Власть случая

Северус впервые ощущал себя таким открытым и цельным, а ещё спокойным и, как ни странно, свободным. Мысли текли медленно, лениво переплетаясь с чувствами. Не хотелось ничего. Хотя нет. Хотелось. Он потянулся всем существом к точке пространства… Влажный песок ударил под спину и ягодицы, тут же забираясь в складки одежды. Ноги промокли до колен. Лицо опалил пряный, ещё не растерявший дневного жара бриз. Парень сел, осматриваясь. Золотистый мелкий песок. Пушистая от пены линия прибоя. Синяя с серебром вода океана, подернутая золотыми и алыми бликами разгорающегося заката. Шум высоких, чужих для северного взора деревьев, смешанных с тонкими пальмами. Ровный щебет неразличимых в листве птиц. Он подтянул ноги, скинул обувь и замер, наслаждаясь. Вечер погас быстро, стоило солнцу скатиться за горизонт. Северус вновь откинулся назад, разведя руки в стороны. Глубокое тёмное небо. Мириады знакомых только по картам звёзд. Яркие крупные созвездия. Молочная лента Млечного пути. Теплый океан, ласкающий ступни и подбирающийся все выше. «Надо искупаться!» — пришла ленивая мысль. Отнеся вещи под деревья, парень разделся и медленно вошёл в воду. Крупная низко взошедшая луна расстелила серебристую дорожку. Было так чудно идти по ней по отмели, медленно погружаясь. Когда вода достигла груди, он оттолкнулся и поплыл. Последний раз его водили в бассейн ещё в маггловской школе и сейчас плыть было тяжело, мышцы быстро заныли с непривычки, хоть вода и помогала. Через несколько метров Северус просто лег на воду, мерно покачиваясь на волне. Он вновь попробовал почувствовать окружающий мир. Теплый воздух, прохладную воду, любопытных рыбок, неспешных медуз и едва ворочающихся ежей. Пустую витую раковину под ним и колонию моллюсков чуть дальше к скале. Нырнув за ракушкой, Снейп вернулся к вещам. Трансфигурировал из пальмового листа корзинку, вернулся за мидиями. Потом оделся и, подобрав ещё несколько кокосов, дёрнул за ключ. Портал сработал идеально, вернув в тренировочный зал Деллы. Сгрузив все на кухне, кинув стазис на мидии, парень наконец-то занялся восстановлением щитов. Опасаясь потревожить хрупкое равновесие, он словно зачарованный сад обносил сознание вязким туманом, расставлял зеркальные ловушки и кристаллы-приманки, в которых собирались чужие мысли, чувства и воспоминания. За туманом был Хрустальный сад, где вперемешку таились правда, недомолвки и фантомы. А истина? Она оставалась на виду. Но кто за блеском каменных отражений будет всматриваясь в туман? Открыв сердце самому себе, не нужно заморачиваться с формой. Он просто чувствовал необходимое, легко формулируя нужное. Проверив ещё раз свое творение и убедившись, что может легко вспомнить свою жизнь, как целиком, так и любой выборочный фрагмент, он вышел из подсознания, оставив напоследок обманку из дубликатов у поверхности. — Параноик, — обозвал сам себя и вылез наружу. Альберт сидел на кровати и читал. С появлением друга он захлопнул книгу, не озаботившись закладкой. — Ты под кайфом, это нечто! — лицо парня озарила насмешливая улыбка. — Не напоминай! — Северус скривился, осознание присутствия свидетелей подпортило безмятежное настроение. — Ещё и бутоны спёрли. Целых две пробирки! — пожаловался он, вызвав смешок товарища. — А сам потерять не мог? Сколько ты там по этому лесу шлялся? — Нисколько. Но это только под обет молчания. -Заинтриговал, — парень вытащил палочку и, приложив кончик к раскрытой на уровне груди ладони, произнес: — Клянусь никоим образом, осознанным или не осознанным, не передавать сторонним, живым или неживым, разумным и неразумным, полученную сегодня информацию до твоего личного разрешения. Да будет так! На коже загорелась искра и исчезла, опалив жаром. — Меня доставили прямо на ту поляну. Вообще не держали. Элизабет, та женщина — поверенная моего деда. Он умер. Сегодня я принимал наследство. — Северус небрежно откинул пряди назад, сверкнув на мгновение колечком. — Нужно было прикрытие, чешуйник рос за домом. И неужели ты поверил, что я мог надышаться? Бред. Пусть хоть весь распустится, я знаю простое противоядие. Но другим не нужно знать отчего меня так вело. — Я тебя понимаю. Однажды я нарвался на старинный артефакт в хранилище. Он почти выпил меня, начал разрушать ядро. Родители решили воспользоваться Родовым камнем, чтобы не дать мне превратиться в сквиба. Это было мучительно, а потом так непередаваемо. Что там небо в звёздах, мне казалось, я вижу саму магию, вязи и потоки. После я много раз пытался вызвать эти ощущения и видения. Мне даже кажется, преуспел в этом. И