Снимая оковы

      В этот раз они спали вместе. Питер подкинул в комнату солдата голограмму, а Барнса оставил спать у себя. Его кровать не предназначалась для двоих, к тому же Зимний был немалых размеров… Спать на полу — не самая привлекательная мысль, поэтому пришлось тесниться.       Полночи Питер спал на груди Барнса, прислушивался к его размеренному дыханию и тихому стуку сердца. Джеймс был живой.       Несмотря на усталость, уснуть Питер не смог. Тихонечко лежал на груди мужчины, стараясь не дергаться, чтобы не потревожить его сон, а также с любопытством рассматривал бионику. Барнс не чувствовал его несмелых прикосновений к железной руке.       Парень строил в голове схемы, думая, как ему воспроизвести чувствительность через протез в нервные окончания, не прибегая к хирургическому вмешательству. И стоило его идеям воплотиться во вполне понятную картину, он решил слезть с теплого тела и сесть работать за стол, как холодная бионика сомкнулась у него на шее.       В одно мгновение Питер оказался прижатым к кровати и потихоньку начал задыхаться от натиска пальцев. Джеймс спал и не понимал что делает, его трясло и глаза были затуманены серой дымкой… На него взирал Зимний солдат. — Джеймс, п-прошу, — Питер тянулся к его лицу, хотел коснуться его скул и вырвать из лап кошмара, — Д-джи-м, э-о я-я…       Карен активировала веб-шутеры, но и они не могли отлепить от него Зимнего, что сейчас вытягивал из него жизнь. Легкие жгло от нехватки воздуха, а перед глазами уже плясали черные круги. Если он умрет, Джеймс будет нести на своих плечах еще одно, самое болезненное бремя. — Б-баки.       Его резко отпускают и он заходится в тяжелом, болезненном кашле. Каждый вдох приносит лишь боль, от жжения на глаза наворачиваются слезы, но самое страшное было не это: солдат пришел в себя и с ужасом наблюдал на свои деяния. — Ты… н-не виноват… Посм-мотри на меня, — дыхание приходило в норму, но в голове все еще была вата, он вот-вот вырубится. — Я не хотел, — Барнс с ненавистью смотрел на свою искусственную руку, а затем с сожалением посмотрел на Пита, — Я опасен. — Не для меня, — схватив широкие плечи и с помощью паучьего гена уложив Джеймса обратно на кровать, Питер прижался к нему всем телом, заставляя сосредоточиться лишь на нем, не давая закрыться в себе, — Ты остановился, ты не убил меня, Джеймс.       Барнс с жалостью смотрел в его глаза. Он не хотел делать Питеру больно, не хотел становиться угрозой, но все вышло из-под контроля! Он теряет себя, уступает холодному солдату, которому не важно, кто перед ним. Если бы он не пришел в себя…       Перед глазами предстало холодное тело Питера, лицо которого было искажено болью, а глаза распахнуты в ужасе и в них больше нет того блеска. Питер в его руках был мертв.       Боль в скуле, такая детская, но отрезвляющая заставила его вернутся в реальность. Над ним возвышался Питер, живой Питер, такой напуганный и до чертиков злой. — Хватит, Джеймс, приди уже в себя и пойми, что ничего страшного не случилось. Ты не виноват в том, что иногда твой разум затуманивается, и ты делаешь вещи, которые не хотел бы делать. Просто отпусти это, позволь помочь тебе, — Паучок сидел на нем верхом и так умоляюще смотрел в его синие глаза, — Мы справимся с этим. Ты научишься себя контролировать и вернешь себя прежнего. — Питер.       Если до этого Барнс не был уверен в том, что правильно разгадал чувства парня, что возможно, Питер не ощущал той самой боли, что всегда ощущает рядом с ним он, Джеймс, то сейчас он видел: он не безразличен Питеру.       Мальчишка также страстно отвечал на его поцелуи, прижимался к нему и давал прикоснуться к себе обеими конечностями. Но Джеймс не хотел касаться его хрупкого тела опасной бионикой. — Я не сломаюсь, если ты коснешься меня ею, — парень сам касается совершенного оружия, прижимает железную руку к своему боку, ощущая холод метала, — Вот так, видишь, ничего не случилось.       Пухлые губы парня вновь касаются теплых уст Джеймса. Питер наслаждается теми неуверенными ласками по всему телу, ощущает немалый бугорок внутренней стороной бедер. Господи, да у этого солдата огромный! — Ах, — солдат стал касаться его более уверенно и настойчиво, пробираться руками под футболку и касаться его твердых сосков, — Не думал, что мы так быстро переключимся с одной темы на другую.       