Сицилийская иллюзия

Уже в своей комнате, в полной безопасности, юноша смог выдохнуть и переосмыслить случившееся. Для сбережения нервов он, стоило пересечь порог спальни, плотно закрыл шторы и включил музыку на телефоне. Лучше уж классика, чем грохот капель по стеклу. Правда, до полного успокоения, как оказалось, ему было очень и очень далеко. Ведь пока Санни был среди людей, будь то поездка на машине или дом с кучей родственников, невозможно было остановиться и трезво оценить то, что было между ними с Ридо. А вот оказавшись один на один с воспоминаниями, он уже не мог удержать свои эмоции. Они навалились, словно снежная лавина, отбирая дыхание и даже заставляя слегка запаниковать. Что Бернетти теперь думает о нем? Мужчина помогал и так аккуратно успокаивал его, но вдруг ему в тягость? И смогут ли они общаться так же хорошо и дальше? Сантино повезло хотя бы в том, что отец не стал устраивать скандал. Пока не стал. И, если раньше Джентиле слабо понимал его реакцию на Ридо, то теперь и сам чувствовал, что что-то не так. Ну не могло же его от столь простых, почти отеческих, прикосновений так трясти и бросать в жар? Не могло. Но что же это тогда? Что им овладело?.. Не в силах усидеть на месте, парень шагал по комнате, перебирая пальцами плетеный браслет, и никак не мог справиться с ужасным смущением. Осознание собственных чувств, как говорят, «взорвало мозг», из-за чего он не мог вернуться к спокойному отдыху. Бернетти в его глазах все еще был интересной, незаурядной личностью, но к этому прилагалась еще и неимоверно притягательная внешность. Санни и прежде не мог оторвать глаз от этого мужчины, а теперь, когда тот несколько раз по-разному касался его… Ох! Это ощущалось так, будто юноша был удостоен великой чести. Но разве не грешно так думать в отношении другого человека, еще и одного с тобой пола? Воспитанный в религиозной строгости, он едва мог принять такое, однако лгать самому себе было еще нелепее. Промучившись почти всю ночь, под звуки дождя, и передумав сотню мыслей, Сантино все же пришел к некоторому решению. Прежде, чем отправиться спать, он опустился на колени перед кроватью, сцепив руки, и шепча слова молитвы: — Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Quia tuum est regnum, et potestas, et gloria in saecula. Amen. Выдохнув, Джентиле выключил свет и лег в постель. За окном занимался рассвет. Прошло еще часов семь или восемь, прежде чем в комнату парня постучали. Он не вышел к обеду, да и вчера после приезда не показывался, заставляя Ридо нервничать. Плюсом ко всему, за окном продолжал бушевать ветер и идти дождь. Гроза встречалась реже, но гром, казалось, бил над самым домом. Когда дверь открылась и показалась сонная мордашка Санни, стучавший даже немного растерялся. — Прости, что разбудил. Тебя не видно со вчерашнего вечера, — Ридо говорил тихо, чтобы его не слышал кто-то посторонний, хотя все и так были на первом этаже, в гостиной, — Я чем-то обидел тебя вчера? Что-то сделал неправильно? Сонный юноша удивленно моргал, пытаясь осознать услышанное. Ридо выглядел так, будто действительно сильно переживал, и это было так неожиданно (и отчасти мило), что Санни даже не сразу нашел что ответить, зато внезапно улыбнулся. А ведь прошлой ночью он тоже думал о том, что мог оттолкнуть от себя мужчину… Как странно. — Что Вы, синьор, — тихо заговорил он, быстро осмотрев коридор. Никого. — Я ничуть не обижен, а просто спал. Ночью было так шумно из-за ливня, что я не мог… уснуть. Но все хорошо, честно! Волнение, державшее его в своих лапах еще с вечера, наконец, отпустило, и он ощутил, как настроение поднимается. Бернетти сам к нему пришел, интересуется, даже пытался извиниться. Такого еще вчера Джентиле и не подумал бы ждать. А так, увидеть мужчину сразу по пробуждении было приятно. Сантино аж посветлел, понимая, что ночью принял верное решение принять свои чувства. Пусть они не найдут ответа и Ридо отнесется к нему, как к сыну или младшему брату — ничего. Зато он сможет подольше побыть с ним рядом и насладиться общением. Это уже больше, чем ничего. — Вам не стоит думать, что что-то было не так, Вы ведь так мне помогли. Снова. И я очень благодарен, и надеюсь, что не стал обузой вчера… Я и сам не думал, что так перепугаюсь. — Значит, я зря беспокоился? — мужчина улыбнулся и вздохнул, ощущая себя дураком. Впервые за долгое время, — Ладно, я рад, что всё хорошо. Я сейчас на кухню пойду, Катерина попросила приготовить фирменное блюдо твоего деда. Если хочешь присоединиться и помочь, спускайся вниз. Улыбнувшись, дон поспешил вниз, где начал подготавливать для работы пространство. Вытерев стол, он начал выкладывать методично овощи, разогревать электрическую конфорку и воду на ней. Больше на кухне никого не было. Вся семья, уже перекусив за завтраком, отдыхала вместе, но в тоже время занимаясь своими делами. Кто читал, кто смотрел фильм, кто ушел в интернет, преимущественно молодое поколение, а кто-то даже дремал. Появление Сантино высоко оценилось доном. Одно дело отдыхать с ним у моря, совсем другое готовить для большой семьи. Но вскоре работа закипела и парня начали учить и давать советы, что «всегда пригодятся вне зависимости от того, кем ты станешь в будущем». Не сказать, что сам Ридо был хорошим поваром, но вкусно приготовить пару блюд мог. Когда у них выдались десять минут отдыха, а кухня наполнилась запахом жареных овощей, мужчина проговорил, прислонившись спиной к стене: — Когда-то, на этой самой кухне, мне точно так же давали советы, что я дал тебе. Правда, я нарезал овощи не настолько хорошо и попутно получал ещё и тумаки. — Тумаки? Это же так непедагогично! — удивленно воскликнул юноша, хотя и понимал, что такие методы воспитания вполне распространены. К счастью, не в их семье. Тем не менее, последний час с лишним прошел