Помолвлены до первого свидания (Engaged Before the First Date)

Когда я очутилась в квартире над магазином, то сразу же увидела Джорджа: он уже переоделся в пижаму и сидел просто уставившись в огонь. Откуда-то сзади доносился слабый звук льющейся воды, и я догадалась, что Фред в душе. — Джордж? — позвала я, удивленная тем, что звука моей трансгрессии оказалось недостаточно, чтобы привлечь его внимание. — Ты быстро, — сказал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, вставая. Я заметила, как его взгляд скользнул вверх и вниз по моему телу, окидывая взглядом мою фиолетово-белую пижаму в горошек, и он усмехнулся. — Мы тебя не разбудили? — Нет… — Я почувствовала, что краснею, и, хотя было лето, мне вдруг захотелось надеть свою толстую фланелевую пижаму с длинными рукавами вместо этих коротких шорт и майки. — Что-то случилось? — Нет, — Джордж покачал головой. — Но, кажется, наконец-то есть кое-какие наброски плана. — Я ждала, что он объяснит, но он только неловко переминался с ноги на ногу, прежде чем добавить: — Давай подождем Фреда. Расскажи лучше, ты поговорила с Роном? Я заметила, как быстро Джордж сменил тему, и то, что он, казалось, не хотел обсуждать план, заставило меня нервничать. Тем не менее, я попыталась отогнать эти мысли, и, на удивление, это было легко сделать, когда я вспомнила свой разговор с мальчиками. Я кивнула в ответ на вопрос Джорджа, и он ответил мне тоже кивком, но не настаивал на каких-либо деталях. Я предположила, что он пытается быть вежливым и уважает мою личную жизнь, но, поскольку Джордж формально был моим женихом, чувствовала, что он заслуживает знать, что произошло. — Рон сказал, что любит меня, и я сказала ему, что тоже люблю его, — просто сказала я, слова слетели с моих губ, а рот растянулся в улыбке. Джордж поднял бровь, явно не ожидая этого услышать. Он выглядел смущенным, но что бы еще он ни чувствовал или думал, Уизли хорошо это скрывал. — Э-м-м… Поздравляю, — сказал он неуверенно, и я рассмеялась. Было даже приятно, что я озадачила одного из близнецов Уизли, и я подумала, что могу продолжить. Я подошла к нему, прижавшись всем телом и приподнявшись на цыпочки, обняла Джорджа за шею. Прошло несколько секунд, и я еле сдерживала улыбку, видя, как растерянно выглядел Джордж, но он, наконец, поднял руки и опустил их мне на спину, крепко прижимая мое тело к груди. Объятия были другими — у него были длинные руки, не такие, как у Рона, тело было подтянутое, от многолетней игры в квиддич, а пальцы на моей спине были длиннее и тоньше. Все это было так непривычно. Но мне это нравилось… — Я не против объятий, — начал Джордж, когда я снова опустилась на пятки и отстранилась, — но зачем это все? Утешительный приз, раз я тебя потерял? Я энергично покачала головой, широко улыбаясь. — Это был просто мой способ сказать тебе спасибо. — За что? — За то, что убедил меня поговорить с Роном. Я поняла, что, хотя я действительно люблю Рона и всегда буду любить, я не люблю его так, как девушка любит парня… — Расскажешь подробнее? — Джордж нахмурился, пытаясь понять. — Ну просто… — Я сделала паузу и вздохнула, чувствуя нетерпение, потому что Джордж не понимал, что происходит. — Я поняла сегодня вечером, что я была влюблена в Рона только потому, что думала, что должна быть влюблена в него. Мы с Роном лучшие друзья, и я его люблю, но не так… — Ох, Гермиона, — Джордж рассмеялся. — На самом деле, мы с Фредом всегда удивлялись, как такой умный человек, как ты, может любить кого-то столь глупого… Я показала ему язык, но потом тоже рассмеялась. — Рон — хороший парень. Но он не мой человек… Не тот самый. — Приятно слышать… Ты ведь моя невеста все-таки, — сказал Джордж между смехом, но как только последнее слово слетело с его губ, улыбка исчезла, как и моя, воздух вокруг нас внезапно стал будто густым. Я почему-то вдруг забеспокоилась за Джорджа, но понимала, что никогда не думала о нем, как о «том самом». Пытаясь скрыть свое смущение, я отвернулась от парня и пошла к камину, сосредоточившись на странных предметах, лежащих на каминной полке. Тут было что-то похожее на маленький комочек пушистого голубоватого пуха, который возбужденно затрясся, когда я приблизилась к