я, ты, мы

У Доена и Тэена все случилось как-то внезапно, быстро и столь сумбурно, что они и сами не поняли, как оказались в объятиях друг друга в ближайшем мотеле — обнаженные, разнеженные и до неприличного счастливые. Всего неделя, а у них уже любовь на всю жизнь, которая не сравнится ни с какой другой. Это — любовь с первого взгляда, привязанность с первого прикосновения, страсть с первого поцелуя, и она непреодолима. Эта та любовь, о которой говорят, словно бы о Большом взрыве — непонятно, сложно и совсем незнакомо. Утро — нежные поцелуи в лоб, созерцание чужого обнаженного тела, кофе с молоком и бесконечно долгие взгляды. Ночь — томные прикосновения, мечтательные разговоры и заветные желания, разделенные на двоих. У них все так правильно, словно бы слизано с какого-нибудь типичного романа, которые продаются на полке бестселлеров для дамочек за 40. Но оттого столь волшебно, возвышенно и безбожно нежно. Тэен прежде клялся, что никогда больше не влюбится, не разделит ни с кем поцелуя, не станет задумчиво рассказывать о своих недостижимых стремления. Но ошибся — мы ведь все ошибаемся, правда? Доен же никогда не думал о том, что возможно влюбиться вот настолько безвольно и так стремительно, что сердце начинает тревожно издавать сигналы о помощи. Теперь же он почти что одержим этой неизведаной прежде привязанностью, которая его вовсе не сковывает, а позволяет отрастить крылья и бесконечно долго порхать где-то над облаками — неподалеку от рая. Однажды Доен рассматривал татуировку на плече Тэена, обводил ее взглядом сотни раз, а после еще тысячи раз касался ее же. И почему-то в тот момент в его голове возникает странная мысль, немного дурная, совсем не по-взрослому продуманная и абсолютно бессмысленная, но все же Доен осмеливается озвучить ее Тэену во время прогулки по людным улицам Сеула. — Давай сделаем парные татуировки, — он это произносит, когда они, к огромному счастью, оказываются под навесом небольшой кофейни в момент, когда начинает идти дождь. Тэен глядит на него в ответ немного озадаченно, удивленно, но все равно невозможно влюбленно. — Не думаешь, что ещё слишком рано? — слетает с уст Тэена без сарказма, легко и ненавязчиво. Доен глядит себе на ноги — на промокшие насквозь кроссовки — а после на Тэена, на красный шарф, небрежно опоясывающий его шею, на стакан с кофе в руках и выдыхает, пуская изо рта облачко пара. — Знаешь, даже если наша любовь не будет вечной, — ведь они вдвоем уверены, что так и будет, потому что ничего прекрасного вечным не бывает, — но хотя бы у нас останутся эти татуировки — маленькие напоминания о счастливых моментах. Доену как-то страшно смотреть Тэену в глаза, до невозможности стыдно даже поднимать взгляд, потому что он такой отчаянно влюбленный. Хотя чего греха таить — они вдвоем отчаянно влюбленные. Тэен улыбается как-то немного меланхолично и берет доенову руку в свою, а после произносит: — Знаешь, — говорит он уверенно и оптимистично, будто бы их любви и правда суждено пробыть до конца времен, — к черту все, давай сделаем парные татуировки и никогда не забудем друг друга. Дождь прячет Сеул в своем мирном шуме и легкой свежей дымке. Доену думается, что его сердце окончательно и бесповоротно тонет в этом огромном океане любви, которую ему дарит Тэен. Пускай они знакомы не больше трех недель, пускай другие говорят, что это слишком мало, что слишком безрассудно и в целом неправильно, но разве в нашем мире хоть что-нибудь является правильным — истиной в первой инстанции? Единственное, что знает Доен, так это то, что рядом с Тэеном ему спокойно, а его сердце находит умиротворение. Тэен — маленькое счастье, закованное в оболочке взрослого человека — доеново счастье. Тэен тихонько хихикает, когда Доен целует его в кончик носа. Они совсем недолго выбирают эскиз, так же быстро находят ближайший салон и набивают парные татуировки, держась за руки. Татуировщик глядит на них немного косо, но, откровенно говоря, в этот момент этим двоим настолько сильно плевать на весь остальной мир, что они даже не обращают внимания, потому что смотрят лишь на друг друга. Можно ли сказать что они встречаются? Ну, это не точно, потому что прямо они этого еще ни разу не обсуждали, но отрицать то, что между ними есть какая-то магия, — просто глупо. Может, её отражение нашлось как раз в этих татуировках — инициалах, выписанных курсивом на запястьях; может, в дождливых днях в Сеуле; может, в их кротких поцелуях; а может, в тех моментах, когда они по приходу домой валятся на кровать и разглядывают татуировки друг у друга на запястьях, выводя буквы кончиками пальцев по коже. — Мы такие глупые, — произносит шепотом Доен, и эти слова повисают вечным эхом в тишине его маленькой квартиры. — Ну и что? — отвечает Тэен, обрывая полет слов, отправленных в бесконечность. — Зато мы вместе — два глупца. Знаешь ли, уже не пропадем что бы ни случилось. Доен улыбается этой тэеновой наивности и лёгкости восприятия мира, словно бы он — одна большая игра, создателями которой являются они сами. Не сказать, что он никогда не разочаровывался в жизни, никогда не ломался и не знал горя, но все равно всегда верил во что-то светлое, несмотря на все невзгоды. Может, просто знал, что в конечном итоге встретит Доена, и все невзгоды непременно пройдут, и на смену им придет счастье. Нет, не то счастье, в котором все безоблачно и прекрасно, потому что такого просто-напросто не существует. В нем обязательно будут и ссоры, и слезы, и обиды, но все они пройдут так же моментально, как и пришли. С этой мыслью в голове Тэену жить становится намного легче. — А готовить-то хоть умеешь? — спрашивает Доен. — Нет, — отвечает Тэен, оглядывая уютную доенову квартирку, — а что? — Значит, все-таки пропадем, — произносит Доен, смеясь, — потому что я тоже не умею.