***
…10 лет назад… Утро. Харли на цыпочках пробирается в комнату дочери, очевидно для того, чтобы убедиться в том, что с ней всё в порядке — вчера вечером у Тиффани жутко болела голова и Квинн ни на шаг не отходила от страдающей, в то же время проверяя, осталось ли в ней ещё хоть что-то человечное для того, чтобы проявлять эмпатию, пусть и в такой ситуации. Квинзель бы и легла где-нибудь на ковре в детской, вот только её пыл «мамочки-наседки» вновь вовремя охладил Джокер, весьма неплохо убедив ещё в том, что сейчас она просто мается дурью. Хоть девушка и согласилась с этим, но всё же, даже мысль о том, что девочка уже приняла лекарство, особо не позволяла расслабиться и спокойно заснуть. Ноги как будто сами несли к двери в детскую, словно соревнуясь с трезвым рассудком, благодаря которому Харли всё же из комнаты не вышла. Пусть всё это и не совсем правильно и «халатно по отношению к ребёнку», как сказали бы другие «знатоки», вечно разбирающиеся во всём, о чём бы только ни заговорили, но появление в жизни Тиффани родного отца всё же должно было сыграть какую-то роль. Весьма возможно, если бы ей пришлось никогда не видеть его, да и вообще не знать, кем он является, то она прожила бы безбедную, но до крайностей скучную жизнь, всё время ютясь под крылышком участливой мамочки, которая наверняка бы «наградила» своё чадо гиперопекой. И кто знает, что из этого вообще вышло бы. Но Квинзель можно было понять — столько раз страдать в одних и тех же больничных палатах, раз за разом, а иногда и вовсе, добровольно терять ещё один шанс дать кому-то жизнь… Любой человек относился бы максимально трепетно к тому, что мог бы получить через боль и моральные мучения лишь единственный раз за всю свою жизнь, в качестве такого себе снисходительного подарка, столь переоцененного получателем и столь небрежно брошенного кем-то свыше. И для каждого это что-то своё, но одинаково великолепное. Блондинка осторожно останавливается у дверного проёма, и грациозно выгнувшись, неуверенно выглядывает из-за косяка. Даже в таком юном возрасте их слегка избалованная принцесса всё же не особо любила, когда ей уделяли чересчур много внимания. Но в то же время, когда ей самой хотелось этого, что случалось крайне редко, от неё было невозможно отвертеться. Поэтому Квинзель, в какой-то степени уважая нравы своей дочери, особенно мешаться не хотела. С удивлением заметив, что кровать в комнате пустовала и была идеально заправлена, она уже смело прошагала внутрь и остановилась посередине, озадаченно скрестив руки на груди. Она неспешно обвела взглядом помещение и задумалась — всего полдевятого утра, а Тиффани уже и след простыл. Это что же её могло так увлечь? Хотя, в этом возрасте ребёнка может привлечь и заинтересовать что угодно — вплоть до маленького зелёного кузнечика, притаившимся в траве и наверняка уже по-своему сожалеющему о своей недостаточно хорошей маскировке. Ну, а здесь… На самом деле, всё было вполне очевидно. Куда мистер Джей — туда и она же. Пусть и в семь, и в шесть, и наверняка даже в пять утра он по неосторожности её разбудит, снова проходя мимо запертой двери на кухню в поисках спасения от ужаснейшего недосыпа — всё, сам же себя и обрёк. Ну, в лучшем случае, всего на полдня. Иногда он беззлобно называл дочь «пиявкой», а она всегда в такие моменты заливалась смехом, очевидно, находя в этом что-то до боли забавное. А Харли просто нравилось наблюдать за всем этим со стороны — всегда было интересно, сколько же он сможет продержаться? И при этом, сама никогда не пыталась отвлечь Тиффани чем-нибудь, без угрызений совести уделяя внимание лишь себе любимой. У Джокера же с такого рода вознёй проблем не возникало никогда — ему ничего не стоило на пустом месте выдумать какой-нибудь вздор, и крепко убедить в его серьёзности девочку. Она отнюдь не была глупа, просто ей было приятно осознавать то, что если она послушается папу, то не разозлит его и будет продолжать ему «нравиться», что казалось ей тогда какой-то неземной наградой. Честно говоря, в этом Харли находила и себя. Усмехнувшись собственным мыслям, девушка расслабленно плюхнулась на мягкую одноместную кровать, застеленную серым флисовым пледом и, расставив руки по сторонам, беззаботно заболтала босыми ногами. Как же всё-таки приятно было осознавать то, что она смогла сделать детство своего ребенка таким, каким в своё время была почти полностью обделена. Минусы, конечно, были — иногда им приходилось не видеться месяцами, но это время пролетало довольно быстро и в конце всегда наступало долгожданное воссоединение. Квинзель уже даже не думала, что так может быть не всегда — на какую бы дорогу она не сворачивала, всегда, раз за разом, возвращается всё туда же. Так что оставалось лишь приспособиться. Но вот только… Постоянный страх того, что дочери может что-то угрожать, или же той удастся оказаться в ненужное время в ненужном месте и услышать, или увидеть то, чего она и вовсе не должна была… Харли даже казалось, что она сходит с ума ещё больше, особенно когда остаётся наедине с собой и этими дурацкими навязчивыми мыслями — иногда перед глазами, будто наяву возникали такие картинки, от которых она в ту же секунду предпочитала немедленно избавляться, до боли жмурясь и отрицательно мотая головой. Но помогало это не всегда. Пугало ещё и то, что когда-нибудь может настать тот момент, когда Квинн уже будет неспособна отличить реальность от своих безумных «видений». — Ну вот. Снова начинаю загоняться. — с грустью пробормотала блондинка, отрешённо и без интереса потупив взгляд. — Пора бросать это дело, так… Девушка вздохнула, хлопнула себя по коленям и встала с кровати. Напоследок еще один раз с удовольствием оглядев уютную детскую комнату, она направилась в зал, откуда слышалась чья-то речь. Может быть, она сейчас пропускает много чего интересного. — Ты считай, считай. Заодно поможешь кое-кому и цифры вспомнить. — иронично произнес Джокер и исподлобья глянул на Генри, устало ставящего коробки с пиццей одну на другую. Тиффани быстро посмотрела на отца, вальяжно расположившегося в кресле, как-то безумно улыбнулась и, сдерживая смешки, продолжила считать: — Шестнадцать, семнадцать… восемнадцать… Харли с удивлением застыла позади и непонимающе заморгала, всё ещё предполагая, что ей всё это кажется: на барной кухонной стойке красовалась высокая «башня» из белых картонных коробок с пиццей, причём эта импровизированная постройка всё беспрестанно обзаводилась новыми этажами. Генри таскал из какого-то фургона коробку за коробкой, наверное, ещё даже не осознавая того, что он действительно это делает. Стива не было, да это и не удивительно — его бы с таким точно бы дёргать никто не стал. Даже Джокер. Но вот, что это вообще такое? С самого утра уже начинаются какие-то нелепые загадки. Тиффани её всё так же не замечала, будучи фанатично увлеченной мнимой должностью руководителя, а Джей и вовсе, всё продолжал сидеть, скучающе подперев подбородок рукой и бесстрастно переводил взгляд с одного предмета на