нему, а рядом с ним стояла прозрачная пластиковая коробка, наполненная каким-то фиолетовым веществом, которое покачивалось и тряслось как желе. На полке стояло еще много предметов, но я не была уверена, что хочу знать зачем эти штуковины. Но в дальнем углу я увидела маленькое стеклянное блюдо с конфетами. Они были ярко-красного цвета, похожие на спелые вишни, и мне очень хотелось попробовать хоть одну. Я протянула руку, но тут же остановилась, вспомнив, что нахожусь в доме Фреда и Джорджа Уизли, и напомнив себе, что следует соблюдать осторожность, и тем более ничего не есть тут. — А это что такое? — спросила я, указывая на конфеты. — Я думаю, что это конфеты, — Джордж ответил так, словно я задала ему самый глупый вопрос, который он когда-либо слышал. — У нас пока нет для них названия, но ты можешь попробовать, если хочешь. Не бойся! — Он засунул руки в карманы пижамных брюк с видом решительной беспечности. — Ага, — я засмеялась. Джордж точно понимал, что он не сможет так легко втянуть меня в это дело. — А что произойдет потом? Я обожгу себе рот и буду дышать огнем? Или температура поднимется? Подходит для того, чтобы сбежать с уроков или с работы. Он покачал головой, цокая языком. — Гермиона, я глубоко оскорблен тем, что ты мне не доверяешь. — Уголки его губ подергивались, когда он пытался сдержать улыбку. — Похоже, ты действительно расстроен. — Я снова посмотрела на конфеты. Они так и манили. — Ладно, — сказала я, и Джордж вскочил на ноги, выглядя слишком счастливым. — Но только если ты сначала съешь одну… Он пожал плечами, теперь уже широко улыбаясь и прошел через комнату, присоединяясь ко мне. Уизли протянул руку и схватил одну маленькую конфету, а затем, разыграв перед этим драму, положил ее в рот. Я ждала, наблюдая очень внимательно, но ничего не произошло. Его щеки слегка покраснели, но он, казалось, не испытывал никакой боли или дискомфорта. — Открой рот, — сказала я, все еще не уверенная, что это безопасно. — Зачем? — он недоверчиво рассмеялся. — Хочу убедиться, что ты действительно ее съел. Джордж закатил глаза, все еще улыбаясь, и открыл рот, слегка наклонившись, чтобы я могла видеть. Конфета исчезла, его язык покраснел там, где она растворилась. Я потянулась и опустила руку ему на лоб, проверяя, нет ли жара, и его ресницы затрепетали от этого прикосновения. — Такие вкусные, — пробормотал он, теперь уже с гораздо более сдержанной улыбкой. Наверное, я уже начинала бредить от недосыпа, а может, просто сходила с ума, но я ему поверила. С ним ведь ничего плохого не случилось, и я знала, что, хотя Джордж и любил розыгрыши, он никогда не подвергнет меня реальной опасности. И эти конфеты действительно выглядели заманчиво. Я протянула руку, доставая одну маленькую конфетку из блюда, и, прежде чем успела передумать, сунула ее в рот. Поначалу это было похоже на любую другую карамель, но уже через несколько секунд я почувствовала, как она лопается на языке, выпуская теплую жидкую начинку. На вкус это было, как смесь сочных вишен, клубники и слив, но к ароматам добавилась еще и корица. Это было восхитительно и когда я проглотила остатки, ничего не произошло. — Действительно, ничего страшного, Джордж, — сказала я, с удивлением обнаружив, что немного разочарована. Но тут Джордж усмехнулся мне. И это была вовсе не радостная усмешка. А еще его глаза дьявольски светились. — Ты в этом уверена, Грейнджер? — прошептал он; его голос был ниже и грубее, чем я когда-либо слышала. А потом я почувствовала это. Я ощутила легкое, но определенно приятное покалывание в животе, которое медленно распространялось по всему телу, вниз к ногам и кончикам пальцев. А еще я заметила, что пальцы на руках были вымазаны карамелью… Повинуясь рефлексу, я поднесла большой палец ко рту и облизала его, царапая зубами, а затем повторила это же действие с указательным, пока не убедилась, что он тоже чистый. — Мерлинова борода, Гермиона! — последовал резкий вдох, а затем восклицание: — Прекрати это делать! — Когда я посмотрела на Джорджа, он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Сначала я почувствовала себя неуютно, но увидев поняла, что ему тоже несладко. Я тут же убрала палец ото рта. — Я… Я просто… — Мой