Начало ноября, 1418 год
Шифу — ученик мастера Угвэя, воин Нефритового дворца, 22 года
Китай, провинция Шэньси, деревня Башань
Одну ветку тронешь — десять закачаются, падающий дворец трудно подпереть одним бревном.
Продолжение «Назад к истокам. Туманное утро»
***
Янлин расслабленно вздохнула, будто ничего сверхъестественного не происходило, и, чуть склонив голову, взялась за чашку чая свободной рукой. Спокойствие заполнило собой все пространство ее мозга, и только поэтому все последующие движения панды выглядели обыденными и неторопливыми в такой, казалось бы, волнительный и спорный момент. (Пусть даже если нежный поцелуйчик в руку и врезался ей в память, вызывая порхание бабочек внизу живота.) Девушка совершила пару глотков несладкой жидкости, когда заметила, что Шифу не отводит взор от их сомкнутых рук. То ли его настигло очередное воспоминание об «общей знакомой», личность которой уже интересовала Лин даже чересчур (что перешагивало за грани приличия), то ли мастер постиг дзен и просто всматривался во все подряд. Во всяком случае, девушка неторопливо высвободила свою руку, посматривая, как пальцы Шифу почти незаметно сопротивляются этому, но ничего не предпринимают, и пристроила ее ко второй руке на едва теплой белой чашке с чаем. — Правда, прости меня, Ли. Сейчас я… — робко начал Шифу, тут же замявшись и уводя глаза, — просто в целом не готов говорить об этом с тобой. С кем-либо не готов говорить. И не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь… Вот. — Хорошо, Шифу, — мило улыбнулась она, мгновенно скрывая истинную печальную ухмылку за посудой. — Хорошо. Можешь не оправдываться, — подумала Лин. — Я еще десять минут назад просекла, что ты не хочешь меня оскорбить тем, что такой парень, как ты, уже достался кому-то… получше. Просто не пойму, почему тебя так волнует это. Я вроде бы… Не из ранимых вовсе. Ты это должен хорошо помнить. Лин отпила чай и, вернув чашку на стол, принялась сонно блуждать глазами по прихожей и продолжать размышления на эту тему. Мастер не смог уразуметь, в чем была причина ее радости, помимо которой он ничего другого и не увидел. Его подруга искренне усмехалась, несмотря на то, что точно знала о его подозрительных недомолвках. Он видел, как сестра Хана скрывает небольшую обиду, как ей до глубины души неприятен факт, что от нее лучший друг детства скрывает пережитые ситуации и истории из жизни, интересующие ее. И Шифу, зная, как же много у них с Лин общего, даже начал волноваться. Она ведь тоже склонна, как и он, в мыслях перекручивать ситуации на свой лад, толком ничего не проанализировав трезвым умом. Мастер незаметно прикусил изнутри нижнюю губу. — Странно, Лин и не думает продолжать, — подумал он. — Понимает меня, что ли… Понимает, что мне просто неприятно об этом говорить… А вот Мэй поступила бы совершенно иначе, если бы одним днем узнала, что я посмел скрыть от нее хоть одно словечко из биографии бывших подружек. Он неловко уставился на стол, бесшумно начав стучать по нему пальцами левой руки. — Она давно бы выкрутила мне руку и, в буквальном смысле, разыграла бы допрос, держа у горла когти и игриво улыбаясь. Да… Именно так она всегда и поступала, когда думала, что я что-то недоговариваю. Со дня их расставания прошло не так уж и много времени. Это единственное, что помнил Шифу. Да и как тут забудешь, когда разрывающееся сердце, помимо работы по перекачке крови, не уставало напоминать ему об этом изо дня в день. Возможно, прошел уже месяц, а может, даже чуть больше. Это не имело значения. От воспоминаний внутри все тряслось так, как и в первый день: сильно и тревожно. Губе Шифу очень хотелось вскрикнуть от боли, так как мысли мастера вынудили его прикусывать себя сильнее. А как же дико было осознавать и жить с тем, что он до сих пор скучал за ней: вечно боевой и нежной, такой милой и чудовищной, желанной и мерзкой одновременно. Это постижение было столь же сокровенным и неприемлемым для Шифу, как и постоянные мысли, больше похожие на мечты психопата, о том дне, когда он на одной из тренировок в мясо разобьет себе голову о что-нибудь твердое или острое, потеряет много крови, лишится дара речи, но зато навсегда сотрет о ней память… Память о тех днях, когда они бездумно сгорали дотла от любви и страсти, были вечными пленниками характеров друг друга, заложниками собственной ревности. Ее гранатового цвета глаза прожигали парня насквозь, светились в ночной тьме и так опасно подчиняли его способность трезво мыслить и внятно разговаривать. И как же Шифу, пережившему с ней и радость, и печаль, сейчас было непривычно хотеть помочь своему телу избавиться от этого. От воспоминаний, в которых стройная и сильная лисица сводила его со здравого ума: властно седлала его ноги, хищным голоском нашептывая, как успела соскучиться; приятно царапала коготками во время горячего поцелуя его щеки, которые после пылали адским пламенем из-за небольшого повреждения кожи сквозь тонкий слой белого меха; как острыми зубками она прикусывала бурый кончик его уха в то прекрасное время занятий любовью, от чего Шифу каждый раз