тебе, Сев, советую, не упусти те ощущения. Они раскроют мир для тебя и дадут новые возможности… Ах да, поздравляю, Наследник! — Благодарю, — склонил голову Снейп. — Ещё вопросы? Раз уж ты под обетом. — Моя клятва не гарантирует твою честность. — Моя откровенность и так стала больше, чем я мог себе позволить, — Северус растянулся на покрывале, лениво щурясь. — О! Я так и вижу нас через двадцать лет! Камин. Вино. Словесное кружево. Политика. Наука. Женщины. И опять вино. — Кстати! Бутылочки не найдется? — он повернулся набок. — А то у меня прекрасные свежие устрицы под стазисом пропадают. — Где? Где ты их взял? — Альберт даже приподнялся над кроватью. — Наловил! Выбрался на поверхность. Искупался в океане. Вернулся ключом обратно. Мерлин! Как я в породе не застрял! Кажется, побочный эффект — отключение мозга. Он работает, но критическое мышление и чувство самосохранения вырубает напрочь. — Зато у нас есть устрицы! И нет первой пары! Сейчас отправлю вестников ребятам. — Может, хватит только Аделины? — Тон упал на пару градусов. — Что так? — Устриц мало, — ушел от ответа парень. — Считай, что я тебе поверил. — Альберт сощурил глаза и сложив ладони лодочкой зашептал: — Солнышко, если хочешь вкусненького, накинь халатик и приходи к нам. Есть повод для твоего любимого белого и шикарная закуска. Ажурная бабочка вспорхнула и, осыпая все вокруг искристой пыльцой, улетела в стену. — Что вы на этот раз натворили? — девушка в дверях пылала огнем Немезиды. — Закрой дверь. Подари нам пару часиков своего времени. — Но почему я должна жертвовать сном? — дверь скрипнула, закрываясь. Каблучки застучали по каменному полу. Полы толстого шерстяного халата разошлись, явив край ультрамариновой пижамы. — Снейп? Парень нырнувший за кровать открыть вход для гостей, поднял голову. — Принц, теперь уже Принц! Остались только бумаги. Но мне нечего волноваться, поверенный более чем надёжен. Так что… С меня закуска. С Альберта — вино. С Вас, Миледи, компания и услада. — Принц… У него не было наследников. Да и состояния. Говорили, он разорился. — Зато была дочь. Неотторжимое имущество. И внук. Которого он, как оказалось, признал, поучаствовав в его жизни по мере сил и характера. Хотя галлеоны на обучение мне бы не помешали. — Так, закрыли тему! У меня вино греется! — аристократ уже успел выудить пару бутылок из тайника и протянул руку невесте. — Где там ваш таинственный остров? Неужели я буду допущен в святая святых нашего гения зельеварения? — Я не настолько рехнулся! Дальше кухни не пойдешь! — скорчил грозную гримасу Северус. Ребята дружно рассмеялись. Конечно, сначала была экскурсия, потом они ели моллюсков за овальным кухонным столом и запивали чудесным белым вином. Строили планы на лето. Девушка лакомилась сладкой мякотью кокосов, мягко и загадочно улыбалась. За те шесть лет, что эти двое провели в одной комнате, они по-настоящему не сблизились. Альберт не принимал товарища, он ценил и восхищался его талантами и заслугами, но даже они не делали парней равными. Северус, чувствующий отчуждённость, не стремился к сближению. Теперь же стены пали. Снейп стал равным и, в тоже время, был совершенно беспомощным, словно слепой котенок. Альберт, втайне мечтающий о маленьком братишке, которого можно наставлять и учить, получил такого в лице Северуса. Это сняло многие ограничения, выстроенные юношей в общении. Сейчас эти двое аккуратно прощупывали друг друга. Аделина вспомнила старый разговор с женихом: — Он очень отзывчивый, — сказала она тогда, — просто откройся, позволь быть другом. Он не обманет, пока не почувствует предательства. — Я знаю. Но он не нашего круга, — оправдывался парень, — он не поймет. То, что мы впитали с детства, ему не дано. Это надо чувствовать, а не объяснять, почему он никогда так не сможет. Личный потенциал — не все. Старания, положенные на преодоление сопротивления ценны, но отнимают время и силы для главного. Хотя как зельевару ему это не так заметно… Это пустой разговор, солнышко. Я его уважаю. Может, лет через двадцать мы сможем из приятелей стать друзьями. Но открываться перед ним я не буду. Он не поймет. А сейчас эти двое сидели на кухне, в глубине забытого миром острова, вход на который возможен лишь через чемодан и портключ, и обсуждали вкусовые качества моллюсков, которые аристократ в энном поколении умудрился приготовить десятью способами. Альберт открыл свою домашнюю сторону. Северус, ещё не осознавший, но тоже изменившийся, плыл по течению, оглушенный, хоть и приходящий в себя. Скоро он начнет барахтаться и помощь ему явно не помешает…