Третий не лишний

      С момента возвращения домой прошло уже две недели, и Тэхён может с уверенностью сказать, что это две самые странные недели в его жизни. Но если бы он сказал, что всё происходящее ему не нравится — он бы определенно соврал. Нравится, и даже очень. Наверное, он мечтал обо всем этом столько времени, сколько испытывал чувства к Чонгуку, но никогда бы и не подумал, что всё будет вот так. Прошло уже достаточно времени, но Тэхён всё ещё не может избавиться от звуков горьких рыданий Чонгука в своей голове. Наверное, тот момент стал каким-то особенным между ними, потому что с того момента уже ничего не осталось прежним. Эта командировка Тэхёна словно расколола всё на до и после, и если бы Тэхёну сказали, как круто всё изменится, он непременно отправился бы туда, даже не раздумывая.       Каждое утро начинается с того, что Чонгук подрывается спозаранку, чтобы успеть приготовить завтрак, накормить ребёнка, собрать его к Суён, которая очень сильно Чона выручила тем, что без проблем согласилась сидеть с его сыном каждый день. Больше, собственно, и некому: Юнги работает, Намджун и Джин все эти две недели в своём путешествии по Европе, ну а из Тэхёна нянька пока не очень. Несмотря на то, что бандаж ему уже не нужен, никаких физических нагрузок он всё равно пока выдерживать не может, даже если нужно просто держать на руках ребёнка. Если бы он был новорожденным, то Тэхён, конечно, справился бы, но так как в Уёне уже почти девять килограммов, управляться с ним травмированному парню не так просто.       После завтрака Чонгук, взяв машину Тэхёна, отвозит ребёнка домой к Юнги и отправляется в университет. Учиться оставалось всего ничего, и по большей части им давали много времени на самостоятельную работу над своими выпускными работами, поэтому Чонгук слишком долго в университете не пропадал. Освобождаясь, он забирал сына и мчал обратно домой, чтобы Тэхён не оставался один надолго.       Сам же Тэхён в их отсутствие, несмотря на то, что всё ещё был на больничном, и выписывать пока его никто не торопился, всё равно продолжал работать сидя дома. Писал статьи, делал наброски для будущих материалов. Без дела сидеть сложно, ему и так порой неловко, что вокруг него едва ли не на цыпочках ходят, включая даже работодателя.       Во второй половине дня, когда Чонгук с сыном возвращались домой, Тэхён был окружён вниманием и заботой не меньше, чем Уён. Чонгук взял на себя всё: уборка, стирка, приготовление еды, походы в магазин, уход за ребёнком. Тэхён уже ждёт не дождётся того дня, когда сможет вести свой привычный образ жизни. Ему так хочется поскорее взять на руки малыша, пройтись по парку, а не идти рядом, пока его держит Чонгук. Максимум, что ему позволяют — это катить коляску.       Спать Тэхён так и продолжает в своей спальне, рядом с Уёном. Чонгук каждый вечер расстилает себе в гостиной диван и укладывается на нём спать. Однако, за эти две недели он ни разу на нем не просыпался. Каждую ночь, проворочавшись пару часов, он встаёт и идёт в спальню, где ложится под здоровый бок Тэхёна и утыкается в его плечо.       Чонгук изменился, это замечают все. В первую очередь, конечно, это видит и чувствует Тэхён. Если бы год назад кто-то сказал ему, что он вдруг станет для Чонгука центром всего, он бы ни за что не поверил. Ему кажется, будто он попал в какую-то сказку, в которой просыпается посреди ночи в самых нужных и нежных объятиях, в которой любимый человек звонит ему по пять раз на дню, чтобы справиться о его самочувствии, а по выходным учится готовить его любимый пирог, потому что он случайно мимолетно обронил фразу о том, что очень давно его не ел. Ему хочется, чтобы это не прекращалось, но он прекрасно понимает, что всё вернётся на свои места, как только он окончательно выздоровеет. Когда он об этом думает, то непременно навевает грусть, но Чонгук каждый раз, словно чувствуя его поникшее настроение, устраивается поближе, обнимает его за шею и начинает болтать о чем-то совершенно будничном и обыденном, словно они уже двадцать лет женаты и проводят в обнимку каждый вечер все эти годы.       