Конец июля, 1408 год Шифу – 12 лет Китай, провинция Хэнань, долина Мира, Нефритовый дворец
Жаловаться на неприятную вещь — это удваивать зло; смеяться над ней —уничтожить его.
Продолжение «Его звали Зинши. Этот мальчик нужен мне»
***
Закричал, не жалея связок. Медведь знал, что никто, кроме его собственной совести и остатков здравого ума, ему больше не помешает, не ворвется в комнату с паническими криками: «Что здесь происходит?» и спокойно даст свершиться столь привлекательному для него самобичеванию. Посланник остался один. И останется еще на очень долгое время наедине со своими мыслями и тем, что незамысловатым образом наделал. Отвращение и неприязнь. Вот, что в данную секунду чувствовал Зинши по отношению к себе. Было чрезмерно противно осознавать, что он столько лет работал на императора, всегда считался таким мозговитым и уникальным для службы парнем, а в итоге умудрялся совершать такие идиотские детские поступки, которые, вот, в чем дело, несли совсем не детские последствия. В его то возрасте уже можно было бы и наперед предугадать действия Шифу, оказавшегося наедине с манящими любопытство штуковинами, и не допустить трагедии. Но Зинши слишком рано расслабился, видимо представив, что дети даже такого более менее осознанного возраста, как у Шифу, способны совсем не творить беду. Как же это смешно, честное слово. Успокаивало пылающий медвежий разум только то единственное знание, что с Шифу сейчас все в порядке, что мастер Угвэй не даст своему будущему ученику, будущему учителю Воина Дракона, между прочим, вот так запросто истечь кровью и погибнуть на его руках. Для черепахи с такой репутацией по всему Китаю и с такой богатой историей за плечами это было слишком низко и, в какой-то степени, просто неинтересно. Посланник с рыком взъерошил шерсть на своем лице, грубо проводя по нему ладонями. Сцепив от злости зубы, он выпрямился, и как только увидел краем глаза встрявшие в пол рукояти ненавистных алебард, со всей силы дал по ним ногой, от чего послышался легкий металлический лязг. И хоть медведю удалось выплеснуть немного сил и ненависти из себя наружу, оружию оказалось все равно на эти выходки. Оно осталось неподвижным, причиняющим пальцам на ногах посланника малозаметную боль… Выводящим его из себя и шепчущим на ухо целые монологи из сплошных унижающих предложений. Зинши так замучило чувство стыда за допущенную им невнимательность и необходительность, что находиться в этой комнате дольше не нашлось абсолютно никаких сил и желания. Валяющиеся в беспорядке под его ногами палки с острыми топорообразными лезвиями на концах одним своим присутствием и отпечатками на них крови ребенка сводили с ума, чуть ли не принуждая парня кусать локти и при этом представлять себе то, что же пережил в ту самую значимую секунду Шифу. Посланник такой кармы не смог выдержать долго и, поэтому, со смачным хлопком двери покинул склад. Он, как можно скорее стараясь пройти мимо комнат и кухни, в итоге вышел никем незамеченным на темную улицу. Парню позарез нужно было проветриться и посмотреть на сложившуюся ситуацию более холодными глазами и немного под другим углом. Иначе он и вовсе не успокоиться. Но снова не тут то было. Ощутивший мгновенный прилив сил от попадания в организм освежающего воздуха, Зинши, напрочь позабыв о желанных раздумьях про возможные исходы сегодняшней ночи, стремительным шагом сразу же направился в сторону величественно возвышающегося на уровне с черными тучами дворца. И пусть идущий туда уже успел узнать из недавних слов Угвэя, что никакой Широнг к воротам не явиться, надежда и вера в существование в мире случайностей и совпадений не покидали его голову. Вдруг мастер ошибается и торговца правда стоит дождаться. Нельзя же вот так на ровном месте без каких-либо более весомых причин, чем видение из своей головы, лишать мальчика, грубо говоря, нормальной жизни: без насильного изучения кунг-фу, которое, в чем медведь был полностью уверен, не будет панде по вкусу, без всех этих тяжелых для детского восприятия запретов, без ранних подъемов по утрам и воинского воспитания. Одно