Потерянные

      На пороге стоял человек. Несомненно. Низкая человеческая фигура. Я знала, что думали остальные и думала точно так же. Ещё есть шанс! Резко вскинула руку с фонарём, направив свет врагу в лицо, Бертольдт вскочил и отпрянул, а незнакомец, точнее, незнакомка, длинные светлые волосы растрепались по хрупким плечикам, сама испугавшись, шагнула назад, в комнату, прикрывая лицо руками. Бежать! Только вот... Образ чужака, вспышкой отпечатавшийся в мозгу и перед глазами начал постепенно проявляться.       — Ай! — вскрикнула девочка, когда мы были готовы снова скрыться в темноте коридора. — Зачем вы так?.. — растеряно спросила она, промаргиваясь. — Подождите, вы уходите?.. Не надо, постойте!       Мы молчали, не зная, что и сказать; малышка приоткрыла рот и чуть толкнула дверь, теперь люстра, висевшая под потолком и так похожая на ту, что мы видели в кабинете, освещала и Анни с Райнером. Девочка внимательно на меня смотрела, даже откровенно таращилась, неловкое чувство приковало ноги к ковру. Серые глазёнки поблескивали при свете опущенного фонаря. Раздался не то восхищенный вздох, не то восторженный, но очень тихий вскрик.       — Это ты! Ты настоящая! — она прижала ладошки ко рту, во все глаза глядя на меня. — Это ты! Ты пришла!       — Я? — что? У меня чуть фонарь не выскользнул из рук, вовремя удержала. Какая странная реакция на ещё несостоявшихся грабителей. Она явно меня с кем-то путает, обозналась. Мы не встречались раньше. Мало ли что придумала себе... Память на лица меня редко подводила, да и где я могла увидеть её, а она меня? Вдруг почувствовала, как предательская улыбка, не подчиняясь, бестолково начала расползаться по лицу. Какая глупая ситуация. И что сказать?       — Вы дети гостей? Да? — девочка сама ответила на мой вопрос.       — Д-да! Мы… мы дети господина Фубара, — называть свои настоящие фамилии было бы глупо, но как же удачно взгляд упал на державшегося рядом Бертольдта, то есть Бертхольда, то есть Беруторуто… Как полезно знание нескольких версий имён.       — Фубара?.. Не помню такого. У папы спрошу! Но ты! Ты похожа на другого человека!       На кого? Она наивна... Не задает вопросов по поводу нашего вида...       — Не нужно о нас говорить! Папа будет ругаться! Нам стало скучно за столом, мы ушли от туда без спросу… Мы решили поиграть в прятки, думая, что тут никого нет…       — Вы, получается, братики и сестрички? Здорово! Вас так много! Вам, наверное, никогда не бывает скучно!       — Получается… — Берт слегка покраснел.       — Ага, не бывает, — Анни фыркнула, покосившись на меня. Понятно, в чей огород камень... Ну а я-то что?       — Я тоже не люблю, когда папа собирает гостей! Они разговаривают и едят, разговаривают и едят! Это так скучно! А братьям почему-то интересно, вот я и сижу здесь одна. Я тоже ушла, не спросив… Вы же не скажете маме и папе? Я буду тогда молчать про вас!       Какая прелесть. Договорились. Тогда мы ничего не скажем.       — А я же вас видела! Вы совсем уйти пытались, а потом передумали, да? Ты уже даже через забор перелез! — тонкий пальчик указал на Райнера. — Я вас видела в окошко!       Вон что… Не то ваза, не то кошка. Ясно…       — Тогда мы можем поиграть вместе! Хочешь? — неожиданно предложила Анни, изобразив улыбку. Все правильно делает... Умница!       — А? — девочка раскрыла рот и заулыбалась. — Правда?! Здорово! Заходите! И ты заходи! Я! Я хочу тебя кое о чём спросить! Очень важном! И показать..! — малышка сделала пару шагов ко мне.       