другой. Идиллия, которую так не хотелось нарушать. — Так, ну и что здесь происходит? — наконец задорно влилась Квинн, подойдя к Тиффани и положив руки ей на плечи. Ответа она не получила. Более того, Джокер просто равнодушно покосился на неё, как-будто бы она и вовсе не появлялась — как вот, например, та высокая ваза, которая как и стояла здесь чёрт знает сколько, так и простоит ещё столько же. Девочка в ту же секунду, только почувствовав холодные ладони своей матери, нежно дотронувшиеся до неё, сразу раздраженно повела плечами и шмыгнула в сторону, напоследок кинув на Харли озлобленный, или же обиженный взгляд. Девушка была не особа удивлена таким странным поведением дочери, поскольку такие ее заскоки давно уже вошли в норму в их «семье» — причем порой они совершенно не имели обоснованных мотивов. Джей же ухмыльнулся, увидев эту картину и с тем же насмешливым выражением лица потупил взгляд в пол. Тиффани выжидающе смотрела на него, положив ручки на кожаную ручку кресла. В её взгляде словно бы читалось: «может, скажем ей?». Тем временем, Генри притащил уже последнюю коробку, почесал затылок и победно заявил: — Тридцать. Но его уже никто не слышал — сейчас было место лишь этому немому театру, показывающему премьеру, не имеющую никакого сюжета. Шестёрка невзначай прокашлялся и без задних мыслей покинул дом с явным чувством выполненного долга. — Вообще-то… Вообще-то я на тебя обиделась. — наконец обиженно пролепетала девочка и опустила голову. — И на мистера Джея тоже. Джокер глухо засмеялся и повернул голову в противоположную сторону, очевидно, для того, чтобы случайно не встретиться с Харли взглядом. — А на что же ты обиделась? — с улыбкой спросила Квинн, и присела перед дочерью, чтобы заглянуть той в глаза. Тиффани демонстративно отвернулась, задумчиво покосилась на мать и через полминуты все же решила все рассказать, посчитав, что на сегодня драмы вполне достаточно. — Почему вы… почему вы дерётесь по ночам? — Что? — опешила девушка. — Я ночью не сразу уснула, я слышала, мамочка, как ты кричишь. — грустно выдохнула девочка и жалостливо взглянула на мать. Харли в эту секунду наконец поняла, что на самом деле означает фраза «в холодном поту» которую часто можно увидеть на страницах хоррор-литературы. Она растерянно посмотрела на дочь, потом на Джея, уже с издевательской улыбкой смотрящего в их сторону и с интересом выжидающего того, что она сможет на это ответить. Наконец она по-дурацки хихикнула, пожала плечами и погладила Тиффани по голове, пытаясь тем самым потянуть время. — Я снова скачала себе на ноутбук несколько страшных фильмов и решила посмотреть их ночью. Не знала, что они окажутся такими пугающими… — на этом моменте она повинно опустила голову и надула губы. Да, у неё и впрямь были неплохие актёрские навыки, проявляющиеся даже в таких ситуациях. Джокер засчитал этот ход. — Ты мне врёшь. — сердито отчеканила девочка и нахмурила брови. — Ну зачем же мне… —…Если бы вы не били друг друга, то у вас не было бы синяков. Вот же, у тебя на шее… Сиреневый… — перебила её девочка и дотронулась пальцами до одной из отметин, и впрямь красующихся на шее Квинн. Такие же «следы побоев» девочка с утра заметила и на папиной шее, что её одновременно и возмутило, и огорчило — почему от неё всегда всё скрывают? Может, мама с папой и вовсе друг друга не любят? Почему они делают друг другу больно, а потом совсем ничего не говорят, как будто это что-то нормальное? Все эти мысли роились в голове у ребёнка и совершенно не позволяли успокоиться. Впрочем, сейчас был момент, когда ходов совсем не осталось. Если в тот раз отмазаться получилось, то сейчас будет намного сложнее, несмотря на то, что Тиффани — ребёнок, который мог бы быть вполне удовлетворен любой более-менее правдоподобной чепухой. Это и впрямь работало, но точно не в этом случае. — Бэд би-ит… — еле слышно прошипел Джокер и с вызовом посмотрел на рассерженную, и от того более смешную Квинн. — Ах, это? Это… это всего лишь аллергия. Просто очень сильная. Токсидермия, вот. Сложное название, но… бывает. — с волнением пролепетала Харли, отметив для себя, что вовремя приплела медицинский термин, а не могло не радовать. — Ооо… — удивлённо протянула девочка и приподняла брови. — Какое тяжёлое название. А если в названии много букв, то значит болезнь очень-очень опасная. Договорив, девочка крепко обняла Харли и прошептала ей на ухо: — Мамочка, вы обязательно скоро вылечитесь… Квинн гладила дочь по спине и, улыбаясь, с надменной усмешкой в глазах смотрела на Джокера, лицо которого в этот момент выражало что-то очень похожее на удивление, одновременно смешанное с уважением к «оппоненту». Неужели вновь ничья? — Ты вот только мне скажи, зачем вам столько пиццы? — спросила Харли и выпуталась из объятий. — Это мои извинения. — наконец заговорил мужчина. — Я предоставил ей абсолютно свободное право выбора и она сама позволила мне таким образом загладить свою вину. Но я также дал слово, что запрещу маме по ночам смотреть такие нехорошие фильмы. Он подошёл к ним и невзначай потрепал дочь по голове. Харли же отметила для себя, что всё это было довольно комично и вовсе непредсказуемо — ну хоть ещё одна весёлая история в копилке и ещё одно доказательство того, что с ней тоже тяжело тягаться. Она тоже умеет выкручиваться. — А мама не будет злиться? — с сомнением уточнила девочка, подняв голову и взглянув на Джея. — Нет, не будет. — Будет. — вмешалась Квинн. — А если и будет, то проведёт счастливые каникулы в подвале. Харли нахмурилась и поджала губы. Вот ещё. Но уже вскоре опомнилась и решила всё же воспринять это, как ничего не значащую шутку. Тиффани звонко засмеялась, и, будто бы позабыв обо всех заботах, понеслась на улицу, воспользовавшись тем, что дверь всё ещё была раскрыть настежь и подпёрта каким-то кирпичом — неплохие условия для того, чтобы быстро исчезнуть и спрятаться от мамы где-нибудь в саду за высоким, пышным кустом нежно-розовых цветов. — Неужели ты не считаешь, что нам нужно перестать подставляться? — недовольно пробормотала Квинн и поднялась с пола. Джокер усмехнулся, глядя на бегающую по улице дочь, при этом отчаянно пытающуюся словить мечущуюся со стороны в сторону бабочку и пожал плечами. — Не знаю. А по-моему очень даже весело. Не находишь?***