ощущал себя, как под влиянием тяжелых наркотических веществ, и на мгновение забывал, как дышать. Стук по столу внезапно прекратился. — Раз мы уже в лесу… Что насчет прогулки? — мастер любовался сидящей перед ним девушкой, получая при этом неистовое наслаждение, и протягивал ей свою ладонь. Воин посмотрел на свою замершую руку. — О, Шифу, — с восторгом отвечала ему лиса, вкладывая свою ладонь в его и вставая со своего места, — после такого впечатляющего поединка у тебя еще остались силы для наших прогулок? А мой любимый мастер совершенствуется с каждым днем. Мужская рука медленно сжалась в кулак. — Поражает, что эта кучка подростков смогла удивить тебя, Мэй, — лыбился он, подняв брови. — Я обычно на полировку нунчаков расходую вдвое больше сил и времени. — О, да, я знаю, — хихикая, подтвердила рыжая бестия, — ты на меня столько времени не тратишь даже, Шифу. Воин посмеялся. — На следующей неделе возьму тебя с собой на дело в город Чанъань, раз ты такая ненасытная. Вот там и посмотришь на настоящий поединок, дорогая. А сейчас, — мастер притянул лисицу за ладонь, — ты слишком прекрасно выглядишь, чтобы я продолжил лишь смотреть на твои губы. Их союз нельзя было сравнить ни с каким другим. Эта пара всегда выделялась по всем параметрам: была на грани того, чтобы прямо с утра пораньше разорвать друг друга в клочья, на грани обмена свадебными клятвами и даже в двух шагах от создания полноценной семьи. И в долине Мира никто даже представить себе не мог, что подобную убийственную смесь из чистой эстетики и грязного разврата на самом деле возглавляли уважаемый мастер кунг-фу и известная преступница, которые так парадоксально гармонировали друг с другом целых шесть месяцев. Мэй Линг была подобна обратной стороне медали — неотъемлемой частью Шифу, жизнь без которой пока что давалась ему с большим трудом. …И как все это он должен сейчас рассказать Лин? Гордо подняв голову? Или, вероятно, трусливо поджав хвост и уши? Сейчас его подруга смотрела совсем не на него, думала о своих проблемах, наверное. Шифу не был до конца в этом уверен. Головы не поворачивал. Его грызла совесть за трусливое молчание. Приятно ли вообще представительнице женского пола, который в большинстве случаев пропитан способностью активно эмоционировать при любой удобной возможности или же где это может быть хотя бы уместно, будет слышать то, что отношения Шифу, которые обещали ему светлое будущее, разрушило знаменитое боевое искусство? Отношения, которые давали возможность поверить, что любовь имеет вес, имеет силу менять и совершенствовать тех, кто не по своей воле был испорчен судьбой. И Шифу действительно верил, что Мэй будет способна на это. Что она сможет изменить его — постоянно нервного и вспыльчивого, сможет зашить его порванную душу, и что ему самому такие способности когда-то будут подвластны. Для воина эти отношения были возможностью доказать всему миру и в особенности одному упырю, не имеющему чести и по-другому называющемуся ему отцом, что он не унаследовал ни одного гена из его генома и смог своими руками построить собственное семейное счастье. Точнее, пытался построить… Но не смог. Отвлек от раздумий и издевательств над губой тихий голос Ли: — Шифу, — изрекла девушка, которая заметила измученное лицо неподвижного друга и снова про себя взбесилась, так как и близко не смогла понять, в какие мысленные дебри ему постоянно удается попадать, чтобы потом сидеть с такой поникшей миной больше двух минут, — ты отвлекся. — Что? — Шифу повернулся и недоумевающе посмотрел на нее. — От чего отвлекся? Лин, намекая, перевела взгляд на его тарелку, практически полностью заполненную едой. — И это тебе так много времени потребовалось лишь для того, чтобы формулировку менее обидную для меня придумать? Боже, Шифу, какая забота. Нет бы сказать все толком, без опасений, зная, что я отношусь к тебе как к брату и ни на что так-то не претендую. Голубые глаза воина последовали примеру взгляда Лин и убедились, что так и есть. — И правда, — коротко сказал Шифу, не скрывая своего удивления. — Что-то я совсем ватный сегодня, много в облаках летаю. Как-то непривычно даже, во дворце я обычно всегда живу реальностью. Он подставил к себе еду. — Ну, а пока я пытаюсь позавтракать, — с хитрой улыбкой на лице мастер взял палочки и исподлобья посмотрел на подругу, — я не прочь теперь тебя послушать. А то что все я да я. — Меня? — не ожидала такого поворота Лин, тут же нахмурившись. — Да, тебя. Прямо сейчас, — мастер набил рот рисом с овощами и стал медленно пережевывать. — Если захочешь, буду даже поддакивать в каких-то моментах. Ну, чтобы тебе скучно не было. — Нет, не надо! — быстро замахала ладонями Лин, принуждая остановиться. — Подавишься еще, а мне потом бежать, сверкая пятками, за Ливэем и спасать тебя искусственным дыханием. Шифу загадочно посмеялся и, покачав головой, опустил глаза в тарелку. — Но мы-то оба знаем, что ты не против. — Ой, а я так давно историю одну рассказать тебе хотела, только-только ее вспомнила как раз, — громко и слегка агрессивно перебила друга панда Янлин, которая после