Ловушка для ... Поттера?

Аврорат гудел, как улей, в котором пошуровал дубинкой тролль. Первое, что услышал Поттер, едва появившись из камина, — вопиллер, в лучших традициях Молли Уизли, истошно орущий голосом Кингсли, могучий бас которого соскальзывал на фальцет без всякого перехода, рассыпаясь в цветистых выражениях, принятых у недовольных авроров и обитателей дна магического и магловского миров. Знакомые всем англичанам слова щедро перемежались колоритными фразами какого-то никому неизвестного, но тем не менее всем понятного, африканского языка. Притихшие сотрудники только уважительно кивали, дивясь богатству обсценной лексики министра. Решив, что нет смысла ждать, пока следующим вопиллером прилетит какое-нибудь вудуистское проклятие, Поттер бодро направился в кабинет министра. Очень нервная секретарша, едва завидев потерянного Героя, услужливо распахнула перед ним дверь палочкой и тут же исчезла. Поттеру, наблюдавшему за ней краем глаза, показалось, что она попыталась забиться в шкаф. Что происходило в кабинете министра в последующие два часа — неизвестно, но когда Рита Скиттер с коллегами были допущены в святая святых, кабинет радовал новой, терпко пахнущей дорогой кожей и лаком мебелью, а домовики поправляли развешанные в несколько неожиданных местах картины и торопливо уничтожали сыплющиеся из-под них каменные крошки. Потолок в главном кабинете страны обрёл чрезвычайно живописный вид и радовал глаз извилистым и крайне хаотичным плетением экзотических ветвей и цветов, из-под влажно поблескивающей краски которых на плечи дорогих гостей время от времени невесомо оседала штукатурная пыль, и даже пару раз отвалились внушающие уважение своим размером куски. Министр и Герой, удовлетворённо блестя глазами, встретили прессу дружелюбными улыбками. В том, что Кингсли не сомневается, результатом идей чьей тупой гриффиндорской головы является свалившаяся на них напасть — Гарри был уверен, но как говорится — не пойман, не нюхлер. Придя с министром к взаимовыгодному соглашению, Гарри уволится из аврората, но только через месяц, когда скандал утихнет, и, порадовав репортёров известием о том, что все последние сутки Герой, как оказалось, просто занимался семейными делами, которые грозили ему разве что смертью от скуки среди гроссбухов, Гарри счёл свой долг перед обществом выполненным. На площадь Гриммо голодный, вымотанный и злой, как соплохвост, Поттер попал только поздним вечером, не получив за весь день возможности не то что связаться с друзьями, а даже сделать глоток кофе. Внезапно выяснилось, что он снова нужен и должен всему магическому миру вообще и каждому живущему в нём волшебнику в частности. Едва первые экстренные выпуски газет, украшенные колдографиями: Героя, пожимающего руку министру, Героя, улыбающегося корреспондентам, Героя, перекладывающего папки на рабочем столе и так далее, появились в продаже — Министерство подверглось нашествию сов. Письма, адресованные Герою, в кабинет начальника спецотдела доставлялись мешками, и там скоро стало не протолкнуться. Мордредовы мешки прибывали с какой-то сверхъестественной скоростью, словно соревнуясь с сотрудниками отдела, старательно уничтожавшими и сжигавшими проклятую макулатуру, и в этой гонке явно проигрывавшими. Создавалось впечатление, что каждый, проживающий в Британии маг, счёл своим долгом отправить письмо Гарри Поттеру в пяти экземплярах со срочной доставкой. Спецотдел, переживший не одну опасную операцию, имел все шансы полным составом сгинуть под бумажной лавиной и стадами сов, и спасло бравых вояк только то, что непосредственно в коридоры и кабинеты министерства совы не допускались и были вынужденны оставлять принесённые послания в специальном помещении. Каким бы выматывающим ни был прошедший день, он всё же закончился, за содеянное следовало платить, и Гарри признавал, что оно того стоило. Едва вывалившись из