Эта ночь далась так же нелегко, как и предыдущая. Тревожные мысли о школе не позволяли заснуть наряду со сладостным трепетом, вызванным их с Кайдом долгой ночной переписки. Это нельзя было назвать чем-то похожим на бабочек в животе — но хоть переписка и была всего лишь приятельской, а всё же так и не позволяла Тиффани сомкнуть глаз на протяжении всей ночи. За каких-то два часа они успели обсудить, казалось, практически всё, естественно, не переступая определённых границ. Девушка узнала, что Гордон увлекается баскетболом и бейсболом, однако второму уделяет больше времени. Также парень успел проболтаться и о том, что у него есть и своя дружеская команда, иногда участвующая в не особо формальных соревнованиях по баскетболу и называющая себя «Никас». Хотя, всё же, как не сказал и о том, что конкретно это значит, так и ни разу не заикнулся о своих родителях и прочих родственниках, от чего Тиффани предположила, что это по истине слишком больная для него тема. Да и она не особо докучала, чтобы ненароком ничего вдруг не испортить. А вот о себе она вообще рассказывала крайне мало, да и каждый раз красиво «увиливала» от неудобных для неё вопросов, однако проворачивая это так, что Клайд всегда оставался удовлетворён ответом. А может и просто притворялся. Да и что ей было рассказать? Разве что, о своих первых осознанных путешествиях с рокерами, о вечных переездах с места на место и о том, что она какое-то время раньше увлекалась балетом, потому что маме не хотелось, чтоб она выросла сутулой. Только вот сейчас её жизнь почти ничем интересным наполнена не была — как и были эти вечные прятки ни пойми от кого, так они до сих пор и продолжаются, но уже более гуманно для неё. Но Клайд реагировал без насмешек, вполне адекватно, отчего даже хотелось писать ему всё больше и больше, но… Пришлось вовремя умерить пыл и взяться за голову — всё-таки кто знает, чем это всё могло бы закончиться, если бы сейчас она рассказала ему больше, чем нужно. Так они переписывались два, а то и все три часа, пока Тиффани не вспомнила о том, что завтра ей вновь, как и до каникул, придётся рано вставать. Парень понимающе пожелал ей спокойной ночи, а вскоре и сам вышел из сети — неужели ему вообще нечего было делать, кроме того, как общаться с едва знакомой ему девчонкой всю ночь напролёт? Но это тогда насторожило не особо. Тем не менее, это был уникальный и вполне приятный опыт для юной Напьер — если раньше она изредка и писала своим ближайшим подружкам, то сейчас эта традиция сошла почти на нет. А вот он… Как совсем другая планета, находящаяся в миллионах километров от неё, которую хочется изучать и изучать, не переставая. С учётом всего этого, Тиффани удалось проспать всего жалких три часа. И об этом она мысленно жалела уже сейчас, сидя на краю кровати и с недоумением пялясь на закрытую дверь. Эх, мама… Как же она там? Если бы она была дома, то точно подняла бы её ещё на час раньше… Девушка тряхнула головой и приложила руку ко лбу — виски болезненно пульсировали, глаза болели, а кожа покрывалась щекочущими мурашками, заставляя вздрагивать от холода, которого и нет. Теоретически, она бы могла и наплевать на всё — завернуться обратно в одеяло и проспать столько, сколько захочет. И никто бы ей ничего не сделал. Ну, разве что, кроме нескольких преподавателей, чьи уроки она так наплевательски пропустила. Точно влетело бы от миссис Снайдер, особенно озлобленной, казалось, на весь мир, среди всех остальных учителей. Но это всего-то сущие пустяки. Кому это надо? Ерунда, сравнимая только с хлебной крошкой, которую можно легко смахнуть со стола одним лишь пальцем. Особенно, когда ты имеешь в этой жизни всё, что только можно было бы пожелать. Хотя Напьер так думать не особо любила. Наконец полностью отделившись от кровати, слегка пошатываясь и потирая глаза, Тиффани потащилась в ванную комнату, ещё, правда, с трудом ориентируясь в пространстве и не задумываясь о том, что внсе-таки имеет «счастливый» шанс опоздать на первый урок, хоть и будильник прозвенел вовремя и даже раньше, чем как тогда, до каникул. — Вокруг леса, озёрный лёд… — вдумчиво проговорила девушка, закончив все утренние процедуры, а теперь просто продолжая стоять у зеркала в ванной комнате и рассматривать своё отражение. — И самый мрачный день зимы. Мда. Ещё некоторое время она бродила по нижнему этажу дома, оглядывая все окна и прислушиваясь даже к самому малейшему шороху. Да, как бы она ни старалась, не опоздать у неё вряд ли получится. Мысленно Тиффани всё ещё продолжала прокручивать в голове эти бессмысленные ночные диалоги, но при этом вновь перечитать их себе не позволяла, считая, что эта глупейшая сентиментальность явно будет лишней и унизительной. Пусть уж лучше так. Несколько раз проведя по волосам расчёской, просто хотя бы для того, чтобы не красоваться перед всеми своими небрежными космами, девушка снова устало плюхнулась на кровать и угрюмо выдохнула. «Что я творю?» — на долю секунды промелькнуло в её голове. Что-то этот Клайд объявился вообще не кстати. Окончание учебного года, время, когда даже самым потерянным ученикам наконец стоит проявить должную ответственность, а она думает только об этой чертовой переписке в «Фейсбуке». Тиффани Напьер, ранее сдувающая с самой себя пылинки и практически не позволяющая попустительств в отношении учёбы, сейчас не может даже нормально сфокусировать взгляд на чём-либо. Пусть это и уникальный, незначительный провал, но вот он уже и мог быть первым звоночком, оповещающем о том, что что-то здесь явно не так. Хотя, стоит ли сейчас заострять на этом внимание? — Будет то, что будет. Надеюсь, сегодня не налажаю. — наконец бесстрастно махнула рукой девушка, натянула белые костюмные брюки с выделяющейся чёрной пуговицей и заправила в них безразмерную кофейную рубашку, к слову, предусмотрительно выглаженную ещё вчера днём. Подхватив с пола сумку и напоследок с каким-то необъяснимым, нежным трепетом оглядев комнату, Напьер распахнула дверь и рванула по лестнице с такой скоростью, что на секунду даже показалось, что она вот-вот может обвалиться. Об отце она не особо задумывалась, и так зная, что с ним ничего плохого произойти не может априори, а вот с мамой… Наспех всунув ноги в свои первые попавшиеся кеды, Тиффани стремглав выбежала из дома и уже тогда, стоя у самых ворот, она взглянула на наручные часы — ещё полно времени, а она так спешила… Ну ничего, может быть, это даже к лучшему — такая легкая утренняя встряска была сейчас как нельзя кстати. Может быть, только она и была способна избавить девушку от этого «варёного» состояния, которое не позволяло трезво соображать и видеть окружающий мир во всех его цветах. Интересно, что же всё-таки делает сейчас отец? То, что с ним редко можно встретиться с утра, уже давно вошло в норму, но вот интересно, почему? Он ведь наверняка не спит. Сейчас это даже косвенно подтвердилось тем, что Напьер интуитивно почувствовала на себе чей-то взгляд, от которого хотелось сжаться в комок или же немедленно убежать. Вероятно, он смотрит на неё через окно. Но поворачиваться и убеждаться в том, правда это или всё же нет, не так уж и хотелось. Да и вряд ли удалось бы что-то разглядеть. Но почему бы ему не подать знак? Почему он делает всё, почти буквально всё, молча и словно скрываясь? И всё же Тиффани не удержалась — повернулась и на всякий случай показала язык и скорчила дразнящую рожицу. — Получил? — самодовольно хихикнула девушка и, наконец, решительно направилась к гаражу. Как ни странно, времени оставалось уже не так много. Выехав на дорогу — пока ещё не открытую, а лишь тянущуюся по частному сектору мимо престижных богатых домов, словно соревнующихся друг с другом в высоте своих исполинских заборов. Водить пока получалось не слишком