Барнс принял сидячее положение и притянул к себе парня. Устроив того спиной к себе и прижав так, чтобы он ощущал его потребность, принялся ласкать от груди и до низа живота.       Зимний не до конца понимал, правильно ли он делает, ведь перед ним сейчас парень, а не девушка с вагиной, но скулящие стоны со стороны Пита дали понять, что пока все едет как надо. — Б-Бо-оже, — когда его члена коснулась горячая рука, Питер несдержанно простонал и откинулся на грудь мужчины, — Поцелуй меня, Джим.       Мужчина сразу же исполнил маленький каприз своего Паучка. Питер был таким милым, когда Джеймс ласкал его внизу. Сейчас Барнс чувствовал, что держит ситуацию в своих руках — Питер не сбежит от него, пока он этого не позволит… А Барнс не собирался позволять ему сбегать, он не даст обретенному счастью выскользнуть из его рук, уйти и оставить его гнить в собственном отчаянии. — Мм, — парень сам толкался ему в руку, прижимал его ладони к своей чувствительной груди, сдерживал особо громкие стоны, — не останавливайся.       Освободить Питера от одежды было труднее, нежели предполагал себе Барнс. Мальчишка дергался от переизбытка чувств, удерживал его руку, чтобы мужчина и думать не смел вытянуть ее из-под резинки трусов. Пришлось снимать с мальчишеского тела куски ткани, которые он отрывал от когда-то целых штанов и футболки. — Хочу тебя, Джим, — простонал во весь голос парень.       Он, совершенно нагой и разморенный, лежал на кровати с разведенными ногами и покрасневшим лицом. Похоть и невинность красили его, заставляя Барнса метаться между выбором: вогнать свой член прямо сейчас, одним рывком и без подготовки или как следует растянуть мальчика, подготовить, чтобы он смог принять его, играться с его маленькой дырочкой и ловить губами несдержанные стоны.       Благодаря армейской выдержке, Барнс склонился ко второму варианту и, обыскав всю комнату, вынес из ванны банку с мазью, которой обычно замазывают раны. — Нет! М-мы не будем этого делать, — Питер понял зачем солдату понадобилась мазь, — Я смогу принять тебя и без нее… Не надо п-подготовки, просто вставь.       Барнс не совсем понял настроя Паука, а также его нежелание позволить себя растянуть. У Зимнего слишком большой, поэтому паучья регенерация мало чем поможет. — Тебе будет больно, Питер. Почему ты не хочешь?       Солдат уже взобрался на кровать и снял с себя одежду, но пока что оставался в боксерах, не хотел смущать и без того взвинченного Паркера. — Я н-никогда еще… Ну, не было с чле… с мужчиной у меня не было. И то, что тебе нужно, ну то, — кивнув на мазь, Питер еще больше покраснел, — Это так смущает!       Джеймс уложил его возле себя и, отвлекая очередным поцелуем, подобрался смазанными пальцами к розовому колечку мышц. Питера подбросило на кровати и если бы не железная рука, что удерживает тело парня поперек груди, он бы висел на потолке. — Н-не надо! — Замолчи, — в обычных ситуациях Барнс всегда слушается Питера, исполняет и будет исполнять любую его прихоть, даже если бы Паучок прикажет прикончить целую Гидру, он сделает это, но вот в постели не уступит. В кровати он всегда будет главным, и Питеру придется смирится с мыслью, что во время секса роль послушного щеночка переходит к нему, — Просто расслабься, Пит, обещаю, тебе понравится.       А Паркер красный весь, утыкается лицом в ключицу солдата и тихонечко скулит возле уха, говоря, что он слишком суров с ним. Но, как оказалось, Питер бывает послушным и готов исполнить все указания, которые отдаст ему Барнс. — Джеймс, е-еще долго?       Внутри все хлюпало и было довольно скользко, мазь впитывалась в стеночки дырочки, делая ее более мягкой и расслабленной. Два пальца растягивали его, но это было чертовски медленно и жутко смущающее, Питер горел от стыда. — Когда сможешь принять в себя четыре пальца, тогда и закончим, — пообещал солдат и оставил нежный поцелуй у кудрявого виска.       Барнс старался отвлекать Питера поцелуями, говорил о том, что он привыкнет и уже в следующий раз все будет проще. Мужчина был немного удивлен, когда увидел столь сильное смущение парня. Зимний думал, что Питер очень уверен в себе не только как боец, но и как парень… То есть, он ожидал увидеть страстную, скорее даже самоуверенную натуру Паркера, который брал бы все в свои руки, командуя им не только при Пирсе, но и в постели. А тут такое: парень настолько смущен, что его возбуждение сходит на «нет», стоит ему услышать очередное хлюпанье пальцев. — Мы можем остановиться, — целуя Питера в губы, Джеймс с улыбкой смотрит ему в глаза, — Только попроси, и я тут же прекращу.       