сказанного по щелчку пальцев захотела сожрать Шифу целиком. — Ты гляди на него, какой смышленый! — совсем понесло девушку. — Еще что ты знаешь? Давай, выкладывай, не стесняйся, я ведь все равно уже в курсе, что твои перепрыгивания с темы на тему и излишняя задумчивость явно имеют какую-то цель. Ты или думаешь, что делаешь мне своеобразное одолжение тем, что не рассказываешь о своей пассии, или просто заигрываешься в актера погорелого театра, которому хочется, чтобы вокруг его личной жизни вертелось внимание общества. — Мг, — протянул мастер, поднимая пылкий взгляд на покрасневшую за гневными размышлениями панду, — ну, ты можешь начать, очень заинтриговала, как-никак. — Дэшэн, — само выскочило из ее рта, — оказывается, с детства влюблена в тебя по уши, — безэмоционально процедила Лин ему в глаза, откинувшись на спинку стула и обидчиво скрестив на груди руки. Ей на момент стало противно от понимания, что она, являясь чертовкой, которую очень трудно задеть за живое, сейчас с таким фанатизмом заморачивалась насчет личной жизни мастера, о которой тот так старательно избегал разговора. — Знал об этом? Или, может, Хан уже успел растрепать? Он ведь та еще базарная сплетница. Шифу удивился лишь наполовину от того эффекта, который ожидала увидеть обиженная девушка. — Дэшэн? Влюблена? — нервно хихикая и не соображая, почему диалог так резко и агрессивно свернул в это русло, говорил мастер. — Еще и в меня? — он словно знал, что это невозможно, и Лин явно начало штормить. — Как интересно. — Ну вот что ты все-таки морозишь, идиотка?! — с презрением думала зеленоглазая, не сводя с Шифу тех же сердитых глаз. — Не много ли Шифу чести? Что ты завелась, в конце концов? И вообще, у тебя фантазии ни на что получше не хватило?! Хан и Дэшэн тебе язык в узел завяжут, когда узнают, что ты на них наговариваешь, а с головы Шифу корону теперь и лопатой не сшибешь. Да! — коротко рявкнула Лин, уже даже не зная точно, чье конкретно поведение в данный момент бесило ее больше: Позиция ранимого Шифу, который элементарно не может сказать одно предложение: «Да, у меня есть девушка, и чтобы не обидеть тебя и твою устоявшуюся привычку не получать от мужчин отказы, я стараюсь избегать этой темы», и не морочить ей голову загадками про, естественно, просто знакомую, словно она маленькая девочка, которая наивно слушает и не вдупляет, о чем шла речь во время их просто дружбы. Или же Лин больше коробило от себя самой и того ее дикого желания, внезапно всплывшего на поверхность, как сами понимаете что, целиком выслушать историю их красивой любви и повторно осыпать Шифу вопросом: «И что из этого так останавливало тебя? Нельзя было по-нормальному рассказать мне, как подруге? Мы взрослые панды, черт побери, и я все могу прекрасно понять!» М-да. Взрослые панды, которые выуживают инфу друг у друга таким дебильным способом: А скажу-ка я Шифу, что в него влюблена какая-то девушка, чье имя я придумаю по пути, и посмотрю, скажет ли он что-то о наличии или же отсутствии отношений на данный момент. Боже, Лин, какой бред, кому-то пора лечить башку, Хан давненько уже намекает. Воина эта примесь лжи и злости, которая однозначно играла в их разговоре непонятную для него роль, очень сильно рассмешила и насторожила одновременно. Первое пока было в выигрыше. — Надо же, — безоговорочно решил подыграть он ее одиночному спектаклю, — а я то думал, когда же это случится. Наверное, сердцем мое возвращение почувствовала наша идеалистка Дэшэн, я прям тронут. В жизни не подумал бы, что могу быть ей симпатичен хотя бы с какой-то стороны. Тем более, — Шифу «мечтательно» вздохнул, — прошло столько лет с нашей последней встречи. Я ценю такую преданность, раз я все еще не покидаю ее головы, — мастер взял в руки чашку и сказал, прежде чем выпить: — Надо будет обязательно проведать ее на днях. Лин застыла в недоумении, пока Шифу, лишь кокетливо улыбаясь, продолжал ужасно красиво есть свой поганый рис, ни капли не боясь со своими фразочками ходить по тонкому льду и порой перекручивая палочки в тонких сильных пальцах. — Да, малышка, я и не думал, что ты фантазерка такого уровня. Это моя тебе ответочка. Ты чуток переиграла, думая, что ложь что-то тебе даст, ну а я всего-то пытаюсь заставить тебя ревновать, тебе совсем не показалось, — забавлялся в мыслях парень, поглядывая на серьезную мордашку собеседницы. — Это же насколько сильно тебе хочется узнать о Мэй, что ты готова открыто лгать, смотря мне в глаза. Я, если честно, сражен наповал. Знала бы для начала, насколько милой и открытой книгой для меня становишься, когда злишься. Прямо само очарование. Так уж и быть, тобой слепо руководит желание расколоть меня, и Хану я о твоих проказах ни слова не скажу. Тебе и так достается от него немало. — Спокойно, спокойно, спокойно, спокойно, — холодно повторяла про себя Лин, наблюдая за движениями мастера и стойко игнорируя его всезнающие взгляды. — Этот тип видит меня насквозь, да? Да. Впрочем, ничего нового. Девушка успокаивающе выдохнула и отвернулась от Шифу, который не переставал внимательно смотреть в ее сторону