***
Анне предстояло выступить перед народом. Это было необязательное мероприятие, но королеву не покидало чувство долга перед жителями Эренделла. Тем более выступление докажет людям, что Анна не сдалась и готова идти бок о бок с ними. — Я так волнуюсь, но мне надо донести до них очень важные мысли, — Анна поправляла причёску и разглаживала платье. Делала она это не для того, чтобы хорошо выглядеть, а, скорее, для успокоения собственных нервов. — Не переживай. Говори от чистого сердца, и слова сами потекут рекой, — Эльза раскрыла воротник королевского наряда. Девушки посмотрели друг на друга, и Анна мимолётно улыбнулась. Не произнося ни звука, королева развернулась и вышла на трибуну. Внизу уже собрался бурливший народ. Велись интенсивные переговоры и словесные перепалки. Предметы спора невозможно было вычислить из-за бескрайнего потока голосов. Когда королева остановилась и осмотрела присутствовавших людей, шум стих. Девушка глубоко вздохнула, краем глаза взглянула на Эльзу, которая одобрительно кивнула. — Я обращаюсь к каждому из вас! — закричала Анна, выжидая паузу, — Нашему королевству выпала череда испытаний за прошедший и нынешний год! Судьба проверяет нас на прочность. Но мы, жители Эренделла, сильны духом! За последний месяц мы многих потеряли. Кто-то не вернулся домой, — голос Анны дрогнул, — И я прекрасно понимаю, как тяжело и невыносимо терять близких. Однако мы не должны сдаваться! Да, рано или поздно все уходят в дальний путь. Тем и страшна смерть, что приходит, когда не ждёшь! Чувствовать горе и оплакивать невернувшихся — не грех. Но и мы не должны поддаваться отчаянию! Нужно смириться с тем, что жизнь — хрупка, от того — ценна! Я призываю, чтобы вы не теряли надежду! Я знаю, вы храбрый народ! И моя вина, что не смогла предотвратить кровопролитие. Клянусь, что сделаю всё возможное, и даже больше! Я не всесильна, к сожалению, но буду биться за вас на последнем издыхании! Я... — Анна запнулась, сдерживая поток нахлынувших рыданий, — Я горжусь, что я ваша королева. Вы можете на меня положиться, — и она ударила кулаком в грудь, доказывая честность своих слов, — Это всё, что я хотела сказать. Публика вновь зашумела, голоса послышались с площади. Анна внимательно и выжидающе следила за людьми, а затем откланялась и ушла с трибуны. Ещё какое-то время толпа теснилась, а потом начала расходиться по делам. Королева на ватных от волнения ногах приползла к Эльзе. Хранитель улыбнулась и крепко обняла сестру. — Ты молодец. Я горжусь тобой, — ласково похвалила Эльза, но лицо Анны не излучало и крупицы той радости, которой девушка ранее наполняла сердца окружавших ее людей. — Неправда, — отрешённо ответила рыжеволосая. — Анна, не вини себя ни в чём. Я уже говорила и повторюсь: ты ни в чём не виновата. Буду повторять, пока не станешь думать так же. — Спасибо за тёплые слова, но я ведь знаю истину. — Истина заключается в том, что ты отлично со всем справляешься и что слишком строга к себе. — Нет, — сопротивлялась Анна, — Чушь. — Никакая не чушь! — возражала Хранитель. — Хватит, Эльза! — вспылила внезапно младшая. Хранитель аж потеряла дар речи от столь резких слов, — Хватит мне говорить, что я не виновата! Я виновата! Понимаешь?! Я! И никто другой! На моих плечах ответственность за жизни этих людей! И я позволила всему случиться! Как мне вести за собой народ, если я допускаю такие ошибки, скажи мне?! — в глазах пылал гнев, но он был направлен не на Эльзу. — Ты настолько сильно злишься на себя? — погрустнела Хранитель и положила руки на плечи сестры. — Да, чёрт побери! Я злюсь! Сильно злюсь! Подхожу к зеркалу каждое утро и смотрю в отражение. Не вижу ту, которая могла бы стать опорой для каждого. Да даже когда мне надо было уберечь самое дорогое — тебя, в итоге ты пришла ко мне на помощь! — Анна попыталась отстраниться, но Эльза крепко держала королеву за