Величайший из богов

На секунду Накахара вновь остановил взгляд на глазах Дазая. Он не знал, что за безумная смесь эмоций застыла там, но одно он понял точно — в нем самом что-то поменялось. Мысли текли медленно-медленно, но все равно не удавалось ухватить ни единой толковой. В висках гулко отдавался сильными ударами пульс. Хрупкое юношеское тело уже просто горело и отчаянные попытки сопротивляться как Осаму, так и самому себе были бесполезны. Словно каждая клеточка его организма выкрикивала имя этого развратного бога, который взирал теперь на него, с нескрываемой радостью и удобством устроившись на его бедрах и с ухмылкой наклонившись к покрасневшему личику. Его касания дают уже не ту эйфорию, не то чувство, казалось бы, беспричинного счастья — они просто сводили с ума. От его нежного голоса сладко щемило сердце, эта приятная боль расходилась по всему телу, застывала в шее и запястьях, причиняя то ли кратковременное страдание, то ли несдерживаемое удовольствие. Чуя уже не хотел ничего, ничего, кроме как смотреть на него и быть рядом… Слушать его речь, видеть его возле себя, чувствовать его тепло вечно… Не желая сдерживаться больше ни секунды, Дазай затягивает Накахару в долгий поцелуй. Так же, как и в прошлый раз, мягкие губы легко приоткрываются, пропуская юркий язык изучать ротик. Неуверенно и робко парень отвечает на это смущающее проявление близости. По телам накрывающей горячей волной проходит жар, оба чувствуют, как щеки наливаются румянцем, а разум теряет ясность. Осаму рывком садится и тянет за собой Чую, крепче прижимая к себе, на что Накахара только коротко зашипел, на секунду оторвавшись от него. Этот слегка недовольный и явно смущенный взгляд ярко-голубых глаз и алое от подобной ласки личико окончательно лишает Дазая способности верно мыслить. И как только «его Чуечке» удавалось так долго удерживать чудом не сломавшуюся маску милого невинного ребенка? Теперь на Осаму смотрел тот Накахара, который долго был в заточении собственной доброй и наивной роли. Теперь это совершенно другой человек. Взрослый парень с чарующими и невыносимо соблазнительными телом и взглядом. Под стать своему демону внутри. Дазаю уже неважно, где Чуя «настоящий» — в любом случае, он примет его какого угодно, но этот Накахара ему определенно нравился. Легко потянув на себя завязанный на некрепкий узел пояс юкаты, Осаму заставляет парня еще немного приблизиться. Пояс снят и отложен в сторону. Желанное тело Чуи закрывает лишь тонкая ткань, которая соскальзывает с бледных плеч до груди, Накахара успевает подхватить ее. Отведя взгляд в сторону, он тихо произнес: — Т-только попробуй сделать мне больно, я тебе… Дазай с насмешливой улыбкой, слегка прищурившись, ответил, поваля Чую и удерживая его: — А ты посмеешь угрожать богу, милый? Такая же усмешка. Смелый взгляд, направленный прямо на Осаму. Накахара несомненно вырос за несколько дней. — Посмею. Вновь по его лицу пробегает тень смущения, краснея, он добавляет: — И н-не называй меня так… — Как? Бог явно хочет услышать это ласковое обращение из уст Чуи. — М-милый… — Ну разумеется! Совершенно не божественная ложь. Юката падает на покрывало. Накахара, стесняясь, зажмурился. Дазай расплывается в довольной ухмылке. Реальность оказалась даже лучше, чем он себе фантазировал. Воспользовавшись тем, что Чуя держал глаза закрытыми, Осаму тихо приблизился к нему и едва касаясь мягкой кожи, медленно проводит от груди до живота, огладив кубики пресса. Кладет обе руки на хрупкие бока, чуть сжав их, заслуживая короткое чертыхание и рваный выдох. Непроизвольно улыбнувшись, он говорит, продолжая истязать Накахару: — Какой изврат… Я вижу, ты чувствителен к прикосновениям, Чуечка. Неужели именно мои касания делают тебя таким? Что насчет этого? Его рука резко опускается. Парень коротко вздыхает, чуть скуля, и наконец, открывает глаза. От выражения лица Дазая он краснеет еще больше, чем от его действий. Отворачивая голову, Накахара слышит, как Осаму берет его пояс оби. В следующее мгновение эта тонкая полоска ткани, больше похожая на ленту, ложится на его глаза, Дазай старательно затягивает узел на макушке, отвечая на немой вопрос Чуи: — Так ты почувствуешь все гораздо лучше. Понимая, что по его телу снова прокатывается невыносимый, словно прожигающий жар, парень тихо спрашивает: — Ч-что это — все? Осаму наклоняется к его ушку, шепчет, нежно опаляя бледную кожу: — Все, что я хочу с тобой сделать…