***
— Тогда на этом мы закончили, да, Роман Викторович? — перед Ромой сидела Юлия Сергеевна и внимательно смотрела на растерянного начальника. — Да, конечно. Это всё, — Булахов, вздохнув, придвинул к ней последние документы и, тяжело поднявшись с кресла, подошёл к окну, потерянно оглядывая город, — Спасибо, Юлия Сергеевна. Вы можете идти. — Роман Викторович, всё в порядке? — обеспокоенно спросила секретарша, вставая со стула, — Вы какой-то расстроенный и рассеянный в последнее время. Вы не заболели? — Нет-нет, что Вы, всё в полном порядке, — обернулся на неё Рома, грустно улыбнувшись, — Всё отлично, не беспокойтесь. — Ладно, как скажете, — пожала плечами женщина, — Тогда до завтра.. — До завтра, — кивнул Рома, снова оборачиваясь на город. Когда дверь за секретаршей закрылась, он снова вздохнул и подошёл к столу, складывая документы в портфель. Он соврал. Всё было не в порядке. Рома уже несколько дней не мог избавиться от щемящего чувства одиночества, поселившегося в его груди и крепко сжимающего его сердце будто в тисках. Булахов не понимал, что с ним происходит, но настолько больно ему ещё никогда не было. Рома вышел из кабинета и, закрыв его на ключ, кивнул головой уборщице, моющей полы в офисах его компании. Выйдя из агентства, он вошёл в лифт. Когда двери лифта закрылись, Булахов посмотрел на себя в зеркало, висевшее на противоположной от двери стороне. В отражении он видел абсолютно обычного себя: те же густые пушистые волосы, собранные в хвост сзади, те же сильные руки, тот же накаченный торс, заметный даже под рубашкой — всё абсолютно то же самое, что и было раньше. Но что-то всё равно было другим, не таким, как раньше. Рома посмотрел в глаза своему отражению и вздрогнул. Они остались такими же ярко-синими, но вместо привычной радости и счастья, Булахов разглядел в них бесконечную грусть и тоску. — Что с тобой, Рома?... — тихо спросил он у самого себя и, зажмурившись, помогал головой, отворачиваясь от зеркала. Двери лифта распахнулись и Булахов вышел на первом этаже бизнес-центра. Быстро выйдя из здания, он сел в машину и повернул в сторону дома.***
Рома сидел за чашкой кофе и оглядывал кухню. Когда его взгляд остановился на турке, сердце Булахова болезненно сжалось — он вспомнил, что обычно в ней он готовил кофе Лёше. Рома вспомнил его улыбку, когда тот впервые попробовал кофе и тоже улыбнулся, вставая из-за стола. Взяв в руки чашку с напитком, он отправился на балкон. Выйдя наружу, Рома поставил чашку на зеркальный столик, стоящий на балконе и, оперевшись на железную ограду, с наслаждением огляделся вокруг. Время клонилось к позднему летнему вечеру и поэтому небо уже начало постепенно окрашиваться в яркие цвета. Солнце быстро опускалось за горизонт, заставляя облака будто светиться изнутри розовым, оранжевым и красным цветом. Любуясь небом, Рома чувствовал себя ещё более одиноким чем тогда, в офисе. На такие закаты Булахов обычно не смотрел один. Рядом всегда был Лёша. Вспомнив про друга, Рома улыбнулся. Он закрыл глаза, представляя того рядом с собой. Он будто вживую видел мягкие чёрные волосы, яркие карие глаза, ровный нос и лёгкую небритость. Модельная внешность Бочкарёва виделась Роме буквально наяву. Ветер донёс до носа Булахова ставший уже таким родным запах парфюма Лёши. Открыв глаза, Рома повернул голову влево и разочарованно вздохнул. Друга не было. Снова переведя взгляд на заходившее Солнце, Булахов вздохнул и отвернулся. Закат терял смысл, если рядом не было Лёши. Тот обязательно должен быть с Ромой в это время. Вспоминая их последний закат вместе, Булахов вдруг вздрогнул. Почему он так много