собственного камина, Гарри повторил то, что несколькими часами ранее сделал по его просьбе Рон — отправил патронусов друзьям, известив, что у него всё в порядке и он постарается встретиться с ними завтра. Гарри, конечно, был всем очень благодарен за помощь, но делиться впечатлениями и пересказывать события истекшей ночи ему не хотелось, сейчас — так точно. — Здравствуйте, Гарри, вижу, у Вас всё получилось. — Вальбурга слегка склонила голову в приветствии. — Добрый вечер, леди Вальбурга. — Гарри поклонился в ответ, решив не пренебрегать вежливостью. — Почему Вы думаете, что у меня что-то получилось? — А как же иначе?! Вы вернулись от Северуса не в Мунго, а домой. На вид вполне целый и невредимый, не хромаете, не заикаетесь, отсечённых конечностей с собой в корзиночке не принесли, изъясняетесь вполне связно, так что есть все основания считать, что всё прошло неплохо. Впрочем … — Вальбурга задумчиво поводила пальцем по губам, очень напомнив этим жестом одного бывшего профессора, — впрочем… существуют ещё яды, а Сэвви большой затейник, знаете ли, да и специалист, каких мало. Вы не обратили внимание — у Вас ничего не немеет, не синеет? — А что, м-могло быть и такое? — Гарри округлил глаза. Вальбурга сделала вид, что серьёзно задумалась, и вдруг легко искренне рассмеялась. — Я думаю с Вами, однозначно — нет! Сэвви — хороший, добрый мальчик, характер, конечно, крутоват, но склонностью к зверствам никогда не грешил — это я об отсечённых конечностях в корзиночке. — Гарри только хмыкнул, припомнив изобретённую Снейпом «Сектумсемпру». — А вот наградить каким-нибудь чрезвычайно неприятным и трудно снимаемым проклятьем — мог, так сказать в назидание. Или притравить немного, опять же в воспитательных целях, но видимо обошлось. Похоже, Вальбурга развлекалась, получая огромное удовольствие от этого разговора. — Возможно, потому что у нас не было палочек и он не мог дойти до своей лаборатории. — мрачно буркнул Гарри. Теперь покладистость Снейпа стала казаться ему ещё более подозрительной, и в фантазиях забрезжило не только возможное радужное будущее, но и непрошеные мысли о неизбежной каре. Леди Блэк поумерила свою весёлость: — Гарри, Вы поговорили с ним? Признались? Парень помрачнел ещё больше и покачал головой: — Нет, он дал мне понять, что не хочет этого слышать и рад мне, как гринготтские гоблины стаду нюхлеров. Вальбурга вздохнула: — Гарри, Вы должны понять, что Северус не склонен просто так доверять людям, жизнь его никогда не баловала, даже не так — была к нему чрезвычайно жестока. Поэтому Сэвви не имеет ни привычки, ни намерений демонстрировать свои чувства и желания. — А какие у него чувства?! — встрепенулся Гарри. — Скажем так, он очень недвусмысленно выразил свои сожаления по поводу Вашей безвременной кончины. — Вальбурга лукаво улыбнулась. — Что он сказал?! — Ах, Гарри, на мой взгляд, было бы ужасной бестактностью повторить Вам, что говорил убитый горем человек у гроба того, кто ему действительно дорог. Боюсь, если я это сделаю, он меня не простит, даже не смотря на то, что я портрет и нас связывают давние дружеские отношения. Непременно отправит в ссылку, сразу после заключения вами партнёрского союза. — Вы правда думаете, что так будет?! Я имею в виду союз! — дыхание перехватило от восторга. — Разумеется, Гарри, я в этом уверена. Нужно только приложить некоторые старания и не напортить. — Конечно, я сделаю всё, что нужно! А что нужно? — Я надеюсь, Вам удалось создать базу для последующего общения? — Эм-м, я, ну я пригласил его сюда посмотреть коллекцию артефактов, и профессор не отказался! — Ах, Гарри! — Вальбурга покачала головой, — Вы такой гриффиндорец, даже не смотря на то, что стали Блэком. Вам нужно учиться проявлять дальновидность, мыслить масштабнее! Ну что такое одно свидание?! Гарри снова понурился. — Хотя, с другой стороны, и это неплохо. — решила поддержать его леди