плечи, пальцами впиваясь в одежду и хмурясь от услышанной речи. — А теперь смотри на меня, Анна, — спокойным, но немного резким тоном сказала Хранитель, заставляя сестру повиноваться. Эльза выдохнула, расслабила руки, спустилась ими ниже и нежно обхватила пальчиками ладони Анны. У королевы вскочил лёгкий румянец от прикосновений. Хранитель знала, как нужно успокаивать сестру, — Я тебе открою секрет. Все знают, кто на самом деле спас Эренделл. И это не я и не Кристофф. — Что? — глаза Анны округлились. — Да, — Эльза кивнула, — А ты как думала? Люди видят в тебе героя. Ты один на один одолела врага! Если ты спросишь, откуда новость, то я тебе отвечу: сами же солдаты Южных Островов при отступлении и проговорились нашим. Они рассказывали, что ты сражалась до последнего, как настоящий воин! А там уже весть разнеслась по домам. И когда ты была без сознания, все ждали, пока ты очнёшься. За тебя переживали! Почему же ты мне не веришь? Неужели ты не видишь, что на тебя смотрят с восхищением? Неужели ты не видишь, как я смотрю на тебя?! — речь ее оборвалась. Эльза поняла, что, кажется, сболтнула лишнего. Анна подозрительно уставилась на сестру, улавливая суть последнего предложения. — Как ты на меня смотришь? — переспросила королева. Глубоко в душе зарождалась надежда, что Эльза прямо сейчас признается ей в любви, Анна тоже сделает это, и всё станет хорошо, как в сказке. Рыжеволосая занервничала, но это было приятное и воодушевляющее волнение, от которого хочется прыгать на месте и визжать. — Ну, как тебе сказать? — Эльза вдруг оробела, и щёки налились краской. Анна напористо рассматривала сестру. В воздухе витало напряжение от установившегося молчания. От королевы исходило любопытство, и даже не произнося ни слова, рыжеволосая умудрялась давить на Эльзу одним кротким взглядом. У Анны не было злого умысла, но ей жутко хотелось получить ответ на неловкий и даже интимный вопрос. Он бы подсказал, как стоит поступать дальше. Идея давно засела в голове, которую королева не решается воплотить в жизнь, потому что иначе рухнет всё, что строилось годами. Если бы только Эльза дала подсказку, хоть малейший намёк, как дальше быть, то Анна без зазрения совести расчистила бы место для сотворения нового, счастливого будущего. "Дай же мне знак, сестра..." — Ваше Величество! — вмешался в разговор не вовремя подошедший посланник совета. Девушки обернулись. Королева досадно прикусила губу. Похоже, разговор с Эльзой на этой ноте будет прерван, — Вас уже заждались в зале собраний! — Зал собраний? — переспросила Анна, словно не расслышала. И тут же вспомнила, что, действительно, у неё назначено совещание с министерством. Эльза взглянула сначала на мужчину, а затем на сестру, — Точно! Спасибо, уже бегу. — Видимо, пока наш разговор откладывается, верно? — с облегчением уточнила Хранитель. Она не готова была морально признаться Анне в каких-либо чувствах, потому что до сих пор до конца не уверена, верное ли это решение. Угольки тлели глубоко в душе, разжигая бушующее пламя сомнения. В отличие от Анны, у Эльзы нет внутреннего стержня, который бы в минуты слабости помогал выбрать из двух зол. Однако, когда Хранитель смотрит на младшую сестру, всегда верующую в собственную правоту и справедливость, ответ приходит сам собой. — Прости, Эльза, — Анна отстранилась, — В другой раз. Королева ушла вместе с принёсшим весть мужчиной. Эльза провожала взглядом сестру, учтиво отвечавшую на расспросы посыльного. Анна казалась непохожей на окружающую серую массу. Дело не в её медных волосах, свисавших до плеч, тёмной накидке, край которой волочился по земле, или же в украшениях, скромно подчёркивавших изящность, а в самом тепле, источаемом улыбкой королевы. Минули года с тех пор, как Анна растерянно стояла на торжестве рядом с величественной и загадочной беловолосой правительницей, и теперь — младшая сестра