и тем самым незамысловато оказывать помощь ее совести, постепенно начинающей свое восстание из груды каверзных мыслишек, что в данный момент захламляли собой головку Янлин. — Это… все, что ты хотела мне рассказать? — с целью скрыть улыбку победителя воин отпил чая. — Единственная достойная история в твоем репертуаре — про влюбленную девушку, которая даже не знает, жив ли я? Которая и имени моего не помнит, а если и помнит, то которая постоянно над ним издевалась в детстве? — Шифу изогнул бровь. — Мне кажется, пора признать, Ли, что кто-то такой себе мастер импровизации, — хмыкнул парень и поставил чай на стол. — Я ведь, буду честен, сразу понял, зачем ты придумала такую чепуху насчет Дэшэн. Истина лежит буквально на поверхности. Возмущенная Лин открыла рот в желании сказать ответный аргумент, но спустя секунды ее молчания у девушки вырвалось лишь рассерженное оправдание: — А у нас много общего! Думал, только тебе лгать можно? — вспыхнула Лин. — Ты же по-нормальному не можешь сказать, чем она так хороша, что ее стоит так тщательно скрывать от меня! Думаешь, что я обижусь, Шифу? Думаешь, что у меня самооценка пострадает?! А вот не надо! Мне хорошо жилось и без твоих геройских выходок! Мастер неуверенно пожал плечами, хотя на самом деле ему чертовски хотелось вытаращить глаза и потерять челюсть от такого удара ниже пояса. Ему трудно было скрыть того, как ему не понравились, в какиеЯ говорил правду, пусть не всю и в особенности не ту, которую лично тебе хотелось бы от меня услышать.
Я говорил правду, пусть и не всю. Говорил. Правду.
Не ту, которую лично тебе хотелось бы от меня услышать.
Лично тебе хотелось услышать. Услышать. Хотелось.
Я с кем-либо не готов говорить об этом.
Просто.
Не готов.
Говорить.
— Не готов… говорить? — пронеслось в голове зеленоглазой, после чего она почувствовала, как поднявшийся внутри ветер и разгоревшийся огонь в ее сердце постепенно стихал и сходил на нет. Глаза переставали метать молнии, ее скрещенные на груди руки уже не так цепко хватались друг за друга. Сама девушка так же быстро охладела, как и раскаленный металл, который резко опустили в ледяную воду, он зашипел, а после из ярко-оранжевой расцветки обернулся в темно-серую. Лин чуть ли не за горло схватило подкравшееся чувство стыда, когда до нее дошло, какой окрас могли обрести ее требования и упреки для самого Шифу. Просто знакомая… Он не хочет говорить о ней не потому, что скрывает отношения от Лин и не желает опустить достоинство сестры Хана до самого пола тем, что такая красавица, как она, нахрен ему не сдалась, что у него есть экземпляр и получше. Дело вовсе не в этом. Все оказалось гораздо проще. «Просто знакомая» могла быть возлюбленной Шифу, с которой он на днях мог повздорить или же вовсе разойтись, а этим словосочетанием он просто и без всякого особого замысла охарактеризовал ее и именно по этой причине не был готов обсуждать это с кем-либо. Шифу элементарно не хотел нагружать Лин своими проблемами и сыпать себе соль на все еще кровоточащую свежую рану. И нет в его словах чего-то таинственного и несущего злой умысел по отношению к его лучшей подруге.Я говорил правду, пусть не всю и в особенности не ту, которую лично тебе хотелось бы от меня услышать.
Девушке и мысли в голову подобной не приходило, что она своими допросами могла прямо сейчас причинять другу боль. Другу, который, черт возьми, с самого начала понял ее ревнивые намерения. Веки почти полностью закрыли зеленые печальные глаза. В миг решающей тишины, которая в любую следующую секунду могла обернуться и миром, и катастрофой для их дружеских отношений, Лин мысленно корила себя за то, что в последнее время распустила себя и стала бывать уж слишком эмоциональной. Особенно ее состояние обострилось с возвращением Шифу. Ситуация, в которой оказались они оба, не была похожа ни на какую другую: друзья, когда-то испытывающие максимального уровня ментальную связь, были разделены и отброшены друг от друга на долгие годы. Против них тогда восстало всё: законы природы, чужие судьбы, расстояние и обстоятельства. И каждый из них переживал случившееся по-своему. Кто-то плакал день и ночь, серьезно думая, что Шифу ушел, потому что обиделся на мелочь и больше не хотел дружить, а кто-то прятался от дождя под большим старым деревом, замерзал до дрожи в костях и, уткнувшись лицом в собственные колени, которые промокали больше от слез, чем от дождя, пытался убедить себя, что все происходящее — один большой страшный сон, длиною уже в целых два года. Но сейчас он сидел в нескольких сантиметрах от нее. Тот обидевшийся мальчик из ее собственной легенды, тот самый ворчливый Шифу, дружбу с которым когда-то маленькая Лин не променяла бы ни на что другое, ведь он был не только единственным, кто понимал ее и всегда был рядом с самих пеленок, но и тем, кто точно так же готов был в случае чего защитить ее от местных хулиганов, прикрыть ее задницу перед родителями, поделиться чем-то вкусненьким, если таковое приносила ему мама и просила не раздавать на всю округу. Несомненно, двадцать лет назад оба были совсем