представление возможного дуэта из всего вышесказанного и малолетнего Шифу вводило посланника в настоящий траур. Мужчина впервые был готов на подвиги и на споры с мастером Угвэем, лишь бы уберечь и без того несчастного судьбой ребенка от такой прекрасной участи. По крайней мере, все еще маленькому Шифу явно будет лучше с родителем — с кровным отцом, нежели рядом с ним — не умеющим обращаться с детьми безмозглым калекой, который вместо «спокойной ночи» способен обеспечить только курс по выживанию. Эта панда не готова познать серость данной жизни вот так сразу. Зинши в этом был более, чем просто убежден. Уставившись перед собой и скрестив на груди руки, простоял Зинши у ворот Нефритового дворца, подпирая спиной колонну. Его глаза медленно бегали по еле заметной земле, искали и ждали отца красной панды уже не меньше, чем сам ребенок, через силу не закрывались более минуты, лишь бы ничего не упустить и вновь не заставить мальчика плакать. Медведю сейчас больше всего на свете хотелось искупить свою вину перед Шифу и ему было неважно, какими конкретно способами он будет это делать. Не зная, зачем, посланник то подходил к краю лестницы, выглядывая там кого-то, то отходил обратно, возвращаясь к своей колонне. Ожидание чуда напрочь выбило из его головы понятие сна, принуждало глотать слюну и набирать в легкие воздух только тогда, когда Зинши сам об этом вспомнит. Время тянулось поразительно медленно. Не так, как всегда. Юный доносчик досадно выдохнул, прежде чем вновь заняться своим любимым делом — рассуждением вслух. Нога медведя начала сама по себе стучать по полу. Всему виной — волнение и неподдельное переживание за будущее Шифу. — С одной стороны, я рад, что у меня нет семьи, — на одной ноте начал он. — Ее отсутствие развязало мне руки, сделало вольным и ничего никому не обязывающим, — помедлив, парень продолжил. — Но вот с другой… Зинши оторвал спину от колонны, на которую опирался, и снова начал медленно подходить к уходящим глубоко вниз ступеням, попутно прижимая руки к груди сильнее. Стало как-то прохладнее, что-ли. — Я не могу найти общий язык с… Подростком!!! — презирающе признавал Зинши, немного скривившись от собственной противности. — Я даже спать его уложить без приключений не могу, о каких маленьких детях вообще может идти речь. С ними я и подавно не справлюсь. Страшно представить, что со мной было бы, был бы он не один, а, например, два… Боже. Посланник остановился у первой ступени и посмотрел вниз. Снова никого идущего навстречу не было замечено. — Мне, наверное, показалось, или мастер Угвэй… Действительно слишком быстро принял увиденное за правду, — тише продолжил Зинши, не желая, чтобы его рассуждения кто-то еще случайно услышал. — Нельзя распоряжаться чужой жизнью даже тогда, когда тебе известна его судьба. Вдруг Широнг придет, и у мальчика продолжится нормальная жизнь. Хотя… — засомневался медведь, вспоминая свое личное не совсем случайное появление во дворце. — Откуда я знаю, какая она у него была до прихода сюда. Из опыта своей работы могу с уверенностью сказать, что ближайшее поселение малых панд в двух неделях дороги отсюда. И то не факт, что Шифу именно с тех земель. Как же мне не нравится вся эта ситуация, черт. Прям страшно почему-то. Оторвав глаза от лестницы и бросив мимолетный взгляд на луну, посланник понял, что дело скоро будет идти к утру. А старшей красной пандой так и не пахнет. Неожиданно для себя Зинши принял решение: раз уж господин Широнг не идет к ним, значит, посланник пойдет к нему сам. Если, конечно же, он действительно в долине мира, а не где-то уже в тысячи милях отсюда. Выдохнув и убедившись в правильности принятого решения, медведь ступил ногой на первую ступень. — Не думал, что когда-то ослушаюсь просьб Угвэя, — говорил посланник, начиная резко ускорять шаг, — но я действительно стану последним мудаком, если хотя бы не попытаюсь найти отца Шифу. И мне все равно, что скажет на это мастер. Я лучше пробегусь лишний раз, нежели допущу еще одну травму на детской психике. Парень спускался по ступеням с надеждой на лучшее, с надеждой