сама восседала на троне. Эльза искренне считала, что роль королевы подходит рыжеволосой как нельзя лучше, ибо Хранитель мечтала о воле и свободе. И получила. Каждый получил, что хотел. Все должны жить долго и счастливо. Как жаль, что настоящая жизнь отличается от сказок и клише, где герои решают проблемы по щелчку пальца. Если бы только Эльза не конфликтовала с собой, то, есть вероятность, что сёстры закончили бы историю, как им тайно хотелось, как должно быть по сюжету. Хранитель осуждала свою натуру за "неправильную" любовь. И не к кому обратиться за советом. Запретный плод сладок. Эльза считала, что если раскроет секрет, что начала смотреть на сестру под другим углом, то осквернит доброе имя Анны, несмотря на то, что Анна первая влюбилась. Конечно, Хранитель тихо призналась в чувствах, когда мчалась к озеру с раненой королевой, но то всё было, как думала Эльза, из-за нервов и атмосферы безысходности. Если сейчас посудить здраво, откинув эмоции, то отношения сестрой — это не что иное, как грехопадение. Как она сможет сделать Анну счастливой? Возможно ли это? Всему виной проклятые родственные узы! В одном Эльза была уверенна до конца — рыжеволосая точно испытывает романтические чувства. Томные взгляды, мягкие касания, резкие вздрагивания, лёгкое дыхание, нежный шёпот — всё кричало об одном! Анна оглянулась проверить, не стоит ли Эльза в том же месте, где они попрощались. Сквозь мельтешившие головы прохожих королева заметила белоснежную макушку старшей сестры. Зрение не позволяло видеть на столь большие расстояния, но Анна будто улавливала печаль, доносившуюся от Хранителя. А Эльза стояла неподвижно и наблюдала, прижав руки к груди. "Окончена ли наша история, или я могу рассчитывать на счастливый финал?" — думала Анна, утопая в пучине бесконечных дилемм. Когда королева вошла в кабинет, министры поднялись с мест, приветствуя правительницу. Она махнула рукой, чтобы те сели обратно. Анна заняла законное место за столом, сомкнув руки. — По какому поводу собрание, Ваше Величество? — спросил военный министр. — Я подумала и решила, что нам нужна регулярная армия. Королевские войска — это хорошо, но недостаточно. — На неё надо выделять деньги. Где же мы сейчас их возьмём? — отозвался министр по экономике. — Это уже вопрос к вам. Контрибуции, которые выплачивают Южные Острова, покроют убытки в казне. Я думаю, нам нужно перераспределить поступающие налоги. Придётся пожертвовать числом королевской гвардии в угоду армии. К тому же, я заметила, что капитан королевской гвардии получает уж больно много, не находите? — с упрёком Анна обратилась к военному министру, — Я подняла бумаги, ознакомилась с цифрами и заметила, что деньги идут не пойми куда. Например, зачем столько дорогих продуктов во дворец? Такое ощущение, будто здесь целый табор живёт, — Анна вытащила из-за стола бумаги и любезно передала их министру по экономике, — Здесь я подчеркнула всё, что меня смущает и что мне не нравится. Прошу в ближайшие дни мне предоставить отчёт, тогда я смогу подумать над изданием указа. — Есть, Ваше Величество, — он благополучно взял документы и принялся изучать. В глаза бросились красные пометки королевы. — Регулярная армия должна проходить подготовку и иметь соответствующее оружие. Мечами и стрелами уже никого не удивишь, да и это не очень эффективно. Нам нужна хорошая оборона в случае интервенции. — Вас понял. Сделаю в лучшем виде, — кивнул теперь военный министр, — Могу ли я задать один вопрос, Ваше Величество? — Задавайте, — снисходительно согласилась Анна. — Не планируете ли вы создание империи? — Что? Конечно, нет! Как вам такое в голову могло прийти? — удивилась Анна. — Вы так сильно думаете об армии, поэтому у меня возникла мысль, что вы хотите использовать её не только с целью обороны, — запнулся мужчина, встретившись со взглядом Анны. В нём отражался неосязаемый