Величайший из богов

Уже полчаса по особняку вихрем носился Осаму, громко хлопая всеми имеющимися дверями и тщательно проверяя каждую комнату. В голове стоит туман, не позволяющий гениальному мозгу развернуться и найти решение. Полубезумным шепотом Дазай тихо свистит лишь несколько фраз, на которые желает получить ответ немедленно: — Где же? Куда он мог пойти? Что с ним случилось? Несмотрю на всю ненормальность происходящего, никто из обитателей не обращал внимание на сходящего с ума бога — Кека на пару со своей способностью, Снежным Демоном, которая являлась для милого духа молчаливой верной подругой-партнером по тренировкам, старательно оттачивала свое искусство владения коротким изящным клинком в саду за стеклом. Осаму машинально подметил, что непременно стоит похвалить удивительно упорную и умелую ученицу; Танизаки, сидя на высоком шкафу в библиотеке, куда забрался, получив небольшую царапину и спрятавшись от «искренне старавшейся помочь» Йосано, свесив ноги, с увлечением читал книгу, придерживая одной рукой страницы, другой — изящный канделябр с тремя горящими свечками, закрепленными на нем; Сама же Акико, удобно усевшись на покрытым пушистым ковром полу в своей аккуратно обставленной комнате, любовно протирала антисептическими салфетками для рук свои бесчисленные блестящие скальпели, пилы, топоры и короткие мечи всевозможных форм и видов, с нежностью глядя на их яркое сияние в солнечном свете. Куникида, несомненно, был занят невероятно важной, но самой ненавистной работой, от которой с успехом отвертелись остальные — заполнял тонны бумаг, которые любой нормальный человек выкинул бы в окно, назвав макулатурой. Дазай не решился заглянуть к нему — все же инстинкт самосохранения есть и у божественных существ. Обшарив все комнаты и коридоры, существующие в доме, включая четыре потайных хода, подвал и пару небольших скрытых залов, Осаму обессиленно прислонился к стене и сполз на пол, уткнувшись лицом в колени. Ужасно чувствовать себя потерянным и бесполезным. Когда отчаяние окутывает словно каждую клеточку тела, и не хочется даже двигаться. Чуя и Дазай, хоть и были разделены ужасающим расстоянием, чувствовали примерно одно и то же. Любая мысль друг о друге отзывалась в груди болезненным уколом. В такой ситуации проще… Осаму встрепенулся. Ну конечно! В такой ситуации проще попросить помощи! Нужен бог с холодной головой и добрым израненным сердцем. Такой не откажет и сделает все возможное! Вскочив, Дазай рванул по коридору на второй этаж, зная идеальную кандидатуру.

