You deserve better.

Что это было, черт возьми? Мой мир перевернулся. Хотя, о чем это я? Он просто рухнул, измельчившись до атомов, оставляя после себя лишь непроглядную стену пыли. Как напоминание о прошлом, которое как оказалось, все это время водило меня за нос. На его месте теперь кирпич за кирпичом застраивается фундамент иного мироздания. Это пугает до дрожи и перекрывает дыхательные пути в процессе осознания. Все когда-либо происходящее окрашивается в совершенно другие, чуждые мне, цвета. В голове гурьбой крутится тысяча вопросов, не находящих себе должных ответов. Что из всей моей жизни было правдой, а что нет? Неужели я была настолько слепа или глупа, что не замечала очевидных вещей перед собой. Как теперь придти в норму. И существует ли эта норма вообще? Есть ли определение всему происходящему? Что теперь нужно сделать, чтобы выявить сущность стоящего перед тобой создания? Слово "человек" невозможно снова употреблять. Оно утеряло всякий смысл, потому что живые существа перед тобой... О боже, живые. Можно ли вампира отнести к живым существам? Границы стерлись. Все, что тебя окружает, может легко быть не тем, чем кажется. Сталкивалась ли я раньше с подобным? Действительно ли я сама принимала все решения в своей жизни? Уверенности нет ни в чем. Ведь нет никаких гарантий, что я не поддавалась сторонним манипуляциям прежде. Это и есть моя реальность? Невидимые веревки сковывают тело и полностью обездвиживают. Пошевелить пальцем не удалось в пятый раз, и я мысленно прокляла все, на чем свет стоит. Мучительная полудрема не имела конца и края. Океан бушующих мыслей воспринимался, как сон, а иногда как иллюзии, слоняющиеся около моего практически бездыханного тела своим встревоженным шепотом. Голова, словно по ней прошелся барабанный оркестр, разрывалась на тысячу мелких осколков и намертво прилипла к подушке, с которой я мечтала распрощаться. Иногда я воображала, как схватив старенький ноутбук, выбегаю из своей маленькой квартирки, попрощавшись с Эмбер и проскакав два лестничных пролета, сломя голову уношусь к своему строгому, но весьма чудаковатому начальнику. Случится ли в действительности все так, когда я соберусь с силами и открою глаза - остается пока тайной покрытой мраком. Хотя, возможно, все намного проще и я умерла в руках Виктора, опустошающего мои вены подобно ненужному сосуду. В таком случае, меня должны встретить и объяснить, как проследовать к следующей стадии завершающей мою короткую жизнь. И существуют ли такие помощники вообще? Возможно это всего лишь мое больное воображение, подпитанное многочисленными фильмами с подобными темами переходов в иные миры после смерти. Хотя, как уже становится понятно - не все фильмы являются выдумкой, и многое из телевизионного ящика оживает и обретает форму, решительно перебираясь в реальный мир. – И снова привет, прекрасная Джозефина, – незнакомец с красивыми янтарными глазами и на удивление таким знакомым лицом радостно поднимает уголки губ и по-свойски усаживается на край кровати. Быстро оглядываю светлое помещение с несколькими абстрактными полотнами на уровне глаз, бежевой тумбой и торшером, грустно склонившим «голову» около кровати, в которой я непонятно как оказалась. Да еще и переодетая в свежую темно-синюю футболку. Грязь и кровавые следы, естественно так же по волшебству, больше не украшали мою светлую кожу. – Чего ты хочешь? – накрывшись одеялом по пояс, поджимаю колени к груди и вдавливаюсь в ажурное металлическое изголовье кровати. Неизвестно чего ждать от этого... Человека? Или же какого-то мистического создания? – Успокойся. Я не злодей, я брат Виктора, – невозмутимые факты с долей иронии объявившегося братца ни разу не упрощают мое положение, и страх медленной ползущей дымкой постепенно овладевает телом. – Очнулась? Как ты? – Виктор появляется в дверном проеме и взволнованно остолбевает на месте, не решаясь сделать ни шага. – Как я? – простая и единственная мысль осенившая меня. А все от того, что я тупо по-человечески его боюсь. Вдруг ему вновь вздумается попытаться убить меня таким варварским способом. А именно, высасыванием крови. Стоит ли ему доверять? Он больше не тот строгий и надменный парень, спасший меня от падения с высоты клуба. – Кажется, нужно тебе кое-что объяснить, – он с небольшим смущением поджимает припухшие губы и делает несколько неуверенных шагов, нервно теребя пальцы. Ссадин после вчерашней ночи на нем не виднеется, это еще больше напоминает мне о причиненной боли и том, что он оказался не человеком, когда поступил со мной вровень с той девицей. – А я ведь знаю тебя, – хорошенько прищуриваюсь, разглядывая брата Виктора и некий глубоко запрятанный механизм в голове принимается за работу, и я убеждаюсь в том, что стопроцентно видела незнакомца ранее. Только пока не понимаю где именно. – Наконец-то! Я Дастин. Дастин