Hold on

      Раньше я только слышала о таком цветке, как маргаритка. Никогда не видела его в природе, не искала на прилавках и вообще даже не представляла, как он выглядит. Оказалось, что он очень даже ничего и его имя ему подходит. Очаровательный цветочек, незамысловатый, но трогательный. Маргаритка очень похожа на родную русскую ромашку.       Первые четыре дня каникул, считая воскресенье, пролетели быстро. Вернее, длились то они как обычно, но прошли так незаметно и ненавязчиво, что это даже немного пугает. Ожидание конца каникул всегда всех угнетает. Я не исключение, но вместе с этим, сколько помню, где-то глубоко в душе тихо и незаметно ждала их окончания с трепетом. Почему-то казалось, что многое измениться к лучшему, и одноклассники и учителя вспоминались хорошими друзьями. Не то, чтобы это было не так, но чувствовалась особая тяга увидеться со всеми. Эта тяга раз за разом появлялась и не давала насладиться каникулярным бездельем. При этом раз за разом не оправдывалась и оставляла после себя шлейф лёгкого и грустного разочарования. Можно было подумать, что у меня плохие отношения в школе, но на самом деле это не так. Три подружки одноклассницы, несколько приятелей-мальчишек, а с остальными дружелюбно-нейтральные отношения. Не сказать, что такое положение дел меня не устраивало. Я и сейчас, в новом окружении, не собираюсь записываться в культмассовый сектор, но что-то во мне определённо желает этого. Была бы я более решительна, тогда, наверное, это маленькое желание воплотилось бы в жизнь, но — я это я, и с этим ничего не поделать.       Пусть времени предаваться мечтаниям у меня сейчас и нет, но часто ловлю себя на мыслях о баскетбольном клубе. В понедельник у ребят была игра в которой они одержали блестящую победу. О победе я узнала от Шузо и поздравила всех через него же. Мне до сих пор было совестно за то, что не пришла поддержать. С этого момента в памяти обычно всплывал наш последний разговор с Акаши, и я мгновенно успокаивалась.       Он сказал, что дождётся меня. В тот вечер улыбка не сходила с лица, а на душе было светло и легко. Впервые за немалое время я позволила себе расслабиться. Кажется, с моего переезда в Японию я ещё ни разу не улыбалась и не бездельничала столько сколько тогда. Ноющая тоска по Родине и семье, преследовавшая меня всё это время, улеглась словно по мановению волшебной палочки. А ведь я так старательно училась, стараясь отвлечь себя. Добровольно бросалась в водоворот знаний, ежедневно усваивая массу информации, которая не приносила желаемых достижений по причине беспорядочности и отсутствия системы. Зато обеспечивала крепкую нагрузку на мозг и способствовала беспробудному сну, без мыслей и сновидений. Но в ту ночь мне снился сон. Со мной был папа. Мы были птицами и вместе взмывали к облакам, любовались чудесными видами и смеялись, ловя восходящие потоки. Чувство остаточного восторга преследовало меня даже после пробуждения. Увидеть отца после столького времени, пусть и не в реальности, было очень приятно.       Благодарность, поселившаяся во мне после произошедшего, настойчиво требовала своего самовыражения. Самым подходящим случаем представилась победа, одержанная баскетбольным клубом Тейко. Я планировала попросить у Шузо номер Сейджуро и поздравить его лично, но одёрнула себя в последний момент. Разница менталитетов медленно, но верно сводит меня с ума. Не думаю, что в стране, где называть человека по имени дозволено лишь избранным, приемлемо вызнавать личный номер без его на то предварительного согласия. После пришествия этой мысли, моё рвение изрядно поутихло, но не пропало, оставшись очередным маленьким желанием.       — Аяно       Рука дрогнула и цветок сместился чуть в сторону. В какой-то степени я уже более менее свыклась с тем, что из мыслей могут вырвать резко и в любой момент.       Шёл уже четвёртый день моей подработки в качестве ассистентки флориста. Намиказе Харука, моя родная тётя, дочь четы Широгане и младшая сестра моего отца, а ныне — мой достопочтенный работодатель. Ей недавно исполнилось 28, а папе идёт 37. Ничего так разница, целых 9 лет… В сравнении с нашей с братом разницей в год — это действительно много.       — Девочка, как у тебя дела? — Я обернулась к моей работодательнице. Тётя Харука оценивала мой простенький шедевр из маргариток цепким взглядом дизайнера. — Развлекаешься?       — Ага.       — Могу тебя порадовать, перерыв почти окончен. — Хару-сан поправила свои чёрные, собранные в хвост и сияющие здоровьем, волосы и ободряюще хлопнула меня по спине. — Попробуешь сама обслужить клиента?       Тётя Харука интересная личность. Перед тем, как отправить меня к тёте, дедушка рассказал мне невероятную историю. По его словам — тётя была легкомысленным ребёнком и не задумывалась особо над будущим. После окончания школы поступила на юридический, как на первый попавшийся. С горем пополам отучилась 4 положенных курса и даже нашла работу. 6 лет назад, спустя всего пару месяцев работы в суде, Хару-сан уволилась и на какое-то время скрылась из поля зрения родителей, а спустя 3 месяца вернулась будучи уже женатой женщиной. В тот же год прошла курсы на флориста и открыла собственный магазин, тем самым изменив курс своей жизни на 180 градусов в самую наилучшую сторону. А также стала мамой прелестного мальчугана, такого же красивого, как и его мать.       Хару-сан тепло приняла меня и как работницу, и как племянницу. До сих пор моя работа состояла лишь во всесторонней помощи. Я помогала с декорированием букетов на заказ, с уборкой после закрытия, иногда сидела и тренировала алгебраические навыки за кассой, а также неотлучно следила за пятилетним малышом Саске. Покупателей консультировала в основном сама Хару-сан, но когда посетителей становилось слишком много на неё одну, подключалась Умэ-сан, Намиказе Умэ, младшая сестра мужа Хару-сан. Вообще она работает управляющей, но, так как она разбирается в цветах, то во время наплыва посетителей, оказывает посильную помощь в обслуживании клиентов.       — Боязно, как-то… — ответила я, содрогаясь от подобной перспективы и открыла было рот, чтобы извиниться за вырвавшийся русский, как была огорошена приговором:       — Сочту, как согласие — тётя лучезарно улыбнулась. Она взяла в руки вазочку с моей незавершённой композицией и поманила меня пальцем за собой. Я покорно поднялась и двинулась следом.       — Хару-сан, вы ведь это не всерьёз? Я практически ничего не смыслю в цветах!       Моя попытка образумить тётю не увенчалась успехом.       — Отто-сан рассказывал, что ты смышлёная девочка. Да я и сама это вижу. — Хару-сан поставила вазочку с маргаритками у кассы — Думаю, за это время, проведённое с нами, ты поднаторела в сфере флористики.       — Но у меня совершенно отсутствуют социальные навыки и я… — но поток моих отговорок был безжалостно пресечён.       — Я буду рядом. И Умэ-чан тоже вот-вот подойдёт. — заверила меня тётя. Сегодняшняя смена Умэ начиналась с обеда и она должна была скоро прийти вместе с малышом Саске. Донёсся мобильный рингтон. Хару-сан приняла вызов и вернулась во внутреннее помещение.       Я смирилась со своей участью, поправила сползшие на нос очки и посмотрела на часы. Обеденный перерыв как раз подошёл к концу. Посетителей в первые минуты обычно не бывает, тётя Харука успеет вернуться. Мне не впервой было самой открывать магазин, тем более ничего особенного делать не требовалось. Взяв из выдвижного ящичка под кассой ключи, я подошла к дверям. Отперев парадный вход, я перевернула резную табличку алым росчерком «𝒞𝓁𝑜𝓈𝑒𝒹» к себе и окинула взглядом улицу сквозь стеклянную дверь магазина. Хару-сан ещё не вернулась и ничто не торопило возвращаться.       