Answer the call

                    

      серебро жжёт ладони, а взгляд твой слезит глаза. не вини меня, брат мой — теперь нет пути назад. этот бой был бескровный, но всё же смертельный бой.       я смотрю.       я Иуда, двенадцатый за тобой.

                    Бойль достает из нагрудного кармана темно-зеленый платок с красными уголками и промакивает проступивший на лице пот.       — Как ее зовут по-настоящему? — спрашивает Кэссиди.       — Лея Грин. — Леже убирает кусок ткани обратно. — Пришла на просмотр года четыре назад. Уверяла, что гимнастка. Вроде гибкая оказалась, все чирикала о мечте выступать в цирке. Красивая девчонка. — Бойль слизывает пену из уголков жабьего рта, и Рэй передергивает. — Ноги от ушей, мордашка как у куклы. Таких любят. Пела она в уши так грамотно, что мой ассистент решил ее взять. Ну, года два она у меня протанцевала на разогреве, потом вместе с одним из парней поставила номер на кольце. Правда, он не прижился.       — Почему?       — Они что-то не поделили с блондинкой. — Леже тяжело вздыхает. — Которая Харли, то есть, мать ее, Кэрри. Что не поделили — не знаю, то ли трапецию, то ли мужика. Мне такие подробности не нужны. В итоге мы ей дали номер между выступлениями, а Харли, тьфу, Кэрри так и осталась в своем номере.       — А чем занималась Лея? — Кэссиди подается вперед от напряжения. — Что она делала в цирке?       — Крутилась на своем колесе. Развлекала зрителей в антрактах, иногда я давал ей время на манеже, — нехотя отвечает Бойль. — Она большего и не просила. Зря. — Он издает странный звук. — Стала бы новой Харли. Тьфу…       — Спасибо, — искренне благодарит его Кейси, и ее пальцы снова легонько сжимают плечо застывшей на стуле Рэй. — Вы не заметили в ее поведении ничего странного? Я понимаю, что вы очень заняты важными делами! — быстро добавляет она. — Но вдруг?       — Не заметил, — квакает Леже. — Вроде у них должен быть с Марком какой-то номер. Если найдете его, то сможете спросить. Больше мне нечего вам сказать.       Когда Кэссиди, рассыпаясь в благодарностях и извинениях, уже направляется к двери, Рэй вдруг спрашивает:       — Номер телефона. У вас есть ее номер телефона?       — У Марка, — бурчит Бойль, захлопывая перед ее носом дверь. — К нему.       — А где… — Рэй не заканчивает фразу.       Он ее раздражает — как и все люди вокруг, с которыми она не может договориться после двух-трех фраз. Не вспыльчивая, но резкая, прямая — не заладится, так пойдет на таран, запустит в лоб пару словечек, чтобы окончательно обезоружить собеседника. Леже не такой, как и добрая четверть совершенно неконтактных людей, но оттачивать навыки общения — подлизывания — Рэй точно не собирается. На это есть Кэссиди, и — она готова признать эту ошибку — надо было запустить ее вперед себя.       Костяшки начинают противно ныть.       — Окей, — тянет Кэс, накручивая на палец прядь волос. — Как ты думаешь, кто такой Марк?       — Не знаю. — Рэй пожимает плечами. — Но мы всегда можем спросить. В конце концов…       Замолкает.       Пялится в приоткрытую дверь напротив, раскрывает рот от удивления, сжимает руки в кулаки. Видит эту палку, которую так ненавидела — металлическую, отполированную ладонями, одиноко стоящую посреди пустой кладовки. Спиленная или открепленная, она сверкает всеми оттенками серого, создавая полоски света на стенах.       — Ты чего? — Голос Кэссиди режет воздух. — Тренировочный шест никогда не видела?       Скрип зубов отдается эхом в черепной коробке.       Гребаное сердоболие.       — Показалось, — бросает. — Пошли, нам надо найти Майкла.       — Марка.       — Без разницы, — честно говорит Рэй. — Я просто хочу отсюда поскорее свалить.       — Куда? — Кэссиди непонимающе трясет кудряшками. — Ты странно себя ведешь. Все окей?       Сержант смотрит на нее так, что Фокс мгновенно затыкается. Раздражает до кровавых чертенят в глазах, до ноющих корочек на ссадинах костяшек, до зубовного скрежета. Она никогда не поймет, каково это — столкнуться в тесном коридоре со своим прошлым один на один. Посмотреть в эти безумные голубые глаза, ощутить сладкий запах розово-голубых волос.       