Третий не лишний

      Чем ближе сдача выпускной квалификационной работы и экзаменов, тем загруженнее становятся дни у Тэхёна и Намджуна. Очередная учебная неделя подошла к концу, они вдвоём выходят из корпуса и направляются в начало кампуса, где расположена парковка. Тэхён смотрит под ноги, идя рядом с другом и слушая его разговоры о том, что надо было ему поступать в университет сразу после школы, а не тупить и искать себя. На этих словах он поднимает вверх руки и изображает кавычки в воздухе. Он долго метался, не зная, что ему подходит больше — журналистика, режиссура или вовсе преподавание. В итоге, решил пойти по стопам своего парня и выбрать журналистику. В принципе, он ещё ни разу не пожалел. Учёба ему легко даётся, да и о будущей работе уже есть мысли.       — С этими новыми правилами столько головной боли, — сетует он. — Сокджин говорит, что когда он выпускался, было гораздо проще.       — Так кажется, когда проходит время. Через пару лет, когда тебе будет выносить мозг начальство, ты тоже подумаешь, что в универе было проще. Но на самом деле это не так.       — Поэтому, есть смысл самому стать начальником, — хмыкает Намджун.       — С твоими амбициями точно, — с ухмылкой бросает Тэхён.       — А ты не хотел бы?       — Не знаю, — пожимает плечами Тэхён. — Пока я хотел бы набраться опыта. Надеюсь остаться в штате издания, в котором подрабатываю сейчас, хотя бы на первое время. Хочу поступить в магистратуру по политической журналистике сразу после выпуска.       — Я тоже хотел, но Сокджин против. Не хочет, чтобы я потом по горячим точкам с оператором под боком мотался.       Тэхён хмыкает. Да, Сокджина можно понять. Если бы у него самого был любимый человек, он тоже был бы такого же мнения. Но у него такового нет, и нет никого, кто был бы против того, чтобы этим занимался он сам, поэтому он не видит никаких причин отказываться от своих планов. Тем более, политическая журналистика — то, в чем он на самом деле неплохо разбирается. Мысль о том, чтобы ездить по разным странам и освещать различные события, происходящие в мире, привлекает его куда больше, чем писать статьи для журналов и газет, сидя дома на диване, чем он занимается сейчас.       — У тебя планы есть на вечер? — спрашивает Намджун, когда они выходят на парковку и идут в сторону уже не нового чёрного седана Тэхёна.       Тэхён пожимает плечами. Вообще-то, он планировал вернуться домой, принять душ и заняться тем, чем занимается всякий раз, когда его вечер полностью свободен — самобичеванием. Но если у Намджуна есть другое предложение — он обеими руками «за». Последнее время таких вечеров у него становится всё больше. Он вдруг недавно понял, что все его друзья практически семейные люди. Конечно, они предпочтут проводить вечера с семьями. Хотя, Хёншик и Соджун, его приятели по работе, пока не связаны со своими девушками ни браком, ни сожительствованием. Но даже они заняты. И только Тэхён остался один.       — Отлично, — говорит Намджун. — Предлагаю завалиться к тебе и выпить пива.       — А Сокджин?       — Он с работы поздно вернётся. Но если мы будем пить у нас и там насвинячим — он нас обоих закопает. Так что, предлагаю к тебе.       Тэхён соглашается, и по пути они заезжают в магазин, где покупают упаковку из восьми банок пива и закуски к нему. Дома Тэхён выставляет пару банок на стол, остальные убирает в холодильник. Чипсы он высыпает в глубокую миску, ставя её на средину. Намджун в это время стягивает с себя худи, оставаясь в одной футболке.       — По рамёну? — интересуется у друга Тэхён, заглядывая в шкаф, в котором хранит упаковки с лапшой и снэки.       — Да, жрать хочу дико, — соглашается Намджун и усаживается за стол. Он вскрывает две банки с пивом, пока Тэхён возится с лапшой для них. — Чем ближе выпуск, тем долгожданнее каждые выходные. Мы с Джином уже не видимся толком. На неделе я постоянно занят, а он почти всегда работает допоздна. Быстрее бы уже выпуститься. Джин хочет взять отпуск после того, как я получу диплом, чтобы мы съездили куда-нибудь.       — Зато вы не надоедаете друг другу. Всё-таки возможность отдыхать друг от друга необходима в отношениях, я считаю. Хотя… зная вас, — усмехается Тэхён.       — Кстати, я на днях был у Юнги и он проговорился, что ты как-то заезжал к нему на работу и расспрашивал про субсидии для беременных.       Тэхён закатывает глаза, пока Намджун не видит, и выкладывает рамён к кипящую воду. Ну, кто бы сомневался, что Юнги «проговорится» лучшему другу.       Прошло уже три года с тех пор, как он расстался с Юнги, с которым его когда-то свёл Намджун, но тот до сих пор удивляется, что они остались друзьями, разойдясь спустя пять месяцев отношений. Более того, даже жена Юнги отлично ладит с Тэхёном. Юнги и Суён — его единственные близкие знакомые, у которых есть ребёнок. Их дочери, Юджин, чуть больше года, и всё это они проходили совсем недавно. Естественно, что с вопросами Тэхён обратился к Мину. А ещё Юнги детский врач, что в глазах Тэхёна добавляет ему ещё плюс сто к надёжности.       — Юнги интересовался, не встречаешься ли ты с какой-нибудь девушкой сейчас. Мне вот теперь тоже интересно! Мы что-то не знаем?       — Если бы я сейчас с кем-нибудь встречался, ты бы заметил, Джун.       — Для кого ты тогда спрашивал?       — Ты не знаешь?       — Что?       — Чонгук не говорил тебе?       — Чонгук?! Подожди, ты хочешь сказать, что… да ты гонишь!       Тэхён молчит. Молча доваривает острый рамён, ставит кастрюлю на стол, подложив под неё дощечку, и игнорирует испепеляющий взгляд Намджуна, который ждёт, когда Тэхён скажет что-нибудь нормально. Тэхён ставит тарелки и приборы, усаживается напротив Намджуна, придвигает к себе банку с пивом и делает несколько глотков.       — Давай, рассказывай. Что я уже пропустил?       — Пусть Чонгук сам рассказывает, — вздыхает Тэхён.       — Тэхён, ты уже начал. Давай, выкладывай. Судя по всему, он вообще не собирается ничего нам говорить. Друг, блин.       — Да дело не в этом, Намджун. Они сами ещё ничего не поняли. Ходят уже несколько недель оба как в воду опущенные. Ну, вернее, Чонгук-то ещё более или менее, а Аюми…       — Так они что, правда?..       — Четвёртый месяц уже.       — Охренеть… — выдыхает Намджун. — Он сам тебе сказал?       — Ага.       — И что делать будут? Рожать? Что Чонгук говорит вообще?       — Конечно рожать, срок уже вон какой. А Чонгук мало что говорит. Он сам ещё ничего не понял, мне кажется. Если я затрагиваю эту тему, то мы разговариваем. А если нет, то и он молчит. А Аюми ревёт постоянно, все её планы к чёрту полетели. Не нужен им ребёнок этот, Джун.       — Вот дела… — вздыхает Намджун, отложив палочки для еды в сторону и подперев голову рукой. Аппетит пропал и у него тоже. — Мы как-то можем им помочь?       — Я не знаю. Я пытаюсь с ними говорить, но это вряд ли что-то изменит.       — Может, Джин что-то придумает. Он сообразительнее в таких делах.       Тэхён снова жмёт плечами. Он надеется, на самом деле, что со временем всё само образуется. У Аюми проснётся материнский инстинкт, возможно, даже ещё до рождения сына. Ведь он растёт у неё в животе, она может его чувствовать. Говорят же, что есть особая связь у матери и ребёнка, значит, и у Аюми она должна быть. Чонгук, он надеется, тоже привыкнет к новой роли. Тэхёну вообще кажется, что друг начал смиряться с тем, что у него скоро появится ребёнок. Стал даже шутить иногда на эту тему. Может, и Аюми последует примеру Чонгука и хоть немного расслабится. В конце концов, жизнь на этом не заканчивается, у неё будет ещё сотня шансов себя реализовать. Есть тысячи примеров успешных женщин, которым наличие детей совсем не мешает, а может даже помогает добиваться успехов. Тэхён надеется, что Аюми возьмёт себя в руки. Иначе, это будет крах. Они не протянут так долго. И во всём этом Тэхён видит только одну пострадавшую сторону — ребёнка.