на то, что он хотя бы раз в этой жизни окажется прав и не сделает своим поступком только хуже. Медведь хотел провернуть хотя бы что-то полезное, лишь бы не дать ситуации сойти на нет и окончательно обрубить все связывающие Шифу с родным домом нити. А что, если с Широнгом просто что-то случилось по пути к дворцу, а что, если от прихода посланника, который, покорно сложа на коленках руки, сидит во дворце и убивается по содеянному, зависит его жизнь. Зинши впервые так колотило изнутри и принуждало действовать, что у медведя попросту не оставалось иного выбора. И вот он даже не добрался до середины лестницы, как резко услышал, что за его спиной что-то начало происходить такое, что не происходит обычно никогда. Кто-то, в прямом смысле, стремительно катился вниз по лестнице и издавал при этом охающие звуки. Стоило посланнику развернуться, как в эту же секунду в его лицо влетело нечто маленькое и пушистое. Мужчина быстро поймал это руками и протянул перед собой. Скрючившись от боли на него смотрел Шифу. — Шифу?! — с небольшой задержкой в мозгах от такой неожиданной встречи протараторил посланник. — Ты… Больной, что-ли? Ты решил насолить мне и вообще с концами убиться на этой лестнице?! — Сам такой, — не переставая морщиться, отрезал мальчик, не глядя на него и начиная активно ерзать в руках медведя. — Это все ты виноват. Если бы не ты, я был бы уже дома! И если бы не ты, моя рука была бы в порядке, и я не оступился бы сейчас, отвлекаясь на нее. Я смог бы убежать… Действительно смог бы. Зинши поставил вырывающегося мальчика на ступень и сам опустился рядом с ним на колено. Ребенок крепко держался за раненое плечо и отводил в сторону срывающийся в плач взгляд. Шифу продолжал оставаться «Шифу» даже в такой ситуации. — Я не хотел, чтобы так получилось, — виновато прошептал Зинши, понимая, что этот разговор, пусть и неуместен сейчас, больше отложить не получится. — Ты уже взрослый и сам все прекрасно понимаешь. Я не хотел, чтобы тебе было больно. С самой первой минуты не хотел. Медведь смотрел на панду и в уме молил все высшие силы помочь ей услышать его голос и переживание в нем. Но Шифу по прежнему корчил обиженную гримасу и поджимал к голове уши, не желая обращать внимание на просьбы о прощении со стороны будущего друга. Помимо руки мальчик потирал рукой и другие ушибленные места. — По-любому папа уже успел прийти и уйти, пока меня тут… Ай… Медведь увидел, что бинт на руке Шифу в свободном то полете ослаб и уже не так крепко перекрывал рану мальчику. Холодный воздух, как не крути, попадал туда и вызывал неприятные пощипывания и покалывания, и по хорошему надо сделать перевязку заново, пока всякая инфекция не попала в рану и не стало хуже. Недолго думая, Зинши захотел взять Шифу на руки, чтобы донести до дворца, ведь это в разы быстрее, да и облегчить жизнь бедному плечу удастся гораздо легче. Но мальчик отказался на отрез даже прикасаться к Зинши, отходя от его рук назад. Их недоумевающие взгляды встретились. — Спасибо, но мне в другую сторону. Мальчик уверенно выпрямился и, грубо задев Зинши своим маленьким здоровым плечиком, прошел мимо него в сторону спящей долины Мира. Посланник опешил, выпучив глаза. — А ты куда собрался? — удивленно бросил он себе за спину. — Папу искать. Ведь здесь, так понимаю, я и до утра не доживу. — Прекрати нести чушь, — строже сказал медведь, сделав к мальчику пару твердых шагов навстречу. — Трогать не просто так прикрытые тканью алебарды я тебя не заставлял, ты сам до этого додумался. Шифу, не взирая на замечания старшего в его адрес, молча продолжил спускаться вниз по лестнице и слушать одним ухом, как тот настойчиво идет за ним и отвязываться явно не желает. — И сбегать со дворца по среди ночи тоже не я тебя вынудил. — Ого, какого ты о себе мнения, — ухмыльнулся сам себе Шифу, после чего обернулся, с целью посмотреть на идущего позади Зинши. — А кто же тогда? Угвэй, который умереть от испуга не дал мне только что? Как только из уст панды прозвучали эти слова, оба застыли на тех ступенях, до которых успели дойти, и словно окаменели. Держащийся за