Июнь, 1418 год
Шифу — ученик мастера Угвэя, воин Нефритового дворца, 22 года
Китай, провинция Хэнань, долина Мира, Нефритовый дворец
Боритесь со злом внутри вас, а не со злом внутри других.
***
Сердце бешено колотилось, что-то вызывало противные скрипящие шумы в голове, а ведь ему всего лишь двадцать два и марафоны перед сном он не бегал. Согласитесь, что парню в таком возрасте свойственна кипящая кровь в молодых жилах, неотъемлемое бесстрашие, несломленный характер, нескончаемый запас энергии. Тогда в чем же, собственно, проблема? Перебор с тренировками? Не вовремя выпитый бодрящий чай? Запрещенные воинам кунг-фу настои? А может, что-то куда серьезнее? Азартные игры с судьбой и законом? Нет, это что-то иное. Таких истязающих мук не приносят никакие физические боли и проблемы со здоровьем. Ведь раны и так без помощи врачей затягиваются на нем, как на собаке. Шифу тяжело открыл глаза. Над ним все еще депрессивно нависала темная комната, пожирали кровожадным взглядом голые нефритовые стены, чья врожденная немота магическим образом умудрялась что-то говорить ему на ухо. Холодной ладонью воин коснулся своего пульсирующего лба, подушка под его набитой нагнетающими мыслями головой так сильно расплющилась и неприятно пропиталась теплом, что сразу стало понятно, с какой же частотой Шифу воротился из стороны в сторону за эту ночь, как этим самым превращал ее в достаточно плоское состояние, жалко пытаясь уснуть. Когда в глазах вполне себе развиднелось, первым делом, что сделал не понимающий свое состояние парень, это повернул на бок голову. Мэй лежала рядом, еще даже не успев сменить позу. С ней все было хорошо. Лисица сладко спала, смеялась, словно ребенок, улыбалась, видимо, в ее снах мигали цветные картинки, девушка видела его.В параллельности этой Земли мы могли никогда не случиться. Но в реальности нашей любви тебе снюсь и ты тоже мне снишься.
© Анимация
А его всю ночь словно кто-то душит, не дает сомкнуть глаз. Того так начало это выбешивать, что голову посещала мысль вырубить самого себя кулаком по лицу. Шифу из последних сил перевернулся на бок. Сквозь прикрытые веки посмотрел на ее спину, нежно коснулся любимого плеча, проверяя, насколько крепко она спит. Как же хотелось разбудить ее, прижать к себе и уже, наверное, в сотый раз сказать, как же сильно он ее любит. Но нет. Шифу устало встал с кровати, словно мертвец из могилы. Мало радости было в данной картине. Ученик тяжело дышал, шерсть на лице вся пропиталась влагой, слиплась, образовывая кучу маленьких, хаотично расставленных пучков. Ноги коснулись ледяного пола, одно колено быстро затряслось, словно защемило нерв. Шифу откинул назад голову, чтобы дышалось не так трудно. Впервые молодой парень ощущал себя дряблым стариком, которого жизнь потрепала, как ей хотелось. Кровать слегка заскрипела. Это воротилась Мэй. Перестав чувствовать, как пушистый хвост Шифу щекочет ее ноги, как его тело куда-то отдалилось, перестало делиться своим теплом, девушка начала панически искать парня своей ладошкой. Сначала коснулась участка, где предполагался его сон, после — его подушки. Шифу нигде не было. Успев нащупать все, кроме желанного, Мэй нахмурилась, начала искать быстрее. Сидящий мастер услышал колебания своей спящей красавицы, обернулся и накрыл ее неспокойно бегающую по кровати ладонь своей. Та сразу выдохнула, рука замерла под воздействием воина, и лиса продолжила спокойно спать. Шифу плавно улыбнулся. Он без изменений не верил в любовь с первого взгляда, не верил в такие быстросложившиеся отношения. Ему до последнего казалось, что это муляж, что его могут безжалостно использовать и это обязательно в ближайшем будущем всплывет, послужит настоящим концом света. Как же парень боялся этого. В последнее время Шифу действительно