Блэк. — Во всяком случае у Вас есть несколько дней, чтобы продумать свои дальнейшие действия и составить план. — Какой план? — прошептал Гарри, до сих пор не отошедший ни от составления предыдущего плана, ни от результатов его реализации. — Какой будет план зависит от того, чего Вы хотите добиться. Вы же хотите жить с любимым человеком, я правильно Вас понимаю? — Да, конечно, хочу! — Ну, раз так, то Вам нужно чем-то привлечь Северуса, продемонстрировать Вашу заинтересованность, его ценность и нужность для Вас… — Ценность и нужность … звучит как-то … эм-м, корыстно. — неуверенно промямлил гриффиндорец. — Ах, Гарри, не корыстно, а выгодно. А взаимная выгода у слизеринцев считается добродетелью. — Но «взаимная» подразумевает, что я смогу что-то предложить взамен, а я даже не представляю … — А вам и не нужно ничего представлять, с этим Северус сам разберётся. А сейчас требуется придумать какое-то дело, которое даст вам возможность встречаться почаще и общаться подольше. Да, кстати, какие именно артефакты Вы обещали ему показать? — Для защиты и проникновения для домов и территорий. Из коллекции Блэков. — Так… Ну, в силу Вашей неопытности и отсутствия связей ничем достойным Вы эту коллекцию пополнить не могли, во всяком случае, не в тех масштабах, чтобы заинтересовать или хотя бы удивить Северуса. А о том, что принадлежало Блэкам, он знает больше вашего, потому что уделил их изучению немало времени, когда Вас ещё и в проекте не было. И тем не менее он согласился — значит, в визите заинтересован, что значительно облегчает нашу задачу. Гарри, я думаю, что сейчас Вам необходимо хорошо отдохнуть, и не позднее завтрашнего вечера я должна услышать самый подробный рассказ, что произошло после того, как Сэвви покинул этот дом. Нужно продумать Ваши действия. — Вы действительно верите, что у меня есть шансы? — Не сомневайтесь! Максимум через год вы заключите партнёрский союз, или я не Вальбурга Блэк! Общая встреча с друзьями так и не состоялась. Все оказались заняты разгребанием собственных дел, навалившихся за время охоты за Снейпом, которая принесла неожиданные дивиденды в виде скорой помолвки Луны и Невилла. Как признался бывший гриффиндорский тюфяк, а ныне вполне уверенный в себе профессор травологии Хогвартса, едва придя в себя после зелий и первого шока от свалившихся новостей, он так испугался, что мог умереть от ужаса, так и не признавшись Луне в любви, что немедленно сделал ей предложение, на которое она ответила согласием в своей неподражаемой манере. И теперь Гарри, как основной катализатор, приглашался шафером на свадьбу. Поттер, искренне радовавшийся за друзей, согласился, от всей души надеясь, что жених не испытает очень уж сильного нервного потрясения при виде его спутника. Надежды на то, что Северус к тому времени не только возьмётся сопровождать его на торжественное мероприятие, но и согласится стать спутником жизни, были достаточно слабы, но уверенность Вальбурги в данном вопросе неизменно поддерживала в нём оптимизм и веру в лучшее. Сумев урывками пообщаться со всеми друзьями, Гарри более или менее ввёл их в курс дела. Наибольшую пользу, как всегда, принесла встреча с Гермионой, которая и навела его на мысль, что может стать основой для плана под названием «Путь к партнёрству». Через три дня после памятной ночи Кричер отнёс Снейпу письмо, в котором Гарри выразил надежду на его полное выздоровление, напомнил об обещании посетить дом на Гриммо и пригласил на воскресный обед. К письму прилагался старинный трактат по зельеварению какого-то очередного, забытого в веках гения. По уверениям Вальбурги, Северус жаждал заполучить его ещё со школы и вряд ли сумел исполнить свою мечту, по причине невероятной редкости издания. Ответ с согласием сова принесла к вечеру. Первый шаг был сделан. Довольная улыбка — историческое событие, достойное возглавить список легенд Хогвартса, — никак