плечо Шифу в пол оборота стоял и безэмоциональными глазами смотрел на растерянное лицо застывшего посланника, который сам в свою очередь смотрел на мальчика в ответ, абсолютно полностью перестав дышать. Их разделяло всего несколько жалких ступеней, но ни один не решался сокращать эту дистанцию. Наверное потому, что вдвоем прекрасно понимали, что стоит кому-то осмелится, так первый тут же даст деру, а второй бросится догонять. И что страшно — непонятно, кто останется в выигрыше. Сквозь образовавшийся в горле ком горечи, Зинши принял слова Шифу за реальную правду. Согласился с ними, оповестив об этом ребенка своим сиюсекундным глубоким вздохом. — Да, ты прав, — тише признал посланник, отводя взгляд в сторону. — Сиделка из меня хуже некуда. Да и родитель тоже. Рот панды открылся очень широко. — У тебя есть дети?! — с ужасом спросил Шифу, изгибая бровь и давая понять, что в это как-то очень слабо верится. — А так сразу и не скажешь. — В том-то и дело, что нет у меня никаких детей. И вообще! — резко замахал руками посланник, желая уйти от больной для него темы. — Давай я тебе сначала сделаю перевязку, а потом мы решим, кто пойдет искать твоего отца. А то ты так не только до утра не доживешь, а и до края лестницы вряд ли дойдешь. Зинши специально соврал мальчику с намеренно скорченным серьезным лицом, чтобы это в любом случае сработало ему на руку. И так действительно произошло. Не смотря на свое врожденное упрямство, Шифу смог смягчить напор и уже нормальным детским голосом сказать: — Ладно. В этом плане прав уже ты.***
Сидя возле своей кровати вприсядку, Зинши с крайней осторожностью разбинтовывал малой панде раненое плечо, стараясь к нему даже не прикасаться без необходимости, дабы не причинять мальчику боль снова. Тот недоверчиво смотрел на него и, судя по напряженности всего тела, которую медведь отлично чувствовал, был готов сорваться с места в любой момент. Шифу дышал очень медленно, как и сам посланник, не решался лишний раз дернуться, начать говорить. Со стороны это смотрелось, будто они чертовски боялись друг друга, но из-за каких-то обязанностей вновь и вновь сталкивались лбами. Видимо, чтобы отвлечь себя и свое заостренное внимание на постепенно появляющихся от открытия раны болях в плече, Шифу решил вновь попробовать поговорить с Зинши. — Так… — начал он неуверенно, — у тебя правда нет детей? В качестве ответа посланник одобрительно промычал, даже не пошевелившись. Медведь намеренно делал это не слишком развернуто и очень тихо, дабы не отвлекаться от процесса, в который, судя по взгляду, очень уж увлекся. Но любопытство мальчика на этом не закончилось. — А почему? Закончив со старым бинтом, который посланник постарался сразу же убрать от себя подальше, Зинши потянулся за новым, лежащим за его спиной. — У меня нет времени на семью. Я практически всегда на работе. — А совмещать никак не получается? — Не-е, — мило улыбнулся наивности Шифу медведь, начиная образно прикидывать, куда же будет лучше всего прижать бинт, — девушки любят внимание, любят, когда с ними проводят время. А в моем случае времени даже на самого себя не хватает. Зинши замолчал, так как собирался прикладывать новый бинт к ране и хотел сделать это сразу ровно и безболезненно. Обычно для этого медведю хватало просто сосредоточиться, так что, возникнуть не должно дополнительных проблем. Малая панда, увидев намерения старшего, зажмурилась в ожидании чего-то страшного, но после, поняв, что длительное время ничего такого не происходит, вновь открыла глаза. Сидящий перед ним помощник Угвэя ловко и аккуратно одновременно перекрывал порез, да делал это настолько хорошо, что Шифу отнюдь ничего не почувствовал. Образовавшаяся между ними неловкая пауза немного смутила занятого Зинши, и доносчик информации подумал, что не было бы лишним показать ма́лому общее в них присутствие мужской солидарности. — А у тебя? — серьезно задал вопрос мужчина, продолжая мотать ткань вокруг руки. — Подружка хоть есть какая-нибудь? Хитро улыбнувшись, медведь посмотрел на мальчика и сразу же поразился его появившемуся смущению