Ничего примечательного я не увидела. Разве что на парковке прямо напротив стоял автомобиль, привлёкший моё внимание поблёскивающим на солнце смоляно-чёрным корпусом на фоне других тусклых авто. Прохожих было много всегда, в Японии к этому быстро привыкаешь. Взрослые куда-то торопились, проходили гуляющие группы подростков, наслаждающихся каникулами, и парочки влюбленных. Завидев первую такую парочку, я ретировалась от двери, во избежание конфуза, если они вдруг решат зайти к нам. Вскоре и вправду послышался перезвон музыки ветра, не так давно подвешенной мною над входной дверью, но вместо молодой пары в помещение вошёл мужчина уже не средних, но и не сказать, что преклонных лет. Гладко зачёсанные тёмные волосы без видимой проседи, две выделяющиеся морщинки по бокам от носа, тёмные, словно слегка размытые, глаза и обыденный взгляд. Он был не особо крепкого телосложения и не то, чтобы высок ростом, а одет в тёмный смокинг и при галстуке. По одежде можно было бы отнести его к офисному работнику, но скорые выводы делать не стоило.       — Добро пожаловать. — дежурно поприветствовала я, улыбаясь насколько возможно без нервозности. Куда же запропастилась тётя? — Могу я вам помочь?       — Нет, благодарю. Я здесь, чтобы сделать заказ — мужчина извлёк из кармана пиджака бумажку и продиктовал, глядя в неё — 20 букетов 'Dame de Coeur'. — его размытый взгляд снова устремился прямо на меня — Будет ли это возможным?       … Господи, позволь мне просто провалиться сквозь землю… Роде всевышний, что за зверь этот Дам де Кер? Спасите!       Страшно представить какое у меня было несчастное выражение лица. Взгляд мистера «дворецкого» прояснился. Видимо я выглядела настолько жалко, что даже в этом официальном до мозга костей господине вызвала интерес. Ну хорошо хоть не презрение. Если он сейчас уйдёт — это будет катастро…       — Прошу извинить, можете повторить? — на моё плечо легла тёплая рука моей спасительницы. Внутреннее напряжение сразу спало. Я освободила Харуке-сан место впереди и с величайшим облегчением отступила, готовясь исполнить любое поручение. Покупатель переключился на вовремя подоспевшую Харуку-сан и тут же в точности воспроизвёл сказанное мне ранее. Тётя кивнула на вопрос и уточнила композицию букета, показав мужчине ламинированные карточки с изображёнными на них вариантами. Меня отослали принести образец. Оказалось, что «дворецкий» имел в виду сорт розы. Длинный прочный стебель, шикарный кроваво-красный пышный бутон, упругие изумрудные листья и массивные шипы. Принесённый мной цветок заказчика удовлетворил и началось нудное оформление заказа.       Я так и осталась стоять рядом на всякий случай. Вращала в пальцах цветок, к которому потеряли интерес сразу после досмотра. Он был действительно красив. Яркую, самодовольную, буйную красоту источал каждый лепесток. Эта была совсем распустившаяся, в полном цвету. Вернув красавицу в вазу, из которой и забрала её ранее, я потянулась было за моими маргаритками…       — Аяно!       Я обернулась на оклик.       — Да?       — Иди сюда. — я подошла. Тётя уступила мне место, и указала на лист бумаги. — Заполни бланк заказа. Мне необходимо договорить. — Харука-сан вложила мне в пальцы свою ручку и выскользнула из-за прилавка. Уже исчезая за дверью комнаты персонала, она напутствовала меня: — Будь внимательна!       Я повернулась к посетителю, ещё не до конца осознавая, что теперь разбираться с ним предстоит мне. Вот это поворот. «Дворецкий» смотрел выжидающе. Я опустила взгляд на бланк оформления заказа.       В строке, в которой должно было быть имя заказчика, был написан только один иероглиф. 赤 (aka — красный). Акаши. Фамилия Сейджуро пришла на ум сама собой, и я слегка улыбнулась этой мгновенной ассоциации, сгенерированной моей головой. Разумеется это не так, таких совпадений не бывает. Существует множество других фамилий на 赤.       — Можете повторить имя, на которое оформляется заказ?       — Пожалуйста. Заказчик — Акаши Масаоми.       …       Чего там не бывает?       — Акаши? — автоматически уточнила я, не поднимая глаз.       — Да. — невозмутимо подтвердил покупатель.       Ручка подрагивала в моих пальцах, пока я выводила в строке знакомую фамилию. И всё же — быть такого не может. В Японии, как и везде, существуют однофамильцы.       — Извините, но вы, случайно, не знаете Акаши Сейджуро? — всё-таки решилась спросить, украдкой глядя на мужчину. Отрешённый взгляд клиента прояснился и сконцентрировался на мне.       — Знаю. Вы, юная мисс, знакомы с молодым господином?       …        Я сдаюсь. В этом мире нет ничего невозможного.