волшебно: они вместе были заняты увлекательным делом, болтали, и никто больше не мешал. Санни даже думалось, что это неплохо сблизило их с мужчиной, учитывая, что им часто приходилось передавать что-то друг другу или просто соприкасаться в процессе готовки. Он наслаждался каждой минутой, а теперь не мог не смотреть на Ридо с улыбкой. Чем он только заслужил такой хороший день? Проведенный в приятных хлопотах и общении с тем, с кем больше всего жаждал говорить, и говорить много. Такая удача! — Вы знали моего деда? Каким он был? За рассказом Бернетти и еще парочкой разных процессов блюдо было доведено до готовности. Пахло просто невероятно, из-за чего родичи стали потихоньку стягиваться поближе к столовой. После хорошего отдыха нужно было и хорошенько подкрепиться. А уж когда есть вкусная, домашняя пища делать это особое удовольствие. Семейство рассаживалось за столом, а родители Сантино присели рядом с ним, чтобы поговорить. — Санни, — пораженно заметила мама после того, как удостоверилась, что юноша хорошо себя чувствует, — ты сам это готовил? — Не сам, синьор Бернетти меня учил, — гордо заявил он в ответ, и, благо, не заметил хмурого взгляда отца. Микеле не мог возразить что-то против обычной готовки, однако, его мальчик снова был наедине с Ридо, а это ему ужасно не нравилось. Так что мужчина задумал провести воспитательную беседу. Конечно, уже после того, как все отобедают. А пока что он не желал портить другим и себе самому отдых. После сытного обеда Ридо сам пошел мыть посуду, но тут ему уже вызвались помочь Лука и Альдо. Они не могли позволить, чтобы их Босс сам всё убирал. Была бы их воля, они бы его вообще на кухню не пустили, но кто бы их слушал? Закончив там, все трое вернулись в гостиную, где поймали немного расстроенного Сантино. Усадив его на диван, они начали допрос: мягкий, с шутками, веселыми историями и воспоминаниями уже о том, что они все вчетвером пережили здесь. И лишь после мальчишка рассказал, что случилось. Бернетти понимал Микеле, понимал прекрасно чего тот опасается. Младший помнил своего отца, а Ридольфо из всех сыновей Джентиле был больше всего похож на Лоренцо. Характером, конечно, но этого было достаточно. Умерший глава семьи никогда не обижал сыновей, всегда почтительно относился к жене и другим женщинам, безумно любил дочерей, оберегая их от любых ненастий, был мягок с детьми. Но, так же, был главарем местной мафии, жестким и жестоким, имел острый ум и тяжелый кулак. Лишившийся родителей, Ридо был взят на попечительство этого мужчины и учился у него всему, едва ли в рот не заглядывал, пока в пятнадцать лет не уехал в США. В свободное плаванье, так сказать. Многому после юнец научился, но фундамент его характера и мировоззрения возвел именно Лоренцо. И Микеле это знал. Помнил, кем был его отец и кем является Ридо. И если сам мужчина этим сходством гордился до невероятности, то младшего сына Лоренцо это скорее пугало. И пока Лука и Альдо успокаивали парня, мужчина молча сидел на кресле и думал. Нужно было оставить парня в покое. Но те чувства, что он ощущал к юнцу, с каждым днём только крепли. Они были как лесной пожар, вспыхнувший неожиданно, но быстро набирая обороты. А после того, как малыш Сантино оказался в его объятьях, казалось, отказаться от этого больше не представляется возможным. — … верно, Босс? Босс? — голос Альдо донесся до мужчины только со второго раза. Он так глубоко погрузился в воспоминания о дожде и прогулке, что даже не принял решения… Хотя нет, принял. И это было хуже всего. Он шел на поводу желания. Чего даже Лоренцо запрещал делать. Хотя, на Катерине он женился тоже благодаря этому, и что у них вышло? — Cos'altro?! — раздраженно, но тихо рявкнул мужчина, ненавидящий, что его отвлекают от собственных мыслей. Он должен был принять верное решение, найти способ, а тут… Альдо растерялся, став серьёзным и начиная лихорадочно перебирать в воспоминаниях. Не упустил ли он что-то связанное с работой? Что-то важное? Срочное? Серьезное? — Scusa Capo, stiamo solo cercando di convincere il piccolo Santino a suonare il piano… Джентиле все еще было неловко, когда при нем изъяснялись исключительно на итальянском, из-за чего он терял примерно половину смысла из сказанного. Понятное дело, тем, кто говорил, это было на руку, потому, что парень вряд ли бы уловил что-то важное, но для него самого это было даже обидно. Особенно, в те моменты, когда юноша понимал, что обсуждают именно его, а он ничего и предъявить не может — спокойно мог чего-то не понять или перевести неправильно, да мало ли отговорок? Однако, сейчас все было немного иначе. Сантино прекрасно понимал, о чем Альдо говорит своему боссу, ведь уговаривал его с Лукой сделать это уже минут десять. Все еще слегка понурый после разговора с отцом, он слабо поддавался, но стоило Ридо взглянуть на него, как желание что-нибудь сыграть-таки возникло. Может, Микеле прав и мужчина и правда имеет на него некое влияние? Санни поднялся с дивана, пересаживаясь на стул перед пианино, и выдохнул, сжимая и разжимая кулаки. Идея о том, что именно он хочет исполнить, была для него очевидной — его любимейшую композицию, правда, парень не был до конца уверен, что слушатели её оценят. Здесь, в доме своей бабушки он чаще всего играл что-нибудь легкое и веселое, незамысловатое, но понятное каждому. В то время как сейчас его тянуло на более чувственную, мрачную и проникновенную композицию. Собравшись, Сантино прикоснулся к клавишам и отдался музыке. Он ловко и в высоком темпе перебирал пальцами, вырывая из инструмента быстрые, громкие звуки, прерывающиеся тонкими, высокими нотами. Молодой пианист был полностью в своих мыслях, в этом неповторимом порыве, филигранно исполняя Tempo di Valse, вторую часть Serenade for Strings Антонина Дворжака, композитора, в которого юноша был