Сегодняшний вечер не исключение. Тэхён и Чонгук, развалившись на диване в гостиной, наблюдают за Уёном, который возится на ковре со своими игрушками. Чонгук вот уже час пытается выгнать себя на кухню, чтобы приготовить ужин, потому что они в гости ждут Намджуна и Сокджина, которые рано утром вернулись из путешествия, и обещали заглянуть к ним этим же вечером, как только выспятся. Они, конечно, тоже названивали и писали Тэхёну все эти две недели, но ещё ни разу его не видели после случившегося.       — Может, просто закажем еду из ресторана… — лениво тянет Чонгук, устраивая голову на груди Тэхёна. — Тебе не больно?       — Нет, лежи, — Тэхён кладёт руку на затылок Чонгука и зарывается в волосы пальцами. — Я тебе сразу сказал, проще заказать. Отдохни хоть сегодня. Ты уже забегался.       — Да ничего я не забегался, — бубнит Чонгук.       Уён, слыша голоса взрослых, крутит головой, отвлекаясь от своих игрушек, и обнаружив отца и Тэхёна на диване, ползёт в их сторону. Добравшись до дивана, он хватается руками за край накинутого покрывала и встаёт на ножки.       — Ай да папин молодец! — хвалит ребёнка Чонгук и подхватывает его на руки. — Надо бы одеть тебя, а то гости скоро придут.       — Надень на него тот костюм с шортами, который я купил в Японии, — просит Тэхён.       — Хорошо, — с улыбкой соглашается Чонгук и поднимается вместе с сыном с дивана, чтобы пойти в спальню и переодеть его.       Пока Чонгук возится с ребёнком, Тэхён выбирает блюда из меню ресторана и заказывает доставку на дом. Парни приезжают раньше, чем обещали, и Чонгук усаживает Уёна в манеж, идя открывать им дверь. Тэхён спешит за ним, поправляя на себе домашнюю футболку.       — Привет! — улыбается Чонгук, запуская в квартиру заметно отдохнувших и счастливых парней.       — Привет, ребята, — Намджун протягивает Чонгуку пакет. — Это для Уёна.       — Ну, иди сюда! — открывает руки для объятий Сокджин и зовёт Тэхёна. — Потрепал ты нам нервов, засранец!       — Я не специально, — посмеивается Тэхён, крепко обняв по очереди Сокджина и Намджуна.       — Как самочувствие? — интересуется Намджун.       — Намного лучше. Шов заживает хорошо, — Тэхён приподнимает футболку с одного бока, показывая шрам вдоль рёбер.       — Выглядит не очень, — Сокджин качает головой и вздыхает. — Там, кстати, в пакете ещё бутылка вина, открывайте, я пойду пока Уёна понянчу. Он не спит?       — Нет, он в гостиной играет в своем манеже, — кивает Тэхён в сторону комнаты.       Намджун и Тэхён усаживаются за стол на кухне, пока Чонгук достаёт бокалы и штопор. Сокджин, расцеловав ребёнка в щеки, усаживает его к себе на руки и, придерживая за попу, идёт с ним на кухню.       — Как он быстро растёт, с ума сойти! Такой тяжелый уже!       — Из-за этого я не могу даже на руках его подержать! А он же просится… — сокрушается Тэхён.       Чонгук ставит бокалы на стол и наполняет каждый привезённым из Европы вином. В дверь звонят и Намджун уходит забрать пакет с ресторанной едой у курьера. По квартире тут же разливается приятный аромат, и Чонгук достаёт большие блюда из шкафа, чтобы в них переложить еду, и раскладывает палочки напротив каждого.       — Давай я пересажу его на стульчик, — Чонгук протягивает руки к Сокджину, чтобы забрать сына, но взгляд цепляется за пальцы друга. Чонгук несколько секунд разглядывает простое золотое кольцо на его безымянном пальце, после чего переводит взгляд на руку Намджуна, и видит на нём точно такое же, на том же самом безымянном пальце. Чонгук ошарашено распахивает одновременно глаза и рот и поворачивается к Тэхёну, совсем позабыв, что хотел забрать у Сокджина сына. — Они поженились!       — Кто? — непонимающе переспрашивает Тэхён.       — Намджун и Джин! Смотри на их руки!       Тэхён переводит поочередно взгляд с рук Сокджина на руки Намджуна, и парни под их пристальными разглядываниями начинают смущаться.       — Так, — тянет Тэхён с хитрой улыбкой. — Ну-ка признавайтесь!       Чонгук усаживается рядом с Намджуном, хватая его за руки и трогая тёплый металл на его пальце. В голове Тэхёна не укладывается — его друзья поженились! Его друзья-геи! Сбежали в Европу и тайно ото всех поженились!       — Охренеть можно…       — Ну, мы давно планировали это сделать, — со скромной улыбкой отвечает Тэхёну Намджун.       — Ещё и отменить поездку хотели! — возмущается Чонгук, выпуская ладонь Намджуна из своих рук.       — Видимо, точно судьба, — смеётся Сокджин и сажает ребёнка на стул.       — Ну, и как это? — Чонгук спрашивает нетерпеливо, по очереди глядя на новоиспеченных женатиков.       — Что именно?       — Каково это, взять и жениться на парне?       Намджун и Сокджин переглядываются, улыбаясь друг другу, и синхронно пожимают плечами.       — Мы шли к этому десять лет, так-то. Ничего и не изменилось. Почти, — Сокджин прокручивает обручальное кольцо на пальце смущенно алея.

***

      Чонгук залипает на Сокджина и Намджуна весь вечер, с умилением наблюдая за их трогательными отношениями. Джин говорит, что ничего не изменилось, но Чонгуку кажется, будто они стали выглядеть ещё ближе друг другу. Они буквально не отлипают друг от друга, словно в отношениях не десять лет, а несколько месяцев, и в самом разгаре конфетно-букетный период со всеми своими прелестями. Чонгук невольно переключает внимание периодически на Тэхёна и проецирует ситуацию на них, думая, неужели они выглядят так же? Чонгук ведь точно так же не отстаёт от Тэхёна весь вечер, не давая ему самому делать буквально ничего, окружив его бесконечной заботой. Они тоже выглядят как парочка, сидя плечом к плечу, сталкиваясь взглядами и обмениваясь улыбками? Выглядят, как настоящая семья, когда оба бросаются к Уёну, который пачкается в своём пюре, которое развозил ложкой по лицу? Да, наверное, выглядят. Чонгука этот факт невероятно смущает, ведь всё это, конечно, замечают их друзья. Но в то же время, он не может сказать, что это ему не нравится. Напротив, всё это греет душу. Он чувствует себя на своём месте.

***

      Идти на свой выпускной Чонгук совсем не планировал. Он хотел просто забрать свой диплом и вернуться домой, провести вечер с Тэхёном и сыном. У Тэхёна же были совсем другие планы.       Его выписали не так уж давно, но теперь он был полон энтузиазма для чего угодно, из-за чего Чонгук порой со вздохом возводил глаза к небу. Таким образом, у Уёна с его легкой руки возобновились занятия в бассейне, а к ним добавились занятия в детском развивающем центре. Так же Тэхён начал тоже ходить в спортзал, утверждая, что это поможет ему скорее восстановиться, хотя Чонгук уверен, что Тэхёну просто надоело сидеть дома.       Когда речь заходит о выпускном, Чонгук говорит, что это его всего лишь получение корочки, благодаря которой он сможет гораздо прибыльнее работать и проводить больше времени с сыном. Тэхён на это возмущается, утверждая, что выпускной очень важен, и ему непременно стоит на него пойти. Чонгук соглашается с тем лишь условием, что тот пойдёт вместе с ним.       Мингю, который занимается организационными вопросами, сообщает, что в планах после получения дипломов фотосессия на территории кампуса, потом ужин в ресторане, ну а после, по желанию, ночной клуб. Чонгук думает, что они вполне могут попросить Намджуна и Джина посидеть вечерок с Уёном, после того, как ему вручат диплом. У Тэхёна и на это оказываются свои планы, и с парнями он договаривается с вечера и до самого утра. Они и не против, Уён же самый беспроблемный и очаровательный ребёнок на свете по их словам.       — Может, всё-таки, после ресторана заберём Уёна и поедем домой? — не сдаётся Чонгук, когда они подъезжают к территории университета на машине Тэхёна.       — С каких это пор ты отказываешься от возможности сходить в клуб!       — Когда я последний раз там был? Я уже забыл, что это такое.       — Вот и вспомнишь заодно! Да ладно тебе, Чонгук. Там же будут все твои приятели: и Мингю, и Джехён. Будет весело! Я твоих ребят тоже сто лет уже не видел.       Чонгук вздыхает. Понимает, что спорить с Тэхёном бесполезно. Если он решил, что они идут в клуб, значит, они идут.       В университете Чонгук оставляет ребёнка на Тэхёна и подошедших аккурат к церемонии Намджуна и Сокджина. Вручение дипломов проходит в торжественной обстановке и Тэхён не сдерживает улыбку всё то время, пока Чонгук находится на сцене огромного актового зала. Он как раз недавно говорил ему, что время летит ужасно быстро. Вроде ещё только вчера на этой же сцене стояли они с Намджуном, получали свои дипломы, а теперь он сидит в зале, придерживая на своих коленях Уёна, который совершенно ничего не понимает, но улавливает всеобщее настроение и тоже без конца улыбается, вертясь из стороны в сторону.       Перед тем, как отправиться в ресторан, Джин и Намджун забирают ребёнка себе. Чонгук немного нервничает из-за того, что расстаётся с сыном на целую ночь, но Намджун его убеждает, что они отлично справятся, а в случае чего, есть же мобильные телефоны.       Тэхён в компанию однокурсников Чонгука вписывается как родной, тем более, что со многими из них и раньше поддерживал общение. На какое-то время Тэхён даже становится звездой вечера, когда кто-то из ребят говорит, что видел сюжет о беспорядках по телевизору, и Тэхён настоящий герой, ведь его статьи так или иначе были напечатаны, только уже освещая совершенно другую сторону: он раскрыл профессию политического журналиста с совершенно иного взгляда — с жуткого и совершенно не романтичного. С того, когда твои родные не знают, жив ты, или тебя уничтожила толпа. Когда-то на первых курсах университета кто-то из преподавателей сказал им, что толпа — одна из самых страшных вещей. Тогда они, совсем ещё юные и не познавшие жизни, так и не поняли, что имел в виду преподаватель. Теперь же он понимает это в полной мере. Чонгук этим вечером очень горд Тэхёном, когда видит, какое впечатление он производит на всех.       Ужин в ресторане проходит весело и шумно, и почти вся компания, за исключением единиц, бурно воспринимает идею продолжить в клубе. Чонгук оказывается как раз одной из таких единиц, и упрашивает Тэхёна всё же поехать домой.       — Не хочу домой, Гук! — улыбается ему Тэхён, а его глаза пьяно поблескивают в свете ярких вывесок ресторанов и кафе.       — Ты ведь не тусовщик, — вскидывает брови Чонгук. Он выпил совсем немного, гораздо меньше, чем Тэхён, и теперь чувствует себя ответственным за него.       — Нет, но поехать в клуб с ребятами хочу!       Чонгук нехотя соглашается. Тэхёну это доставляет неописуемую радость, и он на секунды вешается ему на шею.       Они приезжают в один из популярных клубов, где их уже ждут зарезервированные столы, и Чонгук сразу же плюхается в кресло за один из них, заказывая себе напиток. Что ж, если уж он всё-таки здесь, нужно хотя бы дойти до кондиции ребят, иначе он своей хмурой рожей будет портить всем веселье. Ему приносят текилу, и к нему присоединяются Тэхён и ещё несколько парней, в том числе Джехён и Мингю. Они с Тэхёном сцепляются языками, пьяно смеясь над всякой ерундой, и Чонгук тоже не сдерживает улыбку. Ему нравится видеть Тэхёна таким: смешным и счастливым, расслабленным. Таким довольным жизнью, а не усталым или больным, грустным и молчаливым.       