уверенно, но уже и не как у новичка. Что-то среднее. Но и без нарушений не обошлось — по идее, если несовершеннолетний в штатах и получил права, то до достижения совершеннолетия всё же обязан ездить лишь в сопровождении пассажиров, достигших хотя бы двадцатипятилетнего возраста. Но пока, к счастью, на такого рода наказуемые «неудачи» нарываться не приходилось. Совпадение? Или… Ехать отсюда было сравнительно недолго. Готэм — большой город, а особенно обширным он начинает казаться тогда, когда ты ещё и живешь на его отшибе. В этой «обители тьмы» было всего три школы и столько же университетов — вызвано это было тем, что в основном никто здесь долго с детьми и не задерживается. Слабаки сдаются зачастую уже после третьей неспокойной ночи, нарушаемой отдалёнными одинокими звуками выстрелов с соседних улиц, громкого пьяного хохота и воя сирен на полицейских машинах. Особенно жутким это всё кажется тогда, когда понимаешь, что во главе всего этого хаоса стоит Джокер и его подружка, которую на самом деле так называть при окружающих было не принято, если не хочешь накликать беду. Да и если ты вообще живёшь в Готэм-сити, то так или иначе, ты уже подчиняешься его Королю. А вот молодёжь здесь задерживалась чаще — бесконечные беспорядочные тусовки, после которых здесь можно было отхватить по полной максимум от родителей, куча клубов и кафе на любой вкус и цвет, да даже заброшенный парк аттракционов, где зачастую устраивали различные сборища, посиделки с гитарой и так далее. Хотя, иногда эти «праздники жизни» омрачались резко вводящимся комендантским часом, что в действительности случалось сравнительно часто в этом городе, но при этом, по сути, ничего так и не меняло. Если говорить коротко, то детей отсюда прячут подальше, в какие-нибудь более солнечные, провинциальные города. Но само собой, нередко случаются и исключения. Тиффани подумала о том, что совершенно не знает, что будет делать после окончания учёбы и чем вообще сможет себя занять — раз на раз не приходится, мать с отцом всё ещё пляшут на лезвии ножа, рискуя вновь быть запертыми в психушке, а то и вообще, быть отправленными на самосуд. Сколько раз за всё её детство маму запирали в лечебнице? Три… Пять… Уже и не вспомнишь. Благо, было это всё в других штатах и городах, где их, в принципе, никто и не знал. Ведь, если бы ей пришлось быть вновь запертой в Аркхеме, то вряд ли бы она уже вернулась оттуда целой и невредимой… А вернулась ли бы вообще? Отец как обычно ускользал от этих чудесных шансов загреметь в больничку, предпочитая оставлять это своей напарнице. Но один раз ему всё же «повезло». Но продлилось это наказание недолго, как можно было бы догадаться. От этих мыслей в горле начал чувствоваться тревожный ком. Девушка встряхнула головой и попыталась отвлечься, думая о чём-то более приятном. Но на ум пока ничего подходящего не приходило. Как вдруг… Клайд?! И на этот раз он существовал не только в её раздумьях — он совершенно живой и наверняка осязаемый шёл по тротуару, держа в левой руке грузную спортивную сумку. Его лицо показалось Напьер слегка озадаченным и озабоченным чем-то, хм, а по нему так и не скажешь, что он может быть таким угрюмым. Но, вполне вероятно, ей просто показалось и она не успела разглядеть его лицо, будучи за рулём довольно дорогой машины, которую совершенно не хотелось сейчас так нелепо впечатать в ближайший столб. — Неужели? — шёпотом вопросила Тиффани и ударила по тормозам, убедившись, что это место точно подойдёт для такой спонтанной остановки. Девушка и пригляделась получше. Да, это точно он, без сомнений. — Эй ты, спортсмен! Ничего сказать не хочешь? — с насмешкой в голосе прокричала девушка. Вначале было заметно, что парень значительно растерялся — он не сразу даже понял, к нему ли это обращаются и откуда. А затем, заметив Тиффани, осуждающе поглядывающую на него из машины, сразу заулыбался, направляясь уже в её сторону. Этот странный контраст перемен в его настроении немного смутил девушку, но тогда она сочла это нормальным — она бы тоже сделала так же, заметив знакомого человека. — Привет, красавица. Я так понимаю, я сумел произвести на тебя впечатление. — заигрывающе сказал он и жестом мельком спросил разрешения на то, чтобы тоже сесть в машину. Тиффани растерянно кивнула и он, без тени стеснения сел рядом с ней, перед этим нарочито аккуратно закрыв дверь. Салон почти сразу наполнился свежим и приятным ароматом его одеколона. Странно видеть его таким. — Ещё как. Ты какого чёрта мне наплёл, что приедешь через пару дней? Почему бы нельзя было сразу правду сказать? — вполголоса непонимающе протараторила девушка, с прищуром глядя на своего нового знакомого. Тот лишь ухмыльнулся и вновь по-дурацки провёл рукой по своим волосам, слегка взъерошив их. — Хотел сделать сюрприз. — безукоризненно заявил он. — Только не говори, что ты не рада меня видеть. Тиффани слегка засмущалась и повернула голову в противоположную сторону, сожалея о том, что вообще заметила его, да к тому же ещё и пустила к себе в машину. — А ещё… Мы с тобой едва знакомы, а ты уже ко мне с претензиями, будто мы женаты уже полгода, не находишь? — произнёс он и презрительно нахмурил брови. — И вообще я старше тебя, если ты помнишь. — На три года. — Разницы не имеет. Но вот ругаться со мной я бы тебе не советовал. — уверенно добавил он и шумно выдохнул. Девушка закатила глаза и с удовольствием представила то, как она вышвыривает его из машины и уже дома звонит маме и передаёт ей такую прекрасную новость об её оранжерее, скрасив это ещё и происходящей сейчас историей. Но… Она не спешила приводить этот план в действие — сейчас ею двигал исключительно интерес. Он и так ничего не сделает ей, поскольку уже, можно сказать, обречён, но очень хотелось узнать, что же ещё он выкинет в ене адрес и почему же он ведёт себя настолько самоуверенно, находясь на практически максимально сокращенном расстоянии с дочерью короля Готэма? Занятно. — Допустим. Учту. — спокойно произнесла Тиффани и улыбнулась. — Знакомства всегда лучше заводить с приятных нот. — улыбнулся парень в ответ и подмигнул. — Ладно, держи, если хочешь. Он протянул ей бумажный стаканчик с кофе, который доселе нёс сам. Опешив, Напьер всё же приняла этот жест и ладонью ощутила эту приятную теплоту, исходящую от свежего напитка. — С чего вдруг? — насмешливо уточнила девушка и подозрительно покосилась на Клайда. Его взгляд не выражал совершенно никакого неудобства или же двусмысленности, что добавляло ей немного уверенности. — Считай, подарок за терпение. Жаль, но ничего подсыпать не успел, потому что брал для себя. — безразлично пожал плечами он и ухмыльнулся. — Придурок. — усмехнулась девушка и поместила стаканчик на специальную подставку. Надо сказать, его поведение удивлять не переставало своими резкими переменами. На секунду ей даже показалось, что они вполне сходятся характерами, но в то же мгновение избавилась от этой глупости в голове. Она ещё раз перевела взгляд на Гордона и почти убедилась в том, что никуда уходить он