***
Ближе к обеду, когда мы всей оравой возвращались с пикника в замок, едва переступив порог холла, мы с ребятами услышали свои фамилии. — Явились наконец-то, Поттер, Уизли, Квин. — К нам приближалась профессор МакГонагалл. — Вечером будете отрабатывать свои наказания. — А что мы будем делать, профессор? — спросил Рон. — Вы, Уизли, будете чистить серебро в Зале почета под присмотром мистера Филча, — ответила профессор МакГонагалл. — И никакого волшебства, Уизли: будете работать руками. Рон судорожно вздохнул. — Вы, Поттер, будете помогать профессору Локонсу — поклонники завалили его письмами… — Только не это! Нельзя ли мне тоже чистить серебро в Зале почета? — В голосе Гарри звучало мировое отчаяние. Бедолага, не повезло ему. — Конечно, нет. — Профессор МакГонагалл удивленно взметнула брови. — Профессор Локонс попросил, чтобы ему помогали именно вы. Профессор Снейп, как ваш декан, согласился с этой мерой наказания. А что же касается вас, Квин, — она повернулась ко мне, — то вы будете чистить котлы у профессора Снейпа. Сегодня вечером, в восемь. И не опаздывайте! Воу. Вот это мне повезло. Судя по тому, как на меня все косятся, у меня не вышло остаться хотя бы внешне спокойной. Поэтому я широко, насколько это у меня получалось, улыбнулась. Надо же, отработка у Снейпа, вот это подарок! У меня же к нему столько вопросов, на которые я прямо жажду получить ответы! На обеде Рон жаловался всем, кто его слушает, сетуя на несправедливость жизни, а я же старалась не отсвечивать слишком счастливо. Субботний день растаял быстро. Не успела я оглянуться, как часы уже показывали без пяти восемь, и я отправилась в подземелья. Чуть помаявшись перед дверью кабинета зелий и несколько раз сверив время на часах, я постучалась. Что уж скрывать, я нервничала! Еще ни разу за время, проведенное в Хогвартсе, я не получала отработок у Снейпа. Любой бы занервничал. Дверь сама собой бесшумно приоткрылась. Посчитав это за приглашение, я проскользнула внутрь и так же тихо закрыла её за собой. Кабинет был, как обычно, в полумраке, освещённый лишь парой факелов на стенах и свечой на профессорском столе, за которым в данный момент и сидел Северус Снейп. Он склонился над пергаментом, одним из многих, которые здесь шатко стояли в несколько стопок. Проверяет домашние или контрольные работы, — догадалась я. Длинные черные волосы почти полностью скрыли лицо, но при этом его резкие движения пером по пергаменту и идеально ровная, но напряженная, осанка, показывали, что он устал и очень недоволен. Плохой день, наверное. Хотя, какой у него здесь день вообще может быть хорошим? Я подождала, пока он не поднимет голову и только после того, как убедилась, что он слушает, слегка улыбнулась и поздоровалась: — Добрый вечер, профессор. Меня к вам профессор МакГонагал на отработку прислала. — И за что она вас так? — пробурчал он себе под нос, но я услышала. — Ладно, раз пришли, идите сюда, — он кивком пригласил меня подойти поближе. Как я и предпологала, это были эссе учеников, — Вот, проверяте за первый — второй курс, почерк я потом сменю заклинанием, стиль письма, думаю, вы сами знаете. Вопросы есть? Я посмотрела на свою часть работы, потом на его, потом опять на свою, затем опять на его. В моей части не было и трети всех работ. То есть он провозится тут еще долго. Мне стало его банально жалко. Он молодой перспективный мужчина, с потрясающим талантом к зельеварению, вынужен прозябать свои лучшие годы в какой то школе, с какими-то тупыми учениками, вместо того, чтобы ходить на международные конфиренции зельеваров, вести лекции в элитных магинститутах и изобретать зелья. Я представила это так живо, что сердце сжалось. Ведь он умрет на моем седьмом курсе от зубов змеи Лорда, у него даже шанса не будет все наладить и начать жить. Я погрузилась в свои не радостные мысли, но достаточно быстро взяла себя в руки, понимая, что он ждет ответа. — Если вы не против, то я могу еще и третьего курса работы проверить. Я изучила их программу, — тихо произнесла я, уверенно смотря ему в глаза. Снейп, приподняв бровь, с минуту гипнотизировал меня, но всё-таки кивнул, пододвинув в мою сторону третью стопку, а