холодок. — Исключительно ради обороны. Я не собираюсь строить государство на чужой крови, а колонии, я считаю, — это вовсе неприемлемо. Я гуманист, потому ненавижу насилие, — расслабилась Анна и успокоилась, — Но последние события говорят о том, что я заблуждалась. Если я хочу защитить народ, то придётся поступиться принципами, чтобы сохранить жизни дорогих мне людей. Я сделаю всё и даже больше, — решительно возгласила королева, сжав кулаки, — На этом всё, все свободны, — она откашлялась, чётко осознавая, что чуть не пустилась в лирику перед подчинёнными. Когда стены кабинета опустели, Анна невольно задумалась над замечанием военного министра. Ханс часто приходил в ночных кошмарах к Анне, пронзая властным и уверенным взглядом, наполненным злобой и ненавистью. По спине пробежала волна мурашек от одной только мысли, что рыжеволосая может когда-нибудь стать похожей на него. "Что, если со временем я так же очерствею? Власть развращает умы тех, кто ею обладает. Нет! Глупо, я не стану такой. Так ведь?" — Анна взглянула в зеркало, висевшее на уровне головы, улыбнулась отражению и спокойно выдохнула, восполнившись вновь уверенностью. "Конечно, нет" — она подошла чуть ближе, поправила чёлку и убрала прядь за ухо. С новой причёской ей нравилось больше, хотя Анна иногда скучала по длинным волнистым волосам, из которых можно было плести косы. Однако, новый образ придавал свежести, показывая всем видом, что королева изменилась не только внешне, но и внутренне. Как будто с ушедшей зимой ушла и старая Анна, слегка робкая и наивная, и на смену пришла более серьёзная и зрелая Анна, пообещавшая себе быть более стойкой и невозмутимой. Королева постояла ещё некоторое время у зеркала, покрутилась, поправила платье и уже было собиралась уходить, как в отражении заметила чью-то фигуру. Силуэт был до боли знаком: мужское телосложение, рыжие короткие волосы, отросшая борода, хмурый, жаждущий крови взгляд. Анна вскрикнула и в панике развернулась, глазами рыская чужака. Кабинет был пуст. Она задержала дыхание, а потом начала быстро, неритмично проглатывать воздух лёгкими. "Это Ханс! Это точно был он!" — девушка вытерла выступившую испарину и повалилась на рядом стоявший стул. Руки закрыли лицо. "Что происходит? Неужели мне почудилось? Я уверена, что это был он. Нет, раз его здесь нет, значит, мне показалось. Мне надо немного отдохнуть. Это всё от недосыпа. Точно-точно, от него. Я слишком нагружаю себя, как и говорила Эльза. Чёртов Вестергорд! Мало того, что ночью ко мне приходит, так ещё и мерещится теперь," — она выпрямилась и уставилась в окно. "Как бы я не старалась делать вид, что всё хорошо, кошмары продолжают преследовать. Каждую ночь я вижу один и тот же сон: меч, клинок, отчаянные крики. Я просыпаюсь в холодном поту, умудряясь не будить Эльзу. Удивительно, что она так крепко спит. Как она сегодня смотрела на меня. Даже показалось, что она хочет сказать что-то важное. А может, ничего такого, и я напридумывала чепухи." — раздумья Анны прервал вошедший Олаф. — Анна, всё хорошо? Я слышал чей-то крик. Голос был похож на твой, — обеспокоенно поинтересовался снеговик и подошёл к королеве. — Привет, малыш, — рыжеволосая отвлеклась от размышлений и обняла друга. — Это тебе! — снеговик протянул коробку конфет. — Ух ты, сам сделал? — Анна открыла коробку и увидела ароматные шоколадные конфеты. — Нет, сам купил в магазине! — Купил? — удивилась Анна, — Откуда у тебя деньги? — Мы, снеговики, своих секретов не выдаём! — отчеканил Олаф, отчего Анна рассмеялась. — Ладно уж, храни свои секреты. Я надеюсь, эти деньги были получены честным путём? — игриво приподняла бровь королева, и Олаф заулыбался ещё сильнее. — Разумеется, да! Тяжким и кропотливым трудом! — кивнул он. — Хорошо-хорошо. Спасибо, я их обязательно попробую, но не сейчас, ладно? — подмигнула Анна и встала со стула, прихватив коробку, — Пойдём, я поставлю её у себя, — она направилась к выходу, — Ой, кстати, Олаф, ты не видел случайно...