на лице. Шифу, совсем не будучи готовым, отвел взгляд немного в бок, и, казалось бы, покраснел. — Ну, как сказать, — застенчиво говорил мальчик, — была когда-то в детстве. Мы гуляли в одной компании. — А потом что? — искренне умилялся медведь, изредка поглядывая на личико панды. — Ты позвал ее гулять уже без компании? Его забавляло смущение такого, как он думал еще парой часов ранее, неприкосновенного ребенка, как Шифу. Разговор о девочках явно пробудил в нем какие-то воспоминания, это было видно по вытянутому лицу ушастого мальчика, которое, почему-то, через секунду втянулось обратно и стало совсем безэмоциональным. — Нет, — недовольный намеками Зинши буркнул Шифу и вовсе отвернулся от посланника. — Так, что там насчет моего папы? — А что насчет твоего папы? Здесь все предельно просто. Зинши закончил перевязку, под конец надежно завязывая края бинтов на узел. И пока Шифу рассматривал свою «готовую» для новых приключений и знакомств с новыми видами оружия руку, медведь опустился на колени полностью, присаживаясь к себе на пятки. Его лицо было на равных с лицом панды. — Ты сейчас ляжешь спать. В моей комнате нет ни алебард, ни свечей, ни топоров — ничего, что может нанести тебе вред. Я покину дворец буквально на половину суток, к обеду постараюсь вернуться. Меня рядом не будет и никто, сам понимаешь, не попрепятствует твоему побегу. Убежишь — я не пойду тебя искать. Но я просто хочу, чтобы ты знал и помнил до конца своей жизни, Шифу, — медведь заботливо положил свою ладонь на колено внимательно слушающего его ребенка. — Первое: если твой отец и правда где-то здесь, то я обязательно найду его. Второе: я не желаю тебе зла, и только поэтому хочу сказать сразу, не дожидаясь разрешения мастера. Широнга здесь может и не быть, но не потому, что с ним что-то случилось, а по другой причине. Зинши не нашел в себе силы донести видение черепахи прямо, это было бы слишком резко, по его мнению. И медведь оказался прав. После сказанных им слов Шифу и так испуганно вытаращил на него глаза. Ладонь посланника слегка сжала ножку мальчика, с целью моментально привести его в чувства и не давать возможности расстраиваться. — Но самое главное, Шифу… — медведь остановился, чтобы на секунду собраться с мыслями. — С какими бы новостями для тебя я не явился бы — жизнь на этом не заканчивается. Из груди мальчика вырвался вздох. Он резко отсел от Зинши назад и с ужасом посмотрел на него. — Ты к чему все время клонишь? — с упреком шептал Шифу. — К тому, что я отцу не нужен? К тому, что он меня просто бросил и ушел? — К тому, что твоя жизнь постоянно будет устраивать тебе встречи именно с теми, кто не должен будет выходить из нее и бросать тебя, — в догонку бросил посланник, так как понял, что все-таки напугал панду. — Поэтому который раз мы видимся. И, по секрету сказать, мастер Угвэй тоже очень рад твоему появлению во дворце. Он в тебе увидел то, о чем ты несомненно не узнаешь, если снова попытаешься сбежать. Шифу слова принял к сведению, но ответил прямо медведю в лицо все с тем же презрением и злобой: — Убери то, что он там во мне увидел. За мной вот-вот в вернется отец, вот увидишь. Он не мог меня бросить! Вы все ошибаетесь. И я вам это докажу. Зинши сказал, что Шифу еще успеет убедится в непредсказуемости своей жизни, после чего сразу же встал и, пожелав доброй ночи, отправился прочь.***
Посланника и правда почти целый следующий день не было в долине Мира. И для Шифу это был прекрасный повод как следует оторваться и навсегда дать понять и Зинши, и мастер Угвэю, что ему здесь не место. Только вот… Таков ли исход получился в итоге?***
— Почему я здесь?! — осыпал Шифу этим вопросом ближайшие сто метров, который эхом разносился еще дальше, — Почему не приходит отец?! Почему за мной ухаживает старая черепаха?! Зачем мне это чертово кунг-фу? Я не хочу… Не хочу…
…
В конце концов он смог успокоиться и задремать прямо у ствола персикового дерева. Здесь мальчик чувствовал себя под какой-то защитой. Даже когда кора ствола царапала спину через ткань, это не мешало ему продолжать спать и наслаждаться снами.