вовсе не собирался — вёл себя так же невозмутимо, как той ночью, когда им пришлось познакомиться. Невольно, она заметила какое-то странное тату на предплечье его левой руки — какие-то мелкие буквы, обвивающие его руку. Интересно, был ли у этого «письма» смысл? Это ей даже напомнило мамину биту, которую так же обвивали слова её колыбельной: «Hush little baby, don’t say a word, momma’s gonna kill for you the whole damn world…» — Тебе нравится? — с улыбкой спросил Клайд, заметив пытливый взгляд девушки, остановившийся на его руке. — А? — вдруг очнулась она. — Да… А… Что она означает? Вдруг парень посерьёзнел и заёрзал на месте, начав вести себя так, будто бы пытался «спрятать» от неё свою руку. — Как-нибудь потом. — заявил он и словно виновато и растерянно улыбнулся. — Хорошо. — не показывая ему своей безумной досады, выдавила Тиффани и для уверенности положила руки на руль. Без сомнений, он не настолько прост, каким кажется в общении и некоторых своих выходках — это всё только разогревало её любопытство и желание узнать о нём как можно больше, что, само собой, дастся ей совсем не так легко. Но стыдно было и за то, что она уже ненароком во второй раз задевает какие-то больные для него темы, что не могло не напрягать. Но благо, он всё так же резко менял своё настроение, этим не позволяя девушке киснуть и заниматься самокопанием. «Ну и что же ты всё-таки скрываешь, Клайд Гордон?» — Я не хочу встревать, но мне кажется, ты куда-то ехала. — безэмоционально вдруг заметил он, что было как раз кстати. — Твою ж мать, ничего удивительного! Всё, ну в принципе, уже ничего можно не бояться. — всплеснула руками Напьер и откинула голову назад. Отлично. Начало недели, а уже первый косяк, причём по такой нелепейшей причине. С толикой надежды девушка всё же взглянула на часы и, выругавшись, вновь откинулась назад, уставившись в потолок машины — до начала первого урока оставалось всего три минуты. Хуже это становилось осознавать из-за того, что в школе принято было присутствовать уже в восемь часов утра, и только первый урок начинался в пять минут девятого. Смысла куда-то торопиться уже и не было вовсе. — Ладно, подкинь меня до университета, я ещё успеваю… А тебя я отмажу, подруга. — последнее слово он произнёс со снисходительной усмешкой. — Интересно, каким же это образом? — без надежды ворчливо спросила она. — Мне кажется, я сказал достаточно для того, чтобы ты уже начала что-то делать. — с укоризной заявил парень и недвусмысленно постучал пальцем по своим сенсорным наручным часам. — Я всё равно уже потерял время, отведённое на игру с ребятами, а ты отнимаешь у меня дополнительный шанс на то, чтобы остаться прилежным студентом. Его насмешливый тон крайне раздражал девушку — она уже чувствовала, как плавно доходит до того самого пика, перейдя через который, точно сорвётся и Бог только знает, чем это может закончиться, зная её характер. Но он сказал, что сможет ей чем-то помочь — в правдивость этого верилось не до конца, но всё же это явно было больше, чем ничего. Они мигом сорвались с места, через какое-то жалкое мгновение оставив после себя лишь взвивающийся клуб серой пыли. Всякое огорчение и тревога ушли на второй план — к чёрту всё. По дороге Напьер пару раз включала телефон, чтобы заглянуть в центр уведомлений, но ничего нового так на экране и не высвечивалось — даже мама не написала. Сейчас на первом плане у Тиффани стояла навязчивая идея, заключающаяся в том, чтобы собственными усилиями помирить их с отцом. Но еще шансы на удачный исход этого события были крайне малы, даже ничтожны. Нужно было думать, думать, думать… Но вот никому об этом говорить не хотелось. Да и у Джокера она ничего не спрашивала по этому поводу, чтобы не ухудшить заодно и своё положение. — Бентли. Континенталь. — себе под нос заявил Клайд, с интересом осматривая салон машины. Не отрывая взгляда от дороги, девушка усмехнулась. — Браво. Вы… Не выиграли миллион долларов. — Если серьёзно, то машина и вправду классная. — невозмутимо добавил он, перестав вертеться. На пару минут в машине воцарилась гробовая тишина, которую вдруг потревожила её хозяйка: — Когда долг собираешься отдавать? — наигранно мило спросила Напьер. — Я уже его отдаю. Я купил тебе кофе. — самодовольно произнес парень и скрестил руки на груди. — К тому же составил тебе компанию, что вообще можешь считать бесценным. — Чего?! — наконец, возмутилась девушка, отвернувшись от дороги. Через секунду же она выхватила стаканчик с кофе, сняла с него крышку, как вдруг… Не уследив в нужное время за дорогой, вырвалась на встречку. И прямо в этот момент к ним уже неминуемо приближался белый фургончик, водитель которого отчаянно сигналил им, оставаясь некоторое время проигнорированным. — Ты что творишь?! — почти что выкрикнул Клайд и вовремя перехватил руль. Машина перемахнула ещё одну полосу и наконец, слетела в кювет. Но это было не единственной проблемой — теперь рубашка Тиффани действительно была кофейной, а когда-то белые брюки… Увы, канули с этой же минуты, в небытие. — А если бы мы разбились здесь к чёрту сейчас?! А? Из-за какой-то глупости! — со всех сил пытаясь сдерживать агрессию, прокричал Клайд и, бросив на девушку озлобленный взгляд, прикрыл лицо руками. — Нам ещё повезло, что так удачно вылетели. Тиффани с досадой смяла уже пустой бумажный стаканчик в руке и на секунду испугалась того, что сейчас больше думает об испорченном дне и одежде, а не о том, что они вместе с машиной чуть не превратились в лепёшку. — Не надрывайся. — спокойно заявила она, пытаясь не смотреть на брюки. — Ну всё же обошлось. Во всяком случае, всегда важен лишь результат, а не метод его достижения. — Обошлось. — хмыкнул Клайд, глядя в окно. — Зачем я вообще в это ввязался? Ведь и так знал, чья ты дочь, и что с головой у тебя тоже, наверное, не всё… Извини. Девушка опустила глаза и грустно улыбнулась — возможно, это ещё одно доказательство того, что-то, что она не раскрывала свою личность незнакомым, было самым лучшим решением в её жизни. Но он бы узнал об этом в любом случае. Вот только он уже сидит рядом с ней, в её машине и, похоже, пока не собирается ретироваться… Не всё так плохо? Да и его можно было в чём-то понять — столько потраченных нервов, так ещё и при этом оба понимали, что благополучно запороли все свои сегодняшние планы. — Забей. Со мной не соскучишься. — облегчённо ответила девушка и махнула рукой. Но вряд ли она уже это сможет забыть. Парень глубоко вздохнул и посмотрел на неё. — Тебе бы переодеться. — равнодушно заявил он. — Подожди. После этих слов он вдруг решительно начал стягивать с себя свою тёмно-синюю футболку. — Что ещё за стриптиз? Наконец, с некоторыми неудобствами сняв с себя верх, он подал вещь девушке. Теперь она заметила ещё одну татуировку на его теле — орёл, расправивший крылья, и словно готовящийся сцапать свою добычу своими крепкими огромными когтями, изображённый на правом плече и переходящий на грудь. Но не только это привлекло её в этот раз. Его широкие сильные плечи, крепкий