думает о Лёше особенно в последнее время? Неужели он... Рома зажмурился и помотал головой. Всё это лишь мысли и ничего более, наверное, Булахов просто заработался вот и всё. Но привлекательный образ Лёши никак не выходил из головы Ромы — как бы сильно тот ни старался, он не мог думать ни о чём другом, кроме Бочкарёва. Но, вспоминая Лёшу, чувство одиночества и боли не проходило — наоборот, лишь усиливалось. Но почему? Рома испытывает к нему что-то? Да, он даже не отрицал — он давно заметил за собой странные чувства по отношению к своему сотруднику. Небо начало синеть. Рома, вздохнув, посмотрел на последние заходящие за горизонт лучи Солнца и перевёл взгляд вверх. Там уже начали мерцать крошечные огоньки звёзд. В этот момент Лёша обычно уходил в дом, оставляя Рому наедине с его мыслями и со своим еле уловимым запахом парфюма. Булахов любил этот запах. Он любил всего Лёшу. Любил его всего без исключения. Булахов вздрогнул и испуганно выдохнул. Что значит "любил"? Он не может, просто не может! Лёша его сотрудник, тем более ещё и парень, как так? Это точно его чувства или он действительно настолько заработался, что уже начинает бредить? Рома отошёл к одному из кресел, стоящих у него на балконе и сел в него, чтобы не упасть от удивления и взял в руки чашку с кофе. Руки дрожали. "Прямо как у Лёши" — молниеносно пронеслось у Ромы в голове. Да, у Бочкарёва был тремор на правой руке, но когда он волновался или боялся, то дрожали у него обе руки. Булахов вспомнил момент, когда впервые в жизни вывел Лёшу на балкон своего дома. Младший безумно боялся высоты, а Рома жил на 36 этаже, что не могло не пугать Бочкарёва, поэтому тот долгое время не мог решиться за этот отважный поступок. Булахов выводил его на балкон, крепко держа за безумно дрожащую руку, и уверяя его в том, что всё будет хорошо. — Ром, может не надо? — тихо спрашивал Лёша, с опаской ступая на балкон, — Может, лучше из квартиры посмотрим на закат? — Ты попробуй сначала на балконе, а потом уже решишь, как лучше, — ласково улыбался Рома, подводя Бочкарёва к ограде, — Просто вниз не смотри вот и всё. А потом Рома на протяжении нескольких минут наблюдал за тем, как глаза Лёши из испуганных превращались в восхищённые, а на лице расползалась широкая улыбка. Тогда младший и полюбил закаты на балконе. И именно с того вечера он почти каждый день засиживался у Булахова дома до заката. Лёша любил следить за закатами, а Рома за Лёшей. У того были настолько детские и невинные эмоции, что Булахов действительно влюблялся в него, сам того не замечая. — Правда люблю? — тихо спросил Рома у самого себя, смотря в чашку с уже холодным кофе, которую он держал в руках, — Настолько сильно? Да. Правда любит. Безумно любит. Каждый раз при упоминании имени Лёши, при каждом представлении изящного образа Бочкарёва, Рома начинал улыбаться и с головой погружался в детальное изучение младшего у себя в голове, а каждый раз, когда тот был рядом, Булахов чувствовал необычайное спокойствие и расслабленнсть, будто понимая, что пока Лёша рядом, с ним всё будет в порядке. Но сейчас Бочкарёва не было, поэтому на груди Ромы будто лежал тяжёлый камень, с каждой минутой заставляя Булахова всё острее переживать одиночество и грусть. За своими размышлениями Рома не заметил, как на город опустилась ночь. Подняв голову вверх, он увидел чистое небо, усыпанное яркими звёздами. Огромный диск полной Луны сиял прямо над домом Булахова. Рома встал с кресла, оставляя свой недопитый кофе на столике и подошёл к ограде, смотря на оживлённый ночной город. — Возвращайся поскорее, Лёш.. — тепло улыбнулся он, — Ты мне нужен..