Шифу видел отца, родной дом, могилу матери, побег от разгневанных жителей, свои любимые книги. Сам того не зная, панда жутко дергалась на яву. Случилось бы непоправимое, если бы не мастер Угвэй, вовремя оказавшийся с мальчиком рядом. Он так сильно воротился в разные стороны, что в один момент перекатился и свалился с обрыва. В итоге Шифу был пойман закрученным концом посоха Угвэя за воротник одежды и бережно поставлен на землю. Мастер развернулся к нему спиной, явно не желая смотреть на такое эгоистичное создание, которое породила вселенная, и услышал, как Шифу, до чьего мозга только дошла информация о том, что сейчас могло произойти, со всех сил закрыл рот обеими руками и постарался просто не завизжать истерическим криком от того ужаса, что держался на грани выхода наружу.
…
— Простите…
Мастер Угвэй нежно прижал ребенка к себе своей правой ладонью, отдавая свое тепло и немую поддержку.
— Мастер.
…
глава «Слушай свое сердце, Шифу»
Уставший и сонный Зинши возвращался во дворец. Давным-давно было послеобеденное время, небо над головой постепенно розовело, а внутреннее чутье поднимающегося по ступеням медведя весь сегодняшний его многочасовой обход окрестностей в поисках Широнга верно надеялось увидеть по приходу обратно в казармы малую панду. Посланник чувствовал, что мальчик останется, пусть и не исключены были совершенные им попытки сбежать. Было бы к кому, если честно. Давненько в жизни Зинши не было таких дней, как этот. Появление Шифу по всем параметрам можно было отнести к разделу чего-то мистического и непонятного, и медведю как раз было над чем подумать по ходу исследования всех известных ему закоулков долины, находящихся в радиусе от одного до трех километров от Нефритового дворца. Мужчина поднимался по ступеням и, на радость своим глазам, вновь за эти сутки увидел Шифу. На этот раз он не катился по ступеням прям ему в лицо, не строил козни, не читал всем подряд морали о том, как ему во дворце плохо, а наоборот, смирно, скрестив за спиной руки и склонив голову, шел вниз и о чем-то видимо увлеченно думал. Это не могло не обрадовать Зинши. Посланник легко выдохнул от облегчения и резко поднятого настроения. — Вау, ты все еще здесь, ха-ха! — улыбнулся тот во весь рот и буквально засиял от счастья, чуть ли не пританцовывая на ходу. — Кто-то помешал твоему побегу? Или на этот раз просто мастер Угвэй тебя поймал? Сравнявшись друг с другом, они оба остановились. Посланник смотрел на Шифу сверху, не сдерживая сверкающую улыбку, и наблюдал, пока тот продолжает стыдливо молчать, не сумев подобрать оправданий, опровергающих его вспыльчивые поступки. И это заставило медведя внутри малость обеспокоиться. Заметив, что мальчик и правда стал за такое короткое время его отсутствия уж слишком спокойным и задумчивым, доносчик решил поинтересоваться, в чем дело, и чем он тут без него таким занимался. Чем-то таким, что способно, в прямом смысле, кардинально менять личность. — А что ты делаешь? — быстро сказал Зинши, пытаясь понять, с какой целью панда постоянно смотрит под ноги и не намеренно ли это делает. На что Шифу без особого восторга выдохнул: — Ступени пересчитываю. Брови старшего подпрыгнули. — Зачем? — Мастер Угвэй сказал, — хмыкнула панда. — Ну ничего себе, — рассмеялся Зинши, реально будучи шокированным переменами. — Ты сейчас не шутишь? Прям таки «мастер»? — Прям таки «мастер», Зинши, — не видя причин для смеха, ответил Шифу, наконец поднимая на медведя взгляд. Посланник замер, задерживая дыхание на выдохе. А знаете, почему? Тогда