***

      С тех пор, как Чонгук с Аюми узнали, что ждут ребёнка, время полетело стремительно быстро. Они и оглянуться не успели, как пошёл уже четвертый месяц беременности. По совету врача Аюми установила приложение на свой телефон, которое отсчитывает недели беременности и пишет всякие факты о ней. Туда же можно добавлять и различные заметки, вроде изменений самочувствия. Это помогает немного освоиться и привыкнуть. Например, сегодня они на семнадцатой неделе, а их сын размером с небольшое манго. А ещё, если верить приложению, он уже реагирует на звуки, и слишком громкие могут его испугать. Так же там написано, что голос мамы может наоборот успокоить малыша. Только он ещё ни разу не видел, чтобы Аюми разговаривала с животом. Ему такая идея тоже в голову не приходила. Странно это как-то, непривычно. Что вообще ему говорить? Спрашивать, как у него дела? Да у него и дел-то нет, кроме как сосать свой палец. Это, судя по всему, у него получается отлично. Так что мысль поговорить с животом отмелась сама собой.       Сегодня выходной и они сидят дома. Аюми вообще старается всё меньше ходить куда-то, и её выходы из дома практически ограничиваются университетом и ближайшим к их дому магазином. Все её университетские проекты отошли к её подругам и студсовету, о чём она сильно переживает до сих пор, но виду не подаёт. Говорит, что всё это не важно. Но Чонгук знает, как ей нравилось всем этим заниматься. Аюми ведь та ещё активистка. В прочем, студсовет тоже взгрустнул, когда Аюми внезапно из него вышла, ничего не объяснив.       Чонгуку сегодня необходимо поработать, ведь он взял дополнительный заказ на графику, поэтому он перетаскивает свой ноутбук на кухонный столик. Туда же несёт свой рабочий блокнот с заметками, телефон и папку с проектом. За столом работать неудобно, но за эти недели, что они живут в этой квартире, он уже наловчился. Когда места не хватает совсем, он задействует стулья, раскладывая на них то, что не вместилось.       На Аюми сегодня домашние шорты и облегающий топ. Она теперь редко носит вещи по размеру, поэтому Чонгук любопытно разглядывает её живот всякий раз, когда она проходит мимо него к шкафу с одеждой. Ей пришло в голову разобрать его, чем она и занимается с самого утра. Она выбирает вещи стопками, относит на диван, и принимается примерять их по очереди. То, что можно носить — свободные свитера и футболки, кардиганы и жилеты — она уносит обратно и раскладывает на полках. То, что ей мало, она убирает в самый низ.       Когда она в очередной раз идёт к шкафу, и из одежды на ней только задравшаяся внизу майка и бельё, Чонгук отмечает, что её живот уже трудно скрывать. Он округлый, и только дурак бы не понял, что она ждёт ребёнка, но так как она продолжает ходить в свободных платьях, многие всё ещё не догадываются.       — Это тоже маленькое, — показывает она ему несколько пар джинсов, которые держит в руках. — Мне всё малое, Чонгук. Оно не застёгивается на животе.       — А платья? Ты ведь носишь платья в университет.       — На улице уже холодает, я не могу носить летние платья всю зиму.       Чонгук думает несколько мгновений, пока Аюми начинает перебирать очередную стопку, и решает, что можно взять немного денег, отложенных на кроватку для ребёнка. За один из последних заказов ему заплатили наличностью, и он решил деньги отложить. Тэхён весь мозг ему проел тем, что нужно начинать покупать всё необходимое для ребёнка.       — У меня отложены деньги на кроватку, — достаёт Чонгук свой старый бумажник, в котором теперь хранит заначку, и начинает пересчитывать деньги. — Что тебе нужно купить из одежды?       — Несколько джинсов или брюк, свитера. Более плотные платья. Зимнее пальто, ботинки.       — Здесь не так много, на самом деле, — говорит Чонгук, глядя на купюры по пятьдесят тысяч вон в руках.       — Значит, купим кроватку подешевле, — говорит Аюми, убирая подальше вещи, которые малы, и не понадобятся ей ближайшие полгода.       — Ладно. Тогда сходим сегодня в торговый центр и купим одежду для тебя, — соглашается Чонгук, убирая деньги обратно. — О, снимок узи здесь. А я думал, что выронил его где-то.       Он достаёт из кармашка бумажника небольшую фотокарточку, немного помятую, и пытается её разгладить. Она остаётся мятой даже после его манипуляций и он решает просто прицепить её к холодильнику на магнит.       — Что ты делаешь? — спрашивает Аюми, надевая на себя обратно шорты, резинка которых остаётся под животом, потому что выше не натягивается.       — Пусть висит. Все ведь так делают. Может, подписать его ещё как-то? Давай уже выберем имя и подпишем снимок, — предлагает Чонгук.       — Придумаем сейчас имя, а потом он родится, ты его увидишь, и решишь что это никакой не Джонхён, не Сэбом, а самый настоящий Уильям, — усмехается Аюми, подойдя ближе и разглядывая снимок узи, прикреплённый к холодильнику маленьким магнитом в виде птички.       — Моя мама с ума сойдет, если её внука будут звать Уильям, — смеётся Чонгук. — А ты не против дать ему корейское имя? Или ты хочешь японское?       — У него ведь будет твоя фамилия. Значит и имя будет тоже корейское, — говорит девушка.       В дверь звонят, и Чонгук, бросив на Аюми удивленный взгляд, идёт открывать. Они гостей, вроде, не ждали.       За дверью оказываются Сокджин и Намджун, оба держащие по пакету.       — Ребята? А вы чего? Проходите, — Чонгук отступает, приглашая друзей войти.       — Привет, — улыбается им подошедшая Аюми, и взгляды парней тут же опускаются на её живот, обтянутый тканью белого топа.       — Да мы на минутку вообще, — говорит Сокджин, передавая непонимающему Чонгуку в руки пакет. — У нас свидание сегодня, мы к вам по дороге заскочили. Так и когда вы нам собирались сообщить?       — А, о… — сконфуженно бормочет Чон, беря в руки второй пакет, который даёт ему Намджун.       — Ну, надеюсь, хоть после родов бы показали, — усмехается он. — Поздравляем, ребят. Ребёнок — это круто.       — Чёрт, мы правда собирались… — пристыжено говорит Чонгук. — Просто это…       — Да ничего, мы всё понимаем, — отмахивается с улыбкой Сокджин.       — А что это? — Аюми любопытно заглядывает в один из пакетов.       — Это так, по мелочи, от нас. Ладно, нам уже ехать нужно.       — Спасибо, парни, — благодарит их Чонгук, слегка приподняв пакеты в руке.       Намджун хлопает Чонгука по плечу и они уходят, оставляя их снова вдвоём. Он несёт пакеты к столу, и сдвинув ноутбук в сторону, ставит их сверху.       — Тяжелые, — отмечает парень. — О, это для тебя всё.       Чонгук достаёт из первого пакеты связки и контейнеры с фруктами и передаёт девушке.       — Ничего себе они потратились, — она убирает всё в холодильник, и возвращается обратно к столу, где Чонгук начинает разбирать второй пакет.       Во втором пакете оказываются книги о беременности, материнстве и отцовстве. Аюми усаживается на стул и принимается их разглядывать, по очереди их листая.       — Смотри, даже для тебя есть, — протягивает она ему книгу для будущих пап.       — Прикольно, — усмехается Чонгук, быстро пролистав книгу, и положив её на стол.       — У тебя хорошие друзья, — с какой-то грустью говорит Аюми. — Мои подруги смотрят теперь на меня с жалостью. Вчера они собрались жарить мясо и пить соджу после занятий, и не спросили, хочу ли я пойти с ними. Видимо думают, что я теперь могу поддержать разговор только о частых позывах в туалет и тяжести в пояснице.       — Да наплюй ты на них, — Чонгук становится позади Аюми и обнимает её за плечи. — Если всё это так, то почему ты вообще называешь их своими подругами? Просто перестань с ними общаться!       — А с кем мне общаться? Они единственные, с кем я сблизилась здесь.       — У нас есть Тэхён, Намджун с Сокджином. Твои подруги с ними рядом не стояли.       — Я знаю, но это твои друзья. Как бы хорошо они ко мне ни относились.       — Я знаю. Просто перестань расстраиваться из-за тех, кто тебя не ценит. Это не стоит того. Тебе вообще лучше не переживать сейчас, — Чонгук спускает ладони на её живот, и она прослеживает за его руками взглядом. Он не слишком часто делает так. — Тебе помыть что-нибудь из фруктов?       Аюми кивает и принимается аккуратно складывать книги в стопку, чтобы вернуться к ним ближе к вечеру и что-нибудь почитать. Она и сама говорила Чонгуку, что ей стоит приобрести какую-нибудь книгу о детях. Всё же, это лучше, чем ничего. Хоть что-то полезное они смогут узнать оттуда, чему-то научиться. Друзья Чонгука удачно подгадали с подарком.       — Аюми, смотри!       Она поворачивается к Чонгуку, который завернул помытое манго в полотенце, и положил себе на сгиб локтя на манер запеленованного ребёнка.       — Ну, и что это? — усмехается она, глядя на парня, укачивающего на руках фрукт в полотенце.       — В твоём приложении сказано, что на этой неделе малыш размером с манго! Смотри, это наш ребёнок, — он подходит к ней ближе и даёт заглянуть в полотенце.       — Ты идиот, Чонгук, — смеётся она, забирая у него манго.       Чонгук довольно улыбается, радуясь, что смог поднять настроение, и притягивает её к себе, чтобы поцеловать.

***

      Тем же вечером отвезти Аюми и Чонгука в торговый центр вызывается Тэхён, которому надоело сидеть дома, а Чонгук так удачно упомянул, что Аюми стала быстро уставать. А шоппинг, как известно, тоже занятие не из простых.       Пока девушка примеряет в магазине для беременных джинсы с эластичными вставками на животе, Чонгук и Тэхён стоят неподалёку от эскалатора, облокотившись на перила и переговариваясь.       — Ту кроватку, которую смотрели в каталоге, мы брать уже не будем, — говорит Чонгук.       — Почему? Она же отличная. Она трансформируется, ребёнок сможет в ней спать чуть ли не до четырёх-пяти лет. Она Аюми не понравилась или что?       — Большую часть отложенных денег я отдал Аюми на одежду, так что нам надо выбрать что-то дешевле.       Тэхён вздыхает и цокает.       — Чонгук, ты уверен, что ей необходимы были те ботинки, которые она купила? — хмурится Тэхён, смотря на пакеты в руке Чонгука и прикидывая примерно в голове, сколько денег уже потратила девушка.       — Ей нужна удобная обувь. Она беременна, Тэхён, и ей становится тяжелее ходить.       — Но на ней и так почти новые нормальные ботинки, без каблука, без шнурков, которые нужно было бы завязывать. Да и её пуховик довольно свободный, зачем было брать новый? Тебе не кажется, что это просто капризы, и без этого вполне можно было обойтись? Я понимаю, что у Аюми гормоны и все дела, но ты-то можешь разумнее подойти к вашему бюджету?       Чонгук вымученно вздыхает.       — Что я, по-твоему, должен был ей сказать? Что мне жаль для неё денег? Что ей придётся ходить в том старом, во что она ещё может влезть?       Тэхён испепеляет друга взглядом, всерьёз не понимая, как до него не доходят такие элементарные вещи. Ему кажется, будто тот вообще не понимает, что всё это не на день и не на два, что дальше проблем и затрат будет ещё больше, а Чонгук так и не понял, что теперь придётся выбирать. На прошлой неделе он купил себе новые фирменные кроссовки, потому что все его кроссовки слишком светлые, а зима в этом году пока бесснежная, и вся его обувь быстро пачкается. На последних выходных Чонгук после сдачи сложного зачёта отправился по клубам со своими приятелями-однокурсниками — Югёмом, Джэхёном и Мингю, потому что «Аюми была не против». Тэхёна всё больше и больше выводит из себя безответственность этих двоих.       — Послушай, Чонгук. Вы оба уже не дети и должны понимать — сейчас не до прихотей. Или Аюми думает, что встречается с миллионером? Или, может быть, ты думаешь, что всё рассосётся само собой? Вы оба ещё не поняли, что теперь есть не только вы и ваши желания? У Аюми почти середина срока. Вы не думаете ни о кроватке, ни о коляске, я уже не говорю о том большом количестве других вещей, на которые тоже нужны будут деньги. А ты можешь себе представить, что впереди? Осмотры у педиатров, пелёнки, распашонки, бутылочки и пустышки, одежда на разные времена года, из которой твой сын будет вырастать быстрее, чем ты будешь успевать моргнуть глазом — всё это тоже стоит денег, Чонгук! Вы на сами роды-то откладываете деньги? Или тоже думаете, что и так как-нибудь прокатит? Ты отказался от финансовой помощи родителей, якобы взрослый и сам способен обеспечить себя, Аюми и будущего ребёнка, но всё что я вижу — это твою беспечность! Когда ты начнёшь думать наперёд? Когда поймёшь, что деньги не возникнут завтра из ниоткуда, если ты не побеспокоишься о них заранее, не научишься экономить и расставлять приоритеты? Если так продолжится и дальше, если ты не включишь мозги, то хреновый из тебя выйдет папаша, а твоего ребёнка можно только пожалеть!       Чонгук смотрит на него исподлобья, сжимая от злости челюсти. От гнева пульсирует в висках. Тэхён видит, что он не понимает, чёрт возьми, не так делает? Да, старается, взял больше работы, чем берёт обычно, пытается угодить Аюми, пытается думать о ребёнке, который всё ещё в животе у его девушки, но этого не достаточно, а Чонгук не желает этого понимать.       — Знаешь что, иди ты нахрен, Тэхён, — яростно выплёвывает Чонгук, оставляя лучшего друга посреди торгового центра и возвращаясь к Аюми, которая уже расплачивается на кассе за новые джинсы, и та целует его в щёку, когда он подходит к ней ближе.

***

      В понедельник утром Чонгук и Аюми толкаются на первом этаже их квартирки, собираясь выходить из дома, чтобы отправиться в университет. Девушка довольно крутится перед зеркалом в новых джинсах и свободной рубашке, которая слегка сползает с одного плеча и обнажает бретельку шелковой майки, надетой под низ.       — Тебе нравится? — спрашивает Аюми, когда Чонгук, тоже уже одетый, подходит к ней сзади. Пока живот ещё не большой, а маленький и аккуратный, она ощущает себя сексуальной. Первые недели после того, когда стало известно о беременности, она чувствовала себя несколько разбито и совершенно не хотела Чонгука, о чём честно ему говорила. Теперь же, когда срок подобрался к восемнадцатой неделе, она чувствует себя куда лучше. Может быть во всём виноваты гормоны, а может она просто немного отошла от потрясений, но Чонгук снова кажется ей привлекательным, а тело снова желает тепла и ласки, словно всё встаёт на свои места. Чонгук ни теплом, ни лаской, ни сексом её не обделяет. Разве что больше осторожничает.       — Очень нравится, — Чонгук кивает и оставляет поцелуй на её плече. — Нормально себя чувствуешь?       — Спина только немного болит.       — Я понесу твой рюкзак, — Чонгук идёт обуваться, пока девушка остаётся перед зеркалом, чтобы нанести бальзам на губы.       В дверь звонят, и Чонгук разворачивается к ней в незашнурованном кроссовке. Открыв, он обнаруживает двух незнакомых парней, рядом с которыми стоит большая картонная коробка.       — Добрый день. Мы из доставки, — представляется один из них.       — Но мы ничего не заказывали, — качает головой Чонгук, стоя в одном кроссовке на пороге квартиры.       — Чон Чонгук, верно? — парень из доставки проверяет накладную и снова переключает внимание на него.       — Да, это я.       — Значит, всё верно, — парни подхватывают вдвоём большую коробку и спрашивают, куда можно поставить.       Чонгук указывает на свободное место возле шкафа, и они ставят коробку туда, после чего просят расписаться за получение, желают Чонгуку хорошего дня и удаляются.       — Что это такое? — спрашивает Аюми, разглядывая коробку.       — Кроватка, — удивленно поднимает брови Чонгук, отрывая сверху скотч и заглядывая внутрь.