* * * * *

      Негромкий шелест листов бумаги, уже привычный уху, кажется начал оказывать умиротворяющее действие. Запах чернильной пасты шариковой ручки, витает в воздухе над бумагами. Вывожу заключительное слово и окидываю удовлетворённым взглядом ровные строки иероглифов. Законченный реферат по геометрии «Небесные координаты и звёздные карты» был собран, сложен в файл и отложен в стопку к другим готовым работам. Вот я и закончил. Как и планировал, успел до пятницы. Электронные часы, висящие на стене, показывали 13:22. В большое окно слева от стола льётся живой свет позднего мартовского солнца. Ещё не тёплый, но уже ласковый и приятный. Я слегка повёл плечами, повернул лицо к свету и облокотился о спинку стула. Чем заниматься дальше, я не знал, хотя альтернатив было предостаточно. Я снова выпрямился. Убрал ручку в подставку к прочим канцелярским принадлежностям и поднялся. Подошёл к стеллажу у стены и деликатно вызволил из плотного ряда учебников, справочников и энциклопедий увесистый словарь. Открыл его на заложенной странице и прочитал первое попавшееся на глаза слово:       «Глаза, очи».       Глаза…       Языкам меня обучали с детства. Английский освоил в шесть, китайский — к семи. Свои познания в этих двух языках я углублял параллельно с японским, и понемногу изучал французский, корейский, немецкий и наречия некоторых американских стран. Могу без стеснений заявить, что добился стоящих успехов. Но, должен признать, что я уверен — русский заставит меня попотеть…       Русский язык похож на английский только тем, что письмо осуществляется посредством букв. С японским же он вовсе не имеет никаких точек соприкосновения. За эти шесть дней, начиная с субботы, последнего дня прошедшего учебного года, я осознал две удручающие истины:       1) В русском языке всего очень много. Букв, слов, окончаний, суффиксов, приставок, местоимений, союзов, правил и всего прочего.       2) Иностранцы вешаются в попытках освоить русский и стройным хором советуют бросить эту заведомо провальную затею.       Полноценную русскую речь я впервые услышал, когда Аянэ разговаривала по телефону, стоя в школьном коридоре. Это было впечатляюще. Тогда я непроизвольно замер, стоило услышать её голос. Стоял, слушал и поражался неповторимому звучанию. Сама Аянэ говорила бегло, с интонацией, чувством и без запинок. Родная речь словно лилась из самого её сердца. На японском она говорила совсем по другому. Осторожничая и контролируя себя.       Однажды я сравнил её глаза с небом, скрывающим за собой космос. До конца понять её космос у меня не выходило. Услышав её тогда, я внезапно осознал, космос её сознания сокрытый небесной лазурью, на самом деле был далёк от моего понимания. Все её мысли были надёжно зашифрованы её языком. Односторонний языковой барьер не позволял читать выражение её глаз. Аянэ думала исключительно на русском. После ей требовалась пара мгновений, чтобы максимально точно перевести. Едва ли это было заметно. И дело не в том, что я сверхчеловек, способный читать мысли по глазам. Просто не видел иного объяснения тому, что, глядя в её чистые глаза, я раз за разом впадал в замешательство. Особенно, когда она сама смотрела прямо мне в глаза долгим внимательным взглядом и рассуждала о чём-то мне неведомом.       Эти ясные голубые глаза неизменно поражали меня своей выразительностью. В них, словно в чистой озёрной глади, отражалась каждая эмоция. Все оттенки радости и печали, веселья и грусти. Когда их прямой взгляд был направлен на кого-либо я мог угадывать её мысли по обстоятельствам и известным мне деталях о её личном отношении и характере. Но, когда эти омуты безоблачной синевы обращались на меня с выражением внимательной вдумчивости я раз за разом сталкивался с загадкой, которую не мог разрешить.       