был готов осудить слова Мэй Линг, что он ничего не делает для них, в два раза повысить ставки, впервые бросить на игральный стол все, что у него есть, лишь бы уберечь их любовь: кунг-фу, долину Мира, Угвэя. Кто-то даже говорил ему, что Шифу болен ею. И, знаете, в какой-то мере это правда. Но так ли больна она им? Когда воин почувствовал первый рвотный позыв и ужасное головокружение, его пулей вынесло на улицу. Шифу покинул руку Мэй Линг и, крепко закрывая рот рукавом спальной одежды, быстро бросился к выходу из комнаты, что есть силы толкая дверь. Воздуха в край перестало хватать, он начал задыхаться. Вот он донес свои ноги до ворот. Шифу даже не думал, что сможет с такой силой отворить их, ведь, судя по тому грохоту, который он создал, это точно слышала соседняя долина. В нос неприятно дала прохлада ночного воздуха, Шифу аж сжал переносицу пальцами. Не самое лучшее ощущение. Оно похоже на такое, будто случайно набераешь туда воды и в носоглотке начинает дико печь. Глаза заслезились от ударившего по ним ветра. Одно успокаивало. Над ним была невероятно красивая луна, такое тесно усыпанное мелкими звездами небо. Все, как он любит, все, к чему он так несказанно привык. Когда Шифу немного отпустило — прошла тошнота, перед глазами перестало двоиться и какая-то странная паническая атака начала отступать, панда подняла голову, посмотрев на небо и луну. Кажется, она догадалась, что всю ночь теребит ее за ногу. — Что ж ты спать мне не даешь спокойно… — еле открывая рот, хрипел обессиленный Шифу и умоляюще глядел на огромное небесное тело, прося у него пощады. — Долго меня наизнанку выворачивать будет? Я не волк, что бы выть и поклоняться тебе. А если я однажды не доберусь до улицы? Сдохну прямо посреди коридора, а утром кто-то проснется и перецепится через меня. Я, как бы, мечтаю умереть чуть красивее, чем это… Шифу продолжал смотреть на эту бесстыжую луну, будто дожидаясь ее ответа. Его рот ни на секунду не закрывался. Мастеру было мало воздуха, из тела панды выливался уже не первый литр холодного пота. Так плохо ему никогда еще не было. — Я чувствую опасность, слышишь?! Внезапно, ноги подкосились. Что-то невероятно наглое и невидимое для глаз избивало его, дергало за ниточки, руководило конечностями. Шифу сопротивлялся, но как-то без особого желания. Хотелось наконец разобраться, что с ним происходит, в конце концов. Что за страхи и откуда, черт возьми, они взялись. Такому, я извиняюсь, чокнутому на голову воину никогда не было страшно присутствовать на казни, не было страшно самому лишиться головы на глазах у всего Совета Мастеров. А теперь его разрывало на части из-за какой-то несуществующей опасности. Мастер чего-то боялся. Шифу опустился на колени, опустил голову, крепко сцепил в замок руки. Панда не верила, что наступит момент, когда она будет такой слабой. Шифу не принимал себя таким смазливым и болезненным. Ему хотелось поскорее забыть свое нынешнее поведение, закрыть глаза, зажмуриться от всех и забыться. Именно это он и сделал. — Я же не сошел с ума… — сквозь зубы процедил Шифу, закрывая глаза руками и сжимая в пальцах шерсть. — Не делай из меня идиота! Я никогда таким не был, никогда, слышишь?! Голос панды становился громче, из-за бушующей внутри злости к самому себе голосовые связки крепли, уже не так дрожали. Хотелось кричать. — Любовь… — с ненавистью выдавливал воин, оскалившись. — Как я раньше не догадался. Только тебе может быть так смешно. Будто я не прав? Шифу не понимал, с кем он разговаривает, но ему становилось от этого легче. — Злорадствуешь. Прекрасно знаешь, что я трус. Что я боялся тебя больше смерти, избегал, тешился отговорками, презирал и насмехался. А теперь мы поменялись местами. Ты жрешь меня изнутри, в моей голове эхом отображаются твои слова: «А