то он впервые и увидел эти взрослые глаза, которые даже с годами больше не изменятся. Глаза ребенка, готового настолько быстро принять далеко не детскую жизнь. — Ты был прав, — спокойно продолжила панда, не отводя глаз. — Не было бы у отца на уме целенаправленного желания от меня избавиться, меня бы здесь и вовсе не было бы. Да и с вами я уже с которой попытки не могу распрощаться, как бы я не пытался. Все они несут мне, в прямом смысле, только итоговую гибель. Я словно судьбой привязан к этому месту. К мастеру Угвэю. Даже к тебе, в каком-то смысле. Зинши вновь сел на корточки перед пандой и внимательно заглянул в его небесного цвета глаза. Голос мужчины поубавил уровень воодушевленности в себе и перешел на обычный средний регистр. — Мастер сказал мне о твоем не случайном появлении здесь буквально сразу же. О том, что твоя прежняя жизнь заканчивается и стартует с нового листа именно с момента прихода сюда, с момента, когда твоя нога ступает на порог Зала Героев. И знаешь, Шифу… У тебя правда насыщенное большое будущее, — вновь медведь улыбнулся, стараясь опять же излишними деталями рассказа не травмировать ребенка. — И ты уж прости меня за то, что я не смог преподнести тебе это как-то помягче. Говорить такие вещи прямо и глядя в глаза я попросту не умею. Шифу отвернулся и краем глаза посмотрел на долину Мира, мирно расстелившуюся за спиной посланника. — Брось, — пафосно выдохнул он. — Тебя тоже теперь можно понять. Пусть я и не могу даже близко представить, насколько это тяжело объяснять ребенку, что он был для отца ненужной ношей и тот вовсе его не любил. Договорить с таким же серьезным и равнодушными лицом Шифу не смог. Из его носа тут же вырвался рефлекторный шмыг, оповещающий о приходе слез, и мальчик моментально постарался заглушить его своим рукавом, пока на это не обратили внимание. Зинши это тут же бросилось в глаза, и медведь, не думая, положил свои ладони парню на плечи, слегка потряхивая их. — Что ты такое говоришь, Шифу, ты вовсе не… — но увидев, что панду совсем унесло в иную степь и она, закрыв глаза руками, тихо и практически не издавая звуков заплакала, Зинши ничего не оставалось делать, кроме как плавно притянуть ее к себе, крепко обнимая и прижимая к своему плечу, — так-так-так, тише, Шифу. Ты чего, в конце концов? — действительно не ожидал Зинши. — В тебе ведь живет дух величайшего мастера, ты меня слышишь? И это не мои слова из головы, только что придуманные. Это слова мастера Угвэя. Не плачь, пожалуйста. Твой отец еще не один раз узнает и пожалеет о том, кого он так глупо потерял, — одна рука посланника бережно поглаживала ребенка по затылку, в надежде поделиться защитой и своим теплом. Но всхлипы со стороны Шифу пока не прекращались. — Ты же знаешь, какая из меня успокаивалка никудышная, черт, я ведь даже не знаю, что говорить в такой ситуации. Услышав это, мальчик сам быстро выбрался из сжимающих его ладоней Зинши, и, молниеносно вытирая остатки слез, отошел от посланника назад. Медведь ничего не сказал и не собирался вновь прижимать Шифу обратно, наплевав на его нежелание. Он понимал, что панда хочет снова что-то сказать. Мальчик в последний раз провел большим пальцем по глазу и следующие слова сказал уже абсолютно спокойно: — Спасибо. Только не говори об этом мастеру. Узнав в панде того самого Шифу, которого посланник встретил еще этой ночью, он улыбнулся и сжал воедино пальцы своей ладони. — Друзья? Зинши протянул мальчику свой кулак. Тот, даже не задумываясь, прислонил к нему свой. — Не обсуждается.