Показать? Что? Спросить? Странный ребёнок… Но наивный. Всего на пару лет младше нас, однако… Я прошла в комнату. Ребята поспешили за мной. Девочка отбежала в дальний светлый угол комнаты, недалеко от окна. Позади тихо щёлкнула дверь, Райнер при моём обороте так и остался стоять, сжимая ручку. Я повернулась обратно и сделала шаг вперёд, ощутив что-то под башмаком. Ой… Я поспешно отступила, глянув на пол. Пара туфелек, одна из которых теперь несколько помялась, красуясь с пятном грязи вперемешку со снегом. Перевела взгляд. Неловкость переступала во мне с ноги на ногу, ненадолго получив контроль. Тихо хлюпнула натекшая на пол вода под башмаками. А ведь в коридоре и кабинете такие же лужицы от каждого…       А здесь мило. Темно-красные обои и деревянныя лакированная мебель, хорошее сочетание... Кровать у самой стены, напротив двери трюмо, из зеркала виднелись наши фрагменты; у окна — стол, раз, два... Четыре ящика, в одном из которых, копалась девочка. Наконец, она развернулась:       — Смотри! Смотри! — малышка пересекла комнату (платьице металось, косаясь худеньких ножек), сжимая в руках несколько помятый листок. — Мой братик нарисовал по просьбе! Это ведь ты, да?       Я взяла листок, чуть сощурясь. Чёрно-белое, кое-где проглядывали цветные пятна, немного осунувшееся лицо. Слишком треугольный подбородок, недорисованное не пойми что вместо рук, взлохмаченные волосы…       — Это ж ты, — брякнул Браун, заглядывая в рисунок через мое плечо.       Только старше.       — Правда похожа? Ура! Это правда ты! Так здорово! Ты существуешь!       — Существую… — эхом повторила я, растерянно смотря на саму себя. Как? Откуда? На плече обнаружила недорисованную эмблему разведчиков… Ремень чуть выше груди и ещё один на поясе, коричневая, судя по паре следов цветного карандаша, куртка…       — Она, то есть, ты в разведкорпусе! Вот, видишь? Только вот… Я не думала, что мы вообще встретимся! Только вот… Как тебя зовут?       Она думает, что я — её оживший рисунок? Хах, забавно, можно этим воспользоваться… Я представилась. Имя прозвучало несколько неуверенно, я на всякий случай кивнула. Портрет выбил из колеи. К чему только не готовила себя, что может таиться за дверьми особняка, но как это объяснить?..       — Красивое… Мне нравится! Ты не против, если я напишу его вот тут? — на уголок листка легла тень от пальца.       — Хорошо… А тебя как звать? — я растерянно обернулась на ребят. В их лицах тоже ни капли понимая, только настороженность.       — Катерина! Но мама называет меня Катенькой!       Райнер хмыкнул. Катька, значит, хорошее имя. Что-то в нём родное, от дому, простое какое-то, даже домашнее… Что-то в нём есть, что отзывается в душе теплом.       — Поначалу я хотела и её, то есть тебя так назвать, но потом передумала. Вот…       — А ведь это ты ей внешность придумала, да? — тихо спросила Анни, сделав шаг вперёд.       — Да! А брат нарисовал!       — Это мы поняли… Но… Ты ведь откуда-то этот образ взяла, да?       — Не знаю… Как-то однажды в голове появился… Не знаю, откуда…       Все четверо неожиданно повернулись ко мне.       — А ты умеешь… ам… гадать? Будущее видеть? — спросил Райнер, сверля меня взглядом.       — Какие-то вы странные… Нет… Я только придумала, кто вот на рисунке… Она разведчица, выходит за стены, сражается с титанами, это так здорово!       — Разведкорпус… — Бертольдт, не моргая, смотрел на меня. Стоял он спиной к светильнику на стене, отчего лицо казалось помрачневшим. А может оно и правда… Как?!       — Да нет, нам просто интересно. Наша сестра тоже хочет в Разведкорпус…       — Правда? Здорово!       Чёрт. Что-то будет... Как выберемся из особняка, что-то будет.       — Расскажите о себе! — ребёнок будто не чувствовал напряжения, сгустившего воздух.       — Ам… Это Бертольдт, это Райнер, а это Анни, — поспешно представила я ребят, чувствуя, как непроизвольно напряглась спина.       Они смотрели на меня. Что я буду говорить? Наверняка они спросят, откуда девчонка меня знает и какого чёрта она меня нарисовала, никогда не видя лица. Откуда взялся ещё один «всезнающий» человек? Она тоже попала? Но откуда, если я ей знакома? Ещё один попаданец, помимо меня в один мир — не много ли?.. Это бред. Не может такого быть! Да и не могла она такую же отмазку придумать! А видеть будущее никто не способен! Ну, не считая Атакующего титана… Я-то знаю! Я будто актёр, единственный прочитавший недописанный сценарий и с ним несогласный. Но ведь это роль, и все смиряются, изображая… Конечно, смиряются, в случае ослушания они будут подвергнуты «наказанию». Но кто накажет меня? В чьей власти мы все находимся? Чья рука ведёт нас по этому пути?       — Играть-играть… — поток мыслей оказался прерван бормотанием Катеньки. — Во что только? Ан-ни, Рай-нер и Бе… Бе…       — Бертольдт, — подсказал мальчик, качнув головой.       — Быртырпыр… — девочка отвернулась к комоду, доставая что-то, пока «Быртырпыр» с несчастным видом смотрел на посмеивающегося Райнера.       Разрядилась обстановка, уже хорошо…       — А что ты ищешь?       — У меня есть штука одна… В неё играть будем… — девочка достала коробочку и поставила её на стол рядом. Маленькая, бархатная, а что внутри? — М? — она обернулась и посмотрела на меня. — Там мамина вещица одна…       Вещица? Кажется, я говорила вслух. Уверена, глаза мои так и блеснули, не это ли мы ищем? Что там, в коробочке?       — Колечко! — наивное дитя протянуло мне предмет. Я поспешно открыла, при свете лампы блеснул прозрачный камень. Бриллиант? Одного такого колечка с лихвой хватит! Его и возьмём…       — Можно примерить? — пальцы госпожи Лайерсбруд куда толще моих, кольцо точно обруч на жердь набросили. И камень подходящий.       — Красивое… — пробормотала Анни, слегка надавив большим пальцем на свой указательный. У неё же тоже, только попроще…       — Ага, — Райнер кивнул. — Большое только…       — Нужно на место вернуть, давайте, — перед моим носом возникла протянутая в требовательном жесте ручонка.       Снять и отдать… Броситься бежать? Сорвусь, ребята — тоже, они готовы. Мы не договаривались, но идея так и витала в воздухе, от моего настоящего решения зависит, что произойдёт дальше…       Она поднимет крик, сбегутся слуги, пусть и не сразу услышат, пусть и не сразу ребёнок поймёт, что его обманули, но это произойдёт, но дадут ли нам что-то выигранные внезапностью несколько секунду. Из окна третьего этажа, пусть и на снег, не прыгнуть, травма неизбежна. И как тогда лезть через забор, если в лучшем случае грозит подворот ноги? А то и перелом… Один сломается, и остальные пропадут… Нет, бежать нельзя. Не сейчас. Я вернула кольцо. Зная, где оно лежит, смогу в любой подходящий момент взять его оттуда.       — Я должна вернуть его в родительскую спальню, пойдёмте!       — Ты возьмешь нас с собой?       — Да-а... Просто... Просто... — она встала на цыпочки и, оказавшись рядом с моим ухом, совсем тихо проговорила: — Я темноты боюсь...       Ну понятно... Катька указала на дверь, и Берт, стоявший ближе всех, взялся за ручку, тут же отдернув руку. Мальчик промычал что-то невнятное, открыв уже левой рукой.       — Тебе больно? — тут же спросила девочка, переведя взгляд и тихо охнув.       Дверь открывалась в коридор. Бертольдт толкнул несильно, отчего позолоченная ручка ещё была выхвачена светом люстры из темноты коридора. Только вот на позолоте теперь осталось тёмное пятно.       — Руку показывай, — я подошла ближе, осторожно взяв мальчика за запястье. На руке зиял кровоточащий порез и были видны кусочки стекла. Ух ё… Как минимум промыть... Титаническая регенерация слишком заметна в комнате, отойти бы… — Нужна ванная… Вода, если конкретней.       Девчушка кивнула и вышла в коридор, после остановившись у соседней двери с её комнатой. Она повернулась к Райнеру и Анни:       — Вы не останетесь с братиком?       — Да я сама справлюсь, ерунда… Пойдём, — я улыбнулась Берту, несильно потянув за запястье.       Мы зашли, как только Райнер, Анни и Катерина скрылись за поворотом. Я не стала искать включатель, только достала фонарик. Как только дверь закрылась, Бертольдта словно прорвало. Сначала он медленно, сглотнув, открыл рот и заговорил совсем тихо:       — Почему?.. Кто этот ребёнок? Почему она показывала нам твой портрет? Отчего ваши глаза так похожи?.. — вопросы сыпались и сыпались, будто забыл о руке.       — Я не знаю… — не смотря на мальчика, я открыла кран. — Руку давай под воду, — что он от меня хочет услышать?       — Ты же видишь будущее, ты знала, что мы её встретим?       Ах да, точно. Пророк — это моя роль. Но как объяснить, что я вижу не всё? Здесь где-то должен быть бинт… Нет, не вижу. Берт притих, следя за движением фонаря.       — Я не знаю, кто эта девочка и первый раз её вижу, поверь. Честно.       — Она похожа…       — Ты уже говорил. Мало ли на свете сероглазых людей?       Да правда. Просто совпадение? Она меня откуда-то знает, откуда моё лицо — знакомый ей образ. Слишком детально для совпадения. А глаза? Ещё и объяснение у неё как у меня. Чёрт… Это не похоже на случайность. Лайерсбруд… Лайерсбруд… Нет, я не слышала этой фамилии раньше. В манге тоже не было. Семейство, этот дом, встреча из всех жителей дома именно с этой девочкой, идея ограбления… Всё не просто так. Почему как только я решила, что нам нужны документы, появился тот старик? Может, так и должно быть, но почему?       — М-м… Ты перетянула… — а? Я перемотала полотенце, покрепче закрепив его на руке мальчика.       — Прости. Думаю, нормально… Сойдёт. Так ведь не давит?       Он мотнул головой, не сводя поблёскивающих глаз с меня. Я чувствовала на себе его взгляд, пока закрывала кран.       — Я же могу и восстановиться, нет нужды в бинте...       — А как регенерацию девчонке объяснишь? Восстанови, но бинт придется оставить...       Теперь можно вернуться в комнату, дождаться наших и уже решать, что делать дальше. Нужно отвлечь или спровадить Катерину, тогда Анни и Райнер, зная, где находится тайник семейства, с лёгкостью проведут нас к нему. Я протянула руку к двери, но Бертольдт меня остановил:       — Ты ведь демон, да? Я всё давно хотел тебя спросить…       — Ты про Элдию? — я подняла фонарик к потолку, чтобы лучше видеть собеседника. Высвеченные лишь нижняя половина лица и верхние веки исказили лицо Берта, превращая в некоторое подобие чудовища, таящегося внутри...       — Та старуха… Мне не даёт покоя один вопрос…       Смутное воспоминание вспыхнуло в луче фонарика, гулкие приближающиеся шаги и гнев. Я же могла просто вырваться и бежать... Мысль эхом прошелестела по ванной, озвученная мальчиком. Вот он вопрос. Почему? Отчего я так поступила? Раздавила её, растоптала.       — Почему?       «Она была врагом», — память скрылась в тёмном углу, осталась только одна мысль. Смысл этой жестокости появился. Враги должны быть уничтожены. Иначе они сожрут нас. Заживо. Но кто же тогда зло? Буду ли я злодеем, лишь защищаясь? Но победим ли мы, оставаясь в защите? Нет… Какой вопрос сильнее? Все люди стен, этот проклятый город, их скрывает мрак, но лишь глаза сверкают, да оскалы. Нас съедят, не иначе. Если бы тогда я не действовала, Райнер бы сейчас остался один…       Лицо Бертольдта не изменилось, только глаза. Зрачки, поглощая свет, сузились, и на мгновение метнулись к двери, после вновь уставясь на меня. Напряженная шея дрогнула, да и сам он весь будто уменьшился.       — Я тебя понял… — пробормотал он, выдавливая из себя слова. — Пойдём…       Я что-то ответила. То, о чём думала, полагаю. Слова уже растворились во мраке, поздно. Просто исчезли. И крики, и яркий свет воспоминания, только вот… Шаги остались. Подрагивающие от напряжения пальцы коснулись моего плеча, мы прижались к двери, вслушиваясь. Кто-то идёт. Не один. Шаги быстрые, частые, ширина, значит, небольшая, вдруг затихло — ковёр. Там могут быть слуги, нам следует быть осторожней…       — Здесь могут быть слуги, стоит быть осторожней, — шёпотом отозвалось эхо мысли из-за двери.       Я рывком распахнула дверь и включила фонарь. Приём надёжный, уже сегодня проверенный. И тут же получила удар. Жгучая боль поползла по телу, в горле застрял испуг, я отшатнулась, согнувшись и судорожно вдыхая ртом.       — А-анни! — Бертольдт забрал у меня фонарь, теперь светя в лицо девочки.       Леонхарт тряхнула кистью, медленно моргнув. Холод и уверенность с её лица чуть размылись.       — Прости, — она протянула руки в примирительном жесте, но я мотнула головой.       — Больно?       — Ерунда, — соврала я, пытаясь отдышаться.       — А где Катерина? — задался вопросом Берт. Да, кстати, голоса ребёнка я что-то не услышала, да и силуэта не разглядела…       — Пойдёмте, — вместо ответа, Анни сделала пару шагов. Куртку на моей спине сгребли и потянули вперёд по коридору. Ноги, запинаясь, быстро засеменили по ковру, я поспешно распрямилась, Анни тут же отпустила меня.       Мы вернулись в комнату ребёнка, Райнер закрыл дверь и, не отпуская ручки, заозирался, будто ища что.       — А в чём, собственно, дело? — я на всякий случай тоже покрутила головой. Только вот что искать-то?       — Когда мы уже собирались уходить, явилась служанка и увела девочку, — объяснила Анни, поправляя волосы.       Я так и замерла с открытым ртом. Нашли?! Нужно убираться скорее, пока люди не пришли! Райнер хочет запереть дверь. Теперь понятно…       — Нас не увидели, я и Анни спрятались под кроватью, — Райнер всё же отпустил ручку и повернулся ко мне. — И она ничего ей не сказала, — мальчишка вздохнул.       — Мы подождали пока всё стихнет, брать что-то было опасно, сбежали оттуда, а потом встретили вас.       