Власть случая

В больнице св. Мунго Северус сразу прошёл в кабинет Сметвика, где мужчины обменялись сдержанными рукопожатиями. — Готов? — К чему? — Стальная Августа ещё тот орешек. — Это нужно не мне, в первую очередь, и я не обещаю чуда. Сначала необходимо отсечь лишнее. Это может как помочь, так и убить. Она должна это понимать. — Нерадужные перспективы. — Я за эвтаназию. Лучше один раз оплакать, чем всю жизнь рыдать, это я в девять лет понял. Смотреть, как всю жизнь небезразличный мне человек мучается — увольте. — А если больной цепляется за жизнь, радуется каждому новому мгновению, каждому сделанному вздоху? Пусть даже через боль? — Главное ты сказал — он радуется и борется. И тогда наша с тобой задача этот вздох ему облегчить, а не прервать. — Я тебя понял. Дело не в болезни, а в пациенте. — Правильно. Мы маги, чудеса — наша повседневность. — И вы готовы обеспечить чудо? Неплотно прикрытая дверь плавно распахнулась, являя экстравагантную старуху во вдовьем платье и с чучелом на шляпке. Глаза Северуса поползли на лоб вслед за бровями. Едкий запах нафталина ударил по чувствительному носу, захотелось некультурно применить несколько чар чистки к пришедшей. Ограничившись локальным фильтром, он потер средним и указательным пальцами переносицу, несколько раз пройдя по горбинке туда-обратно, прикрыв при этом глаза. — Леди Лонгботтом, я полагаю, — восстановив равновесие, мужчина открыл глаза и, почему-то, даже не удивился, заметив скромно вцепившегося в юбку карапуза. Толстенький мальчик рассеянно осмотрел кабинет, людей и заскользил взглядом дальше по коридору, остановив его на разлапистом фикусе. Растение было явно интереснее. — Правильно. А вы, молодой человек? — Лорд Северус Принц. Мастер-зельевар. — Мастер. Не рановато ли? — В самый раз. — И вы хотите поэкспериментировать на моих детях? Или вытянуть из меня деньги? — Может, присядете? — вклинился Сметвик. — Ваши дети мне безразличны. Деньги? Так и быть, не возьму ни кната, если смогу использовать все полученные материалы в выпускной работе. И да, я буду экспериментировать, нравится вам это или нет. Вы знаете, сколько нужно продержать под Круцио человека, чтобы он сошел с ума? А впал в кому? А какой силы должно быть проклятье? А какие обеты приносили ваши дети на церемонии бракосочетания? — А это тут при чем? — не поняла женщина. — А вы вообще знаете, что происходит сейчас с вашими детьми на ментальном и магическом уровне? Или вам хватает только телесного? — Будто вы знаете? — огрызнулась леди; вопросы всю жизнь она предпочитала задавать сама. Работа обязывала. — Присядьте и я вам расскажу, — по тонким губам расползалась довольная злая улыбка. Он знал — этот бой за ним. Августа прищурилась. Самодовольный, самоуверенный мальчишка, но гений, как утверждали все ее источники на материке. А впрочем, хуже уже не будет. — Не думайте, что хуже быть не может. Может. Сейчас чета Лонгботтом — как два зеркала. Они создают резонанс магических и ментальных полей, что порождает непреодолимый барьер, мешающий не только помощи, но и верной диагностике. Это замкнутая самодостаточная система. Но чтобы им помочь, ее необходимо разомкнуть хотя бы на полчаса. И вот в эти полчаса случится может всё что угодно, от буйства до смерти. И это только для верной диагностики. Вы готовы на это пойти? Готовы оставить внука пусть даже без такого подобия родителей? Готовы подписать им смертный приговор? Северус, сидя в кресле напротив и глядя прямо в глаза собеседнице, давил. Давил морально, ментально и магически. Ему необходимо было полностью взвешенное решение из расчета на самый пессимистичный прогноз. Ему нужно было его право на убийство. Женщина откинулась на спинку кресла, не выдержав напора. Тонкие веки устало опустились, по щеке покатилась одинокая горькая слеза. Иногда и сталь можно сломать, главное, знать куда бить. — Вы ждёте ответа прямо сейчас? — голос был слаб и тих, глаза остались закрыты. — Нет. Сейчас мне от вас требуются тексты их обетов, а лучше воспоминание о церемонии. Августа приложила кончик палочки к виску, вытянула голубоватую дымчатую нить воспоминания. Мужчина подхватил ее в извлечённый из кармана флакон. — Ещё что-нибудь? — Представьте внука родовому алтарю как полагается, а то первых выбросов ещё не скоро дождетесь. И смените ему крёстных. — Вы ещё и детский колдомедик? Может, и ритуалистикой балуетесь? — грустно усмехнулась она. — Я полноправный Лорд. Был бы жив ваш муж или его отец, он бы меня понял. У ребенка нет защиты и подпитки. Только смертельная опасность сможет раскачать его ядро, и то криво. Не думаю, что в данных обстоятельствах вы решитесь на такой эксперимент. Да и одного убитого младенца на род вполне достаточно. — О чем вы опять! — леди чуть не выпрыгнула из кресла. — Сядьте! Вы же были главой Аврората. Вот и поинтересуйтесь, что произошло в поместье Лестрейнджей. — Была война… — Войны были и до этого. — Они были Пожирателями! — Разве у вас была вендетта на крови? — Нет… — Законов Магии люди отменить не в силах. Пока хоть одна искра бежит по нашей крови. Она наш бог, покровительница и помощница, но не орудие. Мы платим за каждое наше решение, до или после, ритуалом либо откатом. Вы это понимаете? — Я слуга закона! — Но все мы дети Магии и воля ее для нас превыше. Не мне в мои двадцать пять объяснять это старикам. — И все же объясняете… — Я ездил по миру, учился слушать и слышать, чувствовать и понимать, знать и ведать… — Так скажите, что МНЕ делать? Как всё исправить? Не знаете? — Ищите в Кодексе. Спрашивайте у видящих, да хоть у самой Магии, Я не её глашатай. Моя патронесса — Смерть!