Чейз, – русоволосый парень взмахивает руками, довольно растягиваясь в улыбке. – А я сразу вспомнил тебя, босая. Ты мне тогда показалась немного странной. – Это я-то странная? – брови сами собой ползут вверх от недовольства, но я понимаю, что он всего лишь хочет смягчить атмосферу шутками. Но я не так часто, а точнее никогда не хожу босиком, поэтому воспоминания о нашей встрече на том фриковском маскараде, когда я лунатила, оживают яркими красками, и я отчетливо узнаю благородного водителя. – Стоп. Вы знакомы? – Виктор хмурит брови и медленно проходит в комнату, устеленную мягким пушистым ковром, и останавливается за спиной своего брата, сверля недовольным выражением лица. Интересно, в чьей же я спальне. Тут не хватает только огромной гардеробной и зеркала во весь рост. – А ты не узнал ее по... – он растирает подбородок несколькими пальцами, мотая головой то на меня, то на Виктора, – ну, сам знаешь по запаху чего. – Так это ты ее подвозил той ночью? Она - та раненая девчонка? – брюнет беспардонно указывает на меня пальцем, нервно голося. – Почему сразу не сказал? – Не успел. Вау! Либо это я такая тупая, либо все последние события окончательно вывели из строя мои способности логически мыслить, что сама я даже близко не успела подобраться к тому, чтобы сложить все эти факты. Если бы сейчас этого не было озвучено - неизвестно когда бы я доперла до такого вывода самостоятельно. Мир оказался до смешного тесен, и до неприличия ироничен, сплетая наши судьбы. Он задорно играется нами, насмехаясь над плодами своих стараний. Я даже не догадывалась о том, что была знакома с двумя братьями. Интересно, а второй тоже не человек? Если да, то я в беде и пора отсюда выбираться. – Когда ты вчера извлекал из нее яд, сам должен был... – бессвязно залепетал Чейз, словно оправдываясь, и вскочил с кровати, но его перебили. Не составляет труда догадаться, кто из них старший. – Да, я узнал, – сухо вытянул из себя Ван Арт и задумчиво сложил руки в карманы темных джинсов. – Но не было времени размышлять об этом. Нужно было скорее вытаскивать нас оттуда. – Узнал меня как? – предпринимаю попытки кинуться к Виктору и потребовать ответы, но спустившись с кровати и приняв вертикальное положение, голова жутко закружилась, а ноги подкосились. Я сама не поняла, как это произошло, но в одно мгновение меня подхватили сильные руки за предплечья, не дав рухнуть на пол. – Не трогай меня! – лучшая защита - это нападение. Поэтому, несмотря на шаткую стойку, я принялась колотить его в грудь, отталкивая от себя. – Я оставлю вас ненадолго, – Дастин ловко сообразив, что грядут "разборки", ретировался из комнаты во избежание попадания под раздачу. – Джозефина, прекрати, – Виктор крепко сжимал мои плечи и неотрывно смотрел в глаза, стараясь привести в чувства. – Отпусти! Это твои вампирские штучки? – зажмуриваю глаза, опасаясь очередного подвоха, который может пагубно повлиять на меня. Что он пытается сделать? Загипнотизировать? Превратить в камень? Мне неизвестны его скрытые способности. И вот земля резко уходит из-под ног, а я стремительно лечу вниз под тяжестью рук Ван Арта. Что он делает? Моя задница оказывается припечатанной к полу, а парень опускается на колени напротив меня и встряхивает, одаривая слегка испуганным взглядом. Это вводит в замешательство, но я стискиваю кулаки покрепче и продолжаю вырываться из его, непосильной мне, хватки. – А теперь просто задумайся. Не торопись. Я когда-нибудь причинял тебе боль? – вполголоса проговорил Виктор и ослабил хватку, держа лишь за кончики пальцев мои дрожащие руки. Дышать становится сложнее, и давящие рывки воздуха шумно срываются с губ. Бегающие до этого глаза, ищущие в комнате защиты, замерли на темных глазах Ван Арта. Сжимаю скулы и стараюсь выудить все мельчайшие детали из общих воспоминаний. Глаза наполняются слезами от сопротивления с самой собой. Эта внутренняя борьба сбивает с толку и словно размазывает меня по стене, как надоедливого таракана. Хочется довериться ему снова, но предательское чувство внутри рвет на части, нашептывая на ухо то, что он опасен и пора делать ноги из этого логова. Только бежать больше некуда. Нет места, где я бы теперь смогла почувствовать себя в полной безопасности. Только не сейчас, когда узнала правду об этом мире, кишащем неизведанными созданиями. Как же сейчас хочется в голос рассмеяться над самой собой от того, что когда моя жизнь была полна непонимания из-за кошмаров и лунатизма, именно с Виктором за долгое время я почувствовала себя спокойно и безопасно, словно меня укутали в большой, теплый и неподступный кокон. Это случилось тогда на крыше, когда я разревелась у него на груди от тяжести всех своих проблем, навалившихся на мои хрупкие плечи. Я не знала, что мне делать и как из всего этого выпутываться. Сны вперемешку с реальностью пугали до чертиков. Хотелось поговорить, рассказать