— И тут королева столкнулась с большим препятствием из-за собственной рассеянности. Коробка вылетела из рук, но, к счастью, содержимое осталось внутри, — Кристоффа... — Привет, Анна, — улыбнулся парень и нагнулся, чтобы подобрать упавший предмет, — Я не вовремя? — Нет, что ты. Я только вспоминала про тебя, — заволновалась Анна. — Держи, это твоё, — Кристофф протянул коробку. — Да, спасибо, — королева взглянула на неё, — Хорошо, что не помялась. Кристофф и Анна стояли друг напротив друга как чужие люди. Бьоргман тешил себя призрачной надеждой найти в голубых глазах искру, которая когда-то мерцала при взгляде на парня, но ничего, кроме пустоты, он увидеть не смог. Рыжеволосая должна была соскучиться, ведь они долго находились порознь, что даже времени не находилось нормально поговорить. Сердце не бьёт сбивчивых мотивов, нет головокружительной эйфории, нет ничего — только необъятная пропасть и равнодушие. Анна с ужасом осознала, что окончательно утратила связь с парнем, словно натянутая нить беззвучно лопнула, и так же незаметно исчезла любовь. Как будто королева страдала от неизлечимого заболевания, а после — все симптомы исчезли. — Я хотел с тобой поговорить, но всё не решался, да и ты была занята постоянно, — Кристофф почесал затылок. Анна догадывалась, о чём пойдёт дальше речь. — Да, я тоже... Давай перейдём в другое место? Здесь как-то неудобно, — предложила Анна. — Ой, похоже, мне пора, — Олаф, завидев, что назревает серьёзный взрослый разговор, предпочёл оставить пару наедине. — Хорошо, как насчёт сада? — развёл плечами Кристофф. — Да, хорошая идея, — согласилась Анна. По пути к выходу королева оставила подарок Олафа в покоях, и они направились к саду. Удивительно, но ни Анна, разговорчивая по характеру, ни вечно поднимающий настроение Кристофф не проронили ни слова. Девушка и парень шли молча, слушая громкий цокот каблуков женских сапог. Обоим было неловко, а с чего начать беседу не имели никакого представления, подобно проходящим незнакомцам, которые через секунду забудут и лицо встречного, и голос, и его самого, потому что эти вещи мелочны и незначительны. Кристофф созерцал, принимал, восхвалял рядом невероятную девушку, в которую умудрился по уши влюбиться, но удержать не смог. Глубоко в душе он знал, что Анна мысленно далеко, не рядом с ним. Ему не нужны были слова, чтобы понимать простые истины. Они вышли на тропинку и сели на скамейку среди голых деревьев. — Анна, — голос дрогнул, Бьоргман пискнул, прокашлялся. Девушка сосредоточилась на парне, — Прости меня. Я так виноват перед тобой. Не знаю, что и сказать в своё оправдание. Я поступил эгоистично, и мой эгоизм привёл к печальному результату, — Кристоффу было тяжело говорить прямым текстом о событиях, произошедших ранее. Анна притихла, не перебивая собеседника, — Эльза тебе рассказывала что-нибудь про меня? — после вопроса девушка отрицательно кивнула. Хранитель ни слова не проронила про разговор с Бьоргманом, потому что хотела отгородить Анну от лишней информации, которая заставила бы волноваться, — Ясно. Оно и правильно, ведь раскаяться должен я сам. Если бы я смотрел на мир шире, то понял бы, как важна твоя работа, что не зря ты так трепетно относишься к каждой детали. И я это понял. Когда Свен нашёл меня в горах, то я сразу почувствовал неладное. Таким встревоженным я его давно не видел. Когда увидел дым со стороны королевства, моё сердце замерло и упало. Я осознал, что это — моих рук дело. Прости меня, — он оскалился, сжав кулаки, — Прости за сказанные слова. Они тебя ранили, а я на эмоциях не смог удержаться. Я глубоко раскаиваюсь не только перед тобой, но и перед всеми людьми, что потеряли близких из-за моей халатности. Если бы я мог, я бы повернул время вспять. Прости, — Кристофф