маленькими и многие ситуации, что происходили с ними, украшали до неузнаваемости, называя те же обычные поступки настоящими подвигами… Но тогда почему трепет и теплота в сердце по-прежнему жили и не давали девушке забыть совместное детство, как это, например, безвозвратно произошло практически у всех членов их бывшей группировки? Почему та же Дэшэн (та самая барышня из рассказала Хана, которая отказалась от должности, чтобы присматривать за больным отцом) не прониклась исчезновением Шифу? Почему Веики, которая тысячекратно утверждала, что они с Шифу обязательно поженятся, когда станут взрослыми, забыла про него ровно через день? Естественно, детям свойственно менять друзей, как перчатки, Веики трудно осуждать в этом плане. И все же совершенно непонятно, в какой момент у вселенной что-то пошло не по плану, раз Лин выбилась из числа тех, кто ел с Шифу из одной тарелки, выкручивался вместе с ним бок о бок из многих опасных передряг, а после попросту забывал его имя со следующим рассветом. Судорожный вздох сам прорвался сквозь плотно сомкнутые губы. Маленькое сердце жалко содрогалось в груди Лин, стоило сознанию подпустить к себе мысли о недавних желаниях девушки разузнать все, выудить все до словечка о той бестии, которая так ловко и нагло кружилась вокруг ее Шифу. Содрогалось так, словно вот-вот хотело оторваться. Оторваться и разбиться насмерть о те камни самолюбия и неконтролируемой ревности, которые вынудили Лин, которая так неистово скучала за ним, спустя двадцать лет разлуки… Черт, да… Спустя двадцать лет волноваться именно о том, кто набрался смелости точно так же, как и она, смотреть на Шифу глазами, пропитанными детской и слепой любовью. Он всегда был только ее, даже не осознавая этого. Хрупкие плечи тихо дрожали под напором урагана, который подняла совесть. Обмякшие руки без сил лежали на ее коленях, раскрыв ладони, а слезы на изумрудных глазах совсем перекрыли собой и сделали мутным окружающий мир. Мир, который давно отложил в сторону палочки и не на шутку испугался такого прогноза погоды по соседству. Шифу долго смотрел на Лин широко открытыми и взволнованными глазами, толком не находя в себе сил и наличия нужных знаний, чтобы объяснить такие скорые и необоснованные перемены в ее настроении. Янлин подменили прямо у него под носом. Из столь решительной и готовой в любой момент взвалить на него абсолютно все, что она о нем думает, в ранимую и чувственную. Не в силах дальше бездействовать, Шифу вместе со стулом медленно отодвинулся руками от стола. — Лин, — тихим голосом сказал он, стараясь не выдавать в полной мере всей той тревожности, которая нахлынула на него при виде дрожащих краев имбирных ушек подруги. — Лин, ты… плачешь?! Заглядывать в ее лицо и долго в него всматриваться совсем не понадобилось. Прозрачные капли воды блестели ярче света звезд на стыдливо закрывшихся глазках девушки. Горький треск откликнулся глубоко в груди Шифу, когда по белоснежным щекам побежали слезы, оставляя за собой невидимые влажные дрожки, а ее тонкие пальцы противились желанию впиться в лицо, тем самым закрывая его от наблюдателей. Приближение девушки к окончательной потери контроля над эмоциями принуждало мастера незамедлительно действовать без права на пораскинуть мозгами и найти лучший выход из положения. — Лин. Мужчина встал, протягивая ей руку. — Ли, солнце, — осторожно шептал он, продолжая движение, — что случилось, моя ненаглядная? Почему ты плачешь? Я сумел какими-то словами задеть тебя? Мастер продолжал выходить из-за стола и протягивать расстроенной подруге свою ладонь. Возможно, он ожидал, что Лин даст ему свою, они сольются в теплых объятиях, а после адекватно обсудят, что между ними происходит. В какой-то степени, воин даже готов был вытащить из своих устарелых и забытых архивов парочку успокоительных приемов (словесной формы, конечно же), дабы утихомирить ни с того ни с сего расчувствовавшуюся Лин. Но вместо того, чтобы протянуть свою ручку в ответ, которая, несомненно, дрожала бы, как в последний день жизни, младшая панда лишь растерянно подняла на друга глаза. Она смотрела то на мужскую ладонь, продолжающую требовать свое, то на самого Шифу, как бы не зная, какое решение принять и какой возможен от этого исход. Теперь панда вообще боялась собственных мыслей. — Ну же, Ли, — заботливее сказал мастер, мило улыбаясь ей и показывая, что нет абсолютно ничего страшного в том, если он ее малость поддержит. — Я же никогда не видел тебя плачущей, ты представляешь, как мне сейчас тревожно? Ну, же, маленькая моя, давай, иди ко мне, — Шифу, в надежде на согласие, молчал и убийственно медленно подходил ближе, — пожалуйста. Я же хочу помочь. Я ведь по-прежнему твой лучший друг, который очень сильно любит тебя и не может видеть твоих слез. Воин и глазом не успел моргнуть, как девушка с хныком резко вскочила со стула и притянула его к себе за руку. Подчиняясь лишь накопившимся эмоциям, ее ручки крепко уцепились за вырез черного кимоно, сжимая его в пальцах и лишая Шифу возможности двигаться с места, а теплые, мокрые от слез губы отчаянно накрыли