вместе с ней и перо с чернилами. Не мешкая, я аккуратно разложила все это на первой парте, напротив профессора, и приступила к проверке. После первых работ я обнаружила в себе несколько намерений: либо плакать, либо смеяться, либо убивать. Последнего, пожалуй, больше всего. Но все, что я могла себе позволить, это ругаться у себя в голове, сжимая зубы, чтобы этот поток ругательств не прорвался наружу. В тишине комнаты слышался лишь шелест пергамента и скрип пера. Как по мне, то это было довольно уютное молчание. Ничто и никто не мешал, что довольно плодотворно помогало мыслительному процессу. Конечно, хотелось бы завалить профессора кучей вопросов и уточнений, но я молчала. И он молчал. Поэтому на сегодня я откинула эту мысль подальше. Свеча на столе профессора становилась все короче и короче, мигала, и отблески пламени плясали на голых стенах комнаты. Мои руки, из-за привычки пользоваться не пером, а перьевой ручкой, покрылись зелеными чернилами и нещадно болели. Но, справедливости ради замечу, что я почти закончила. Оставалось лишь несколько работ, когда я что-то услышала. Звук, непохожий на потрескивание догорающей свечи, шуршание бумаги или скрип пера. От этого «что-то» перехватило дыхание, кровь застыла в жилах, а в груди разлилось какое-то странное, щемящее чувство. Это не было похоже на голос, скорее на намерение, на эмоции, на… Это сложно описать, но Оно хотело, чтобы я пришла к нему. Я нужна была ему. Оно было в ярости. Оно хотело меня схватить, разорвать, убить… Я, кажется, побледнела, а мое перо чуть не поставило кляксу на работе очередного нерадивого ученика. В глазах помутнело и защипало. Все передо мной поплыло. Я закинула голову назад, одновременно прислушиваясь к звукам и загоняя не пойми откуда взявшиеся капли влаги обратно. И правда, откуда им взяться? Столько лет не слезинки, а тут вдруг василиска услышала и так расчувствовалась, так расчувствовалась… Родственную душу, что ли, почувствовала? Но услышала я его, поняла намерения, потому что… — Мисс Квин?.. Тихий бархатный голос вернул меня в реальность. Наваждение будто бы спало, оставляя за собой лишь отголоски произошедшего. Моргнув, я опустила глаза и встретилась взглядом со Снейпом. Лицо его так и было, как застывшая фарфоровая маска, с вопросительно приподнятой бровью. Но глаза… Эти черные омуты. Большинство, посмей они посметреть в его глаза, назвали бы их пустыми тунелями, ведущими в никуда. Я же скажу, что в них отражается намного больше, чем можно себе предствить. Но в данный момент он смотрел лишь с хорошо скрытым беспокойством. — Все хорошо, — выдавила я из себя слабую улыбку, — просто послышалось. Он кивнул, но не поверил, я это видела. Он наколдовал часы. Время близилось к двенадцати ночи. Мы просидели так четыре часа. — Заканчивайте, и я отведу вас в гостиную. Не стоит вам одной ходить по коридорам. Еще нарветесь на Филча. В последнее время у него совсем испортилось настроение. Я чуть не ляпнула, что уже не раз бродила по коридорам ночью, и завхоз не поймал меня еще ни разу, но вовремя прикусила язык, кивнула и стала допроверять работы. Уже через пятнадцать минут я закончила, отодвинула стопочки, аккуратно сложенные на краю стола, и подняла голову. Снейп почти закончил, я насчитала четыре пергамента, и я с облегчением подумала, что ему не придется до утра торчать за этим занятием. Почувствовав мой взгляд, профессор поднял голову. А когда увидел мой уже убранный стол, кивнул и встал. Я поднялась за ним. Так, в молчании, мы и направились в сторону гриффиндорской башни. — Вы сегодня на удивление молчаливы, — нарушил тишину профессор. — Было логичнее предположить, что вы, как обычно, высыпете на меня очередную груду вопросов… — Профессор, я знаю, когда надо помолчать. Иногда это лучше, чем куча бесполезных слов, — конечно, я имела ввиду не урок, но мы уже дошли до входа в дом Гриффиндора, — Доброй ночи, профессор Снейп. — пожелала я ему, напоследок улыбнувшись, и, назвав пароль Полной даме, юркнула внутрь. Заснула я сразу же, как только моя тяжелая голова коснулась подушки. А во сне мне снилось что-то большое и шипящее…Глава 5. Что ни месяц, то приключения!
