Семейный ужин во Франции и немного немецкого

Когда я была почти готова, вышел Глеб. Он показательно постучал по запястью с фирменной ухмылкой. О нет! Только пусть попробует сказать.. —Тик-так, сестричка, придётся идти, как есть,—он показательно пожал плечами и начал приближаться ко мне. Я начала отходить все дальше и дальше от него, пятясь спиной назад, пока не уперлась о зеркало собственным задом. —Ты чего, боишься своего братца?—он показательно оголяет свои клыки. Черт, что делать? И тут меня просто осеняет. Мда, прям неожиданно. Почему бы мне, собственно, не сказать чего-то колкого в его сторону, он тогда всегда переставал ко мне лесть и надувался, словно рыба фугу. Потом, правда, мама заставляла извиняться перед этим белобрысым индюком и,правда, это было в детстве. Но, может ничего не поменялось...? —А ты чего, хочешь надо мной поиздеваться?—я так же оголяю свои клыки, от чего он немного удивился. Ну а позже я только толкаю его в грудь от себя, чтобы я смогла обуться и взять легкий пиджак, дабы не замерзнуть. Он не сопротивляется моим движениям и даже как-то врезается в столешницу, находящуюся напротив, ведь в номерах всегда коридорчики слишком узкие. Я аккуратно надеваю на себя блестящую туфлю на толстом и высоком каблуке, что изящно смотрится с моими серебряными сережками, свисающими к ключицам и шейной подвеской, которая украшена белыми бриллиантами. Когда я уже собралась вставить ножку во вторую туфлю, и застегнуть застежки на обоих, то резким движением этот засранец хватает меня и мои туфли со злобным оскалом, перекидывая через плечо. Я начинаю бить его кулаками по спине, щипать, кусать, вот только он никак не реагирует. Он покидает номер со мной и моими туфлями. Я не прекращаю ни на секунду колотить его по спине, а он все равно ничего не делает. Вообще, сука, не реагирует! Я уже даже ноги подключила, а ему—хоть бы хны! Мы уже идём по вечерней улице на территории отеля к ресторану. Мимо проходят люди, по какой-то причине улыбаясь нам вслед и оборачиваясь. —Отпусти меня, иначе я...—этот черт с табакерки даже не даёт мне договорить, потому что перебивает своей глупой болтовней! Хамло. —Noch eine deiner Bewegungen, und ich werde es nicht ertragen - ich klopfe mit solcher Kraft auf den Arsch, dass du vor Schmerz stöhnst und nicht sitzen kannst/ещё одно твоё движение, и я я не выдержу—шлёпну по заднице с такой силой, что застонешь от боли и сидеть не сможешь,—резко говорит он, на что я резко перестаю рыпаться, оставаясь в тихом шоке от его заявления. Бесстыдный нахал! Да как он смеет?! Я не буду слушать твои попытки напугать меня! Я резко начинаю снова бить его кулаками по спине, кусать даже сильнее стала, а он только смеётся над моими отважными попытками. Ну да, я же не настолько сильная. Но это неважно! —Что ты только что сказал?! И вообще, хватит разговаривать со мной на другом языке!—вдруг вскрикивая я и окончательно теряю свою уравновешенность. Я его буквально начала со всей силы колотить руками и ногами. Но он опять усмехается надо мной и на этот раз перекидывает меня к себе на руки. Видимо, спина уже болит... Но я ещё не закончила! Моя нижняя губа надувается от злости, как и щеки. Мои брови сдвинуты, а руки я сложила на груди. Теперь он должен понять, что я на него обиделась. Ишак... Но он так задорно начинает ржать, что я недовольно сжигаю его дотла своим взглядом. А этому индюку, похоже вообще наплевать на мою обиду. Глеб подбрасывает меня вверх, от чего я охаю от неожиданности, а он начинает ржать ещё сильнее. —Какой же ты...—шиплю ему куда-то в подбородок, ведь он всегда был выше меня ростом. Эта его улыбка меня уже раздражает... Но эта белобрысая бошка все равно на позитиве. Ха-ха-ха! А мне, вот, не так уж и смешно! Ты сказал, что шлёпнешь по заднице свою родную, младшую, несовершеннолетнюю сестру, Голубин! А тебе смешно... —Ну и чего-то надулась?—уже более серьезно интересуется он, но уверенно продолжая идти по маленькой дорожке к ресепшену. Он серьезно не понимает,или же прикалывается? Если нет, то он точно идиот... —Знаешь...—уже было начала я, но затем мысленно бью себя по лбу, вспоминая о маленькой тайны знаний немецкого. Тупица, Поли, Т-У-П-И-Ц-А! Я издаю звук по типу «Кхм-кхм» и продолжаю.—Во-первых, ты не дал мне спокойно собраться, во-вторых... Этот наглец закрывает мне рот своим резким «ЦЫЦ!». Чего, простите? Он мне ещё и рот закрывает?! Я его убью когда-нибудь... —Так, ну во-первых, я тебя предупреждал насчёт времени,—радостно усмехается он. Знаешь что, Глебушка, я — девушка, мне можно!