Тот, кого я знал раньше

       Больше всего Стэн нравился  потому, что обращался со всеми на равных — как с компаньоном и собеседником. И неважно, что иногда ему хотелось поговорить о том, что соседке поставили коленный протез, или о концерте старинной музыки, где он недавно побывал.       Когда ему рассказывали  какую-нибудь смешную историю из школьной жизни, он был внимательным и благодарным слушателем. В отличие от родителей, которые пугалась и отмораживалась, стоило кому-то пошутить, или  похихикивали в ответ, но как-то неловко и вечно запаздывая.       Стэн любил смеяться, и Билл обожал, когда он принимался рассказывать истории из своей жизни: про детство с пронырливыми монахинями и шумными дядюшками, до последнего ходившими в холостяках, про дружбу с местными воронами (он заманил их к себе на задний двор), про то, как живя в Миссури он пошил себе белую ночную рубашку до пят и стоял у окна, заставляя соседей думать, что он призрак.       Вместе с каким-то парнем он скользил по дощатому полу, пока половицы не истончились до такой степени, что они провалились в подвал, скрывающий человеческие кости.        Но парень со старшего класса не рассказывал, что в любое удобное время он отправляется на прогулку по лесу в одиночестве и что для интереса изучает латынь.        Вещи внезапно становились такими хрупкими.        На озере было очень тихо. С неба жарило нечеловеческое, слепящее закатное солнце, кроваво-красные ряды облаков напоминали апокалиптичные съемки бедствий и катастроф: взрывы на тихоокеанских берегах, полотнища пламени тянутся за бегущими стадами зверей. Наши ребята приземлились на крутом берегу озера, свысока глядя на закат.    — Она пригласила этого идиота, — сказал Билл, задумчиво задержав взгляд на коленке Стэна.    — Ты про Ричи Тозиера? Не много ли чести парится о такой ерунде. К тому же он ничего тебе не сделал.        От возмущения мальчик подскочил с травы, где они сидели. Стэну на секунду показалось, что на его покрасневшем лице появились слёзы. Парень снял свою вельветовую куртку. Такие куртки, которые наверняка до этого висят во вневременной заводи со старыми книгами и громким тиканьем часов, старинной мебелью и бархатными портьерами. Повсюду — осадок прошлого, тихие комнаты, где все вещи покойны, осмысленны. Но он лишь лениво посмотрел на Билла.        Глаза мальчика были полны нестрашного гнева. Он был раздражен тем, почему Стэн остаётся таким спокойным: медлительно стягивает свою жёлтую куртку, невозмутимо закрывая глаза перед вечерним солнцем. Наконец Билл сказал:       — Я говорил, почему он мне не друг.        Ответа не последовало. Вместо этого Билл снова приземлился на сухую траву и посмотрел на Стэна. Лучи закатного солнца красиво приломлялись в его светлых волосах. Глаза его дрожали, будто он смотрел кино, когда закрывал их, и следил за картинкой. Билл заметил, что его бледное лицо на свету превращалось в такое, какое он видел на страницах учебника по литературе. Самое интересное в этих книгах, думал парень, это иллюстрации каких-нибудь художников. Вот они-то и есть главная ценность истории в книге. Ты же не станешь читать книгу, если она без картинок или же «упакована» в не пойми что.       Да, книгу не ценят по обложке, но, а вы-то много прочли, перед тем, не глянув на переплёт?        Стэн был не на много старше, но Билл всё равно уважал его больше всех из их компании.        Он бы так и сидел глядя на его лицо, но тут Стэн расплылся в широкой улыбке. Билл вздрогнул и стыдливо сел на место. И тут Стэн громко расхохотался. Никак не мог удержаться.      — Урод! — взревел он, пнув так сильно, что тот покатился вниз к озеру. Но Стэн смеялся. Потом он протянул ему руку, чтоб помочь подняться, но Билл её лягнул.       Они катались по траве и захлебывались от хохота. Билл был весь разбит, его внезапно вытошнило, но и то он думал, никогда не перестанет смеяться. Зябко поеживаясь после приступа тошноты, Билл зачерпнул ладонями воды, попил, поплескал себе в лицо. Слышно было, как ржёт Стэн.    — Два пальца в рот! — крикнул он, и что-то еще потом, что тот упустил, потому что вновь содрогнулся от рвоты. Когда все прошло, он ещё пару раз сплюнул, затем утёр рот тыльной стороной ладони.     — Полегчало?       Потом кому-то из них пришла мысль развести костёр. Они подожгли пух, накидали веток. Не получилось. Стэн разрушил костер ногой и велел Биллу принести новых сухих сучьев. Парень откопал где-то картонку из-под мясных рулетов и сунул её внутрь кострища. И когда он хоть немного стал походить на костёр, они сели поодаль. Но не рядом. Все таки чувствовалось какое-то напряжение между ними. Неловкое молчание.        