разум был слишком затуманен, чтобы придумать объяснение. — Все в порядке, — сказал Джордж, тяжело вздохнув и грубо проведя рукой по лицу, — только, пожалуйста, не делай этого снова. Я пробормотала извинения, а затем повернулась, намереваясь сесть на диван, но мое плечо ударилось о полку и блюдо с конфетами упало, рассыпав все леденцы. — Прости! — закричала я, наклоняясь, чтобы убрать все. Проведя свои первые десять лет жизни магглом, я все еще иногда забывала, что могу использовать магию. — Не надо, — сказал Джордж, опускаясь на колени рядом со мной и хватая меня за запястье, прежде чем я успела схватить конфету. — Я сам, уйди… В тот момент, когда Джордж прикоснулся ко мне, я почувствовала, как будто электрический разряд прошел через мое тело, и я потеряла равновесие, и упала бы, но он протянул руку и удержал меня. Это было бы просто идеально, если бы не тот факт, что дополнительный контакт с его кожей заставил меня чувствовать себя еще хуже. Я закрыла глаза, прекрасно ощущая каждый его палец на своем теле. — Ох, — громко и неожиданно произнес Джордж, поднимая меня на ноги. Как только я оказалась в стоячем положении, он опустил руки и попятился. — Не надо было тебе давать эти конфеты… — Я бы сама никогда не съела ни одну из них, если бы ты только предупредил меня о последствиях! — Внезапная потеря контакта с ним очистила мой разум достаточно надолго, чтобы я смутилась своим поведением. — Ну, знаешь… Я подумал, что это может быть немного смешно, — начал Джордж, отступая еще дальше, когда увидел, как мои ноздри раздуваются от гнева, — но, честно, я действительно не ожидал от тебя такой реакции. — Как ты мог не ожидать такой реакции, если знал, что эти конфеты… — я сделала паузу, с трудом произнося это слово, — возбуждают! — Мое лицо горело, когда я боролась с желанием спрятаться. Я была умной и смелой, но мне стыдно было говорить об этом. — Ну-у-у… — Джордж запнулся, его лицо исказилось в гримасе, и я не могла сказать, пытался ли он не смеяться надо мной или был напуган моим гневом. Но скорее это было первое. — Ну, видишь ли, это не совсем так… Эти конфеты только усиливают симпатию и возбуждение. — И в чем разница? — закричала я, мой голос стал высоким, когда я стала понимать, какое же меня ждет унижение. — Все в порядке, Гермиона. Тут действительно нечего стыдиться… — Его тон был милым и искренним, и это заставило мое сердце снова затрепетать. Но затем он добавил: — Я привык к такой реакции девушек и без этих конфет. Обычное дело, — и он сверкнул высокомерной улыбкой, от чего мне захотелось ударить его. Вместо этого я просто развернулась на пятках, скрестив руки на груди и повернувшись к нему спиной. — Ну, не расстраивайся! Подумаешь, — закончил он, и я услышала смех в его голосе, что еще больше разозлило меня. Но буквально через секунду его руки легли мне на плечи, пытаясь повернуть меня назад, и, хотя жест был невинным, мое сердце начало колотиться от ощущения его пальцев на мне, а мозг быстро превратился в кашу. Прежде чем я успела подумать о том, что делаю, я повернулась к нему лицом и подняла руку, касаясь его волос, а потом нежно погладила его здоровое ухо. Сначала он выглядел удивленным, но потом наклонился ко мне, слегка повернув голову так, чтобы прижаться щекой к моей руке. — Как видишь, — начал он, его веки затрепетали, когда Джордж изо всех сил пытался сохранить контроль, — на меня эти конфеты тоже действуют… Я сделала маленький шажок в его сторону, хотя и не была полностью уверена в том, что собираюсь делать. Все, что я знала, это то, что он выглядел таким красивым и таким уязвимым, и я хотела быть ближе к нему, несмотря на тихий голос в моей голове, который кричал, чтобы я остановилась. Джордж, должно быть, услышал тот же самый голос, потому что его глаза внезапно распахнулись, и он с трудом сглотнул, когда я сократила расстояние между нами. — Гермиона, не надо, — сказал он слабым и умоляющим голосом. — Но почему? — Слова так странно прозвучали. Я знала, что веду себя очень странно и нехарактерно для себя, но ничего не могла с собой поделать. — Думаю, есть много причин, — сказал он, но его дыхание сбилось и тон был неуверенный. — Например? — требовала я, приподнимаясь