Вот оно что… Надо действовать быстрее. Мы задержались, нужно уходить. Только бы не с пустыми руками иначе всё будет лишено смысла! Они ничего не взяли, молодцы… Комнату могли повторно проверить… Пойдём вместе. Взгляд мой упал на рисунок. Девушка смотрела куда-то вправо, если судить с её стороны, устало, но может, даже, скучающе. Откуда мой образ здесь?.. Лист ничем не примечательный, просто рисунок… Но как? Есть ли время над тем размышлять?       — Вперёд! — скомандовала, уже в который раз за сегодня берясь за дверную ручку.       Мы снова метнулись по коридору. Под ногой что-то захрустело, я отскочила. Опять эта чёртова ваза. Промчались мимо поворота на лестницу и юркнули в проход. Анни бесшумно, будто вовсе не касаясь пола, вела нас за собой (Райнер несколько отстал). Здесь пришлось ненадолго включить фонарь, а после скользнуть за дверь.       Тёмная комната, ни черта не видно, только что различен силуэт кровати с, кажется, пологом. Круг света выхватил узор очередного ковра под нашими ногами. Разве только чудом служанка не заметила грязи с ботинок Райнера и Анни. Свет включать мы не решались. Откуда-то снизу доносились голоса, довольно шумно… Нужно убираться скорее!       Комната, похоже была предназначена исключительно для того, чтобы в ней спать. Кроме кровати и двух тумбочек, по одной со стороны, ничего не было, разве что тонконогий вытянутый столик, который и столом назвать-то сложно. Я прошла к окну, стараясь ничего не задеть. В стекле отразилось напряженное лицо, я выглянула на улицу. Не со стороны входа и хорошо… Скрипнуло сзади, я обернулась и отдала Анни фонарь.       — Сколько берём? — тихо спросила она, моргая. — Там тайник, всё точно не утащим…       И что берём? Не стоит бросаться на какие-то уж слишком яркие вещи, они могут оказаться эксклюзивными и тогда нас могут быстро найти. Старик не обещал нас покрывать в случае чего, значит, нужно рассчитывать исключительно на себя. Обеспечивает ли местный черный рынок анонимность? И почему я не выяснила этого раньше?.. Глупа, несомненно глупа! Но теперь уже ничего не поделаешь… Что-то простенькое, что можно легко спрятать, как то кольцо. Да, именно так и следует поступить. Не стоит также нагружать карманы, — вдруг бежать, да и через забор лезть…       — Сейчас решим, открывай…       Анни отошла к кровати, встав у стены несколько правее. Только сейчас я обратила внимание на картинку, совсем небольшую, в две-три ладони, фонарь выхватил что-то синее. Я подошла ближе и различила тонкую полоску берега. Анни сняла картинку со стены и отдала мне.       — Океан… А там дом… — тихо пробормотал Райнер, возвращаясь к двери.       Океан? Никогда не была в океане. И воочию не видела, только фильмы, фотографии... А он там, далеко-далеко за стенами, бескрайний и величественный! Прекрасный... А за ним, как и сказал Райнер, дом. Только вот не наш. Океан как океан. Большая-большая лужа, хах! А потом как обернётся бурей… Но кто художник?       Я перевернула картинку, присматриваясь, пока Анни уже рылась в открытом тайнике. Я упустила момент, но разве то имеет значение? Художник, кто художник? «Эдвард Лайерсбруд, по просьбе сестры, 844 год» — прочла я вслух. Тихий звон наполнил комнату, я уставилась на надпись, хоть и не видя ее. Что за странное чувство? Отчего…       — Так, смотри, — Анни выложила всё, что успела сгрести, на кровать.       Нашим глазам предстала груда. Самая настоящая груда. Это ж столько денег…Ну что с них, с богачей, взять?       — Чтоб мы так жили, — пробормотала я, не выпуская из рук картинку. — Запри дверь.       — А? — Райнер пару раз моргнул, после кивнув и подойдя к двери.       — Ты права, запереться теперь — хороший вариант, — Анни сгребла ожерелье и запихнула в карман.       Если кто подойдёт, у нас будет время к тому приготовиться…       — Ключа нету… Берт, тумбочки проверь, — Райнер поднёс стул к двери. Подпер и несильно дернул. Не поддалась.       Я прислушалась. Шаги всё там же, внизу, где-то на втором этаже. Или где ближе? Да черт его разберёт, честно. Сгрести больше. И бежать. Анни, словно поняв ход моих мыслей, подошла к подоконнику.       — Нет ключа! — Гувер развёл руками.       — Стула достаточно будет… — сойдёт, полагаю.       Берт тоже подошёл к набранному и наполнил карманы. Что здесь ещё есть? Подсвечник. Серебро, кажись. Загребущая рука, не советуясь со мной, с кольцами на указательном и безымянных пальцах схватила предмет с тумбочки. Вторая повыбрасывала свечи на пол. Почистить и хорошо будет.       — Серьёзно?       — Ага, — я покрепче сжала добычу.       «А кто только что думал, будто брать надо то, что нести удобно?» — заворчал внутри голос. «Ну так нормально все! Деньги!» — «Оставь его», — «День-ги!» — сколько я выручу за него? Каким образом? Пять тысяч? Просто тысяча? Его можно даже не отдавать старику, самим продать… «Не оставишь?»       — Пойдёмте… Анни раскрыла окно и, выключив фонарь и вернув его мне.       — Труба?       — Она проверила, когда мы с ребенком приходили... Кто дальше?       Анни начала спускаться по трубе, посматривая вниз.       — Райнер, ты давай, я последней пойду, — я махнула рукой с подсвечником.       — Нет, — что? Берт смотрел не на Анни и не в окно. — Там свет горит, — силуэт пальца указал на дверь. — Я пойду последним.       — Ладно… — странное решение. Но пусть будет так.       Берт обернулся и, смотря на меня, кивнул.       — Да, да… — он будто сам себя попробовал убедить.       — Может всё же ты третьим пойдёшь? — за окном громыхнула труба, мы тут же высунулись, нос к носу встретясь с Райнером. Похоже оскользнулся и нога врезалась в жесть, наделав шуму, конечно, подходящее время для грохота.       — Нормально всё, — он толком ещё спуститься не успел.       — Нет, иди ты, — упрямо повторил Бертольдт, уже перестав смотреть.       — Что на тебя нашло?       — Давай, — он легонько подтолкнул меня к окну.       Ты решил поиграть в героя? Нет времени на такие глупости! Но и препираться не стоит, всякое желание отбили голоса за дверью. Я вспрыгнула на подоконник, пришлось взять подсвечник в зубы. Вниз бы только не смотреть… От одной мысли руки потеплели и взмокли, пятки закололо… «Ну ничего, там внизу снег, упаду — ничего страшного…» — «Конечно, моя хорошая, но это не повод десантировать и прощаться с костями!» Понятно. Ступила на подпорку, обняв жестяную трубу руками. Если я попробую просто соскользнуть?.. Попытка не пытка, хотя в этой ситуации можно и поспорить...       Дверь в спальню загромыхала. Скорее! Бертольдт высунулся из окна, глядя на меня. Вижу только какие-то черты, губы шевелятся, но молчит. Он должен успеть! Я потянула ногу, ища подпорку, воздух…       «Что такое, Софи?» — «Да вот дверь заклинило… Я здесь хозяйскую дочку выловила, с кольцом госпожи игралась, только вот следы сейчас на ковре заметила… Сюда ведут, ви…» — «Воры, мо..?» — дальше я не услышала. Слова словно стегнули по ногам, вынудив отступить в пустоту, руки быстро заскользили вниз.       — Хпухкайхя!.. — только и успела вскрикнуть, не выпуская из зубов подсвечника. Окно быстро поднималось вверх, пока я, не отпуская трубу, летела вниз.       