кому-нибудь обо всем в подробностях. Да нет же. Было гораздо хуже. Рвало на части от порыва кричать и просить помощи во всеуслышание. И вот когда я уже ничего не ждала, боясь с кем-либо делиться переживаниями, страшась самой мысли о том, что меня не поймут и примут за сумасшедшую – передо мной появился незнакомец. Просто так возник на крыше того клуба, где я напилась, когда мои мысли атаковали и разрывали на части, кормясь моей беспомощностью. Он спас. Сгреб в охапку с этого холодного пристанища на крыше, напомнив о том, что каждому из нас нужна вовремя протянутая рука помощи. Иногда всем нам необходимо, чтобы в самый трудный период его крепко прижали к груди и дали понять, что он не одинок в этой огромной Вселенной. Он значим и не будет без вести утерян в глубокой черной яме безысходности и боли. Кто знает, может мы бы могли и подружиться, если бы не все перенесенные обстоятельства. Воспоминания щемят огненным жгутом и я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не расплакаться. Парень в двадцати сантиметрах от меня выжидающе глядит в глаза, не решаясь что-либо говорить. Бросаю взгляд на его аристократичные, но столь милые черты лица и чувствую, как грудь вздымается сильнее в попытках урвать воздух, который кажется, покинул помещение. За что он так со мной? Сначала спасает, а потом пытается убить. Он вырывает равновесие у меня из-под ног, заставляя сомневаться во всем. В этой и без того запутанной жизни. Теперь бессилие и боль сменяются гневом и я, что есть силы, залепляю ему звонкую пощечину. Это неожиданно даже для самой себя. Но приходится пожалеть о содеянном, потому что по руке расходятся мелкие колющие искры. Неужели это было столкновение с плотью, а не стеной? – За что ты так со мной? – не замечая слез, которые катятся по щекам, смотрю на свою дрожащую и пылающую адским пламенем ладонь. Пусть горит от удара, может это хоть вполовину заглушит все едкие чувства разочарования от принятия и осмысления новой информации. – Неожиданно, но уже лучше, – торжествующе озвучивает брюнет и успевает перехватить меня за кисти, предвещая дальнейшие действия. Надо же, он и не подумал схватиться за ушибленное место, будто я его и не била. – Ненавижу! Теперь я ничего не понимаю! Все из-за тебя, – срываюсь на отчаянный и хриплый крик, а его руки удерживают и не дают бить по груди, – это все ты! Сначала показался хорошим, а вчера хотел убить. Ненавижу! – предпринимаю попытки встать, и это почти удается, но он снова молниеносно тянет меня вниз. Приземляюсь коленями в пол на прежнее место напротив него. – Джозефина! Я не хотел тебя убивать. Оказавшись в непростых и пугающих обстоятельствах, ты неправильно все поняла. – Виктор вжимает мои кулаки, лежащие в его бледных ладонях, в свои ребра и умоляюще оглядывает мои ярко выраженные эмоции на уставшем лице. – Какая же я дура, что доверилась тебе. Еще как последняя идиотка переживала, что ты можешь умереть, когда очнулась в том грязном подвале! – кусаю окровавленную губу, взяв передышку, а затем принимаюсь безнадежно колотить его, в надежде, что это позволит отпустить мне весь этот груз. Не каждый день сталкиваешься со сверхъестественной чертовщиной. – Как жаль, что я не догадывалась, что ты… вампир, – с трудом и некой брезгливостью мямлю правду о его сущности, – и наверняка тебя не так легко убить, правда? – Я понимаю, тебе сложно принять случившееся. Не каждому приходится столкнуться с подобным, но ты можешь мне доверять, – он беспредельно близко прижимает мое тело к своему. Очевидно, даже вампирские силы имеют свойство иссякать, борясь с безнадежным и упорным сопротивлением человека, раз он пошел на крайние меры. – Я помню этих сумасшедших, похитивших нас. Ты то же самое, что и они. А таким нельзя доверять, – новая волна необузданной истерики охватывает и разрушающе бьется о берег надежды на то, что я все же смогу успокоиться и нормально выслушать его. Поэтому я сгибаю ногу сильней, решаясь вырваться, оттолкнуться. Пора пускать в ход и ноги. – Не хочу, чтобы… – Я спасал тебя, дура! – парень не выдерживает и перебивает, протяжно крича. А потом, черты лица искажаются яростью и беспомощностью, и он совершенно неожиданно выделывает то, о чем я и подумать не могла. Ван Арт неуверенно примыкает к моим губам, аккуратно обхватив лицо теплыми ладонями. Я пытаюсь сопротивляться, несколько раз вцепившись в его плечи, но Виктор медленно и трепетно, словно не замечая моих действий, раз разом касается моих губ, не углубляя поцелуй. Робко и нежно ласка расходится по нервным окончаниям и спустя несколько секунд, показавшимися часами, мое сердцебиение замедляется, и паника постепенно отступает. Легкие и влажные касания его губ останавливают поток шумных и разрывающих мыслей в голове. Я немного успокаиваюсь и неспешно отрываюсь от него, заметив, что мои руки ютятся на его шее.