увёл глаза в сторону, боясь взглянуть на Анну. Он лишь гадал, какие эмоции испытывает девушка, слушая его извинения. Анна молчала, насупилась от размышлений. Она не могла сказать, что злилась на Кристоффа. Поначалу — да, впоследствии — нет. Не такой она человек, который держит долго зло на других. Анне даже приятно, что Бьоргман решился на разговор. Не каждый способен признать ошибки. Признание ошибок — черта эмоционально зрелой личности. Даже если Анна не простит, Кристофф пообещал себе, что будет работать в поте лица, чтобы искупить вину. — Я тебя прощаю, — вымученно улыбнулась Анна, — Мы должны вдвоём исправить ошибки. Верно? — Да, но... — Кристофф не понимал, о каких ошибках говорит Анна. Он повернулся и увидел грустную радость на лице девушки. Королева обхватила грубые руки Бьоргмана, — И всё равно, не знаю, на что надеюсь. Умоляю только об одном. Я не прощу себя, но если хоть ты смилуешься надо мной... — Ты уже ничего не изменишь. Отпусти и забудь. Нет, не в том смысле, что забудь и не вспоминай про это никогда, а в том, что прости себя. Сейчас времена непростые, и мы должны быть примером для всех. Ведь ты — будущий король, — И после этих слов голос Анны дрогнул, потому что вспомнила, как Кристофф признался в неприязни ко дворцу и Эренделлу, — Или нет... — Анна, — подхватил Бьоргман, — Я не знаю, что сказать в своё оправдание. Да. То, что я сказал, было правдой. Я не хочу здесь жить. Пойми, это всё не для меня. Я никогда не стану лордом, а уж тем более королём. Мне бы на природе жить подальше от суеты и людей. — И что тогда нам делать? — разговор шёл к кульминации. Ответ крутился на языке Анны. Она знала, что нужно делать, но искала хоть одну зацепку, чтобы не рвать отношения. Рыжеволосая сама толком не понимала, почему цепляется за Кристоффа. То ли дело в привычке, то ли в страхе быть вновь одной, а может, всё вместе. В детстве отчуждение со стороны родной сестры и недомолвки от родителей, а также предательство первого возлюбленного, Ханса Вестергорда, оставили след. И пускай Анна почти справилась со страхом, но в редких случаях отголоски прошлого дают о себе знать, как, например, сейчас. — А давай уедем вместе? Горы ведь так прекрасны! Построим дом, будем жить вдвоём. Ты и я. — И на кого же я Эренделл оставлю? Я не могу уйти, потому что люблю моё королевство. Это невозможно, Кристофф, — огорчённо произнесла Анна, и заметила тень огорчения на лице парня. Он ожидал такой ответ. — Какой выход тогда предлагаешь? — Не знаю, — и оба замолкли. — Анна, слушай, может, это не в тему, но есть одна вещь, которая меня беспокоит, — Бьоргман скривил улыбку. — Что? — Анна немного занервничала. — Это не столь значительно, но кое-что не даёт спать по ночам. Как бы верно выразиться? Ты не подумай, я не рылся в твоих вещах, — с каждой секундой Кристофф копал себе яму глубже и глубже, — В общем, я как-то пришёл с работы, и, думаю, проведаю тебя, ведь не виделись сколько времени! Зайдя к тебе в комнату, я обнаружил, что никого нет. Только лампа горела. И на столе...— стоило Бьоргману упомянуть про стол, как тут взгляд Анны замешкался, и она сжала подол платья, прикусывая до боли губу. Душа ушла в пятки, сердце забилось чаще. В груди будто разлился яд. Кристофф ещё не закончил мысль, а Анна уже ощутила мороз, пробежавший по телу, словно в зимнюю стужу её выкинули в снег нагишом, — А на столе лежал венок. Я знаю, что его дарят, когда признаются в любви, потому что я хотел сделать нечто похожее для тебя, но это чересчур кропотливая работа, на которую я не способен. Так вот, это-то ладно, вдруг подарил кто. У королевы не может быть почитателей? Но рядом с венком лежало стихотворение, написанное твоим почерком. И оно было адресовано явно не мне. — Да, Кристофф, — перебила Анна, приняв поражение. Смысла врать отныне не было, — Я поняла, про что ты говоришь. И я сама думала