практически влюблен. Эта мелодия въелась в его память с тех самых пор, как он впервые её услышал, и преследовала его в самые острые моменты жизни. Джентиле словно пытался выразить всю ту сложную гамму эмоций, что заставил его испытать Бернетти. Первая любовь, светлое чувство, рискующее быть непонятым и отвергнутым. Возможно, в глазах других, знай, они о его увлеченности, он предал Бога и свою веру, но Санни не мог себе врать — Ридо поселился в его сердце… Закончив двумя мощными аккордами, юноша замер, приходя в себя, и дыша чуть чаще, чем в обычном состоянии. За своей спиной, где сидели Бернетти, Лука и Альдо, он не слышал ни шороха. Но, вопреки своей частой неуверенности в себе, на этот раз он и не думал жалеть о выбранном произведении. Мужчина с серьезным, нет, даже хмурым, видом смотрел на спину парня, что погрузился на какое-то время во власть музыки. Его игра была прекрасна, как и всегда, но вот мужчина не мог отделаться от чувств, которые приходилось сдерживать. Он бы с удовольствием увлек эту молодую и ещё слегка угловатую фигуру в свои объятья. Мягко толкнул на свою кровать и приласкал каждый миллиметр нежной кожи. С замиранием сердца Ридо думал над тем, насколько нетронутым мог быть парень, как узок и податлив. Как его тело начало бы трепетать от предвкушения, а после от возбуждения, а потом от страха и боли. Первый раз всегда неприятен. А потом, как бы он прогнулся, впервые кончая от секса с мужчиной, как сжал бы в себе Ридо и простонал его имя во время оргазма… Это были прекрасные видения, но взяв себя в руки, мужчина стал и, подойдя к парню, остановился за его спиной. Левая рука легла на плечо и чуть нагнувшись, Бернетти негромко проговорил на ушко: — Красиво, впрочем, как и всегда. Сделаешь мне приятно? — на этом моменте мужчина едва не коснулся верхней части уха, обжигая дыханием, светлую кожу, — Я очень люблю Вивальди, четыре сезона. Сможешь сыграть? Сердце юноши пропустило удар, когда он ощутил мужчину снова так близко к себе. После слова «приятно» Санни едва не потерял связь с реальностью, но вовремя взял себя в руки, молча кивнув. Вивальди, так Вивальди. Когда Ридо отошел, вновь занимая свое место в кресле, парень принялся играть. Он годами оттачивал свои навыки, развивал талант, а поэтому мог сыграть практически что угодно из классики. В родном городе им очень гордились, возили на конкурсы, а учитель Прейтон занимался с ним часами напролет, пока у Джентиле не стали болеть пальцы и спина. Это была вынужденная жертва искусству, которую Сантино отдавал добровольно. К тому же, было в радость привозить родителям очередную награду с конкурса и видеть их счастливые лица — значит, не прогадали, значит, правильно в него вложились… Стать разочарованием для Микеле и Сильвии было, пожалуй, одним из главных его страхов. Но сейчас можно об этом не думать, ведь рядом сидит человек, ради которого он играет. Не как на соревновании, нет, легко и в удовольствие. Просто потому, что может и хочет дарить ему свою музыку. А Бернетти принимает этот «подарок» и слушает. Что могло сделать его еще счастливее? Вот второе произведение окончено. Санни убирает руки от клавиш, немного разминает пальцы, уставшие после нагрузки и быстрой игры, и неспешно поворачивается к Альдо, Луке и Ридо, ожидая их реакции. С окончанием музыки мужчины разошлись. Правда, еще раз поблагодарили парня и посоветовали не раскисать. Больше всех, говорил, в основном Лука, от Ридо же был лишь молчаливый жест, но приносящий удовольствие обоим. Он положил руку на плечо парня вновь и мягко его сжал, давая понять, что тот выполнил просьбу в полной мере. Несмотря на дождливую погоду, мужчин не было до поздней ночи. Но когда именно они вернулись, ясно не было. Слишком тихо подъезжала их машина, слишком ловко они проходили по старым скрипучим половицам, расходясь по комнатам. На следующий день погода разгладилась, но холод после дождей ещё не развеялся. Земле нужно было время, чтобы подсохнуть и прогреться, но детям даже такая погода была в радость. Они устали сидеть в доме и с самого утра уже бегали во дворе, возвращаясь к обеду чумазыми и полностью в грязи. Старшие сестры Микеле кричали и возмущались на своих детей и потратили много времени, чтобы отмыть их, из-за чего в доме было по-настоящему шумно. Ридо же сидел в саду со своими друзьями и мужьями дочерей Катерины. Они пили вино, ели фрукты и сыр. Разговор был спокойным, не громким и полностью на итальянском. К этому времени на улице уже потеплело и отмытые дети, в чистом и сухом, уже вновь резвились во дворе, но подальше от взрослых. Сантино, в отличии от других детей, спокойнее переносил вынужденные посиделки в доме. Он мог читать, слушать музыку или переписываться с друзьями, которым было интересно все, что он переживал за океаном… Вариантов много и все они, на самом деле, призваны были лишь отвлечь его от мыслей о Ридо. Мужчина был занят, а юноше с каждым днем все больше и больше не хватало общения с ним. Хоть бы просто сидеть рядом, слушать и видеть его в живую, а не мучиться ожиданием новой встречи — желательно наедине — и попытками себя занять. Впрочем, скоро у него появилась возможность взглянуть на мужчину еще раз и, ко всему прочему, обрадовать отца хорошими новостями. Он получал много имейлов, пока находился в Италии, но часто времени сесть и разобрать их не было. Но сейчас, в условиях безделья, и не до такого дойдешь… Так что, юноша стал просматривать письма на электронном ящике, пока одно из них не заставило его подскочить, чуть не крича от радости. Он поступил! Экзамены были сданы как раз перед самым отъездом, и в гуще событий Джентиле действительно забыл об этом. И теперь его буквально распирало от эмоций. Вместе с телефоном он выбежал из веранды в сад, зная, что Микеле как раз должен отдыхать там с родичами. Так