подкачанный торс — никак не сочетались с его образом слегка самовлюблённого весельчака, старающегося никогда не выглядеть хмурым. Почему она об этом даже не думала тогда, когда на нём ещё была футболка? — Прости… Я так пялюсь… — неопределённо с нервной улыбкой пролепетала девушка, резко отвернувшись, но перед этим всё же взяв футболку. Гордон лишь хмыкнул и пожал плечом, словно говоря этим: «да мне и не жалко». — Выйдешь… Нет, выйдем из машины ближе к лесополосе, там переоденешься. Ну, я не знаю, может у тебя получится из этого сделать себе что-то, в чём ты сможешь добраться до дома, при этом чувствуя себя нормально. — решительно проговорил он. — Ты всё же такая пигалица… Напьер поёжилась из-за того, что ей показалось, что эта его последняя фраза была сказана совсем… Не по-дружески, а с какой-то необъяснимой нежностью. — Почему я не могу пойти сама? — ворчливо спросила она. — И почему домой? А твой университет… Хотя бы. — А я и не пойду с тобой. — легко произнес Клайд и вышел из машины, за ним же поспешно последовала и Напьер. — Закрой машину на ключ. Давай, давай. Тиффани, придерживаясь своего имиджа, с каким-то недоверием глянула на парня, но всё же щёлкнула по кнопке, вследствие чего двери машины заблокировались. Как только это случилось, Клайд уверенно, почти рухнув прислонился спиной к машине и скрестил руки на груди. «Вот же… без угрызения совести продолжает игнорировать вопросы!» — на мгновение промелькнуло у неё в голове, при созерцании всей этой показушности. — Ну и что с того? — непонимающе спросила девушка, глядя на парня исподлобья. — Так будешь уверена в том, что я её не угоню. — с усмешкой ответил он. — А ты уверен, что люди в машинах не подумают о нас ничего… Хренового? — сощурившись, предположила Тиффани. — То есть то, что ты ещё и так беззаботно простаиваешь у дороги полуголый, а я зачем-то спешу скрыться в лесу… Тебя это не наталкивает на определённые мысли? Гордон склонил голову набок и обвёл девушку пытливым, изучающим взглядом, из-за чего та даже слегка поёжилась — так это жутко выглядело. — А я ведь могу и передумать. — наконец, загадочно произнёс он, недвусмысленно глянув на свою футболку, которую девушка сжимала в руке. Тиффани закатила глаза и глубоко вдохнула, раздражённо отведя взгляд в сторону — это ещё не поражение, но и этот «жест» придётся проглотить. Они с Гордоном сейчас и так «в одной лодке», так что это время явно не могло быть затрачено на препирания, которые явно ни к чему бы в итоге не привели. Резко развернувшись и взмахнув длинными тёмно-русыми волосами, Напьер удалилась, начиная уже издалека пытаться высмотреть подходящее для переодевания место. По дороге она вслушивалась в шелест влажной от росы, травы под ногами и невольно по-детски улыбалась, всё так же гордо продолжая смотреть вперёд.***
То, как выглядел Готэм, практически никак не вязалось с понятиями «красота» или «живописность» — над такими сравнениями коренным жителям можно было лишь посмеяться. Но эта весна, пожалуй, была и впрямь особенной, как будто специально подготовленной к чему-то грандиозному: весёлое чириканье птиц, смешивающееся с шумом проезжающих машин в единую какофонию, нежный аромат пробудившихся цветов, точно манящий к себе пчёл и непередаваемое ощущение внутренней свободы, витающее где-то в воздухе. Солнце палит ещё не так сильно, но всё равно радует жителей своими золотистыми лучами, золотящими поверхность ближайшей реки — особенно красиво это выглядело перед самым закатом. Возможно, природа хотела хоть как-то дать людям этого города надежду на то, что когда-нибудь, всё точно будет прекрасно, осталось лишь подождать. Грустно всне же было осознавать то, что многие люди этого просто не замечают, утопая в своих «срочных» делах и заботах. Впрочем, по-другому здесь и не ладилось — для внушительной части местных, праздником было уже то, что им удалось хотя бы благополучно пережить этот день. Некоторые и впрямь умели наводить мрак даже там, где ярко светит тёплое солнце. Готэм-сити всегда жил так. Но вот над королём преступного мира, сегодня, казалось бы, сами по себе нависали грозовые тучи. Что было и странно, и опасно для окружающих. — Хорошо, что так быстро управились. — бесстрастно произнёс Джокер, входя в своё заведение уже через дверь. Передав деньги ремонтникам, а затем выгнав их почти что взашей, Генри довольно хмыкнул, сочтя это за своеобразную благодарность. Конечно, быстро справились. Ведь если задержались хоть на самую малость, то потом бы сам на пару с кем-нибудь ещё из «шестёрок» стоял бы у клуба, заменяя и камеры наблюдения, и саму стеклянную стену. Джей по-хозяйски прошёл к бару и взял оттуда первую попавшуюся бутылку вина — такого, разбив которое, нужно было оформлять кредит. И такие неудачники действительно находились — бармены, зачастую проработавшие здесь достаточно долго, а потом таинственным образом исчезающие неясно отчего. Но вряд ли их именно убивали просто из-за какой-то бутылки, вряд ли. Большую часть времени этим заведением управлял Стив, соответственно, он же и занимался набором персонала, в котором иногда заметно просчитывался. Джокер особо не любил светиться здесь перед прочими посетителями, так что лицом клуба сейчас являлся именно Стив, Стивен Хоггарт — по совместительству начальник его личной охраны. У него, сейчас, кстати, были импровизированные выходные, так что под «раздачу» он попасть, наверное, не удосужится. К мужчине подбежала участливая официантка: — Вам ещё что-нибудь нужно? Может… — молодая девушка слегка замялась, когда он вдруг перевёл заинтересованный взгляд на неё и от неожиданности выронила доселе аккуратно свёрнутые маленькие полотенца и какие-то ключи, звонко брякнувшие при ударе об пол. Уже через мгновение она с какими-то непонятными причитаниями бросилась всё это прибирать, хоть и выходило из-за волнения это у неё не особо ловко, чем девушка только растянула «процесс». Джокера явно забавляло то, как она засмущалась — неужели она предполагала, что он даже не обернётся на её слова? Бедная, бедная забитая девочка… Он бы и пожалел её, если бы мог. Но сейчас его это только веселило, и одновременно, вместе с этим, раздражало. Нагнетало обстановку это в совокупности с его мыслями о Харли, ночном вторжении в клуб и об интересном дружке Тиффани, появления которого он никак не ожидал. Да и эта официантка… Слишком проблематична, что выказывает своим поведением уже не в первый раз. — Боишься меня? — так же невозмутимо спросил он. — Что? — удивилась девушка, наконец всё собрав и уже почти направившись на склад. — Какую огромную роль в нашем существовании играет время, хотя это даже… Очевидно. И если предположить, что оно как песок, струящийся сквозь пальцы, то каждая мельчайшая песчинка, наверное, играет какую-то роль. Но не у всех этого бывает в достатке, и в итоге, они добровольно просто наблюдают за тем, как песок медленно идёт на убыль… — меланхолично рассказывал он, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на официантку. — И знаешь к