Чонгук упускает тот момент, когда парни и девушки уходят на танцпол. Спустя немного времени, Чонгук чувствует, как его тянут за руку, заставляя встать с кресла, в котором он уже порядком засиделся. Нарушителем его спокойствия оказывается Тэхён, который хитро улыбается и тянет его в сторону танцующих тел.       — Давай, Чонгук! Хватит сидеть! Смотри, сколько девушек! Ты уже совсем разучился общаться с ними! Давай-ка, вспомни юность!       Тэхён слегка толкает его в грудь, отправляя прямиком в центр событий, туда, где народ качается под отличный бит. Он тут же теряет из вида Тэхёна, который так же растворяется в танце и в толпе. Чонгук решает, что действительно слишком давно не отрывался, поэтому может себе позволить расслабиться на один вечер. Сегодня он не прилежный студент, не ответственный исполнитель заказов, не молодой отец младенца, он просто Чонгук, которому совсем немного за двадцать, и который всё ещё достаточно юн для того, чтобы танцевать и пить всю ночь напролет.        Немного выдохнувшись в танце, успев перетанцевать почти со всеми девчонками с их курса, Чонгук возвращается за столик, решая, что пора ещё немного выпить. По пути он находит взглядом Тэхёна, и тот игриво подмигивает ему, танцуя с их старостой. Чонгук на это со смешком качает головой и продолжает пробираться к столику мимо танцующей молодежи.       Плюхнувшись рядом с Джехёном, он снова пробегается взглядом по толпе, замечая одни только знакомые лица, затем отворачивается к танцполу спиной и ищет свою рюмку на столе. Он точно помнит, что ставил в ней дольку лайма и оливку. Он завязывает беседу ни о чем с Джехёном, который пьян не меньше него, но разливает им ещё по стопкам.       — Глянь, чего вытворяют, — усмехается Джэхён и кивает в сторону танцующих.       Чонгук с любопытством оборачивается, находя взглядом Тэхёна и Мингю, танцующих друг с другом. Между ними почти нет расстояния, и они оба совершено пьяные. Ладонь Мингю придерживает Тэхёна, спускаясь практически до ягодиц. Они успевают переговариваться и о чем-то смеяться, приближаясь друг к другу ещё ближе.       Чонгук отворачивается от танцующей парочки, а Джехён в это в время подливает ещё текилы, двигая к нему блюдо с дольками лайма.       — Пойти вмешаться не хочешь?       — Зачем? — глупо спрашивает Чонгук, опрокидывая в себя рюмку текилы и заедая кусочком кислого лайма.       — Мало ли, уведут, — Джехён усмехается, наблюдая за Чонгуком, который раздраженно закатил глаза. Шутки о нём и Тэхёне в этой компании вечны и настолько стары, что большинство из них уже даже не смешны, но Джехён всё равно продолжает Чонгука подкалывать.       — Кто бы говорил, Дже, сам-то от Мингю не отстаешь! Вы же и работаете теперь вместе, да?       — Да кто бы говорил! Я с Мингю, по крайней мере, не живу в квартире с одной спальней!       — Да ты! С чего ты... у нас гостиная есть ещё! Я сплю на диване, что б ты знал!       — Охотно верю! — смеется Джехён. — Но всё это не отменяет того факта, что ты сожительствуешь с открытым геем, и вы вместе воспитываете ребенка! Ну и объективно говоря, Тэхён вполне себе привлекательный, так что я вас с Мингю не осуждаю! — продолжает потешаться он.       — А Мингю с каких пор гей? — Чонгук снова оборачивается на танцпол, где эти двое танцуют уже что-то более медленное, но всё так же вместе. Внутри Чонгука начинает зарождаться такое знакомое, такое отвратительно-противное чувство…       — Так он вроде и не гей, — пожимает плечами Джэхён с гаденькой ухмылкой.       