на цыпочки и приближая свое лицо к его лицу. — Например, — зашептал Джордж, и я заметила, что он изо всех сил пытается сосредоточиться, — Фред войдет сюда с минуты на минуту? Например, то, что я Джордж Уизли, а ты Гермиона Грейнджер, и ты поняла, что не любишь моего младшего брата всего лишь несколько часов назад? — Ну и что? Ты ведь помнишь, что мы с тобой теперь помолвлены, да? — спросила я, думая, что этот маленький факт делает все его доводы спорными. — Это трудно забыть… — сказал он, игриво закатывая глаза. — Но помолвлены мы или нет, мы оба знаем, что ты действуешь под влиянием импульса, и никогда бы так не сделала в обычной жизни. Я знала это. Но я также знала, что мне нравится, как трепещут его ресницы, когда я прикасаюсь к нему. Я знала, что его дыхание было теплым на моем лице. Я знала, что хочу поцеловать его. — К чему ты клонишь? — спросила я, а затем подняла голову, страстно желая прижаться губами к его губам. — Я говорю, — ответил Джордж, отступая и убегая от меня по комнате, выставляя стул между нами, — что в то время, как ты думаешь, что действительно хочешь поцеловать меня прямо сейчас, я почти гарантирую, что ты пожалеешь обо всем этом, как только действие конфеты прекратится. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он только покачал головой. — Если ты все еще захочешь поцеловать меня завтра, Гермиона, поверь, этот удар я с легкостью приму! — Он подмигнул мне, заставив мой желудок перевернуться, и я снова рванула к нему. — Нет, стой! — парень бегал вокруг стула, чтобы держать дистанцию между нами. — Садись! — Он указал на диван, который был отделен от стула длинным кофейным столиком. — Давай же… Я прищурилась, глядя на него, но сдалась, повернулась и направилась к дивану. Я села, подтянув босые ноги и прижав колени к груди. Как только стало тихо, Джордж облегченно вздохнул, а затем двинулся, чтобы сесть на стул. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, но потом я заметила, что Джорджу снова стало не по себе, его правая нога беспокойно подскакивала. Он застонал, явно расстроенный чем-то, но тут же повернулся, чтобы схватить одеяло, которое было накинуто на спинку стула, а затем он бросил его в меня. — А это еще зачем? — спросила я, поднимая одеяло с того места, где оно упало мне на колени. — Прикройся… — Но мне не холодно. — Я начала было сворачивать одеяло, чтобы убрать, но остановилась, когда Джордж тихонько застонал. — Гермиона, пожалуйста… Кажется, я доказал, что у меня довольно много выдержки, но даже такой джентльмен, как я, может натворить глупостей… — О чем ты вообще? — Я честно не знала, что он имеет ввиду. — Я видел марлю толще, чем эта чертова пижама на тебе! Я почувствовала, что мое лицо горит, и быстро завернулась в одеяло, в то время как Джордж сосредоточился на том, чтобы смотреть куда угодно, только не на меня. Когда мои голова и ноги остались единственными видимыми частями тела, он снова откинулся на спинку стула и позволил себе снова взглянуть на меня. — Не волнуйся. Действие должно исчезнуть минут через десять, — он остановился на секунду, одарив меня нежной улыбкой, прежде чем закончить. — И мы оба скоро будем чувствовать себя неловко. — Неловко из-за чего? Что это я пропустил? — раздался голос у меня за спиной, и я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Фреда, входящего в комнату и натягивающего через голову футболку. Маленькие капельки воды все еще цеплялись за кончики его волос. Он подошел и сел рядом со мной на диван, переводя взгляд с Джорджа на меня и обратно в ожидании ответа. — Гермиона, — сказал он, изучая одеяло, в которое я куталась, — тебе холодно? Джордж разразился смехом, самым искренним, что я слышала от него с той ночи последней битвы, и мы с Фредом оба уставились на него. Он довольно быстро взял себя в руки, но ничего не объяснил своему близнецу. Да и не нужно было объяснять… Я видела, что взгляд Фреда был прикован к блестящей кучке битого стекла, которая все еще лежала на полу перед камином, а крошечные красные конфеты были разбросаны вокруг. На его лице появилась широкая улыбка. Я уткнулась лицом в колени, уверенная, что только что открыла для себя совершенно новый уровень унижения.