Наверху зажегся свет. В метре или меньше того надо мной Берт. Успел!       — А-а! — я рухнула на что-то мягкое, и почти тут же почувствовалось тепло и тяжесть. — Ы-ых… — заскрипело подо мной.       Успели… Фух… «Воры!» — раздался женский крик. Не поймают, остался забор!       — Говорил же не брать эту дрыну…       Бертольдт поспешно встал и подал мне руку. Фу… Слюна течет по подбородку, подсвечник, можно, наконец, в руку взять. Райнер, ворча поднялся. На снегу остался след, мы беднягу припечатали… Бежать! Слишком много снега… Барахтаясь и спотыкаясь, мы бросились к забору. Будто в воде по колено, тяжело… Моментально дыхание сбилось, во рту холодно, нельзя останавливаться!       Громыхнуло позади, я обернулась, едва не потеряв равновесие; задняя дверь распахнулась, на пороге стоял человек. Вытянутый предмет в руках… Раздался выстрел. Крик застрял в глотке, будто толкнули, мы припустили ещё быстрей. Не попал! Чудо! Анни уже у забора! Вторая у стены, Берт и Райнер тут же. Подсадили девочку, я стояла лицом к особняку. Человек вышел на улицу, но исчез. Куда?! Сюда идут люди, я слышу… Мы успеем!       Перекрывая человеческие голоса, по двору пронесся громкий звук, не пронзительный, но пробирающий, волной прокатился в груди… Собачий лай. Я и забыла… Какой ужас способны вселять эти твари.       — Твоя очередь! — я обернулась, Райнер протянул мне руки, скрючась на стене. — Быстрее!       Тёмные фигуры, явно нечеловеческие заскользили по синему снегу, стремительно сокращая расстояние. Подрагивающие руки Берта под башмаками, Райнер взял за запястья, потащив на себя. Я толкнулась, упёрлась в стены, пришлось передать подсвечник, подошвы заскользили… На стене. Остался Бертольдт.       — Давай! — я тянула руки, пытаясь поймать Берта за пальцы. — Ну же!       Совсем рядом рычание, господи, нет! Мальчишка подпрыгнул, цепляясь за руки. Поймал! Пальцы задрожали, он поморщился. Два зверя, совсем рядом. Огромные, почти волки… Тёмная фигура подпрыгнула… Берт вскрикнул, но тут же стиснул зубы, ещё сильнее сдавив мои пальцы. Я почувствовала, как его тянет назад, нет!       — Ра… Рай… — имя никак не давалось.       Браун не отпускал куртки друга, но пальцы, мокрые от напряжения, отчаянно скользили. Во второй подрагивал треклятый… Подсвечник!       — Брось в собаку!       Я наклонилась ниже, хватая Берта под руки. Тянет вниз… Я не отпущу! Скалится и рычит!.. Вторая тварь рядом! Да что же.?! Браун замахнулся и швырнул в зверя подсвечник, тут же потянув за шиворот. Перевесило, Райнер приземлился со стороны улицы. Я же и Берт оказались на стене. Не сразу отпустила подрагивающие пальцы, пытаясь восстановить дыхание.       — Порядок?!       В ответ Берт поморщился и застонал, мотнув головой. Второй выстрел пронзил воздух, как и последовавшая за ним брань. Нет времени!       — Пошли…       Я тяжело рухнула на землю рядом с Бертольдтом и тут же, не приходя в себя, пустилась бежать, не дав передышки и потащив за собой Берта. Что с его ногой? Надеюсь, что цела… Мои в полном порядке, не подвернула, а это важней. Пока мне хватает сил, я не оставлю ни его, ни Анни, ни Райнера. Мне хватит сил! Мы справились! Только теперь бежать… Бежать без оглядки.       Крепко врезаясь башмаками в землю и сжимая добычу в пальцах, мы бежали что было мочи, подальше от комнат, коридоров, слуг, детей, собак, особняка Лайерсбрудов. Мы возвращались в спасительный сырой мрак улиц.