Величайший из богов

Накахара очнулся в библиотеке. Закашлявшись от неожиданно холодного воздуха, он с трудом сел и понял, что Дазай бережно держит его на руках. Мгновенно смутившись, Чуя попытался спрыгнуть, но Осаму удержал его, строго сказав: - Даже не думай куда-то идти - ты еще не привык к переходам. Ты устанешь. Поднявшись, он направился к выходу из комнаты, заботливо полагая, что парень слишком измотан, чтобы идти, а тому осталось только ухватиться за шею "бесстыжего создания" и доверить ему нести себя. Незаметно для самого себя, Накахара закрыл глаза, прильнув к Дазаю. Это все действительно так утомляет... Осаму сразу же заметил, что его дыхание стало тише и ровнее. Он почувствовал, что краснеет - Чуя прижался к нему и сонно сопел, как это обычно делают маленькие дети. Дазай уговаривал себя, отчаянно пытаясь сохранить остатки рассудка: "Он просто инстинктивно прижался к теплому. В этом нет ничего такого. В конце концов, переход грани - сложная штука, после нее человек устает и засыпает, но... Он такой милый, когда спит." Осаму решил бросить бесплодные попытки и просто шел, стараясь не смотреть на лежащего на его руках Накахару. Тихонько открыв дверь в комнату, Дазай аккуратно уложил парня на свою кровать, укрыв пушистым пледом, решив, что если Чуя выспится, то будет чувствовать себя лучше. "Почему меня вообще это волнует? Вот как возьму и уйду! Ему все равно пока моя помощь не требуется." Упрямо не глядя на милое объятое сном личико, Осаму решительно направился к выходу из спальни. Но не удержавшись, напоследок оглянулся. Накахара все так же крепко спал и казался таким умиротворенным и ...наивным. И правда, совсем как ребенок. Дазай слышал, что только во сне человек выглядит таким, какой он есть. Тогда это - просто милейшее существо... Только сейчас, вновь кинув на Чую взгляд, бог заметил, что он спит, свернувшись в клубочек. Он недоуменно наклонил голову. "Замерз, что ли?" Решение пришло в ум мгновенно. Обернувшись в лиса, Осаму мягко прыгнул на кровать, стараясь не потревожить парня. Пропихнув голову под его руку, он лег рядом. Выглядело это так, будто Накахара обнял пушистую меховую игрушку. Подстроившись под дыхание спящего, Дазай счастливо зажмурившись, уснул. Чуя открыл глаза из-за бьющего в них розовато-золотого света заката. Сладко потянувшись и зевнув парень повернулся на другой бок, к чему-то, греющему его. И тут же замер - рядом лежал лис. Бело-серебристый лис. Разве это не... Накахаре пришлось зажмуриться от яркой белой вспышки, и вот, на месте пушистого создания лежал, обняв его, Осаму. Приоткрыв один глаз, он улыбнулся и мило спросил: - Выспался? На лице Чуи смешались удивление и смущение. Он, краснея, выпалил: - Что ты тут делаешь?! И попытался откатиться к краю кровати, но бесполезно: Дазай крепко прижимал его к себе. Наконец, он перестал пытаться отпихнуть его от себя и просто лежал. Конечно, Осаму чувствовал, как громко колотится сердце Накахары, как неровно он дышит, словно боясь ухватить много воздуха, как в такт дыханию вздымается грудь. Близкое присутствие этого парня волновало, порождало желание обладать и защищать. Стоит сказать, Дазая часто стали посещать весьма сомнительного содержания сны с участием Чуи. В этих тайных мечтах его хрупкое тело принадлежало только ему, Осаму. Не то что бы он хотел воплотить их в реальность, но... Он решил спросить: - Чуя-кун, могу я задать тебе тот же вопрос, что уже задавал однажды? Парень поднял голову и удивленно уставился на него: - Н-ну разумеется... Наклонившись прямо к его уху, он прошептал: - Каковы твои чувства насчет меня? Накахара хотел просто опустить глаза и уткнуться в подушку, чтобы Дазай не видел румянца на его щеках, но тот успел раньше: бог подцепил его подбородок и теперь Чуя не мог даже наклонить голову. Он набрался смелости и в упор посмотрел в его светлого кофейного цвета глаза. В них была... надежда..? Почему-то именно она придала Накахаре сил, и он, зажмурившись, тихо шепнул, будто из последних сил: - Я...Я люблю т-тебя...