я, ты, мы

Морские волны с умиротворяющим шумом разбиваются о берег, а порыв ветра подхватывает вздымающиеся в воздух капли соленой воды и несет их в сторону удобно расположившихся на пляже Джено и Донхека. Они вдвоем — разгоряченные от жары — слегка вздрагивают от мимолетно настигнувшей свежести и переглядываются, слегка усмехаясь. Бледные плечи Джено, намазанные кремом от солнца, отражают яркие полуденные лучи не хуже морской глади. Расслабленный, изнеженный теплом и еле заметно улыбающийся — он очарователен в каждом своем движении и действии. Джено читает книгу в мягкой обложке прямо под солнцем: на его спине проступили еле заметные капли пота, переливающиеся перламутровыми жемчужинами в солнечном свете; он слегка щурит глаза, поправляет одной рукой влажные волосы и весь — сейчас немного томный и соблазнительный — кажется самым прекрасным созданием на земле. Донхек, поправляя соломенную шляпу с широкими полями, неприметно поглядывает на Джено: скользит взглядом по проступающим позвонкам, тормозит лишь у грани, где резинка шортов встречается с поясницей, затем проходится по идеальному телу, замечая каждый мускул и изгиб тела, точно воссозданный по эскизам художников эпохи Ренессанса, по сосредоточенному, но одновременно расслабленному лицу и не понимает, как такие люди вообще существуют. Может быть, и этот пейзаж, и этот день, и сам Джено — лишь мираж? Когда Джено чувствует на своей коже чужой изучающий взгляд, то мимолетно взглядывает на Донхека: в его глазах в тот же миг он замечает и огоньки, и искры, и целые пожары. Донхек, сдвигая на лицо шляпу, откидывается назад, укладываясь на теплый золотистый песок. В это время Джено откладывает книгу в сторону и наблюдает за расслабленным смуглым телом Донхека, смотрит, как спокойно вздымается его грудь при каждом вздохе, как переливается отблесками радуги цепочка на его шее, как созвездиями собираются родинки на теле — ему хочется прикоснуться к ним, самому провести астеризмы легкими движениями руки и обжечься. \ Дома они принимают одну ванну на двоих: Донхек говорит, что так экономнее — Джено не перечит. Быть перед Хеком нагим ему не привыкать, но Джено все равно медлит, стягивая с бедер полотенце приглушенном свете комнаты. Что-то в этот момент кажется запредельно интимным, когда единственный небольшой кусок ткани, прикрывающий его тело, падает на кафельный пол, а Донхек смотрит на него с каким-то вызовом. Теплая вода кажется холодной после обжигающего солнца, и по телу пробегаются мурашки. Джено оказывается в воде первым, пока Донхек стягивает свою тонкую хлопковую рубашку. В это время Джено погружается в воду с головой, смывая стягивающую соль с тела и волос. Когда он вновь оказывается на поверхности, то Хек — уже абсолютно обнаженный: и телом, и душой — тоже залезает в ванну. Она оказывается достаточно большой, чтобы вместить двоих. Джено смотрит на Донхека из-под слегка прикрытых век — выходит смущенно. Когда их взгляды пересекаются, Джено инстинктивно отводит собственный в сторону. Может быть, так выходит из-за какого-то инстинкта самосохранения — он сам не уверен. Их ноги слегка соприкасаются, и кажется, эти места горят так, будто вновь побывали под палящим солнцем. \ День постепенно перетекает в изнеженный вечер с закатом цвета грейпфрутового сока в руках Джено. На набережной оказывается не очень людно и тихо — уютно. Атласная полурасстегнутая рубашка Джено переливается в последних золотистых лучах солнца и липнет к телу от легкого бриза. Джено не смотрит на Донхека — тот делает так же. Лишь в тихом местечке на пляже возле самого моря, когда солнце уже совсем скрывается за горизонтом, а небо окрашивается в пламенно-алый, Хек осторожно переплетает их пальцы. Джено неровно выдыхает, чувствуя тепло чужого тела, и незаметно улыбается самыми уголками губ, смотря себе под ноги, где все еще теплый песок, прохладная морская вода и тонущие шлепки, купленные в сувенирном магазинчике неподалеку. Дома они вдвоем заваривают чай, и неожиданно на часах уже три часа ночи, но они не чувствуют ни усталости, ни тянущей боли в мышцах после долгой прогулки, за которой последовало спонтанное и совсем сумбурное купание в море в полночь — под звездами и яркой-яркой луной. Вода, как говорил Донхек, оказалась намного тепле в ночи, чем днем. Хек заливает в небольшой чайничек с заваркой кипяток и подходит к Джено, сидящему на подоконнике у приоткрытого окна. Он все еще пахнет солью, все еще так же томно-смущенно на него взглядывает и в желтоватом свете кухоньки кажется настоящим ангелом, безбожно рухнувшим с самих небес. Донхек бережно ладонью оглаживает его щеку, а после поправляет растрепанные влажные пряди, взглядом почти режется о его скулу, а губами льнет к его губам — сладким и нежным. В поцелуй Джено горячо дышит, всем телом направляясь к Донхеку, будто без него не будет существовать более ни секунды. Тот свободной ладонью сжимает чувствительное бедро Джено под задравшимися короткими пляжными шортами и чувствует, как он плавится под его прикосновениями. Плавится сильнее, чем под лучами солнца. Плавится сильнее, чем под взглядами и горячими поцелуями. Плавится, но все же отчаянно произносит в донхековы искусанные губы: — Я так сильно тебя ненавижу. И в ответ слышит обжигающее: — А я люблю тебя больше.