и было. Санни, запыхавшись, остановился у отца, извинился перед остальными, что потревожил, а затем показал старшему Джентиле экран смартфона. — Пап, получилось, — не выдержал он, широко улыбаясь, — я теперь официально студент. — Oh, ragazzo mio! Какие новости! Микеле тоже встал, обнимая сына, а после оповестил присутствующих родственников о радостной новости. Получать поздравления было приятно, однако, Сантино смотрел только на Ридо: гордиться ли он им так же? Не сказать, что лицо Ридо выражало вселенскую радость. Оно было обычным, сосредоточенным, даже немного серьезным, но глаза смотрели по-доброму, а губы исказила легкая улыбка. — И где ты теперь будешь учиться? На кого? — поинтересовался Альдо, словно читая мысли своего Босса, что сам не решился бы задать эти вопросы. Микеле и без того на него поглядывал как на волка, нужно было держаться подальше от всего, что было связано с Санни. Не проявлять слишком открытого интереса. К счастью, рядом всегда был любознательный Альдо и говорливый Лука. Они отлично справлялись с порученным им заданием. Таким образом, Ридо получал нужную информацию и был, вроде как, не при чем. Микеле всё, конечно понимал, а вот Сантино, судя по грустному взгляду, что иногда проскальзывал, нет. Тем не менее, пользуясь, случаем, вскоре мужчины налили бокал вина парню. Поздравлять «на сухую» было не интересно. Присоединились женщины. За ними соседи, и как-то совсем незаметно, обычные посиделки в саду переросли в полноценный торжественный обед в обычной итальянской семье. Главной темой для обсуждения, конечно, был Санни и его университет. Предстоящие сборы, жизнь в университете, преподаватели. Но попутно мужчины и женщины делились своими надеждами и страхами о будущем детей. Веселье, беседы, сытная еда и выпивка — лучшие ингредиенты для посиделок. Сантино только и диву давался, как этой нации легко было устроить праздник и как сплоченно, по-семейному они его отмечали, каким бы ни был повод. Как и в первый свой день здесь, юноша был втянут в несколько разговоров, отвечая всем, кто к нему обращался. Ему было хорошо и легко, и единственное, что огорчало, это то, что Ридо был так далеко. Мужчина сидел с другой стороны стола и Санни лишь изредка ловил на себе его взгляды, но говорить с ним, кажется, и не думали. Ну, не считая, конечно, Альдо и Луки, которые «дергали» его едва ли не активнее, чем родственники. Забавные ребята, да и Джентиле так к ним привык, что уже не мог представить жизнь тут без них. Словно два старших брата они интересовались им, поднимали настроение и даже хвалили. Ну, кому такое не понравится? Хотя, в тот вечер даже младшая сестренка Агата принесла ему цветы, сорванные с бабушкиной грядки, в качестве подарка. Санни очень тепло и искренне её поблагодарил, пока взрослые умиленно посмеивались. Только когда за шумом голосов никто уже толком не следил за чужими передвижениями, парень смог ускользнуть из-за стола, ссылаясь тихонько на то, что хочет сходить в туалет. Мама никак не возражала, а уже подвыпивший и веселый Микеле отпустил сына без задней мысли. Но, если быть честным, Санни сбегал совсем по другой причине. Просто за несколько минут до этого так же покинул застолье и Ридо, новоявленному студенту не было известно, насовсем ли уходит мужчина, поэтому он решил поспешить за ним, чтобы урвать хоть немного общения. — Синьор, Вы здесь, — он застал Бернетти разливающим себе на кухне крепкий бренди в стакан, наполовину заполненный льдом. Здесь было тихо и темно из-за того, что работала только одна лампа, и эта атмосфера показалась парнишке вполне загадочной и частично уютной. Он оперся на стол перед доном, складывая руки, и улыбался. На щеках появились ямочки, а его темные глаза слегка блестели, отражая свет. — Ох, даже не думал, что такие новости перерастут в… в это, но это даже приятно. Представляете, через несколько лет я смогу стать настоящим знатоком искусства, это же просто мечта! Да, Сантино удалось пройти конкурс в престижный университет на специальность искусствоведа, и это так его воодушевляло, что хотелось делиться радостью со всем миром. Ридо слушал парня с легкой улыбкой. Он сам никогда не понимал, что хорошего в университетах. Сам он, будь сейчас подростком, не радовался бы перспективе просидеть ещё лет пять в закрытых стенах. Но времена меняются и люди тоже. Сантино, видимо, был действительно счастлив. Обойдя стол, мужчина остановился возле парня. Непозволительно близко, но, не соприкасаясь телами. — Хочешь какой-нибудь памятный подарок от меня? В кухню заглянул Альдо и негромко позвал мужчину, намекая, что нужно ехать. Вздохнув, Ридо сделал глоток от своего приготовленного напитка и поставил его на стол, встречаясь с погрустневшими глазами юноши. — Подумай. Вечером скажешь, хорошо? Если я успею до того, как ты ляжешь спать… Хм… Знаешь что, давай встретимся в одиннадцать наверху? Поболтаем? Там есть небольшая комната с балконом. Если меня не будет — значит, не успеваю, тогда иди спать. А если тебя не будет… Мужчина всё это время неотрывно смотрел в глаза парня, где-то в глубине души понимая, что идея очень плоха. — Босс, Дон Перри не любит ждать, — вновь напомнил Альдо, показавшись в проходе. — Тогда объясним ему, что я в отпуске, — прорычал сицилиец, резко окинув подручного взглядом. Бернетти понимал, что тот лишь выполняет свою работу, но сейчас Ридо было совсем не до неё. — Ладно. И подумай на счет подарка. Я всё же тоже часть этой семьи и имею право тебе сделать приятно. Стоило мужчине выйти, как через минуту зашумел двигатель мотора, и машина покинула двор, возвращаясь только вечером. Санни еще пару минут простоял на кухне один, слыша, как затихает гул мотора, и только потом очнулся от своего оцепенения. Ему все еще не верилось в реальность происходящего: Ридо был совсем рядом — еще