не желала сходить с лица. Более счастливым Ужас Подземелий не видели даже во времена, когда гриффиндорская команда оказывалась на дне турнирной таблицы, а ненавистный факультет лишался практически всех баллов. Рука сама скользнула к древнему манускрипту, нежно поглаживая его кончиками пальцев. Кричер доставил письмо два часа назад, и с тех пор настроение Северуса неуклонно повышалось. Во-первых, он стал владельцем издания, о котором мечтал долгие годы и теоретически, со временем, готов был даже частично воскреснуть, чтобы попытаться выкупить его у Поттера, а в письме чётко значилось «прошу принять в дар». Во-вторых, — само письмо, Поттер ограничился минимально допустимым вежливостью временем и не только подтвердил своё приглашение, но и выказал заинтересованность в скорейшей встрече. Третье — самое интересное — выбор подарка. Здесь явно чувствовалась рука Вальбурги, самому Гарри ни в жизнь было догадаться, что именно требуется, чтобы как следует умаслить зельевара. Выводы напрашивались сами собой. Гарри взял леди Блэк в союзники, что до определённой степени объясняло удачу предыдущего плана Поттера. Вальбурга явно в курсе отношения Гарри к Северусу. И сами отношения, и возможный союз её устраивают. Собственный, неспешный и подробный план действий, рассчитанный примерно на год-полтора, Северусом был уже разработан, и возможность его реализации не вызывала ни малейших сомнений. Решив, что лучшим вариантом для начала длительных отношений будет совместная работа над каким-нибудь делом, Северус, после тщательного обдумывания, наметил два беспроигрышных варианта. Оба были рассчитаны на длительное и частое общение с Гарри и позволяли одновременно держать его под контролем и заложить прочный фундамент для будущего союза. Оставалось решить для себя главный вопрос: действительно ли он готов ввязаться в сколько-нибудь устойчивые отношения и пожертвовать своей спокойной, размеренной жизнью ради, мягко говоря, сомнительной возможности — стать счастливым. Отношения с мужчинами Северуса никогда особо не привлекали, хотя, конечно, на приёмах у Лорда случалось всякое. Но почему-то Гарри рассматривать с точки зрения половой принадлежности абсолютно не получалось. Было, вероятно, в мальчишке что-то особенное, из-за чего мысли о том, что он не девица и даже не женщина в возрасте, уходили не то что на второй, на десятый план. И раз уж Северус решил самому себе не врать, то честно представил себе Гарри в жарких объятиях рыжей Уизли и передёрнулся. В том, что врать себе занятие глупое да ещё и опасное, Северус убедился давно, а последние события это только подтвердили. А потому пришлось признать, что Гарри вовсе не золотой мальчик, как все думают, а вечная заноза в тощей шпионско-профессорской заднице. И коль скоро избавиться от дискомфорта, причиняемого этой очкастой напастью, не представляется возможным, то наилучшим выходом будет держать лохматое чудовище как можно ближе, под неусыпным контролем, пока тот ещё во что-нибудь или, упаси Мерлин, в кого-нибудь не вляпался. Тем более, что и само недоразумение оказалось не только не против, но, можно сказать, всеми конечностями — за. После ночной эскапады все ранее необъяснимые выходки и поведение Поттера становились понятны, не прояснённым оставался только вопрос: когда и по какому случаю мальчишка успел так романтизировать его носатую персону. И всё было бы хорошо, если бы не серьёзные опасения в том, что столь неожиданно вспыхнувший интерес со стороны Поттера угаснет, вновь оставив Северуса у разбитого корыта. Поверить в серьёзность гриффиндорца у него так и не получилось, но как гласит народная мудрость: из двух зол выбирают знакомое. Что же, склеивать свою не удавшуюся жизнь из черепков Северус уже привык, а не попробуешь — не узнаешь, и чтобы там не нудил глас разума, сердце уверенно заявляло, что Северус себя не простит, если упустит свой шанс.