Власть случая

Оставшись один, Северус углубился в недописанный труд. На третий день он заметил, что поднимается к ужину. На седьмой убрал в шкаф законченные черновики и откопал многоразовый портключ в Женеву. Привычный чемодан с выходом на Дель и походный рюкзак, вот и все сборы. Развлекаться поездкой на поезде не было смысла. Уже днём он раскладывал вещи в комнате общежития, прикрепленной к его лаборатории в академии. Потом был традиционный для понедельника ланч в кабинете Брауха. — Твой план занятий. Что-то придется догонять, но тебе не впервой, — мужчина положил на край стола папку когда они перешли к кофе и печенькам. — Хорошо, — собеседник кивнул, бегло просматривая хрустящие исписанные убористым почерком листочки. — В этом году нагрузка небольшая… — Ты прав. Но с ноября у нас несколько приглашенных лекторов, которых ты наверняка захочешь посетить. — Браух невербальной магией поманил одну из страничек, заставив высунуться и лечь поверх товарок. — Мое имя уже в списках? — задал вопрос Принц, не сомневаясь в ответе. — Конечно, — улыбнулся маг. Седина чуть сильнее проступила на его висках за этот год, да и морщинок прибавилось. — Что с Лонгботтомами? — Леди Августа решила, что я требую слишком многого, хотя я ещё даже не начал. — Что ты сделал? — По моему заказу был изменён один древний артефакт. Его недостатком был летальный исход, но обязательства он снимал качественно. — «Последнее слово»? Прожорливая зараза, — кивнул мужчина, — но если это исправить… — Увы. Но мой мастер предложил запитать их от родового камня. — А это имеет шанс сработать. Правда молодой или хиреющий род может и подкосить, а вот сильному ничего непоправимого не будет. — Хиреющий? А это могло быть причиной. — Северус нахмурился, поджал губы, словно размышляя над этим, но придя к определённой мысли, успокоился и отпил кофе. — Хотя им бы ничего не было. Я перепроверил степень воздействия и длительность. В течение года алтарь бы полностью восстановился. При дополнительных ритуалах ещё быстрее. — Ты, думаешь, справишься с ними? — Ментально? Довольно быстро. Зельями дольше. — Ты знаешь, что с ними стало, — уверенно заявил магистр. — Знаю. Только это не моя специальность. — Когда ты снял блок? — Когда понял кто держит резонанс. Зелья мечты и радости. Внушил иллюзию безопасности. Всего на несколько минут, но этого хватило. — Кто? — Алиса. Сейчас ей дают один хитрый яд. Правда, леди Августа об этом не знает. Женщины сильнее и более привязаны к детям, особенно маленьким. Я хочу сыграть на этом. Заставить ее отказаться от брачных обетов в пользу материнства. — Вероятность отката? — Как ни странно, минимальна. Это не измена, брак не расторгнут. Она от него не уходит. Я просто показываю ей другой путь. — И всё-таки, что с ними случилось? — Круциатус и брачные обеты, как я и предположил. Она клялась быть опорой и поддержкой, разделить горе и радость, боль и счастье. Он — стать ее щитом и стражем, забрать себе страхи, горести и печали. Но сам стал их причиной, из-за него в дом пришли враги. Он не смог обеспечить семью надёжной защитой. Пока их пытали на глазах друг друга, узы работали как положено, снижая боль вдвое. Стоило наложить заклятье одновременно на обоих — и страдание умножилось, болевой шок. Только Барти этого показалось мало и он привел их в сознание и удерживал так, пока Лестрейнджи баловались Круциатусом. Сознание помутилось и Лонгботтомы просто утонули в боли. А полученный откат за нарушение взятых перед Магией обязательств не дал Фрэнку почувствовать конец пытки. Алиса не может отделить боль мужа от своей, так как её сознание закрыто и не ощущает тело. В итоге замкнутый круг. — Я тебя понял. Удастся вытянуть женщину — и нагрузка на мужчину снизится вдвое. Тогда уже можно будет работать с откатами и добиваться искупления. — Я знаю как перенести наказание на другой род, — поймав недоуменный взгляд, он продолжил: — от искупления это не избавит. Нет, это не темный ритуал. И да, это только в теории. — Северус. Такие ритуалы издревле были темнейшими. Не думаю, что тебе стоит лезть туда. Такая репутация тебе не нужна. — Браух. Послушайте. Недавно я встретил женщину, запершую родовое проклятье в своем теле. При этом было потеряно поместье, родовые дары и сотни лет развития. Но алтарь и наследник целы и невредимы, а главное, чисты перед Магией. — И она жива? Удивительно. — Жива. Не здорова, но жива. Ее наказали немощью и вознаградили даром. Она борется. Ее дневники мне очень помогли в работе. — Повторюсь, но это действительно удивительно. Ты будешь ей помогать? — Да. И это будет долго. Но легче, чем когда проклятье лежит на роду и необходимы все живые его члены. Это не панацея. Ещё это может подвести к подмене старшей линии наследования младшей. Это очень сложно. — Я опасаюсь не за сложность… — Никаких убийств и тому подобного. Кровь только собственная. Куча ритуалов очищения и сродства. Если кратко… Находим тотемное животное семьи. Берём особей с теми же родовыми связями. Переносим на них кровь, ауру и магический слепок. — Делаем фамильяров? — Почти. Что-то среднее между фамильяром и тотемом-големом. Тем самым очищая мага ото всего. Эти звери далее живут в семье, они холимы и лелеемы, как и их потомки. От семи до тринадцати поколений. Только естественная смерть. Если маг решит уничтожить такое животное, это приравнивается к убийству собственного малолетнего ребенка и карается соответственно, плюс проклятье возвращается в род с усилением. — Кажется, я тебя понял. Ты искусственно создаёшь проклятую ветвь. В древние времена ее бы просто отсекли и выжгли, вливая силу в свой алтарь. — И получали мы в итоге темнейшие рода, нестабильность, безумие, восприимчивость к тем или иным воздействиям. — Ты прав. Темные были времена. Мужчины замолчали. Кофе оседал приятной горечью на языке. Установившаяся тишина не напрягала. Каждый думал о своем. — Покажешь мне потом выкладки по ритуалам и план по Лонгботтомам. Взгляну свежим глазом. Но предлагаю рассмотреть несколько вариантов в Европе. — На угол легла ещё одна папка. — Хорошо. — Северус поставил свою чашку и пролистал папку, беглым взглядом скользнув по диагнозам и рекомендациям. Потом фыркнул и усмехнулся: — Если я это все сварю, мне должны дать магистра. — Не прыгай выше головы, надорвешься, — пожурил воспитанника Браух. — Год-два погоды не сделают. А лучше все пять. — Наставник! — Северус, обещай не загонять себя, — мужчина наклонился требовательно заглядывая в тёмные глаза напротив и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Двенадцать лет — красивое число и хорошая дата. Я подниму вопрос на летнем съезде. Если справишься до Нового года, день рождения встретишь Магистром. У тебя четыре года показать себя и заработать репутацию. К лету ты получишь диплом и полностью выйдешь из-под моей опеки, значит, сможешь работать с гильдией и заказчиками без посредников. Не кривись. Это та ещё морока. Ты и половину всех обращений не видел. Молодым часто предлагают откровенную дрянь, с которой справится и подмастерье, но они, видите ли, желают печать мастера. — Спасибо, — от души поблагодарил Северус. — Я не подведу. — Только не надорвись…