***

Закончив натирать скальпель, Акико довольно оглянулась, любуясь делом рук своих и щуря ярко-фиолетовые глаза от отблесков, играющих на идеально чистом оружии. Непроизвольно улыбаясь, она начала собирать аккуратный черный докторский чемоданчик, попутно проведя салфеткой по комодам и шкафам, вытирая пыль. Оставив напоследок лишь топор с длинным лезвием, Йосано, заметив пятнышко, снова старательно вычистила острие. Невольно кинув взгляд на зеркало, стоящее на толстых витых медных ножках прямо напротив, она улыбнулась своему отражению. И отчего у нее такое хорошее настроение? А какой сегодня все-таки прелестный день… — Акико! Черт бы побрал того, кто нарушил ее покой! Чтоб он на адской колеснице вечность катался! Йосано подошла к двери, поворачивая ручку и борясь со стойким желанием вышибить деревянный прямоугольник, так хорошо до недавнего времени охранявший ее от незванных гостей, одним ударом острого и крепкого каблука туфли. В растворившуюся дверь ввалился взволнованный чем-то Осаму. Ласково улыбаясь, девушка произнесла: — Привет, Дазай! Ты как раз вовремя! От доброй улыбки повеяло холодом. — У тебя ничего не болит, случайно? Йосано даже не могла предсказать подобную реакцию. Парень вдохнул, театрально взмахнув руками и чуть ли не обливаясь слезами, заорал: — Душа моя болит! Сердце мое разрывается от тревоги! Акико хотела язвительно спросить его, что Осаму думает о личном пространстве и умеет ли он вообще стучать и не трепать нервы окружающим, но вместо этого вздохнула и ворчливо выдала: — Не помню тебя в последний раз таким взволнованным. Что опять у тебя случилось? Продолжая ломать комедию, хотя, вернее сказать, драму, Дазай плаксиво взвыл: — Мой Чуя пропал! Я искал его по всему особняку! Его нет нигде! Вскинув брови, врач коротко сказала, едва сдерживая удивление и стараясь рассуждать здраво, ведь за этим ее гость и пришел: — Позволь уточнить, Осаму. Я даже не буду спрашивать, почему ты назвал его своим. В любом случае, он не мог просто исчезнуть. За оградой дома огромный лес, и я вообще не представляю, как можно продраться сквозь эту чащу без порталов. У него должна быть причина, чтобы пропасть куда-то. И либо он ушел сам, что маловероятно, либо же кто-то «помог» ему уйти, то есть, попросту похитил. По спине Дазая пробежал холодок. Кто его похитил? Или, что гораздо важнее, где находится сейчас его рыжик? Как бы то ни было, он уничтожит того, кто это сделал, если с Чуей хоть что-то случится. Просто уничтожит. Желательно самым болезненным способом, без варианта излечения. И этому созданию даже Акико не поможет. Йосано, видимо, заметила его леденеющий безумный взгляд и судорожно сжатые кулаки и твердо сказала: — Поверь, Осаму, я без понятия где Накахара, но если понадобится, мы всю Японию обшарим и найдем его. Обязательно отыщем. Без разницы, сколько на это уйдет сил. Внезапный порыв ветра распахнул большое окно, растрепав иссиня-черные волосы девушки и всколыхнув тяжелые шторы, умчался прочь. Со стороны распахнутого окна раздался тихий голос: — Не надо так геройствовать, Акико-сан. Я знаю, где Чуя. Подтянувшись на руках, в проеме показалась Кека. Мгновением позже она сидела на подоконнике, держа в руках тонко выкованный нож с резной крепкой деревянной ручкой. Удивлению двух старших богов, казалось, не было конца. Изумленно уставившись на гостью, Дазай едва прорезавшимся голосом прошелестел: — К-кека…а как ты сюда забралась? Здесь же не меньше пяти метров… Девочка коротко невозмутимо ответила, поведя плечом в сторону окна: — Демон подсадила меня. Способность появилась прямо за Изуми, сверкая прорезями для глаз в маске. Снова подул сильный ветер, на этот раз сорвав с прически Йосано золотую заколку-бабочку, которая была очень дорога ей. Только девушка кинулась за украшением, как Снежный Демон метнулась в ту же сторону и, подняв изящный зажим для волос, подала его Акико. Удивившись, врач взяла его из ледяных рук способности и, прикрепив заколку на прежнее место, поблагодарила Демона. Осаму нетерпеливо спросил, чуть находя в себе силы стоять на месте: — Кека, скажи, где Чуя? Подняв взгляд на Дазая, девочка кратко ответила, едва сохраняя спокойствие, хотя сама, казалось, была готова взорваться от гнева: — Его приказал забрать отсюда Мори-сан. Изуми видела, как в одинаковых эмоциях — отвращении и злости, скривились лица богов. Сразу же шагнув к двери, Йосано бросила: — Я полагаю, всем находящимся здесь хочется помочь Накахаре-куну и позлить тех, кто посмел к нему притронуться, верно, Осаму? Буквально вылетев из комнаты, Дазай сжав зубы, шел к выходу с территории особняка, намереваясь забрать рыжика немедленно. Вслед за ним с подоконника соскользнула Кека, мягко прыгнув на стоящее в саду дерево, приземлилась и помчалась догонять учителя. Хлопнув дверью, из комнаты вышла Акико, прежде взяв любимую черную сумку, набитую не совсем врачебными инструментами, и, стуча каблуками, пронеслась по лестнице, коварно улыбаясь.