Только легче Чонгуку от этого факта не становится, потому что ладонь Мингю всё так же на Тэхёне. Выпив ещё немного, Чонгук уверенным и почти не пьяным шагом направляется в сторону танцпола. Вытеснить однокурсника труда не составляет, и тот с усмешкой уступает ему место напротив Тэхёна. На него тут же уставляется пара глаз, лишь на пару сантиметров ниже его. Тэхён всё так же задорно улыбается, получая неимоверное удовольствие от этого вечера.       — Я смотрю, ты совсем разучился веселиться, Чон! Кто бы мог подумать, что я перетанцую самого Чон Чонгука, когда-то завсегдатая студенческих вечеринок, без кого не проходила ни одна тусовка среди первокурсников!       — Посмотрите, кто язвит, — в очередной раз за вечер возводит глаза к потолку Чонгук.       — Ты даже сейчас стоишь и даже не двигаешься, а ведь это нереально крутой трек! Сдаешь позиции, Чон!       — Вообще-то, я перетанцевал с половиной потока, и если бы ты не шарахался неизвестно где, то обязательно увидел бы!       — Рассказывай, ага! — хохочет Ким. — Ещё скажи, что даже в танце вел, а не просто неловко тёрся рядом!       — А вот и вел! Прям вот так! — Чонгук кладет руку на тэхёнову поясницу и рывком притягивает к себе ближе, самодовольно ему улыбаясь.       Тэхён, несмотря на количество выпитого, такой активности от Чонгука совсем не ожидает, и тихо ойкает, когда его ладонь спускается чуть ниже того места, где лежала рука Мингю. Чонгук, наверное, и сам толком не понимает, что делает, но музыка и алкоголь словно диктуют свои правила, и он сам себе не принадлежит, когда льнет ещё ближе к лучшему другу, двигаясь с ним в унисон. Тэхён принимает игру, нагло улыбаясь в ответ. Их танец похож на дурачество, они что-то доказывают друг другу, до колик в животе смеясь, пока музыка не сменяется на нечто более романтичное. И, вроде бы, можно уже остановиться, вернуться к столику с друзьями, передохнуть, но они остаются на танцполе. Движения становятся плавнее и неспешнее, они смотрят друг другу глаза в глаза, и возникающее напряжение ещё немного и можно будет потрогать руками. И оба, кажется, понимают, что никакой это не танец уже, ни один не останавливается, продолжая это сумасшедшее неправильное и откровенное слияние тел.       Тэхён смотрит на него из-под полуприкрытых ресниц, а у Чонгука снова перед глазами его обнаженное тело, его мягкие изгибы, которые, с ума сойти, прямо сейчас в его руках. Чонгук от этой мысли задохнуться готов, но прижимает Тэхёна к себе ещё крепче, желая чувствовать его ещё ближе, словно боится внезапно понять, что всё это плод его воображения из-за очередного длительного воздержания. Но нет, вот он, извивается в танце, находясь во власти его рук. Чонгук чувствует его пальцы на своей шее сзади, они мурашками пробегаются выше, зарываясь в его волосы, и он поклясться может, что одна из самых приятных вещей.       Он чувствует его аромат и, кажется, сам уже пропитался им. Это дурманит ещё больше. Он проходится носом по влажной от пота шее Тэхёна, и вдруг осознаёт, что ему и самому очень, просто безумно жарко сейчас. Вот бы уйти сейчас отсюда вдвоём…       Чонгук распахивает глаза, когда эта безумная мысль приходит в его голову. Он сталкивается взглядом с Тэхёном, который опустил руки, словно собираясь отстраниться от него.       Песня закончилась. Вот оно что.       Тэхён делает полшага назад, но Чонгук наступает вновь, оказывается опять так же близко. Включается что-то совсем медленное и чувственное, совершенно не подходящее для клуба, и на танцпол выходят парочки. Наверное, кто-то специально попросил эту песню, но Чонгуку так плевать, если честно. Всё, на чем он сейчас сосредоточен — это слегка расфокусированный взгляд Тэхёна, блуждающий по его лицу, да прикушенная нижняя губа. У Чонгука, глядя на такого Тэхёна, внутри всё умирает, чтобы родиться вновь.       