чуть-чуть и можно дотронуться, и смотрел словно в саму душу… Хватало и этой малости, чтобы забыться, затаив дыхание, и видеть перед собой только одного мужчину. О, все святые на Небесах, он точно грешен. Абсолютно и бесповоротно. Чтобы не вызывать лишних подозрений, пришлось вернуться на праздник и вести себя обычно, ничем не выдавая нервозность от ожидания вечера. Почему минуты тянутся так долго, а беседы уже не увлекают его так, как раньше? Сантино постоянно «выпадал» из разговоров, прослушивал какую-то реплику или вопрос, не в состоянии ответить. И все сильнее погружался в мысли о выборе подарка. Это было важно и должно было быть тем, чего он точно хотел, а Бернетти — мог ему дать. На уме крутилось только одно, хотя юноша и сомневался, что смеет просить об этом. В любом случае, Ридо всегда мог отказать и, так сказать, откупиться чем-то более незначительным. Правда, что делать после отказа Джентиле не знал, скорее всего, он сгорит от стыда, если оттолкнет мужчину. Но рискнуть стоило. Он пришел в назначенное место за пятнадцать минут до одиннадцати, тенью проскользнув по темным коридорам. Все только-только разошлись по спальням, и попасться было проще простого, однако, удача сегодня была на его стороне. Санни бегло осмотрел комнату, в которую прежде не заглядывал, и вышел на балкон. Ожидание было столь невыносимым, что он вырвался сюда так скоро, как мог, лишь бы приблизить момент истины. Совсем, как в первую их встречу в саду, Сантино ужасно волновался, но даже это не заставило бы его отказаться и не прийти. Ридо пришел без опоздания в назначенное время, но лишь его люди знали, с какой скоростью приходилось им лететь обратно. Сразу становилось ясно, что у Босса на вечер важные планы, от чего ребята только с облегчением выдохнули, получив короткое «молодцы». Это было равносильно едва ли не помилованию для арестанта. Заскочив в ванную, чтобы помыть руки и смыть с лица пыль сельских улиц, мужчина направился в комнату. Наличие в ней парня лишь радовало. Подойдя к перилам балкона, Бернетти глубоко вдохнул прохладный воздух ночи и посмотрел на юношу. В лунном свете он выглядел загадочнее, но не менее прекрасно. Черты лица выглядели так, будто и впрямь высечены из камня. — Рад, что ты здесь. Подумал, чего хочешь? Ридо нравилась эта игра. Да он и впрямь хотел сделать что-то приятное для Сантино, чтобы оставить после себя след в его памяти. Но будь он простым парнем, то мужчина подарил бы ему машину, или на худой конец — телефон. Но этот паренек был слишком правильным, неиспорченным, каким-то, порой, возвышенно-восторженным, что заставляло Бернетти лишь разводить руки при мыслях: «что ему может понравиться?» — Да, подумал, — юноша мягко кивнул, мысленно радуясь тому, что даже свет луны не мог выдать его смущения. Потому, что оно было, и очень сильное. Такое же сильное, как его желание. Он собирался попросить кое-что очень странное у взрослого мужчины, который легко может счесть это детской глупостью или признаком греха, но ведь… но ведь не зря Санни что-то чувствовал! Его тянуло к Ридо с невероятной силой. И пусть это было впервые в жизни, и знаний что ему делать он не имел, в одном Джентиле был уверен — с его стороны это чувство светлое и чистое. Он даже был готов к тому, что оно так и останется без ответа, лишь бы хоть раз Бернетти позволил ощутить его тепло. Сантино повернулся к мужчине в пол оборота, опираясь на перила, и вдохнул побольше воздуха. Страх отказа и страх лишиться шанса, даже не попробовав, боролись в нем дикими кошками, и никто не мог пока перевесить. Только усилием воли брюнет заставил себя произнести то, что проигрывал у себя в голове сотни раз в этот день, чтобы потом умолкнуть и напряженно ждать. Уйдет ли, бросив что-то гадкое (в этом парень сомневался, но фантазия мощная штука) или поднимет на смех? Вариантов было множество, но верным — лишь один. — Signor Bernetti, baciami! Лицо мужчины тут же изменилось и стало серьезным. Он оторвался копчиком от перил и подошел вплотную к юноше, тихо, но жестко проговорив. — Ты уверен? Не перепутал слова? Если твой отец узнает, у тебя будут огромные проблемы… Но Сантино лишь испуганно смотрел на Бернетти, не пытаясь даже отшатнуться. Он словно говорил всем своим видом, сжавшись: «сделайте это или я умру со стыда». — Se questo è il tuo desiderio, — тихо проговорил Ридо и, коснувшись нежной щеки ладонью, чуть наклонился вниз, касаясь губами сладких губ парня, ловя то ли вздох облегчения, то ли удивления, что это всё-таки случилось. «Снова ел персики» — подумал мужчина, наслаждаясь трепещущим телом, которое спустя мгновение после прикосновений губ, обнял за талию свободной рукой, прижимая к себе. Не хватало бы ещё, чтобы у парнишки ноги подкосились от волнения. Но всё хорошее, даже первый поцелуй между двумя людьми, заканчивается. Ридо сначала отпрянул от теплых губ, а затем отпустил и тело. Они тяжело дышали, и мужчина был уверен, что у мальчишки сердце в груди скачет куда быстрее, чем его собственное. Невозможно было отрицать красоту момента. — Ты в порядке? — Бернетти обязан был задать этот вопрос, видя, что юноша ещё слегка растерян. Сантино кивнул вместо ответа, пытаясь совладать с потерянным ритмом дыхания, и бешеным сердцебиением. Свершилось — поцеловал, правда, поцеловал, и ощущалось это даже лучше, чем в самых дерзких его мечтах. И хоть уверенности в том, что мужчина делал это и из своего желания тоже не было, момент получился идеальным и Джентиле уже представлял, как будет долгие месяцы жить памятью о нем, когда их пути с мужчиной разойдутся. — Grazzi, signor, — негромко заговорил юноша, когда почувствовал, что может, и голос станет слушаться. Акцент мог бы испортить дело, но, кажется, Бернетти без труда его понимал. В конце-то концов, нужно когда-нибудь начинать практиковаться