мужские. Такие упругие и давно не знающие поцелуев. Время вокруг них прекратило свое существование. Чуть поднявшись на носочках, Лин несмело целовала окоченевшего мастера и боялась даже на секунду открыть зеленые глаза, из которых бесконечным потоком лились слезы. Ее пальцы сковывало до болезненной дрожи. Они больше всего на свете сейчас не желали отпускать жесткую черную ткань, а после чувствовать, как она в ужасе отдаляется все дальше и дальше. Девушка старалась вложить в этот поцелуй все свои переживания, все то, что она скрывала даже от самой себя. Ее покрытое мурашками тело само прижималось к воину. Она слышала, как у Шифу сбилось дыхание, сердце подсказывало ей об ответном и бешеном биении его… Но Ли не видела никакой реальной отдачи. Губы мастера от неожиданности были открыты лишь слегка, что и позволяло девушке полноценно целовать их, но только никак не чувствовать ответные поцелуи, которых, возможно, Шифу попросту не хотел, а возможно, просто не мог понять, что ему делать, из-за бешеного потока адреналина, ударившего ему прямо в голову. Таким отстраненным и выбитым напрочь из реальности, таким заторможенным и потерянным мастеру доводилось ощущать себя лишь после двух серьезных операций, которые ему посчастливилось перенести в возрасте семнадцати и двадцати лет, когда его голова частично переставала соображать, а с языка бредовым потоком срывались никак несвязанные между собой по смыслу слова и предложения. Шифу с несколько секунд не мог поверить, что это происходит с ним снова. Он смотрел на измученное личико девушки, которое то и дело, что выдавало все причины ее слез и переживаний, и из последних сил держался, чтобы не начать мешать происходящему. В один момент он осознал, что нужно дать подруге то, что она хочет. Это поможет ей справится с нынешней истерикой и обеспечит спокойный сон по ночам без мыслей, что она посмела сомневаться в нем, как в друге. Да только свершить задуманное у Шифу пока не получалось из-за хаотично бегающих по телу мурашек и не менее хаотично бегающих мыслей. На губах мужчины заиграл солоноватый привкус — капли воды скатывались со щек девушки к самим устам, иногда минуя, а иногда припадая прямо к ним и вливаясь в безответный поцелуй. Руки мастера давно перестали подчиняться и следовать его приказам. Они бетоном застыли по бокам, создавая впечатление, что хозяин испугался до смерти, пусть частично, но это так и было. Воин статуей стоял, крепко прижатый к подруге, и не мог даже сомкнуть голубых глаз. Ее поступок застал его врасплох, чего-чего, а именно поцелуя Шифу не мог ожидать даже самую малость. Все действия Лин были пропитаны нежностью, желанием в полной мере извиниться перед ним за все сказанное и сделанное. Она, прижимая к голове ушки и медленно целуя сначала нижнюю, а после и верхнюю губу мужчины, тихонько продолжала всхлипывать и мысленно шептать ему: «Прости, Шифу, прости, если сможешь…», так как абсолютно все, что происходило сейчас между ней и мастером кунг-фу, наставляло ей прямым текстом — это твоя последняя встреча с другом детства. Такое, особенно пережив недавнюю боль, на которую ты так эгоистично забила и выдумала вместо этого свою историю, он точно никогда не простит тебе. С повторным приходом похожих мыслей, сердце Лин в страхе сжалось и громко приказало отступить. Отпустить Шифу и принять тот исход, которому и суждено произойти. Да только вот… Трудно сказать, насколько панда хотела и была сама к этому готова. Напоследок горячо и чувственно слившись с губами мастера, которые только сейчас начали неуверенно прибавлять будоражащим поцелуям обороты, Лин отстранилась и резко выдохнула ртом воздух, словно все это время находилась под водой и начинала задыхаться. Осознание совершённого посеяло моментальную панику. Она опустила голову и в ужасе открыла глаза. — Что я… Шифу… я не… Девушку трясло, словно она убедила себя, что уже убила кого-то голыми руками. — Лин, — спокойно сказал тот, смотря на нее сверху и медленно приближая свои руки к ее плечам. — Послу… — Боже, что я сделала, прости меня, пожалуйста, прости, Шифу… — в порыве паники быстро прошептала она дрожащим голосом, чтобы тот не успел ничего сказать раньше ее, — это… — слезы и истерика стали перемешиваться с нервным смехом — явным признаком, что Лин не могла поверить, что способна совершать такие маневры, — это не я была… — Лин! Девушка осторожно поднялась глазами до уровня груди мастера и увидела свои вцепившиеся в кимоно и ходящие ходуном пальцы. — Не я… Лин разжала их, с трудом осознавая, что мгновение ранее это была именно настоящая и живая она, и попыталась отойти от Шифу на шаг назад, не имея столько воли, чтобы оторваться глазами от груди друга и того искривленного бугорка из угольной ткани, который остался после ее маленьких рук. Узрев приступ растерянности, который забирал за собой Лин все сильнее, Шифу сразу же пришел в себя окончательно. — Нет-нет, подожди! Воин кунг-фу не дал ей отдалиться от него и подошел ближе. Более нежные методы сейчас бесполезны — это Шифу понял, как только Лин легонько оттолкнула его