над тем, чтобы тебе сказать. — Сказать что? — удивился Кристофф. У него и в мыслях не было, что рыжеволосая так быстро сдастся. — Даже не знаю, — выдохнула Анна. Она в замешательстве. Настал час, который она долго оттягивала, — Этот венок сделала я. И стихотворение написала я. И это, действительно, было не для тебя. Но как ты понял? — Ты согласилась? Не ожидал. Как я понял? Под описание не подходил. Как минимум, у меня карие глаза, а не голубые. — И точно, — усмехнулась Анна, — А чего скрывать? Я давно хотела поговорить с тобой. Время пришло. — И кому ты хотела это подарить? — Разве по письму ты не догадался? — Есть одно предположение, но оно абсурдно, — задумался Кристофф. — Возможно, самое абсурдное — и есть правда. — Мне в голову никто не пришёл, кроме Эльзы. Но ведь... — Кристофф взглянул на Анну. Девушка снова улыбнулась, но в глазах блестела необъятная печаль. Она будто извинялась. Бьоргман сразу всё понял. Это Эльза. Он был прав. Парень не мог описать словами эмоции в тот момент: смятение, досада, удивление, непонимание — всё смешалось в единую массу, и Кристофф смог выдавить из себя только одну сдавленную реплику: — Что? — Прости, что не сказала раньше. Я, — голос дрогнул, — Я люблю её. Люблю всем сердцем. Знаю, она — моя сестра. А я ничего не могу поделать с собой. Это шокирует, и я пойму, если ты разозлишься на меня или осудишь. Да, это не вписывается ни в какие рамки. Однако я точно уверена — я люблю её больше жизни. Я бессильна. — Постой, но если всё так, как ты говоришь, то что было между нами? Выходит, ты меня не любила? — Нет, что ты! Я любила! Клянусь! Но это была не та любовь. Ты для меня верный друг, старший брат! И я ничего кроме дружбы не вижу между нами. Мне жаль. Правда. Так не должно было получиться. — Но получилось, — огорчённо произнёс Кристофф, — Забавно выходит: я — старший брат, а Эльза — вторая половинка, хотя по логике должно быть всё наоборот. Нет, я ничего против не имею, сердцу не прикажешь! — Да, но получилось. Я думаю, нам следует... — Расстаться? — серьёзно сказал Бьоргман, — Брось, Анна. Я ведь не вчера родился. — Это самый верный путь, — залилась румянцем от стыда рыжеволосая. — Хорошо. Да будет так, — смиренно согласился Кристофф и уставился в небо. — Так просто? Ты меня отпускаешь? Да будет так? — поразилась Анна, — Почему? — Я тебя и не держу. Что же, если ты меня не любишь, зачем тогда мучиться обоим? Не изверг я какой-нибудь. Я принял тот факт, что ты любишь кого-то другого, и я готов отпустить. Хм, но я всё равно не пойму твой выбор. Вы же сёстры, — добродушно рассудил Кристофф. — Кристофф, ты... — глаза Анны засияли от подступивших слёз, — Ты лучший! — и она бросилась ему в объятия, не сдерживаясь, — Спасибо! Спасибо! Я так счастлива, ты не представляешь! Спасибо! — Да ну что ты. Это меньшее, что я могу сделать, — он смутился и поддался порыву чувств, — Если ты будешь счастлива рядом с ней, то я не буду препятствовать. — Неправда! Это многое для меня значит! — затараторила Анна, — Мы ведь друзья? — Конечно. Не сомневайся.***
Эльза каждой клеточкой ощущала, как её покидали силы. Зачарованный лес взывал к пятому духу. Она не способна была сопротивляться. Хранитель наслаждалась захватывающим видом на залив, сидя в беседке, в которой они часто проводили время с Анной, задумчиво теребила пальцами платье. Королева пусть и не покажет виду, но расстроится, услышав новость, что Эльзе пора возвращаться. Она и так пробыла в Эренделле чересчур долго, о чём свидетельствовала накатившая слабость. Хранитель сомкнула глаза, греясь в лучах весеннего солнца. Если бы не Олаф, нарушивший покой, Эльза бы точно провалилась в сон. Снеговику было несложно найти место отдыха Хранителя, потому что хорошо знал свою создательницу. Он сел рядом. — Вау! Здесь, как всегда, красиво. А весной совсем загляденье! — восхитился Олаф, щурясь от