в произношении. А пока длилась эта ночь, Санни позволил себе говорить и вести себя честно, открываясь перед Ридо, и преодолевая страх быть отвергнутым. Раз уж есть право просить памятный подарок, он воспользуется этим в полной мере и постарается никогда не жалеть об этом. Молодость дана для безумных поступков, да? — Я точно буду гореть в Аду за это, — тихонько прошептал с нервной улыбкой, выдохнул и наконец, выдал: — Mi piaci tanto, Rido. Ну вот, сказал. И теперь так волнительно, что аж коленки дрожат и охота вытереть вспотевшие ладони о легкие брюки, надетые прям перед свиданием. Нет, просто встречей. Не стоило надеяться на большее там, где оно никем никогда не гарантировалось. Но так хотелось… Мужчина улыбнулся и подойдя к парню вновь, развернул его к себе спиной. Руки схватили перила, зажимая тем самым Сантино между ними, телом и перилами. Губы коснулись области за ухом, а после самого уха. Нежные поцелуи, отличающиеся от поцелуя в губы особой легкостью. — Piccolo sciocco Santino. Не хочу обижать твою семью, но тебя воспитывали в слишком лживой обстановке. За такое никто не попадает в ад. Если он и существует, то полностью нагружен людьми, что совершают, куда серьезные вещи, чем безобидный поцелуй. Мужчина коснулся губами шеи, вдыхая аромат кожи парня, а после повернул его голову к себе в пол оборота. — Ты ещё слишком юн, чтобы думать про Ад. Не позволяй этим глупым мыслям забивать твою голову, хорошо? Я могу тебя поцеловать вновь? После короткого кивка, мужчина вновь вовлек губы парня в поцелуй, нежный и весьма долгий. А потом они разговаривали. Они говорили на разные темы в жизни, сидя в обнимку на балконе, на старом небольшом диванчике, что едва позволял мужчине расслабиться. Сначала, конечно, диван был в комнате, но вскоре Ридо предложил вынести его на улицу, что оказалось хорошей идеей. Небо было чистым и усыпанным звездами. Ветер хоть и оставался прохладным, но мужчина обнимал Санни всё время, согревая теплом своего тела. Тихий шепот, приглушенный смех мальчишки, их запах, что к концу встречи смешался, оставляя след на одеждах. Они разошлись поздно ночью, но перед сном, у самых дверей Сантино, Ридо поцеловал его ещё раз. Это был короткий «чмок», ведь оставаться в коридоре дольше было опасно. Закрыв за собой дверь, юноша едва удержался, чтобы не издать какой-нибудь восторженный писк. Подумать только! Ридо ответил взаимностью, он тоже что-то к нему чувствовал и был так нежен, что Санни напрочь забывал обо всем. И о библии, где связь между двумя мужчинами осуждалась, и о недовольном отце, и о своей неопытности… Оставался один лишь мужчина, который крепко держал его в своих руках, целовал до потери воздуха в легких, и говорил с ним откровенно, по-взрослому. Впору было бы подумать, что это сон… Сантино дошел до кровати, медленно стягивая с себя одежду, кроме рубашки — на ней еще остался аромат Его парфюма — и присел на чистые простыни. Перестать глупо улыбаться было выше его сил. Брюнет сперва мягко коснулся пальцами губ, вспоминая ощущения от поцелуя, а потом откинулся на спину, вытаскивая из-под подушки смартфон. Написать кому-то из друзей-парней о случившемся он не рискнул, поэтому рассказал все единственной подруге из дискуссионного кружка. Элли обладала легкой удачей, но местами суровым нравом, и, казалось, знала всё больше всех. От нее он меньше всегда ждал осуждения, и так и вышло. Девушка хоть и удивилась, как он на такое решился, зато активно порадовалась за него и потребовала фото «его краша». Санни сказал, что обещать ничего не может, отложил смартфон и постарался заснуть. В этот раз он хотел встать пораньше, чтобы не упустить возможность пообщаться с Бернетти подольше. Но утром он, как назло, не находил его. Взбудораженный вчерашним, юноша поздно лег и проспал дольше, чем хотелось бы, а потому в саду Ридо искать и не стоило. Да и в доме он тоже никак не натыкался на мужчину, что начинало волновать и расстраивать его. Даже за завтраком парень был рассеянным и невнимательным. — Санни, Санни! — Агата последний раз сильно дернула брата за рукав и тот, наконец, очнулся от своих мыслей. — А? Что такое? — Я хочу в мяч играть, ты обещал, пошли! — девочка, добившись внимания, повторила свою просьбу. Сантино вспомнил, что и правда, на днях обещал побыть с сестрой, но из-за постоянных мыслей о Бернетти откладывал это. В этот раз уже не отвертеться (да он и сам соскучился по Агате), так что, закончив с едой, он собирался отправиться вместе с младшей Джентиле во двор. Правда, до этого отец поймал его за руку, серьезно спрашивая: «Ты в порядке?». — Конечно, пап, о чем речь? — О том, что у тебя совершенно сбился режим, и ты постоянно летаешь в облаках, мы, кажется, уже говорили с тобой о… — Микки, ну что ты пристал к мальчику? — Сильвия обняла мужа со спины, отвлекая на себя. — Мы же на отдыхе, какой режим? Пусть веселиться, пока еще не началась учеба. — Ты понимаешь, о чем я, он должен слушаться меня, я ведь желаю ему только хорошего. — …верно, но так же ты знаешь нашего сына, который всегда был отличником до мозга костей, он легко вернется в рабочее русло, вот увидишь. Микеле притих, что означало, что матери вновь удалось примирить их, за что Сантино благодарно кивнул ей, поспешив вернуться к своим первоначальным планам. Что ж, может, Ридо тоже занят, и они увидятся позже, и даже хорошо, что есть чем заняться. Вскоре появились за столом друзья Ридо. Зевая и потягиваясь, они принялись есть, обсуждая отдых. — Хорошо здесь, конечно, — согласился Альдо, на фразу одного из семьи Джентиле и Лука тут же кивнул. — Только отпуск скоро закончится. Мы и так здесь задержались дольше запланированного изначально. Лука получил в бок локтем от Альдо и кивнул на Сантино, что был совсем недалеко от стола. Повезло ещё, что семья парня уже ушла