А разве люди должны что-то говорить лишь бы заполнить его? Они должны сморозить чушь, чтобы не чувствовать себя неуютно. Если вам по правде хорошо с человеком, так зачем портить хороший момент?        Палки тлели и поэтому, всё быстро превратилось в белую труху. В голове смешались мысли. Изучая берег, Билл бросил взгляд на Стэна.       Опуская веки он прокручивал картинки как Стэн без перерыва спрашивал «Полегчало?». Он повторял это про себя, пробуя на вкус. Билл мечтал услышать эту интонацию снова. Вокруг — вода, песок и камни и так хотелось сесть с ним рядом. Посмотреть на него, в его серые глаза. С ним многое становилось интересным.       Холодная водная гладь. Парень лёг поодаль пепелища. Минуту погодя, к нему подошёл Стэн. Он задумчиво сел, вытянув одну ногу.       Берег молчит, пока вода поёт. От края до края становятся тихими звуки, лишь тлеющий костёр позади. Стэн щёлкнул зажигалкой, предлагая Биллу. Тот кивнул. Он всегда боялся предложить покурить, пока сам Стэн этого не сделает.      — Кто я теперь? — спросил Билл, наблюдая как ему подкуривают. — Что, если я тот, с кем сам не хочу быть рядом?    — О чем ты, Билли? — спросил Стэн, неотрываясь от сигареты.    — Что, если мне грустно? Что, если я тот, о ком ты не хочешь говорить? У меня чувство, будто я больше никогда не буду тебе нужен.    — Чего блять? — тут он отдал сигарету и серьёзно посмотрел на Билла.   — Что я могу изменить, направляемый собственной тенью? Я хожу кругами, Стэнли. Мой брат… Я чувствую себя виноватым.   — Я думаю тебе необходимо отдохнуть. —  Нет, ты понимаешь. Этот Тозиер. Это его работа, он ничего не делает. И сын у него…   — Ой, да господи, — он схватил его сигарету, глубоко затянулся, выпустил струю дыма в небо.  — Откуда ты знаешь, что он ничего не делает?   — Мой отец так говорит.   — Ладно, а при чем тут Ричи?   — Да ты посмотри на него! Яблоко от яблони.       Голова у Стэна раскалывалась. А злобное солнце уже село.   —  Может, и есть что-то в этой его пустоте, в этой ее первозданности, — сказал Билл, отбирая сигарету. — Свет ушедших дней сильно разнится со светом дней нынешних, и все же в этом доме каждый уголок напоминает мне о прошлом. Но когда я думаю о Джорджи, то кажется, будто он ушел на корабле в море — уплыл в чужестранную яркость, где нет никаких дорог, а есть только звезды и небо.        Стэн отрезанно сказал:   — Если ты не замолчишь, я тебя поцелую.        Потом он снова закрыл глаза и лёг на траву. Его движения напоминали спокойного кота, которому все осточертело.        Билл сменился в лице. И Стэн это почувствовал, потому как широко улыбнулся и почесал нос. _____         Напомните, сколько вам нужно карманных денег, чтобы завтрак был вкусным? Сколько выстрелов должно прогреметь в двух кварталах от вашего дома, чтобы вы обняли мать? Сколько вам нужно мальчиков с эмблемой школьной команды по баскетболу на куртке, чтобы понять, что вы влюблены в друга детства? В какой точке планеты ты должен оказаться, чтобы по-настоящему любоваться небом? Какое на вас должно быть пальто, чтобы  гордо распрямить спину?        Выкурите сигарету и смотрите:        Он устало потёр глаза. Быстро накинул куртку и захромал к выходу. Он вышел на дневной свет. На мгновение парень решил, что на небе множество лун, которые уже в игре вместе с ним. Он читал про них в журнале. Поэтому за ним следует присмотреть.        На перекрёстке он встречает Бев. Красивая, странная, весёлая. Она должно быть идеальна. Но его она раздражает. Он не доверил бы ни один, даже самый не важный секрет, этой девчонке. Она озадаченно смотрит на парня. Кажется он видит как методично вспыхивает её огонь. Эта девочка ищет ссоры.     — А? Что ты говоришь?    — Эдди… — все-таки она не станет повторять, что сказала. Да и поделом ей. Ему хорошо. Голова кругом. Все будто в фильме.       Наверное, единственная неосвоенная территория — это космос, но его изготавливают в подвалах Голливуда. Блин, он опять прослушал.    — Твоя проблема в том, что ты лезешь туда, куда тебя не просят. Вот опять.        Им просто по пути на… Автобус до дома Билла. В голове снова сцены как он падает в руки Ричи, словно мячик.       И зачем им туда? Точно — пятница. Всё плывёт. Всё, чтобы не скучать и мы оба так пусты, думает Эдди. Но так очаровательны. Ветер качает цветы на обочине. Они обречены погибнуть под этим синим небом.    — Ты пьян.