ослепляющих мерцающих волн. — Да, здесь очень безмятежно и спокойно. Люблю это место, — согласилась Эльза, полной грудью вдохнув аромат морской свежести, — А ты чего здесь? — Я не могу найти себе занятие, поэтому решил тоже, как и ты, бездельничать с удовольствием. — А Анна где? — Хранитель пропустила мимо ушей упрёк снеговика. — Анна? Анна о чём-то серьёзном разговаривает с Кристоффом. У них такие лица встревоженные были, что я решил им не мешать. — С Кристоффом? — Эльза вспомнила путешествие в Ахтохаллан, где призраки прошлого поведали правду об Анне, — А что, если... — оборвала девушка мысль. — Я думаю, что Анна и Кристофф расстанутся, — Олаф как с языка снял. Эльза замешкалась. — О нет, — девушка прекрасно давала себе отчёт, кому принадлежит сердце сестры, но до сих пор не могла принять верное решение. Ей продолжало казаться, что не имеет права портить жизнь Анне. Разум и чувства конфликтовали, вызывая снежную бурю внутри. — Эльза, — окликнул Олаф, — Не бойся. Делай, как подсказывает сердце. Это самый правильный путь. Эльза обречённо взглянула на Олафа. В душе была согласна с ним, но реальность куда запутаннее, чем представляет себе снеговик. С его точки зрения, решение проблемы простое, но как бы то ни было иронично — Олаф и есть камень преткновения. Никто бы не одобрил план Хранителя. — Я должна ещё подумать, — ответила Эльза, — Мне пора возвращаться, — недоговаривала она. — С Анной попрощаешься? — Конечно. Надо бы её разыскать. Полагаю, она в замке, — Эльзе не хотелось подниматься со скамьи, но через силу встала, выпрямилась, расправила плечи и улыбнулась, — Проводишь меня? — Да! — вскочил радостно снеговик и зашагал рядом. "Мне нужно отправляться в Зачарованный лес. Нет, даже не так. Мне нужно отправляться в Ахтохаллан. Сперва стоит проверить, не учудили ли что-нибудь ветерок с Бруни, а то в прошлый раз вновь пожар устроили. Ох, если Анна рассталась с Кристоффом, то, должно быть, это её сильно ранило. А Кристофф? А если она сказала ему правду? Что же он подумает? Анна и Кристофф же не знают, что я знаю правду! Это моё преимущество, пока не стоит торопиться ни с чем, но днём я чуть не раскололась. Олаф посоветовал слушать сердце. Я хочу признаться Анне по-особенному, а ещё разобраться в себе и в своих силах. " — пока Эльза размышляла, они уже дошли до замка. Анна и Кристофф вышли из сада, что-то бурно обсуждая. Хранитель этому удивилась. На мгновение она усомнилась в предположении Олафа: со стороны выглядело, будто они никогда не ругались. Бьоргман привычно корчил недоумевающее лицо, а Анна хитро улыбалась, очевидно, сделав остроумное замечание. — О, Эльза! — королева сияла как никогда. Она подбежала к сестре и обняла, отчего Эльза опешила. Кристофф попрощался с девушками и пошёл по делам. — Вы помирились? — озадачилась Хранитель. — Можно и так сказать. Мы расстались, — беззаботно проговорила Анна, что сильно напрягло Эльзу. — Вы... Что? Почему? — ещё больше изумилась беловолосая. — Потому что я люблю другого человека, — королева приставила палец к губам, — Потом скажу, кто это, — и подмигнула. — Хорошо, — улыбнулась Эльза, но внутри была напугана, — Но вы ведёте себя так, будто ничего не произошло. — Это было общее решение. Наверное, по этой причине. А ты чего пришла? Нет, не подумай, я рада тебя видеть, но что-то случилось? — Да. Мне нужно возвращаться в лес. Вот и пришла попрощаться. — В Лес? Ясно, — взгляд Анны потух, — А когда придёшь снова? — Через пару дней, так что не успеешь соскучиться. — Буду ждать. Мне некуда деваться. Где меня найти — ты знаешь, — сёстры обнялись на прощание. Эльза на закате покинула королевство. Анна провожала сестру взглядом, пока она не растворилась за горизонтом, умчав по заливу в сторону заходящего солнца. Девушки решили, что при следующей встрече признаются друг другу в чувствах. Эту встречу обе ждут с нетерпением.