прогуляться, иначе бы Микеле все понял сразу. И без того было видно, что Ридо оказывает внимание его сыну, но это сложно было доказать, ведь на людях Бернетти держался отстраненно. Позже всех вышел к столу Ридо. Точнее, он показался, когда с завтраком покончили даже его люди. Пожелав всем доброго утра, мужчина проигнорировал вопрос, почему так долго спал и принялся есть. После чего объявил, что вновь поедет на море. Альдо отправился собираться, Лука решил осмотреть машину, оставляя Босса одного. — Сантино? — позвал его Бернетти сразу, как остался один, — поедешь с нами? Санни согласился, не раздумывая. Агата, тоже наигравшись с братом, убежала к остальным детям, так что, теперь можно было собраться и предупредить родителей. Правда, второе, казалось, сделать сложнее, учитывая эпизод за завтраком. Напряжение между ним с отцом возрастало с каждым днем, ведь он фактически нарушал его приказ не общаться с Ридо. Объяснить Микеле всю важность этого общения было невозможно, поэтому Сантино старался отпрашиваться как на простую прогулку, а не встречу конкретно с мужчиной. Кое-как это работало, но уже чувствовалось, что Джентиле вот-вот устроит сыну жесткий выговор, а, может быть, даже накажет каким-нибудь способом. Естественно, скандалить парню не хотелось, но и лишаться связи с объектом своей влюбленности — тоже. — Ну что, готов? — Альдо открыл перед Санни двери, улыбаясь. Его друг и босс уже сидели в машине, ожидая последнего спутника. — Да, все супер, меня отпустили, — ответил он, запрыгивая на заднее сидение рядом с доном, пока его подопечный, бросив «отлично», тоже занимал свое место возле водительского. Ехать было недолго, и юноша уже предвкушал теплое море, горячий песок и то, как он впечатлит Ридо своими успехами в плавании. Он уже неплохо держался на воде и даже мог немного проплыть сам. Но пока Санни, как бы задумавшись, смотрит в окно, а его рука осторожно передвигается ближе к сидящему рядом мужчине, и находит его ладонь. Тонкие пальцы нежно касаются чужой руки, накрывая её, и даря свое тепло. В открытую взять Бернетти за руку он опасался по двум причинам: во-первых, все еще смущаясь своих порывов, а во-вторых, не зная, как на такое отреагируют Лука и Альдо. Впрочем, и этим маленьким шагом навстречу он желал показать, что помнит прошлую ночь и ни о чем не жалеет. Этот маленький жест вызвал снисходительную ухмылку на лице мужчины, но мешать парню проявлять чувства он не стал. Вскоре машина остановилась у пустого берега, вдали от туристов. Теплая вода с легким голубоватым свечением манила к себе. Раздевшись, Ридо первым направился к морю, обходя зевающих подручных. — Оставьте нас, — послышался тихий приказ и мужчины, весьма удивленные, но без лишних вопросов направились гулять по пляжу, пока не отошли на достаточное расстояние, чтобы не мешать. Лишь тогда они тоже разделись и направились в море. Бернетти вошел в воду первым, а после дождался парня, протягивая к нему руку. — Говорят, ты больше не боишься плавать, — чтобы отвлечь юношу от своих друзей, которых он провожал взглядом, мужчина засыпал его мелкими несущественными вопросами. А когда Сантино оказался в воде по грудную клетку, его обняли. Легкие прикосновения отличались от вчерашних. Ридо словно пробовал, что можно себе позволить, а что нет. Когда же в ответ не последовало никаких возгласов возмущения, а лишь покраснение юных щек, мужчина улыбнулся. Сегодня они плавали вместе. Пока Альдо и Лука сходили с ума, крича на весь пляж, Ридо не выпускал из своих рук парня. То он его учил плавать, касаясь, чтобы поддержать, конечно, тела в самых неожиданных местах. Например, внутренней части бедер или нижней части спины, почти доходя до копчика. Не хотелось пугать Санни настойчивостью, но и удержаться было трудно. — Если хочешь, я позову их обратно…— мужчина кивнул в сторону «выброшенных на берег», что теперь загорали, — Помниться, тебе с ними было весело. — Мне и с Вами хорошо, синьор, — Санни взглянул на мужчину почти испуганно. Альдо и Лука были хорошими ребятами, с ними и правда, всегда весело, но разрушать момент, когда они с Ридо были только вдвоем, не хотелось от слова совсем. — Можно мы побудем так еще немного… пожалуйста? Преодолевая смущение, юноша осторожно прильнул к Бернетти ближе, приобнимая его. Движения были немного неловкими, как будто он обнимал кого-то впервые в жизни, зато желание остаться только с ним было честным. Теплые волны мягко покачивали их, пока сверху жарило солнце, и кричали чайки. Италия была прекрасна, почти так же прекрасна, как человек, в которого Сантино по неосторожности влюблялся по уши. Для него Ридо стал воплощением всего самого чудесного в этой стране, идеалом мужчины и семьянина. От чего хотелось хоть на сколько-нибудь приблизиться к этому идеалу, попытаться сравниться с ним, чтобы Бернетти хоть ненадолго был увлечен им. — Ti trovo semplicemente splendido, — с небольшим трудом произнес Дженителе, радуясь, что еще может поразить мужчину заученными фразами. Он хотел говорить ему только что-то особенное, пока учит язык, и, кажется, у него это получалось. Ридо с невероятным удовольствием обнимал парня в ответ, прижимая к себе. Его горячее тело отказывалось охлаждаться при разнице температур в воде, от чего их с Сантино касания вызывали ещё больший контраст. Улыбнувшись на очередное признание в чувствах, мужчина подарил парню нежный поцелуй. Касаться этих юных губ было приятно, заставляя все тело реагировать, словно по нему пускали слабый разряд тока. Искушенный в делах плотских, мужчина уже представлял, как быстро этому малышу удастся завести взрослое тело, и совсем не удивился бы, вызови Сантино своей неопытностью быстрый оргазм у него. — Неплохо получается, — оторвавшись от чувственных губ, Бернетти направился на берег, выпуская из своих рук парня лишь