чему я? Она отрицательно помотала головой, даже не смея сдвинуться с места. — На твоём месте я бы так не рисковал и не растрачивал своё время направо и налево, кто знает, может быть, в запасе лишь считанные секунды. Через мгновение в плечо не вовремя появившейся и ни в чем не виноватой здесь девушки, вонзилось длинное острое лезвие охотничьего ножа — всё то, что она держала в руках, вновь рухнуло на пол. Она, пребывая в шоке, вскрикнув, вынула холодное оружие из своей плоти — это было главной ошибкой. Кровь уже пропитала рукав блузки и алое пятно начало расползаться по одежде всё сильнее, так что девушке не оставалось ничего, кроме как беспомощно зажимать рукой место ранения. Нож, казалось, будто прошёл насквозь, — такой адской была эта боль, хоть это было и не самой сильной травмой, которую он мог бы причинить. Подоспел кто-то из «шестёрок» и, схватив её, всё ещё вопящую и брыкающуюся, зачем-то потащили к выходу. Что было дальше, никто из оставшихся уже не видел. — Промахнулся. — лишь ледяным тоном подметил Джокер и направился в вип-зону, перед этим не забыв прихватить с собой ту самую бутылку и вместе с ней два бокала. Он явно кого-то ждал. И ждал не с пустыми руками. Тем не менее, время уже близилось к обеду — безумная скука просто изъедала мужчину изнутри, но если бы он поднял шум даже здесь, то на руку ему бы всё это не сыграло… Сегодня. Он всё так и не связывался с Квинн, которая, как всегда, так бесстыже сбежала. Впрочем, может быть это даже и хорошо — во-первых, она хотя бы по минимуму обезопасила себя, а во-вторых, никто не будет лезть к нему с дурацкими расспросами, пока он даже и не привёл в действие ни один из своих планов. Джей всё равно знал, где она находится и прекрасно понимал, что «отдыхает» она сейчас лишь по его воле — одним щелчком пальцев он вполне может разрушить все её призрачные надежды на укрытие. К тому же, он уже даже не был уверен в том, что до сих пор зол на неё.***
В итоге, не придя ни к чему адекватному, новоиспечённые друзья не придумали ничего лучше, чем просто вернуться обратно, делая вид, что всё случилось именно так, как должно было. Наскоро переодевшись в футболку Клайда, Тиффани вернулась обратно в машину и на протяжении всего пути нервно ёрзала на месте, сгорая от смущения. Но, честно говоря, она и сама не знала, что её беспокоило больше — то, что Гордон пожертвовал ей свою вещь, или то, что он так спокойно сидит рядом с ней с оголённым торсом. Ситуация, казалось, была самой неловкой из тех, какие вообще она могла для себя представить. Хотя, никакого подтекста в его действиях не было, что вполне успокаивало. Остановившись на ближайшей попавшейся заправке, Тиффани вышла из машины, собрала на себе все взгляды работников и других водителей, ехидный смешок от Клайда, скрывающегося за лобовым стеклом и, наконец, успешно заправила автомобиль без настойчиво предлагаемой помощи какого-то не особо трезвого заправщика. Единственным плюсом было только то, что ей удалось получить очень неплохую скидку. Хоть деньги для неё не были проблемой, всё равно такая мелочь не могла быть неприятной. Поскорее скрывшись в машине и перед этим нарочито громко хлопнув дверью, она перевела хмурый, ожидающий взгляд на Клайда. Тот покосился на неё, в попытке изобразить сочувственную серьёзность, но, наконец, не удержался и прыснул от смеха. — Ну, а я-то тут причём? Зато смотри, как быстро ты обрела популярность… — на секунду посерьёзнев, он кивнул в сторону работников, всё ещё заинтересованно пялящихся в их сторону. — И это всего-то благодаря моей футболке. — Да заткнёшься ты или нет? — сквозь зубы процедила девушка и резко рванула с места. По дороге, по какому-то особенно «чудесному» стечению обстоятельств, они попали в пробку, которой, по идее, и быть не должно было в это время суток. Город хоть был и большой, но в основном такие застои на дорогах рассасывались очень быстро, но естественно, только не сегодня. Мысль о том, что ей придётся провести с Клайдом в машине наедине ещё плюс-минус минут сорок, раздражала Напьер всё больше и больше. — Скучно… Давай в слова? — воодушевлённо заявил парень. — Я начну… Бортпроводник. Тиффани непонимающе сощурилась, и повела рукой, изображая немой вопрос. — Какой бортпроводник? Давай лучше я… Оранжерея. Клайд недовольно покосился на неё и вздохнул — конечно, ему было стыдно за то происшествие, но то, что при каждом удобном случае она колко и умело припоминала это, заставляло чувствовать его «не в своей тарелке». Сейчас он всерьёз задумался о том, чтобы выскочить из машины прямо сейчас — пожалуй, остановила его только заблокированная дверь. Он действительно не понимал, что делает не так, пытаясь перевести разговор в какое-нибудь позитивное русло. Но вот и выдавать девушке своё чувство вины и озабоченности по этому поводу он крайне не хотел. Пускай думает себе, что хочет. Заметив еле уловимую растерянность парня, Тиффани подумала о том, что не хочет больше его мучать — наигралась и довольно. Всё же какая-то точка в этом быть должна. Тем более, ей ужасно не нравилось видеть, как в его глазах часто что-то меркнет, хоть потом и загорается вновь — ещё больше не хотелось быть причиной в таких «качелях». — Ладно. Мне не нужны деньги, ты ничего не должен. — произнесла девушка и тепло улыбнулась, посмотрев на Клайда. Тот, хоть и не хотел выдавать своего облегчения, улыбнулся ей в ответ, в последний момент задумчиво отведя взгляд куда-то в сторону. Его глаза вновь засверкали — она ждала этого. Хоть они и знакомы самую малость, но некоторые его черты характера и поведения, девушка подмечала для себя как «понравившиеся». И этот искренний блеск светло-карих глаз, который зачастую просто нельзя было не заметить, был одним из таких. — В качестве благодарности за это приключение, я… Могу предложить тебе зайти ко мне. — предложил он с призрачной укоризной в голосе. Напьер ухмыльнулась и покосилась на него — какие-то довольно странные и резкие повороты событий. Но, впрочем, она уже почти приспособилась к тому, что с его появлением в её жизни, всё действительно стало происходить слишком спонтанно. Ещё буквально неделю назад она отдыхала от этого дождливого города в других штатах и знать не знала о его существовании, а вот сейчас, едет вместе с ним в машине, одетая в его футболку. Причём, похоже, едут они к нему домой. Интересно, как бы на это всё отреагировала мама? Мама… Как ты там… Про реакцию отца думать и вовсе не хотелось — ей уже было не по себе представлять в голове картинки пристреленного Клайда. Поскорее отогнав от себя вновь подступившие тревожные мысли, девушка решила ответить: — Но… А как же… —… Если ты про то, что я думаю, то нет, я ничего такого не имел в виду. Маленькая же… — с улыбкой протянул он. — Спасибо и на том. — с облегчением усмехнулась Тиффани, будучи немного оскорблённой тем, что он вновь подколол её насчёт возраста. Самому-то, всего девятнадцать, а зато строит из себя… Время пролетело довольно быстро — вскоре пробка рассосалась и уже через какое-то