Власть случая

      Северус мрачен и раздражен: небольшой отдых под крылышком крестной матери не особо помог. Тьма, скопившаяся в ядре после Самайна, бродит по магическим каналам, вызывая чесотку и неприятное шевеление татуировок. Они на диво активны и только что не отсвечивают чернотой. Вся его темная сущность жаждет и требует выхода в чем-нибудь запрещенном. Хочется сейчас положить пару ублюдков на алтарь и разобрать на ингредиенты. Последний раз подобное состояние было после боя с шаманом, а потом в казематах майя. Но даже тогда это не было столь желанно. Просто необходимость, просто инструмент для понимания очередной стороны магии и жизни.       Неужели ему необходимо так мало, чтобы покориться тьме? Будто его баланс столь хрупок, что одна лишняя капля перевернет чашу? Почему?       Он мастер окклюменции, его мысли нельзя спутать, подавить или изменить… Даже магистрам очень трудно пробить его щиты. Его разум безупречен… Разум. Но не чувства! Он с самого детства был раздражителен и эмоционален. С возрастом увлеченность и контроль, уверенность и мастерство сгладили эти недостатки. Так почему именно сейчас? Как его выдержка может давать бреши? Когда это началось?       Зато он знал один ритуальчик по уничтожению магических паразитов. А если скрестить его с другим, не особо светлым проклятьем, все, что к нему прилипло, вернется к своим хозяевам.       Тонкие губы искривила усмешка. Это будет весело.       Темная мантия, верный посох, надежный друг — Ворон, что никогда не предаст, часть первородной души.       — Пойдем-ка прогуляемся.       — Мрак!       — Отличное время. Новолуние, конец года, самая длинная ночь.       — Крах, мрак, мерзость.       — Мерзость? — Северус почесал лоб, вспоминая недавнее послание из Англии. — Да, пожалуй. Нам тоже нужно немного подготовиться. Убрать наносное, почистить перышки, как ты считаешь?       Ворон нежно потерся клювом о висок, а потом взъерошил волосы на затылке, словно перебирая чужие перья.       — Понял, понял, пошли чиститься. Пока я кого-нибудь не прибил. Идиоты так раздражают. И с каждым мгновением их все больше.       Северус стукнул основанием посоха по песку. Под ногами вспыхнула голубым светом фигура перемещения и погасла, оставляя пляж на пустынном острове девственно чистым. Морской бриз прошелся по верхушкам пальм и полетел дальше играть с волнами на рифе.       Мужчина и ворон оказались на пустыре. Просто место, далеко от цивилизации и основных маг-линий, возмущение которых могло дать понять сведущим людям о творящемся здесь безобразии. Короткая пожухлая трава, редкие кусты верблюжьей колючки, одинокий, вбитый самим Северусом шест для Карла. Ворон одним взмахом крыльев перекинул свое тело с плеча на насест, чуть замедлившись в высшей точке, давая магу скинуть мантию на ту же жердину. Тяжелые складки стекли по древку к земле.       Северус остался в плотном тренировочном костюме и измененном плаще, который одевал под обычную широкую мантию. По внешнему виду плащ походил на что-то среднее между военным мундиром и маггловским зимним пальто. Только рукава были широкие, клинообразные как у кимоно, но состояли из пары сотен «лоскутков»-кармашков. А подол разделен разрезами на семь частей, разлетаясь в районе бедер при резком развороте веером и не стесняя движения, плюс вертикальные рубцы-насечки на груди, тоже, по сути, карманы. В этой странно сшитой тряпочке при худшем раскладе можно было унести пол-сокровищницы дракона или зелья на маленькую армию. Рассовывая самое необходимое по местам, зельевар в кои-то веки ощутил себя запасливым бурундуком.       Но сейчас не об этом.       Северус перехватил посох за основание и провёл по траве широкий круг. Кристалл при соприкосновении с травой недовольно шипел и плевался зеленоватыми искрами. Продолжая вращение и переходя из стойки в стойку, мужчина низко запел. Древние катрены на почти мертвом языке вливались в пространство с легкостью ветра. Черные пряди, сейчас ничем не сдерживаемые, разметались в пространстве, присоединяясь к диковинному танцу.       Все действо было где-то на грани между магией ритуалов, шаманскими плясками и энергетическими практиками Востока. Магия, выпускаемая вовне, постепенно собиралась в практически осязаемый и уже видимый простым зрением кокон. Пока слабый и плохо оформленный, он расползся на полтора десятка футов по округе, шаг за шагом, поворот за поворотом, катрен за катреном собираясь в линии и полосы, жгуты и нити, сплетенные во всё более плотное образование.       