3 мая 2020 г. в 22:56
На следующее утро Поттер рассказал, что директор отдал ему ключ от его сейфа. Повздыхал, поездил по совести, но отдал. Видимо понял, что я могу и бабушке по этому поводу написать, а там и до суда не далеко. Бабуля у меня хваткая, хоть с виду и не скажешь. Так что мой план по превращению братца в человека начинал работать.
Первая неделя учебы прошла достаточно забавно.
На Зоти нас своими приторными байками и не менее приторным собой морально потрошил Локонс. Причем доставалось больше всего Гарри, от чего он старательно прятался и, надо сказать, вполне успешно. Меня профессор тоже доставал, но наравне с остальными. Я стерпеть такого унижения не смогла, поэтому обратилась за поддержкой к близнецам.
С златокудрого это сбило спесь, так как довольно сложно оставаться зазнавшимся петухом, когда, что ни день, новая пакость. Причем опытным путем мы узнали, что Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку, ужасно боится мышей, пауков и сороконожек (от последних меня и саму мутило). По крайней мере, когда он начал урок, а на его замечательную светлую головушку приземлился наколдованный нашими с рыжими общими усилиями, очень даже живой с виду, огромный паук, визжал он, как самая настоящая девица. Я даже задумалась, все ли у него «там» на месте. Ну не может мужик так вопить!
Разумеется, почти все знали или, по крайней мере, догадывались о том, откуда ноги растут у этой акции протеста, так как в последнее время меня часто можно было заметить в компании Фреда и Джорджа, а иногда и Ли Джордана. Но поймать нас на горячем не смогли пока что ни разу.
Ученики Хогвартса разделились на два лагеря: большинство мальчишек встречало меня как героиню, девочки — как врага народа. Гермиона на меня дулась и ее взгляд, полный укоризны, преследовал меня почти везде, даже в уборной. Страаашно, аж жуть!
Большинство учителей тоже были не особо против нашего маленького бунта и делали вид, что ничего не замечают.
МакГонагал смилостивилась, и у нас с ней установился хрупкий нейтралитет. Могу лишь предположить, что она вспомнила забавы Мародеров и сравнила моего дядю — Джеймса Поттера, или его лучшего друга Сириуса Блэка, к которым была благосклонна, со мной. Плюс к этому ещё моя выходка с фордиком.
Спраут добродушно улыбалась мне на своих уроках и тихо посмеевалась, когда слышала о наших свершениях, а Флитвик, после особенно забавных прецедентов, иногда даже спрашивал, что это было и как мы это сделали, так как наши проделки опирались, в большинстве своем, на чары и зелья. Я, разумеется, прямо не говорила ему правды, которая в будущем могло бы мне аукнуться, но отвечала чем-то вроде: «Я, конечно, не знаю, но могу предположить, что это было…» Флитвик понимающе кивал и записывал особенно интересные идеи себе в блокнот.
Снейп же, и раньше не особо третировавший меня на своих уроках, сейчас совсем успокоился, а иногда даже хвалил, в своем манере, конечно. И я этим, естественно, пользовалась. Довольно часто я задерживалась после урока и задавала ему интересующие меня вопросы. Пока что только по зельеварению, но в ближайшем будущем собиралась перейти на темные искусства (грех не посоветоваться с профессионалом), а потом и на более личные темы. Время покажет. Мне всего двенадцать лет, можно и подождать.
Кроме Локонса и моих проделок в компании с рыжими близнецами ничего интересного больше не было. Джинни за мои мучения летом я так и не отомстила, оставив на потом. Пусть пока порадуется.
Мы учились, точнее, ребята учились, а я так, повторяла уже давно прочитанное, делала эссе и отчаянно скучала. Отдушиной было только зельеварение, где я наслаждалась процессом и иногда позволяла себе немного поэксперементировать. Котлы не взрывала, но результат получался иногда лучше, а иногда наоборот, хуже. Снейп, ни смотря ни на что, ставил мне честные отметки, не завышая, но и не занижая, за что я его зауважала еще сильнее.
Так и прошла неделя, наступили выходные. Мои отчаянные надежды на то, что хоть что-то случится, оправдались. Правда, не самым приятным образом.