я же говорила, что никуда ты от меня не денешься, мерзавец». Знаешь, ты права, никуда я, сукин сын, не делся. Но, если ты не поняла, и страхи мои никуда не делись. Они изменились, обрели другую форму. Теперь я боюсь не тебя, а твоего отсутствия. Шифу остановился. Его уши прижались к голове, сил не хватало даже на то, чтобы они стояли ровно. Теперь им вместе с владельцем не верилось тому, что было только что сказано. Это что, чистосердечное? Наш непоколебимый Шифу наконец признался, что быть ему одной ногой в могиле без любви? Надо же. Как жаль, что Мэй Линг этого не слышит. А может, и слышит. Воин расслабился, с выдохом оторвал от лица руки и откинул голову назад. Голубые глаза блекли, лунный свет не делал их такими яркими, как обычно. Шифу стало намного легче. Возможно, так действует именно признание. И не просто признание, а признание самому себе. Многие просто забывают о том, как это бывает важно. Доказывать себе, а не кому-то. Успокаивать себя, а не тех, кто и так спокоен, но просто требуют внимания. Как оказалось, Шифу всего лишь устал врать. — Мэй Линг… — нежно говорил мастер. Лицо воина сразу озарила счастливая улыбка, которую он натянул на себя не через силу, а под порывом счастья. Редко Шифу выглядел таким помятым, неопрятным, когда шерсть с непривычки торчала в разные стороны, и даже усам доставалась своя порция бардака. Еще немного, и они завяжутся в узел. Он выдохнул. — Ты так сладко спала, а я взял и оставил тебя. Я знаю, о радость моя, что все до единого слова было тобой услышано. Я не знаю, как назвать те ощущения, которые я сейчас испытываю. Мне попросту страшно… Шифу внезапно прервался. Ученик Угвэя чувствовал, как ладони проснувшейся лисицы нежно пали на его плечи, начали медленно спускаться ближе к шее. Но он сделал вид, что не замечает ее. Продолжил говорить. Каяться. — Я впервые чего-то по-настоящему боюсь. Боюсь потерять тебя, — панда блаженно выдохнула от прикосновений любимой, с каждой секундой лучше начиная ощущать легкость, как такие любимые ладони снимают напряжение, ломают те камни переживаний, которые ему приходится зачем-то носить с собой. — Поэтому, моя девочка, запомни, чтобы, ни в коем случае, страшно не было тебе. Я буду рядом. Шифу не выдержал. Он поймал одну лисью ладонь, которая уже доползла до его груди, крепко переплел их пальцы между собой. Мэй Линг присела за его спиной на коленки, положила голову на его правое плечо. Улыбалась и так внимательно слушала. — Буду рядом даже тогда, когда ты не будешь хотеть этого, — его лицо повернулось в сторону лица Мэй Линг. Их носы мило соприкоснулись. — Хоть бей меня кулаками по груди, я пропущу мимо ушей крики и просьбы тебя отпустить, перестать сжимать твою талию. — В жизни не попрошу этого, Шифу. С этими словами она поцеловала его. — Я просто откуда-то знаю, что если я тебя послушаю, я умру, — на полном серьезе говорил он, давая понять девушке, что сейчас не до нежностей. Речь идет о важных вещах. — Мы оба умрем.— Тебе не кажется смешным то, что мы сидим здесь? Двое взрослых в спальной одежде. Посреди ночи говорим друг другу о любви и ее вечности, будто нам по пятнадцать лет. Фуфи, это чересчур мило для тебя.
— Казалось. До тех пор, пока я не перестал спать из-за этого.
Зря они тогда смеялись. Сейчас обоим далеко не пятнадцать, и не двадцать, а намного больше. Мастер Шифу покрылся колючей и черствой корочкой, любовь в его старом сердце покрылась плесенью, а руки ныне опытного воина брезговали снова кого-то обнимать. С Мэй Линг дела ни чуть не лучше. Когда-то поглаживающие щеки возлюбленного ладони теперь намертво сжимали кинжал, а глаза всюду сеяли лицемерие, наживу и ложь. Теперь им двоим не нужна была любовь. Чутье не обмануло малую панду.Они, настоящие Шифу и Мэй, действительно умерли.