Магу не нравилось то, что он видел вокруг себя. Его энергетическое поле, всегда ухоженное и вычесанное, как шерсть персидского кота у сердобольной хозяйки, сейчас напоминало моток разнокалиберных ниток, сдобренных клочками необработанной, только что срезанной бараньей шерсти. Он и сам себя начинал чувствовать тупым бараном. Как? Ну как, скажите на милость, он мог такое допустить? Ему одного раза не хватило? Меньше полугода и кропотливые труды нескольких лет превратились в ЭТО!       Резкий выпад-поворот, разметавшиеся по земле тени, словно от десятка стоящих по кругу ламп. Фух. Самодиагностика ауры не показала серьезных изменений. Уже проще. НО энергетическое тело! Мордред!       Северус практически замер в медленном тягучем движении, позволяющем глубоко вдохнуть и предельно успокоиться. Нельзя тянуть всю эту муть в новый год. Лучше сделаем подарочек виновнику. Где тут его любимая «щетка от блох»?       Новый катрен и новый танец слетали легко. Магия искрила, почти осязаемая, почти живая и своевольная. Чужая воля, чужое заклятье, словно россыпь мелких репьев, не хотела покидать уже обжитые места. Очищающий комплекс давался с боем. Многие катрены приходилось повторять из раза в раз. Хорошо хоть ночь долгая, но и она не вечна.       На востоке еще не показалось солнце, даже тусклые сумерки не коснулись прозрачной кистью окружающей реальности, наоборот, казалось, ночь сильнее вцепилась в реальность, сгущая и без того непроглядную тьму. Мир замер в безмолвии. Самое жуткое время. Время волка. За час до рассвета.       Когда Принц уже не мог различить результаты своей работы в окружающем пространстве, он отпустил себя. Он — Мир. Он — Тьма. Он — МАГИЯ.       Саманта была права. Он пропустил праздник Литы, и света — солнца и огня, — в нем практически не было. Но это не значит ровным счетом ничего. Он не потерял свои умения, просто светлые составы и чары стали даваться сложнее. Свет нужен был для контраста и концентрации. Лита важна как традиция, как первый праздник, проведенный им в качестве лорда Принц. Другие маги не понимали его сути. А он позволил их словам заслонить истину.       Истина заключалась в бесхитростных словах ребенка, по иронии судьбы носящего фамилию Поттер. Он был солнцем. Восхитительным черным солнцем. Но разве можно поймать свет? Запутать лучи? А какой-то умник прировнял его к комку спутанной шерсти. Но самое страшное: он, замотавшись в попытке превратить зыбкий мираж в реальность, стремлении угодить и подстроиться, договориться, сам позволил это.       — Идиот! — самокритично, но правда. Ему давно стоило встать и оглядеться. Оглядеться и увидеть… Увидеть… Ну хотя бы этот волшебный рассвет над пустыней. Стремительный, прекрасный и неумолимый. Солнце протянуло свои лучи к мужчине, аккуратно скользя своим светом сквозь его, делая более прозрачным тёмное сияние, на этот раз гладкое и ровное, словно пух одуванчика. Северус мгновение полюбовался получившимся зрелищем и отпустил нити заклинания. Но не все. На его ладонях лежало нечто, более похожее на спутанную рыболовную сеть, ощетинившуюся порванной леской и прогнившими крючьями.       — Хм. Возвращайся ты к хозяину. С Рождеством, дорогой недруг, — мужчина зловеще усмехнулся и резко соединил ладони до характерного звонкого хлопка, так похожего на аппарацию.       — Пора! — Чужой патронус покрутился перед лицом и истаял.       Хорошо, что он выбрал одну из тренировочных площадок в Алжире, теперь есть время повторно насладиться рассветом, медленным и ленивым.       Время-то есть, да вот только кто бы дал.       Накинув на плечи тяжелую походно-рабочую мантию с глубоким капюшоном и не менее безразмерными рукавами, Северус вытянул волосы из-под ворота, позволив им свободно стечь на спину и грудь, надел капюшон, скрывая посеревшую за ночь довольно энергозатратного ритуала кожу лица и темные круги под глазами. Карл тяжело и осуждающе подал голос, только головой не покачал, и перелетел на навершие посоха.       Сработал портключ, унося их на туманный Альбион.       Встретили его фразой:       — Ты последний.       Ну что ж, последний так последний. Всего часок потерпеть и он будет свободен. А сейчас очистить сознание.       Ритуал начался.