время наступило долгожданное наслаждение в виде почти полностью свободных дорог, на которых уже можно было разгоняться без задних мыслей. Ну и без страха облиться кофе, разумеется. Всю дорогу они шутили, смеялись, язвительно огрызались в сторону друг друга, потом вновь заходились в диком хохоте. К слову, Тиффани наконец научилась спокойно принимать и понимать его шутки в свою сторону. Теперь в таком она совершенно не видела ничего обидного и сама грешила такими приёмчиками, понимая, что Клайда различные шутки в его адрес ничуть не смущают, а наоборот, раззадоривают ещё больше. — А давай на встречку? — воодушевлённо заявил Клайд и посмотрел на девушку. — Ты шутишь? Зачем? — Ну смотри, едешь и заодно соревнуешься с другими, кто быстрее свернёт. — абсолютно серьёзно объяснил парень и выжидающе покосился на смутившуюся Напьер. — Да без вопросов! — ответила она, конечно, прокусив фишку и сделала вид, что сейчас резко перемахнёт на соседнюю полосу. При этом, она с удовольствием успела заметить, как вытянулось лицо Гордона, всё равно в случае чего не успевшего бы ничего предпринять. — Стой, стой! Это же прикол! — неуверенно усмехнулся он, с опаской поглядывая на дорогу. Тиффани в ту же секунду задорно рассмеялась, всё же с трудом при этом пытаясь уследить за дорогой. — Ну даёшь… — сквозь смех выдавил Клайд и облегчённо откинулся на сиденьи.***
Через некоторое время приятели были уже на подъезде к тому частному сектору на отшибе, а если уж точнее, то самой настоящей обители зла, куда прятались зачастую те, кому бы совершенно не хотелось публичности и те, у кого достаточно денег для проживания на этой территории со всего пятью домами. — Слушай, а почему бы тебе было не выбрать место получше? В таком городе тоже ещё есть хорошие места. — спокойно поинтересовалась Тиффани, останавливая машину у ворот дома Клайда. — Ну… Долгая история. Просто можешь считать, что мне здесь самое место. — с усмешкой отозвался парень и пожал плечами. Девушка улыбнулась и закивала, решив, что расспрашивать о таком его пока не стоит, хоть и узнать его «тайну» хотелось до невозможности. Что же ещё он недоговаривает, если и тема про его родителей для него больна? Иногда к горлу подкрадывался тревожный сжимающий комок, словно наводящий на мысли о том, что здесь совсем не всё так просто и безобидно, как кажется на самом деле — мама тоже никогда не брезговала приёмом втереться к кому-либо в доверие, прежде, чем совершить что-то ужасное. Но, тем не менее, Напьер согласилась к нему зайти, подумав о том, что «дура она, или нет» ей покажет лишь время. Выйдя из машины, девушка немного поёжилась от прохладного весеннего ветра, умеющего часто заставать врасплох любого, жаждущего знойного лета — а при виде Клайда, спокойно открывающего ворота, ей, кажется, стало ещё хуже. И от стыда, и от холода. — Странно… Вроде, они не были отперты… — задумчиво произнёс парень, оглядывая участок, словно пытаясь найти какую-нибудь незаметную улику. Напьер неуверенно помялась, прежде, чем пройти во двор и бросила озабоченный взгляд на машину, оставленную чуть ли не посередине дороги — вот бы Джокер не вернулся так рано. А иначе — крышка настанет всем, потому что мамы, выполняющей иногда функцию «сдерживающего фактора» рядом нет. — Мне кажется, что-то, что я делаю — совершенно бестактно. — серьёзно заявила девушка, наконец перешагнув невидимую линию и оказавшись во дворе у дома Гордона. — Да брось. Ты говоришь об этом, стоя в моей футболке. — посмеялся он, и, внезапно схватив Тиффани за руку, рванул ко входу. — Не дрейфь. Может, вся эта тревога давит на неё лишь из-за страха неизвестности? Она ведь практически никогда не появлялась у кого-либо в гостях, не считая ковыряния дверного косяка у порога её подруги Ханны, во время того, как эта копуша собиралась. Нет, сегодня уже точно не произойдёт ничего плохого, нет. Впрочем, другие могли бы сказать, что в её положении вообще можно забыть слово «страх». Оно и верно. В этот раз Тиффани повезло рассмотреть его участок чуть получше — кирпичный классический дом, выполненный в спокойных неброских тонах и состоящий из двух этажей не выглядел броско и роскошно, но всё же создавал впечатление того, что в нём живут люди в хорошем достатке. А вот площадь рядом с домом, можно сказать, была внушительной, но к её облагораживанию фантазии особо не прикладывалось — всё было засеяно зелёным газоном, однако, идеально выстриженным. К крыльцу и гаражу, образуя связную развилку, тянулась гладкая светло-серая дорожка из натурального камня, немного поблёскивающая в солнечных лучах. — Не думала, что ты любишь цветы. — бесстрастно хмыкнула Тиффани, обратив внимание на цветочный ящик под окном дома. — Что в этом такого? — непонимающе спросил Клайд. В ответ девушка лишь пожала плечами и неловко усмехнулась, дав этим понять, что ответ она найти не сможет. — Вообще не обязательно произносить вслух всё, что приходит в голову. — серьёзно добавил он и подозрительно сощурился. В этот момент Напьер показалось, что занавеска у окна шевельнулась — это явление было практически неуловимым, но разве могло это показаться просто так? Если уж не брать в счёт логику. — Тоже видела? — шепнул Клайд, тревожно остановившись у самого порога. Девушка кивнула. Да и к тому же, одно и то же не могло показаться двоим одновременно. Так бывает в дешёвых фильмах ужасов, но сейчас совершенно не хотелось верить в то, что такая чертовщина действительно существует. В Готэме всё же полно тех, кто был бы не прочь поживиться чьим-нибудь добром — Тиффани и подумать не могла, что когда-нибудь её такая мысль сможет успокоить. Но вот кто мог вообще сюда сунуться? Да и соседей здесь таких точно нет. Бред. — Что ты делаешь?! — шёпотом возразила Напьер, агрессивно хлопнув Клайда по плечу, когда тот потянулся к дверной ручке. На мгновение она смутилась, вспомнив, что на нём всё ещё нет футболки. Парень в ответ лишь раздражённо повёл плечом и резко распахнул дверь, уже, казалось, не удивляясь тому, что она уже была не закрыта на ключ. Тиффани поёжилась, но выдавать свою тревогу сочла чем-то крайне унизительным в этот момент, так что молча последовала за Гордоном в прихожую. Её не переставало удивлять то, что его это всё совершенно не пугает. Когда она ступила на тёмный ламинат, выстилавший весь пол зала, переходящего в кухню, под ногой послышался мимолётный предательский треск — резко подняв глаза на Клайда и скорчив виноватую гримасу, Тиффани замерла на месте. Потом, заметив, что он не обратил на это никакого внимания, стала чувствовать себя немного увереннее, признав, что это действительно какой-то пустяк. — Ну наконец-то. Привет. — внезапно послышался чей-то спокойный голос со второго этажа. Оба синхронно посмотрели наверх. Увиденное заставило девушку раскрыть рот от удивления и не позволяло отводить от себя взгляд. А вот Клайд, напротив, будто бы расслабился, считая это абсолютно нормальным и, разбавляя нависшую гробовую тишину, насмешливо произнёс, всё ещё не опуская глаз: — Так и думал…