Рэй отдала бы слишком многое, чтобы остаться с Кэрри в комнате еще раз; она так часто представляла их разговор, что почти поверила в то, что он произошел, — вот Кэрри сидит на деревянной скамейке, замазывает жирным тональным кремом иссиня-черные синяки, ноет, что ей больно, шмыгает распухшим носом; вот Рэй — в идеальной форме, черная помада, стрелки до висков — подходит к ней и берет ее руку в свою. Прощаю тебя, говорит. Отпускаю с миром, иди с богом, катись к черту, чтоб глаза мои тебя не видели больше никогда.       Кэрри плачет навзрыд, не может остановиться, потому что знает, что у Джокера нет оправданий его поступкам, а у Рэй — есть. Железобетонные, прочные. Как сердце ее возлюбленного.       Потому что Джесси ведь азартный человек, любит споры, деньги и игры, и Кэрри всегда будет его целью, его вечной мишенью, его расчерченным столом для покера.       И Рэй это знает, конечно.       Кэссиди что-то пищит за ее плечом, и от ее волос пахнет приторным кондиционером, от которого Вэйт начинает ощутимо подташнивать. Они идут назад — коридор ничем толком не заканчивается, — проходят уже знакомые двери и выходят обратно к манежу через центральный форганг. За полчаса ничего не изменилось — только музыка стала громче, словно наперекор дождю, и девчонки-хохотушки испарились, прихватив с собой булавы.       Когда Фокс снова открывает рот, Рэй хочется накрыть его ладонью.       — Как думаешь…       Все просто.       Она не думает.       Вэйт подходит к ближайшему униформисту и пару раз стукает указательным пальцем по его плечу, заставляя беднягу подпрыгнуть от неожиданности.       — Привет. — Она даже не улыбается. — Мне нужен Майкл.       — Марк, — тихонечко поправляет ее Кэссиди.       — Марк, — рявкает Вэйт. — Что за имя такое дурацкое…       Униформист молча показывает наверх, и Кэссиди с сержантом синхронно задирают головы.       Тонкая, очень длинная перекладина делит купол на две идеально ровные половины — одну, тусклую и пыльную, и другую, хорошо освещенную, оживленную людьми. Трапеция качается вперед-назад, создавая эффект качелей, и на самой ее середине, непринужденно болтая ногой в воздухе, сидит гимнаст.       Даже без грима и огромных крыльев Кэссиди узнает ворона из вчерашнего спектакля — невероятно длинные руки, которыми он обхватывает тросы, и маска-клюв на лице выдают его.       — Эй, там! — Рэй бесцеремонно отодвигает Кэссиди и машет рукой эквилибристу. — Спускайся!       Марк легким движением руки цепляет свисающий рядом канат, обхватывает его ногами и почти что скатывается вниз. Маска с длинным клювом перекручивается и сбивается на затылок; Марк осторожно снимает ее, стараясь не повредить картонную конструкцию.       — Здравствуйте, — любезно улыбается он.       Вэйт разглядывает его с любопытством: вчерашнее представление поразило ее не меньше, чем Кэссиди, но этот паренек с взъерошенными волосами мало чем походит на высокого статного ворона, пульсировавшего в такт ночному небу.       Приглядывается: кончики пальцев все еще черные от краски, у висков и линии волос — мелкие блестки, на лице кожа сухая, словно ее терли губкой много часов, стараясь отмыть от излишне толстого слоя грима.       Подведенные черным карандашом раскосые глаза.       Ссадины на ключицах.       Курносый нос.       — Привет, — чуть мягче говорит Рэй, силясь понять, кто перед ней: мальчик или мужчина. — Ты Марк?       — Он самый. — Парнишка улыбается еще шире. — А вы кто?       Он смотрит на Кэссиди, но разговаривает с Вэйт, и от этой невежливости ее перекручивает. Кейси стеснительно опускает глаза, неловко переступает с ноги на ногу, елозит на одном месте, а Марк все лыбится, пялясь на нее.       — Мы друзья Леи, — уверенно заявляет Рэй.       — У Леи не было друзей. — Марк наконец отрывается от Кэссиди и поворачивается к сержанту. — Так кто вы?       Вэйт осекается, не зная, что сказать. Рушить легенды — не ее работа, лажает обычно Кэссиди, но сейчас она на миг теряет все слова, потому что не ожидала, что все может так быстро рухнуть.       А главное — как эффектно-то.       — Окей, мы не самые близкие ее друзья, — сквозь зубы цедит Вэйт. — Когда ты видел ее последний раз?       — Что-то случилось? — Марк хмурится.       — Да… Или нет. — Рэй пытается быть уклончивой, но у нее выходит плохо. — Лея позвонила в девять-один-один, попросила помощи, но звонок прервался. Прошло почти две недели, и мы до сих пор не знаем, что с ней.       Темные глаза Марка широко распахиваются, и Рэй почти чувствует, как его сердце замирает, а потом падает в самый низ, превращаясь в вишневое желе на холодном бархате манежа.       — Вы из полиции?       Когда он не улыбается, возраст берет свое — Марку не шестнадцать, догадывается Рэй, и даже не двадцать. Ему около тридцати, может, чуть меньше — сетка глубоких морщин сдает его с потрохами.       — Мы из колл-центра, — вздыхает Рэй, скрещивая пальцы, чтобы Кэссиди молчала. — Мы принимали вызов. Ваш директор сказал, что ты был хорошо с ней знаком.       Краем глаза Вэйт видит, что Фокс отлипает от нее, отходит в сторону. С интересом разглядывает манеж, ходит вокруг да около, присматривается. Достает телефон, делает фото.       Что-то находит?..       — Присядем? — Марк кивает на широкий барьер по периметру цирковой арены. — Только осторожно садитесь — здесь в некоторых местах просто ткань натянута, а под ней провалы. Старое здание, — сетует он. — Много проблем.       Рэй осторожно опускается рядом с ним, и они синхронно вытягивают ноги. Марк, заметив это, улыбается уголком рта.       — Леже не любит, когда мы отдыхаем. Хорошо, что он появляется на репетициях все реже и реже.       — Почему?       — Он чем-то занят. — Марк пожимает плечами. — Какие-то договоры, закупки. Шон делает много, но недостаточно, а второго менеджера Леже нанимать не хочет: слишком накладно.       — Так ты хотел на место менеджера, — догадывается Рэй.       — Все хотели. — Эквилибрист вздыхает. — И я в том числе. Но не вышло, как видите. — Он опускает взгляд. — Так что я могу сделать для Леи?       Не «для вас», подмечает сержант. Для Леи.              — Нам бы информацию. — Рэй поджимает губы. — Какую угодно. Что-то, что поможет ее найти. Адрес, телефон. Ее историю. Вы были близки?       — Впервые встречаю таких заинтересованных операторов. — Марк хмыкает. — Шон взял на работу Лею года четыре назад, может, больше. Приятная девчонка, очень способная — наловчилась сразу же, хотя почти ничего не умела толком. Так только, сгибалась туда-сюда, может, ногами хорошо перебирала, а всему остальному здесь ее научили. Сначала она просто тренировалась, потом Леже решил ставить ее на разогрев. Финлей был против, но сами посудите, что скажет главный режиссер своему единственному шефу?       — Почему?       — Я не знаю, если честно. Может, считал Лею еще не готовой или слишком зажатой. — Марк качает головой. — Она действительно плохо общалась с основной труппой и не ладила с постановщиками — каждый раз, когда мы собирались куда-то, чтобы провести время вместе, Лея соглашалась и просто уходила в самый последний момент. Когда она начала так делать постоянно, ее перестали звать с собой. Мы думали, она просто вот такая… своеобразная, но однажды Финлей и Льюис увидели, как ее встречает пожилая женщина. Видимо, Лея находилась под надзором, поэтому сбегала каждый раз. Вопрос, почему она соглашалась, оставался открытым, но мы решили, что она просто каждый раз надеялась, что ее отпустят. Странно это, она давно уже не ребенок была. — Марк тяжело вздыхает. — Возможно, она что-то натворила и ее держали в ежовых рукавицах? Мы не знаем.       — Значит, вы не были очень близки? — разочарованно произносит Рэй.       — Я думаю, что Лея ни с кем не сумела сблизиться, кроме как с Джесси, — уверенно отвечает Марк. — Одно время я общался с ней, мне даже удалось выяснить, где она живет и сколько ей сюда ехать, но едва тема касалась общения за пределами цирка, как она сразу же ее переводила.       — Кто такой Джесси?       От этого вопроса у Вэйт зудят все зубы.       — Это наш Джокер. — Марк отводит взгляд. — Вторая половина Кэрри. Хотя, глядя на него, я бы никогда не сказал, что ему вообще нужна половина.       — Лея и Джесси были знакомы? — Глаза Рэй распахиваются от удивления. — То есть я понимаю, что они работали в одном цирке, но они были близки?       — Я бы сказал, что Лея была в него влюблена. Возможно, пока она бегала за ним хвостиком, у них что-то и было. Это ведь Джей — он такой, поиграет и забудет, а девчонке потом страдать. Мы даже с ним говорили об этом как-то, но он ясно дал понять, чтобы никто в это не лез. Знаете, все думали, что эта лав-стори закончится трагедией: Кэрри — та, которая Харли Квинн с афиш — не потерпела бы конкуренции и просто однажды располосовала бы лицо Леи в порошок, но ее спасало то, что Джокеру было плевать. Он ходил мимо Леи, даже не слушая, что она говорит. К концу зимы все уже просто перестали обращать на это внимание, только изредка жалели Лею. Но однажды все-таки кое-что случилось.       — Что?       — Каждое утро мы с Джеем приходили в одно время, переодевались, наносили грим и уходили на тренировку. Всегда все одинаково, понимаете? Порядок — важная вещь, здесь с этим не шутят. И каждый раз Джея там, под куполом, уже ждала его Харли. А в то утро он не пришел.       — И все? — Вэйт вздыхает. — Он же просто не пришел.       — Этого достаточно. Он никогда не пропускал репетиции. Как и Лея. Их обоих не было в тот день, понимаете? Собственно, — Марк прищуривается, — это был последний раз, когда я видел Лею. Да, и правда — на вечерней репетиции. Потом она перестала приходить. Это как раз случилось недели полторы-две назад. Возможно, это как-то поможет вам.       — А когда Джесси вернулся?       — На следующий день ближе к вечеру. Он поговорил с Леже и вышел снова тренироваться, словно ничего и не было. Мы, конечно же, к нему не полезли с расспросами. Никто бы в здравом уме и не подумал связать этих двоих.       — Кэрри тоже не было? — Вэйт напрягается.       — Нет, она была с нами все эти дни с утра до самого вечера. Я это точно помню, потому что отвечаю за графики. Финлей тщательно следит за этим.       Рэй пытается сообразить хоть что-нибудь в таком потоке информации, но Марк, словно намеренно пытаясь сбить ее, продолжает:       — Вы знаете, вы первые, кто спрашивает о Лее. Финлей, конечно, задает нам вопрос на основных тренировках, но, кажется, уже сам понимает, что она не вернется. Мы все решили, что ее бабушка запретила ей здесь заниматься. Просто Лея даже вещи ведь свои не забрала. Они так и валяются.       — Ты говорил, что знаешь ее адрес. Может, и телефон у тебя найдется? — с надеждой спрашивает Рэй.       — Только адрес. — Марк качает головой. — Она никому не давала свой телефон… Подождите, телефон! — Он хлопает себя ладонью по лбу. — Я вспомнил вот что: последние две недели до своего исчезновения Лея таскала свой сотовый повсюду. Она даже карман в трико сделала, чтобы его туда класть. Представляете? Ни на секунду не отлипала, а однажды попросила меня сфоткать ее во время тренировки. Это кажется обыденностью для других, но я точно знаю, что она не вела себя так до этого. Ей было плевать на мобильник, а тогда она к нему просто приклеилась.       Мозг еле-еле соображает, но где-то последними клетками Вэйт все-таки догадывается задать вопрос:       — А Джей? Он тоже был с телефоном?       — Этого я не могу сказать, — разводит руками Марк. — Он и Харли тренируются с нами только во время постановочных номеров, в остальное время у них отдельный зал. На наших репетициях я не замечал за ним такого, но я могу ошибаться.       — Черт, — выдыхает Рэй. — Какой у Леи адрес?       — Она живет на Портленд-стрит. Кажется, дом шестьсот шестьдесят пять. Почти дьявольское число. — Эквилибрист сонно потягивается.       — Далеко, — прикидывает сержант. — Что-нибудь еще можешь вспомнить?       Ей вдруг становится стыдно, что она обращается к нему на «ты». Перед ней ведь все-таки не мальчишка, не юный паренек, а взрослый мужчина, чьи круги под глазами похожи на черные луны, на которых он крутился вчера на представлении. Она открывает рот, чтобы извиниться:       — Я…       — Нет, не могу, увы. — Марк встает, разминая спину. — Но мой номер телефона есть на сайте, вы можете позвонить, если появятся еще вопросы. И, пожалуйста, вы не могли бы сообщить мне, когда что-то прояснится? Лея все-таки наша. Цирковая, — странным голосом добавляет он и подходит к канату. — До свиданья, сержант, — он усмехается и кланяется, — надеюсь, я был вам полезен.       — Как ты… — Рэй захлебывается воздухом.       — У вас значок торчит из кармана. — Эквилибрист громко смеется и устремляется вверх.       — Вот же черт. — Вэйт с досадой ударяет ногой об пол. — Это ж надо так…       Она пытается разозлиться, но не может: слишком комично выглядит ситуация со стороны, поэтому Рэй ищет глазами Кэссиди — девчонка запропастилась куда-то еще четверть часа назад.       В нос бьет резкий запах сладких духов и горького шоколада.       Она медленно-медленно поворачивает голову.       Рядом с полной и низкой Фокс, сладко щебечущей и постоянно улыбающейся, на высоких алых пуантах непринужденно стоит Кэрри.       И тогда Рэй делает глубокий вдох.       Едва заметно пробирается к лестнице.       И бежит.