От его слов лицо Питера приобрело бледный оттенок, а в глазах появился страх. Все случилось так, как он себе и представлял: он слишком неумелый для такого мужчины как Джеймс Барнс. — Питер! Ну чего ты, Пит, — солдат прижимается к вспотевшему лбу парня и пытается отыскать ответ на свой вопрос в его глазах, — Скажи мне, Пит, я делаю что-то не так? У меня давно не было близости, сейчас я могу быть ужасно неопытным и… — Дело во мне, Джим, — Питер отстранился от мужчины и поджал к груди колени, — Я… я только выгляжу как смазливая шлюшка, — на последнем слове Барнс дернулся и сердито взглянул на него, — Но это правда. Каждый четвертый видит во мне красивую шлюху, которая удовлетворит их нестандартные желания и поможет скоротать время… Пирс тоже видит во мне лишь дырку для траха и ребята с охраны и те, которым мы отдали чемодан, они тоже пускали на меня слюни… Все из-за костюма… На самом деле я ничего не умею, у меня никогда не было времени на такого рода развлечения, я отдавал себя работе… Мне страшно, что я не оправдаю твои ожидания.       На душе стало легче. Все, что копилось в нем долгие годы, вышло наружу и бремя стыда, что зародилось в нем от каждого похабного взгляда — исчезло.       Барнс молчал и слушал его маленькую исповедь. Затем, также молча, притянул его обратно к себе и крепко прижал к груди. Он обнимал его так нежно и сильно, будто бы боясь, что он исчезнет… Питер обнял его в ответ не с меньшей силой. — Я тебе по губам дам, если еще раз услышу как ты ругаешься, — несмотря на угрозу, Барнс вновь поцеловал его, — Ты действительно очень красивый, Питер, но это не та черта, что заставляет меня хотеть быть ближе к тебе, нет, мне нравишься ты. Нравится то, кем ты являешься и я не имею в виду твою суперспособность. — Я тоже люблю тебя не только потому, что ты жутко сексуален, и мне безумно нравятся твои глаза… Мне нравится тот заботливый Джеймс Барнс, который врезал мне по лицу, а не стал пускать слюни на мой зад. — Мне жаль, я не хотел делать тебе больно. Все было неожиданно и…       Питер поцеловал его в губы и коснулся его члена через ткань трусов. Тот сразу отреагировал на прикосновения, в считанные минуты вернувшись в прежнее состояние. — Хочу продолжить, — Паучок видел, как загорелись ангельские глаза, — Но меня нужно подготовить, ты действительно большой.

***

      Питер терялся в ощущениях. Ему было так хорошо, что глаза закатывались от истомы, а рот не закрывался от стонов.       Барнс брал его жестко, не давал расслабиться после пережитого оргазма, удерживал его, когда по телу проходила судорога от сухого оргазма. Иногда была мысль, что Питер ненадолго отключался, потому что он стал теряться во времени и не помнил, когда они успевали сменить позу.       Были моменты, когда Джеймс сжалился над ним и переходил на медленные, размеренные толчки, давая ему сделать полноценный глоток воздуха. Эти моменты были своего рода проявлением нежности, потому что спина горела от поцелуев, а щеки стали слишком влажными от постоянного вылизывания. Да, у Джеймса Барнса был фетиш, который подтверждал его статус щенка. — Детка, ты отдохнул? — Питер чувствовал, как член внутри него задвигался активнее, — Последний круг и все, обещаю.       Его сложили пополам и стали вколачиваться с такой силой и упорством, что Питер стал видеть головку члена под кожей внизу живота… Господи, член Барнса заполнил его до самых кишок. — Бо-о-ольше не м-мо-ог-у-у!       Питер резко обмяк, а его стеночки расслабились, но это не было проблемой, Барнс был на пределе. Он сделал еще несколько грубых толчков и кончил внутрь парня. Барнс кончил три раза, а из парня уже течет, так как внутри нет места. — Детка, ты как? — Джеймс нежно целует спокойного парня в щеку и понимает, что тот вырубился, — Надеюсь, завтра ты не оторвешь мне яйца.       Принеся из ванны мокрое полотенце, он стёр им следы семени, ложась рядом с парнем. Питер не просыпался, и поначалу солдат немного волновался, но помощница парня уверила, что с ним все в порядке и сейчас он просто спит, чтобы возобновить потерянные силы.