руками и запретила приближаться к ней даже на шаг, пятясь к стене и сквозь боль глотая оставшиеся слезы. — Постой, Шифу. — Лин, давай поговорим еще раз, — она выставил перед собой ладони, — Мне кажется, мы друг друга совершенно не поняли! Позволь мне разъяснить ситуацию! Та покачала головой. — Нет, Шифу, не надо, пожалуйста! Просто дай мне… — одну руку оставив в вытянутом состоянии, второй девушка промокнула глаза, — уйти домой. Я…я просто…я не должна была… Она сильно сожмурила глаза, пытаясь не расплакаться окончательно и удержать хотя бы какую-то часть ее чувств глубоко внутри. — Выслушай меня, — старался не повышать голос Шифу, пусть и зная, что для того, чтобы привести ее в сознание, ему именно это и нужно сделать. — Не знаю, что ты там себе придумала, но… — Я не могу смотреть на тебя, — тяжко вздохнула она. — Не хочу тебя видеть. — Если ты действительно думаешь, что сможешь так обидеть меня и заставить уйти, то ты чертовски сомневаешься во мне, Лин. Не обманывай меня хотя бы сейчас, — на одной ноте твердил Шифу. — Да, я был не прав. Мне нужно было рассказать тебе все сразу, а не ходить вокруг да около. И я обещаю тебе, — мастер протянул ей руку, — даже клянусь. Если ты сейчас дашь мне сказать слово, дашь мне успокоить тебя, я все расскажу. Абсолютно все. Лин не ответила. — Сестра, — позвал мастер, видя, как панда совсем не реагирует на него, — а с каких это пор ты в принципе перестала верить мне? Я же сказал, что просто не готов обсуждать тему. Как ты из этого простого и безобидного предложения, вместо того, чтобы догадаться, что эта затея мне элементарно неприятна, смогла придумать свой приключенческий роман с завязкой, кульминацией и развязкой?! Это Хан так воздействует на тебя своими учебниками?! Я запрещаю тебе и в комнате одной с ними находиться, ты поняла меня? — Не называй меня так, — чуть спокойнее сказала она, печально улыбнувшись, — я тебе не сестра… вовсе нет… Панда посмотрела на него. — Я не должна была вести себя так. Лин сорвалась с места. Она молнией пробежала мимо Шифу и рванула в сторону выхода из дома, чтобы больше никогда… Никогда не обманывать ни себя, ни окружающих. Никогда не показывать своих слабостей. Слабый ветерок пронесся мимо неподвижного мастера, колыша его черные усы и самообладание в том числе. —Ну все, — злобно подумал Шифу, слыша повернутым ухом, как подруга находится уже в сантиметре от того, чтобы отпереть дверь и уйти восвояси, — достала ты меня, Лин. Девушка и коснуться-то самой двери даже не успела, как всем телом врезалась в мастера, внезапно появившегося перед ней. Не дав Лин даже пискнуть, воин без расчета сил сжал ее в своих руках и прижал к себе максимально сильно. Так сильно, что в какой-то момент побоялся взять грех на душу и случайно перекрыть подруге доступ к кислороду. Она начала брыкаться, с просьбами отпустить ее, пытаться выбраться из его цепких рук, да только мастера кунг-фу хрупкой девчушке просто так не взять. — Не хочешь по-хорошему, Лин, буду поступать так, как знаю! Он за секунду левой рукой приструнил руки девушки, которые пытались организовать разрыв их объятий, держа их у своей груди, чтобы не мешались, а правой продолжал за спину прижимать к себе саму Лин, не прекращающую плакать ни на одну секунду. — В первую очередь, скрывая от тебя свои прошедшие отношения, я не хотел, чтобы ты в принципе загружала себя этим! — слегка повышал голос мастер, так как иначе девушка попросту ничего не услышит за собственным плачем и несчастной попыткой справиться с его стальной ручной ловушкой. — Думала обо мне, переживала, пыталась отдать всю себя, чтобы помочь, так как там далеко не сказочная история произошла, чтобы можно было просто сесть и рассказать тебе ее за чашечкой чая. — Ты просто пытаешься меня утешить, — тут же хныкала ему в грудь пандочка, одновременно пытаясь оттолкнуться от нее ладошками. — Не нужно этого делать, просто дай мне уйти. Мне противно понимать, что у тебя есть такая подруга, как я, которая спустя двадцать лет, что мы не виделись, больше волнуется и обижается на всякую чушь вместо того, чтобы наслаждаться каждой минутой рядом с тобой, каждым мгновением и даже просто пониманием, что ты жив. Настоящие сестры так не поступают с любимыми братьями, отпусти меня, Шифу! Воин закатил глаза. — Будешь указывать, что мне делать, в жизни рук не разомкну, все ясно?! — склонился к ее уху Шифу, которое сразу же поджалось к голове от столь строгого и звонкого голоса. — Простоишь так со мной, пока Хан не додумается дверь выломать! Я не хотел забивать тебе голову, не хотел, чтобы ты видела мои переживания, потому что то, что произошло, волнует меня уже не первый день. Я, собственно, по этой причине и пришел сюда, в родной край. Я сходил с ума от тоски и горя, ты понимаешь? — продолжал Шифу, иной раз отвлекаясь на что, чтобы крепче обнять Лин, которая билась в его руках, как птица в клетке. Но он специально хотел сохранять максимальный физический контакт между ними как можно дольше, даже несмотря на то, что девушка не переставала, пусть уже и с ноткой усталости в голосе, просить