для того, чтобы лечь на песок, но оставаясь по-прежнему в воде, — Только хватит называть меня «синьор». Лучше просто Ридо. Хотя бы, когда мы вдали от твоей семьи. Хорошо? Бернетти вновь поцеловал парня, опираясь на свой правый локоть и лежа на боку. Погода была райская, и уходить совсем не хотелось. Через время они медленно перебрались на сухой песок, обсыхая и упражняясь в поцелуях, пока не услышали легкий кашель. Альдо стоял позади, боком к отдыхающим, словно говоря всем своим видом, что ничего и не заметил. — Босс, там из Америки звонят. Ридо посмотрел вдаль, понимая, раз его подручный посмел отвлечь своего Дона от столь важных дел здесь, то звонок и правда, чрезвычайно важен. Проведя большим пальцем по подбородку Санни, мужчина снова поцеловал его, несмотря на возникшее смущение у того, а после встал, беря телефон из рук Альдо. Чтобы не мешать и не подслушивать чужой разговор, юноша отвернулся лицом к морю, усиленно глядя куда-то вдаль. Он, кажется, даже спиной чувствовал лукавый взгляд Альдо, но усиленно его игнорировал. Oh, mio Dio, от одной только мысли, что мужчина все видел, щеки Сантино заливались алой краской и буквально горели от стыда. Одно дело привыкнуть к поцелуям и легким касаниям Ридо, и уж совсем другое понимать, что кто-то наблюдает проявления их чувств. Пусть прямо мужчина еще ничего не говорил, юноша уже почти не сомневался во взаимности, и от этого на душе становилось так сладостно, что и словами не выразить. А вот выносить это на всеобщее обозрение казалось ему излишним, пусть все будет только между ними. Так лучше, и для его душевного спокойствия лучше. Он и без того нелегко принял то, что влюбился в мужчину. Бернетти говорил с кем-то долго, выглядел серьезно, так что, Сантино ничего не оставалось, как занять себя чем-то. Возвращаться в воду без присмотра он не стал и вместо этого достал смартфон, листая пару новостей, отвечая на сообщения, и заодно сделав пару красивых фото, чтобы отправить друзьям в общий чат. К моменту, когда мужчина к нему вернулся, он завис на какой-то образовательной статье, но оторвался от нее сразу же, поднимая голову на Ридо, и слегка улыбаясь. — Всё хорошо?.. Вернувшись, дон сел на песок к парню, обнимая его за плечи. Альдо всё еще стоял рядом, смотря на Босса. — Ну как тебе сказать, и да и нет… Хочешь познакомиться с одним моим другом? — вопрос скорее был риторическим, потому что через минуту уже был задан другой, но подручному. — Пригласи к сегодняшнему ужину нашего друга из Майорки. — Встреча будет здесь или на основном острове? Ридо задумчиво посмотрел на Сантино: — Ты ведь в самой Италии ещё не был, да? Да, Альдо. Выбери там хороший ресторан. Мужчина кивнул и мигом испарился. Уже через несколько минут итальянец разговаривал по телефону у машины, пока Лука поспевал натягивать штаны, вприпрыжку следуя за ним. — Пойдем. Нужно многое успеть, привести себя в порядок, уговорить твоего отца отпустить тебя на ночь со мной в Италию. А то и на две ночи. Улыбнувшись, Ридо поторопил парня и вскоре они были в доме. Сам мужчина предложил сначала попробовать парню уговорить отца, но предупредил, если не получится, то сразу предупредить. Санни послушно последовал совету мужчины. После душа, он быстро переоделся в свежую одежду, закинул пару вещей в рюкзак вместе с зарядкой и наушниками для телефона, и спустился вниз к отцу. Разговор намечался непростой, но юноша, окрыленный вниманием Ридо, хотел верить, что их задумка удастся. — Пап, можно тебя? Микеле с братьями играли в карты, подшучивая друг над другом, и попивая вино. Женщины сидели рядом, кто, наблюдая за партией, а кто, общаясь между собой, пока дети резвились на полу с какими-то игрушками. Джентиле вздохнул, но все-таки уделил Сантино минутку, извинившись перед родичами. Он отложил карты на стол, поднялся и отошел вместе с парнем в другую комнату. Настроение у него, вроде бы, было неплохое, однако волнение у его сына все равно присутствовало. — Что такое? Судя по глазам, ты собрался о чем-то просить, — мужчина сложил руки на груди, выжидающе приподняв брови, мол, давай, выкладывай. — Пап, можно мне съездить с доном Бернетти в Италию? На день или два… — Опять он?! — Пап, пожалуйста! Я так хочу увидеть свою родину, а ему как раз по дороге туда, я не буду ему мешать, просто погуляю… — Да при чем тут мешать или нет? — Микеле расцепил руки, упирая их в боки. Даже легкое опьянение не сильно сглаживало его неодобрение такой идеей. — Я тебе уже не раз говорил, чтобы ты не ошивался рядом с ним и не водил дружбу с человеком, вроде него. — С каким таким человеком? Дон просто показывает мне красивые места, ведь вы с мамой все время заняты здесь, — парень старался говорить спокойно, прибегая к аргументам, которые имели для него вес, ведь до прошлой ночи, все правда так и было: — Чаще всего со мной вообще рядом только его люди, чтобы ничего не случилось. Пожалуйста, пойми, это мой шанс повидать как можно больше, а перед долгой учебой это отлично вдохновляет. Италия ведь колыбель искусства! И тут… — Всё-всё, я понял тебя, — отец вздохнул, выставив руку вперед, чтобы остановить речь Сантино, и понимая, что сын опять встал на любимые рельсы, увлеченный своими интересами. Может, и правда все дело только в этом? Но отпускать его под присмотром Ридо было рискованным шагом. Мужчина сомневался. — И как я буду выглядеть в глазах своих детей, если сначала запрещаю, а потом с легкой душой отпускаю туда, куда не хотел, мм? — Как очень великодушный человек. — Подхалим, — покачал головой Микеле, все-таки сдавшись. И добавил: — Но учти, только две ночи и только попробуй потом жаловаться — будешь учиться, как миленький, без поблажек! — Спасибо, пап, обещаю! Санни коротко обнял отца, под его тихое ворчание, а потом убежал искать Бернетти, чтобы сообщить хорошие новости.