Напрягаю пальцы и захлопываю словарный том, возвращаю его назад в ряд к остальным книгам. Губы трогает лёгкая улыбка. Мысли о ней дарили приятные ощущения. Они не мешали сосредоточиться. Только на душе становилось легче и светлей, начинало казаться, что солнце греет. И в этом простом удовольствии я себе не отказывал. С последней личной встречи прошли вот уже шесть дней. После победы над Акирудай, в понедельник, Ниджимура всей команде передал от Широгане поздравления. И больше ничего. Думать о ней было приятно, а желание встречи билось в сердце сладкой и тягучей патокой глухой тоски. Сейчас Аянэ должно быть на подработке, про которую она рассказывала. Где-то в небольшом цветочном магазине, затерявшемся на улицах огромного Токио. Идти искать иголку в стоге сена не имело смысла. А если имело, то стоило представить реакцию Аянэ и родящиеся в её рыжей головке догадки, как хотелось стукнуться посильней головой о стену.       Когда уже закончатся каникулы?       Через три с половиной дня. Целых три с половиной…       Тихо выдыхаю и вновь обращаю взгляд в окно. Было бы неплохо немного проветриться. Но успеваю сделать лишь шаг по направлению к двери, как раздаётся стук.       — Входите.       Дверь раскрылась и я немного удивился, увидев Аоно-сана. Сатору Аоно, дворецкий токийского особняка моего отца, был редким гостем на моём пороге. Мужчина шагнул в комнату, поклонился, как того требовал этикет.       — Извините, если отвлёк, молодой господин.       — Ничего, я собирался выйти на прогулку. Вы от отца?       — Нет. Мой визит никак не связан с господином Акаши.       Детство своё я провёл в Киото, в Токио бывал редко, так что со здешними обитателями тесного общения не имел. После переезда для поступления в Тейко, я постарался по мере возможности наладить контакт и мне это удалось. Служащим я понравился, все были в меру милы и доброжелательны. Дворецкий же был со мной почтителен, но не более. Он отличался некоторой пассивностью, а потому на большее я и не рассчитывал. Видеть его, пришедшего лично ко мне, было необычно.       На мгновение замерев, я кивнул и мельком оглядел мужчину, но не заметил ничего примечательно. Разве что вид у Аоно-сана был оживлённее обычного. Я улыбнулся и ровно поинтересовался:       — И какое же у вас ко мне дело?       Дворецкий молча склонился в лёгком вежливом поклоне, вынул руку из-за спины и подал мне свою ношу. Я, рефлекторно протянувший руку, замер, уставившись на букет. Но, не допустив долгого промедления, принял его. Тонкие стебли маргариток приятно охладили пальцы сквозь узорчатую упаковочную бумагу. Хрупкие головки покачнулись, соприкасаясь белыми нежными лепестками, и улыбнулись солнечными сердцевинками. Всё ещё пребывая в недоумении, я оторвался от созерцания неожиданного подарка.       — Аоно-сан, кому обязан? — несколько поспешно поинтересовался я.       — Девушка, которую мне посчастливилось встретить во время исполнения поручения господина Акаши, поинтересовалась не знаю ли я вас. Получив ответ, она попросила передать вам этот подарок. — безэмоционально ровно ответствовал дворецкий и вновь склонился: — Разрешите откланяться.       Я кивнул и Аоно-сан удалился, оставив меня наедине с моим замешательством. Маргаритки улыбались мне и, я, приняв ситуацию такой, какая она была, не сумел не ответить тем же. Оправив слегка смявшуюся полупрозрачную золотистую бумагу, я позвал горничную и попросил её принести вазу с водой. Вскоре она вернулась, с небольшой изящной фарфоровой вазочкой, наполненной водой до середины. Поблагодарив и отпустив её, я поставил вазочку на стол и осторожно опустил в неё зелёные тонкие стебли косо срезанные на концах. Головки маргариток легонько качнулись и на мгновение мой взгляд выцепил уголок с золотистым орнаментом, но нежно белые лепестки сразу сомкнулись, вновь скрыв его от моих глаз. Я аккуратно извлёк из цветочного плена свою находку. Это оказалась белая картонная карточка с замысловатой вязью узоров, поблёскивающих золотом, по краю. На лицевой стороне обнаружился мелкий печатный текст, повествующий о правильном уходе за свежесрезанными цветами. Лёгкое разочарование коснулось моего сердца, но мгновенно испарилось, стоило мне перевернуть карточку. Сердце радостно встрепенулось в моей груди.