отпустить ее. — Мама не покидала моих мыслей, являлась во снах и просто стояла образом перед глазами, а та, которая совсем недавно готова была стать матерью моих детей, та, которая завоевала мою любовь и полное доверие моего учителя и всей долины Мира, на моих глазах убила простого карманника, потому что видела в кунг-фу совершенно иные прелести. Это были возможности, по всем правилам противоречащие моему учению, которое уже никак из меня нельзя вывести. Когда Шифу заметил, что подруга стала брыкаться меньше, потому что ее девичьи силенки порядком успели исчерпаться в ходе сражения за свободу, он, рискуя выпустить все из-под контроля, разжал пальцы левой руки, которые держали ее кисти рук у его груди, и теперь уже свободную руку забросил Лин за спину. Там его ладони накрыли ее лопатки и притянули к себе окончательно, заставляя Лин, пусть и силой, но почувствовать его тепло и тревожное биение сердца. Теперь-то воин слышал, как малышка успокаивается, и судорожные вздохи из ее уст становятся в разы реже, тише и слабее. — От меня не ускользнуло то, что тебя интересует моя личная жизнь, и я вовсе не зол на тебя за это. Я вернулся сюда спустя двадцать лет вовсе не для того, чтобы ссориться с теми единственными близкими, которые у меня остались, — одна его ладонь перебралась на затылок Ли, бережно прижимаясь к нему и изредка поглаживая. — В какой-то мере, я чувствовал, что произойдет нечто подобное. Но тебе не стоит переживать, — бархатно говорил он, плавно раскачиваясь с Лин в объятиях, что не могло ее не успокаивать. — Это абсолютно нормально, я вел бы себя так же, если бы не получил все сведения от Хана, а мне было бы дико интересно. И я прекрасно тебя понимаю, моя маленькая любопытная сестренка. Мужчина услышал, как панда в его объятиях коротко хихикнула. И ушам своим не поверил. — Ты чего хохочешь? — удивленно спросил Шифу, смотря на довольное личико Лин, что уже с такой любовью и надежностью прижималось к его груди. — Ты повел бы себя так же? — с сарказмом пробубнела Лин, устало расположив ручки возле лица, как на полноценной подушке, и прикрыв глаза. Только теперь она понимала, что хочет наслаждаться каждой секундой в компании Шифу, а не тратить время и нервы на пустые обиды. — Не рассказывай мне тут. Ты не стал бы впутывать в эти обсуждения родного брата и нашу общую знакомую. У тебя не хватило бы креативности. — А ты почем знаешь? — в ответ посмеялся он. Настроение мастера поднялось до седьмого неба при виде того, как Янлин улыбалась, еще и так удобно устроившись в его объятиях. Вот на такую картину он готов был смотреть до конца своих дней. Ну, или же до того момента, когда Хан все же придет сносить дверь, посчитав подозрительным, что его младшая сестра где-то очень долго шляется. — Знаю, Шифу, — ее ручки неуверенно вытянулись и обвили шею парня. Девушка прижалась к ней щекой. — И все же, прости меня, пожалуйста. Долго не думая, воин расплылся в улыбке и сам притулился к лучшей подруге. — За все, что… я умудрилась наговорить и натворить за сегодня. — Черт возьми, Лин, ты шутишь? — посмеялся Шифу, теперь тоже кайфующий от принятого удобного положения. — Я не обижен ни капли, и даже не думал обижаться. Я-то понимаю, какое ты у меня чуткое и ранимое создание. Не зря моя память — пока единственное, что не пострадало в ходе изучения кунг-фу. — А вот я волнуюсь, — младшая панда принципиально пропустила мимо ушей большинство услышанного текста. Лин почувствовала шеей легкую вибрацию — это Шифу лишь басисто посмеялся. — Даже не знаю, как в глаза тебе смотреть теперь без смущения, — тоскливо выдохнула она. — Так стыдно, ты бы знал. Мне двадцать с небольшим лет, а настроение меняется, точь в точь как у подростка, переживающего пубертатный период под ручку с бушующими гормонами. Мастер отстранился и поднял на нее взор. Он делал это специально и с растянутой пафосной улыбкой. Вот хотелось воину помучить ее еще чуть-чуть. — И даже оправдаться не могу никак. Видать, я просто не смогла удержать себя в руках, — от волнения она глотнула ком в горле. — Только бы Хан не узнал ничего. — Если это так тебя тревожит, и ты думаешь, что я буду шантажировать тебя имеющимся компроматом… Шифу не колеблясь притянул девушку к себе за талию и на несколько секунд жгуче припал к ее губам, из которых в самый последний момент вырвался удивленный вдох. Ни чуть не сомневаясь в своих действиях, юный ученик Угвэя взял милашку за подбородочек, дабы в случае чего та не струсила и не убежала от него, поджав хвостик и ушки, и нежно сжал его в тонких пальцах. Порой не стоит перегибать палку и быть излишне грубым, Шифу не отрицал и даже гордился тем, что в свое время уже усвоил подобный урок вместе с Мэй Линг. И сейчас он был как нельзя кстати. Лин таяла в его руках, пусть в этот же момент у нееВ один момент он осознал, что хочет хотя бы раз дать подруге то, что она так хочет. И это того стоило. Теперь то Лин точно будет спать спокойно, с две недели улыбаться до самих ушей и так по-детски смущаться фактически каждый раз, когда засматривается в эти кристально-голубые глаза…