—во-вторых, я не делаю ни одной девушке поблажки по типу «Ну мне ещё чуть-чуть!». Я такое не люблю и не терплю никогда,—уже более серьезно говорит он, а я так же продолжаю бычиться на него. —Между прочим, я твоя сестра, а не девушка...—я уже прожигаю его своими зелёными глазами, которые у нас абсолютно одинаковы. Но, черт, что-то тут не так... Мне кажется, или он на меня смотрит как-то странно. Глеб молчит, и я понимаю, что когда так происходит, то он от меня обычно отвязывается. Но сейчас этот остолоп ставит меня на холодный асфальт тропинки. Мои туфли у него в руках, и кажется, он не собирается мне их отдавать... Я стою несколько минут на месте, пока он достаёт свои ментоловые сигареты, подаёт мне зажигалку в руки. Черт, а он же до сих пор помнит, что я люблю черпать зажигалки, потому что это как антистресс. Я невольно расплываюсь в улыбке. Как же я люблю это отродье все-равно... Я провожу пальцем по колесику, и вспыхивают искры, преобразующиеся затем в огонёк. Я восторженно смотрю на зажигалку и наблюдаю, как это чудо горит. И плевать было, что мне семнадцать, а я, подобно ребёнку, радуюсь огоньку. Неожиданно Глеб подносит сигарету и поджигает, начинает струиться дым, а я совсем забываю про то, что стою абсолютно босая. Брат вопросительно посмотрел на меня, набирая в легкие побольше никотина. Его болотные глаза посмотрели сначала на мои ноги, затем на зажигалку, а позже- прямо в мои. Я слегка поежилась от какого-то непонятного ощущения, не присутствующего у меня раннее. Может, холодно просто... Мы молча смотрели друг другу в глаза. Каждый, кажется, думал о своём. У нас никогда не было с Глебом такого непонимания в зрительном контакте. Вдруг он улыбается мне. Искренне, по-доброму. Черт, что? Это точно мой брат...? —Я знаю что ты тырила у меня сигареты в прошлом месяце,—вдруг выдаёт он, подходя ко мне в плотную. Мой нос практически утыкается ему в шею, от которой так приятно пахнет одеколоном, подаренным мной на его день рождения. Я молчу, не зная даже, что сказать... Хотя, что я вообще должна сказать в такой ситуации? Мои глаза виновато опускаются в пол, чувствуя вину, но он ловко берет меня за подбородок пальцами. Черт, когда он злится, его зрачки расширяются,а радужка приобретает красный оттенок. Он заставляет меня посмотреть на себя. Но я чего-то стыжусь... а я знаю чего, ведь раньше я крала его сигареты только потому, что мне чертовски нравится этот его магический запах. Да, звучит странно, но черт, от него исходит абсолютно другой запах, не тот, который исходит просто от сигарет. Глебу, кажется, надоедает эта игра в виде пряток глаз от него. Он подносит сигарету с к своим губам и затягивается. Через несколько секунд он выдыхает дым мне в лицо. Я блаженно закрываю глаза с улыбкой до ушей... Блять! Нет, нет, нет! Я только что спалилась. Причём очень жестко. Чувствую всем нутром, мать твою, что он улыбается. Мне даже взглянуть на него не надо. Все-таки с рождения жили вместе. —Так, так..— монотонно звучит его слегка хриплый голос. Тем временем, он ходит вокруг меня, не стесняясь того, что рядом ходят люди и оборачиваются. —Сестренка, ты что у нас, курить, значит, начала,—он блаженно оголяет свои клыки от удовольствия. Тебе всегда нравилось шантажировать меня, тупица, но ты не прав. Я складываю руки на груди снова, немного горбясь от вечерней прохлады. Это существо ведь не дало мне взять пиджак, чтоб не замерзнуть. Он ходит вокруг меня, пытаясь прочитать меня насквозь, словно я прозрачная вода. По моему телу проходит ток, когда он коснётся ладонью моего плеча и проведёт пальцами к другому плечу, расчерчивая волнистую линию. Позже Глеб идёт к передней части моих плеч, проходит по ключицам. Мое дыхание становится таким рваным, тяжелым, словно я забыла, как дышать. А он улыбается. Этот нахал, черт тебя подери, улыбается! Но он не останавливается.... Его пальцы щекочущими движениями проходят по моей шее, обжигая своим жаром нежную кожу. Я закусила нижнюю губу, на которой присутствует ярко-красная помада. Черт, я ведь понимаю, что он мой брат, но почему тогда это так приятно..? Его ладонь нежно берет меня за подбородок, слегка сжимая, от чего по телу пробегает ощутимая даже для него дрожь. Его взгляд упал на мои уже искусанные, наверное, до синяков губы. Его словно одурманил этот табак какой-то неведомой магией, как и меня. Брат облизывает свои губы так, словно он не пил воду уже несколько месяцев. Я снова закусываю нижнюю губу, стирая зубами алую помаду. Блять, Поли, какого Черта тебе так приятно от прикосновений родного брата?! И тут меня как прошибает током, от чего я резко отпихиваю Глеба от себя и, выхватывая туфли, срываюсь прочь. Его зажигалка так и осталась у меня в руке....