Между ними жарко и душно, почти нечем дышать, разве что друг другом. Их губы на опасном расстоянии друг от друга, но они всё продолжают танцевать, не касаясь ими, лишь только ощущая горячее дыхание.       Это всё похоже на какое-то безумие и они, возможно, даже будут жалеть об этом утром, но в какой-то момент всё доходит до точки невозврата. Кажется, они не дослушают сегодня эту песню до конца.       Когда Чонгук пытается уцепиться за остатки сознания и здравомыслия, они с Тэхёном уже подходят к их дому, держась за руки, то ли чтобы не упасть, ведь всё ещё сильно пьяны, то ли просто потому, что так хочется. Да разве ж это важно? Важно то, как блестят губы Тэхёна в свете фар проезжающих мимо автомобилей, и то, что он всё продолжает их облизывать, совершенно не понимая, что Чонгук, глядя на них, хоронит всю свою гетеросексуальность…

***

      Просыпаясь, Тэхён ощущает что-то горячее и мягкое под собой. Он медленно приоткрывает глаза, уже чувствуя отголоски боли в затылке, которая наверняка ещё наберёт обороты, и отрывает голову от нагретого места. Которым оказывается обнаженная спина Чонгука.       Тэхён округляет глаза, отчаянно пытаясь вспомнить, как они оказались дома, как оказались в постели и как оказались… о Боже! Совершенно голые…       Пытаясь унять внутреннюю дрожь и сердцебиение, Тэхён тихонько поднимается с постели, находя своё белье на полу, и спешно натягивает его на себя. Он вылетает из спальни так же бесшумно, как поднимался со спящего Чонгука.

***

      Чонгук сквозь сон чувствует возникшую пустоту и лениво открывает глаза. К тому моменту, как он в одних тонких домашних штанах, натянутых на голое тело, возникает на пороге кухни, сам Тэхён уже пьёт самый крепкий кофе из всех возможных, тряся ногой. На Чонгука он взгляда не поднимает.       — Доброе утро, — бубнит Чонгук, и Тэхён, мельком на него взглянув, заторможено кивает, снова утыкаясь носом в чашку.       — Доброе, — тихо отвечает Тэхён, продолжая избегать взгляда друга.       — Всё... нормально? — Чонгук с трудом подбирает слова, и даже не знает, на какой ответ рассчитывает. Да и о чем он, собственно, спрашивает?       Чонгук смутно, но всё же помнит то, что было на танцполе. Да, это было по большей части под воздействием алкоголя, но это совершенно не значит, что ему не понравилось, или что он бы не хотел. Пусть даже ему и безумно стыдно сейчас. Он всё ещё помнит, что хотел поцеловать Тэхёна в губы, потому что они выглядели невероятно привлекательно. И это ещё одна вещь, которая вгоняет его в краску. Интересно, он поцеловал?..       — Да, вполне, — кивает Тэхён, поднимая на Чонгука взгляд.       Он что-то пытается в нем разглядеть и, кажется, видит в них какое-то мимолётное расстройство, но тут же убеждает себя, что ему показалось. Конечно, показалось. Чонгук не гей, они лучшие друзья, и сожалеть он может разве что о том, что могло между ними произойти. Если, конечно, не произошло...       — Ладно… ну… я пойду тогда в душ, пора ведь уже за Уёном ехать. Не пожаришь мне пока яичницу?       Тэхён согласно кивает, и Чонгук уходит в ванную, по пути захватив из спальни полотенце. Зайдя в ванную комнату, он становится перед зеркалом и разглядывает своё лицо, слегка помятое то ли после сна, то ли после выпитого алкоголя. Он спускается взглядом ниже, исследуя взглядом свою шею, плечи и грудь на предмет любых меток, указавших бы на то, что между ними всё-таки что-то происходило этой ночью. Ничего не найдя, он чувствует какую-то странную смесь облегчения и сожаления, и сам не знает как относиться к своей же реакции.       Только начав снимать с себя пижамные штаны, которые впопыхах натянул после пробуждения, Чонгук чувствует, как слегка тянет кожу на внутренней стороне бёдра.       Опустив взгляд вниз он видит подсохшие светлые следы, и по его спине пробегает холодок.       Да нет, не может такого быть... ведь не может?