      «Поздравляю с победой!

Я понимаю, что припозднилась. Я собиралась оставить поздравление до начала учёбы, но такой невероятной возможностью было жаль не воспользоваться. Сейджуро, ты, должно быть, был удивлён. Прошу прощения за это.

Мне до сих пор не вериться, что бывают такие совпадения! Да ещё и не где-то там, а в Токио! Огромном Токио! Подумать только!

Надеюсь, что у тебя всё хорошо) Желаю замечательного времяпрепровождения. Увидимся в школе.

Аянэ»

      «Аянэ» — вновь прочёл я. Повторно пробежавшись взглядом по записке, я перевёл взгляд на маргаритки. Каждый изгиб стебля и лепестка, сам по себе чудесный, теперь исполнился в моих глазах особенного смысла. Но любоваться ими и вздыхать — это не то, что я собирался делать. На лицевой стороне карточки, в углу было пропечатано отчётливое:

" Магазин цветов 《Благоуханный мир》»

* * * * *

      — Приветик, Саске. Чем сегодня занимался в садике?       Черноволосый мальчуган обернулся на голос. Тёмно-карие глазёнки блеснули. Малыш торопливо вскочил с коленок и подбежал к столу. Аянэ вошла в комнату. Она только что вернулась после пробежки до супермаркета. Умэ попросила сбегать за стикерами, которые внезапно закончились. Аянэ быстро согласилась и собралась было сходить в универмаг на противоположной стороне улицы, но заказ оказался подробнее, чем она ожидала. Стикеры требовались из конкретного магазина. Сначала это не смутило, но когда Аянэ забила название в мобильной программе-навигаторе, оказалось, что тот находится в двух кварталах от Благоуханного мира. Когда Широгане наконец вернулась, Умэ сердечно поблагодарила её и сказала, что пока для неё нет поручений и она может посидеть с «племянничком». Аянэ, уже несколько подуставшая от беготни, с удовольствием согласилась.       Войдя, девушка опустилась сначала на корточки, а потом и вовсе села на мягкий ковёр, среди разбросанных игрушек и расслабленно выдохнула. Саске быстро подскочил к ней, держа в руках лист бумаги. Аянэ заставила себя обратить максимум внимания на творение ребёнка. На рисунке был изображены руки, держащие букетик цветов, простых и знакомых.       — Это маргаритки?       Мальчик отрицательно мотнул головой и негромко проговорил:       — Ро… Ромаськи…       Аянэ подняла взгляд на маленького художника ошарашенная и умилённая его попыткой произнести название русского цветка. Первые три дня подработки Саске в садик отводила сама Аянэ, но сегодня тётя Харука ни с того ни с сего сообщила, что сама отведёт сына. В тот момент от неё веяло напускной строгостью, словно она собиралась обличить чьё-то преступление, но на губах то и дело проскальзывала улыбка полная весело-коварного предвкушения. У Аянэ на этот счёт быстро построилась версия. Пока Харука-сан собиралась, Широгане ожидала её с маленьким Саске на руках и обнаружила среди свежих, только завезённых, цветов маргаритки. О том, что это были именно маргаритки было указано на контейнере. Тогда она указала малышу на цветы и прочитала ему название, а потом, ради общего его развития, невзначай упомянула о ромашках. Кстати, из-за того, что Харука-сан ушла в детский сад, распределение новых цветов пало на плечи Аянэ.       Теперь, глядя на рисунок, она была польщена вниманием малыша к её рассказам. На картине присутствовали проблемы с масштабом; ромашки были изображены слишком большими и поэтому руки, казалось, принадлежали эльфу. Но композиция, хоть и была передана неровными линиями и в общих чертах, сама по себе была весьма оригинальной для пятилетнего ребёнка. Аянэ одобрительно улыбнулась.       — Молодец! Этот букет в руках твоей мамы? Хочешь подарить маме цветы?       Но к её неожиданности мальчик снова мотнул головой.       — Не мама. Ромаськи у. — мальчика перебил голос его матери, приглушённо донёсшийся снизу:       — Аяно!       Девушка тихо выдохнула и сиюсекундно подскочила на ноги. Её ладонь мазнула по тёмным вихрам мальчика.       — Как вернусь, обязательно доскажешь, ладно? — она улыбнулась и выскользнула из комнаты.       — Будь другом девочка, сходи, купи ручек. — прилетело из-за прилавка, стоило выйти в помещение магазина. Женщина, отдавая поручение, ни на секунду не оторвалась от изучения записей в книге заказов. Зато из зелёных дебрей образцов вынырнула фигура Умэ.       — У Харуки внезапно закончились чернил в ручке, и обнаружилось, что эта отслужившая ручка — единственный представитель своего вида, оставшийся в магазине. Харуке срочно нужно начать составление отчёта и без письменных заметок дело идёт туго, как видишь… Извини, что снова дёргаем тебя.       — Ничего, — Аянэ с улыбкой качнула головой и, изобразив тревожное подозрение на лице, но с весёлой искрой в глазах, уточнила: — Могу я надеяться, что на этот раз не придётся пользоваться навигатором?       Намиказе не сдержала смешка.       — На этот раз нет. Универмаг напротив вполне подойдёт. — заверила она и вернулась к своему прежнему занятию, проинструктировав напоследок — Деньги возьми из кассы и не забудь записать.       — Никаких дополнительных требований?       — Купи сразу несколько, самых обычных. Трёх хватит. И запасных стержней тоже. — проинструктировала Харука-сан. Одолжив примерно необходимую сумму и записав в специальную тетрадку, Аянэ накинула поверх футболки мастерку и направилась к двери.       — Скоро вернусь! — девушка взялась за ручку и, пропустив внутрь клиента, вышла на улицу, направляясь к ближайшему пешеходному переходу.       Умэ поднялась на ноги, машинально отряхивая фартук от несуществующего сора, и вышла навстречу клиенту. Продав пышный букет и дежурно улыбнувшись на прощание, она ступила обратно в цветущие джунгли. Ей нужно было сделать свежие срезы на цветах из последнего оставшегося контейнера. Ассортимент магазина пополняли каждое утро партией цветов определённого размера, которой в большинстве случаев хватало на день. Редко, но случалось, что не хватало. Но так лучше, чем цветы будут гибнуть просто так.       Намиказе ловко орудовала ножницами и как раз закончила процедуру с последним цветком, когда раздался тихий перезвон музыки ветра, извещающий о прибытии нового посетителя. Умэ выпрямилась.       — Добро пожаловать. — поприветствовала она вошедшего юношу — Осматриваетесь, или вам нужно что-то конкретное?       Парню на вид было около тринадцати. Посетители данной возрастной категории обычно наведывались к ним просто полюбоваться недолго их цветущим товаром. В основном это были школьницы вроде той же Аянэ, но и мальчишки иногда заглядывали.       Кстати, на счёт Аянэ… Куда это она запропастилась? Универмаг прямо через дорогу, а времени уже прошло более, чем достаточно.       — Здравствуйте. — парень вежливо улыбнулся и ответил на ранее заданный вопрос — Конкретное. Могу ли я просить Широгане Аянэ уделить мне время?       Брови Умэ приподнялись в немом изумлении. Аловолосый юноша смотрел на неё спокойными ясными глазами.

Продолжение следует