«Настоящее меняет прошлое. Оглядываясь назад, вы не найдете того, что оставили позади» — © Киран Десаи.
Я не хотел ехать в Англию. Мое сердце протестовало против этой идеи каждый раз, когда моя нога ступала туда. Англия напоминала мне Волдеморта. Темного Лорда, которого я обожал каждой своей клеточкой. Человека, которого я любил настолько, что продал свою душу демону, лишь бы вернуть ему жизнь. Поездка в Англию была похожа на сжигание собственного сердца, будто я разрывал свою кожу, рыдая от потери. Но моя душа… моя душа мурлыкала от необходимости повиноваться, полностью отдаться приказам того, кто держал ее в цепях. Я не мог не подчиниться. Метка не позволила бы. Поэтому в Англию я все-таки поехал, но он не сказал, что мне нужно немедленно отправиться в поместье Фантомхайв. Я планировал прекрасно провести время. — А теперь он приказал мне составить ему компанию, пока сам присматривает за каким-то высокомерным ребенком! Однажды я буду смотреть, как он умирает, и это будет восхитительно. Конечно, это может занять несколько тысячелетий, но кто ведет отсчет? Верно? — я раздраженно бормотал, мои руки скрестились на груди в неповиновении, пока я покачивал ногой, сидя на гладкой поверхности. Мой вечерний собеседник посмеялся над моим несчастьем, но его ответ был приглушенным и неясным. Я поднялся с крышки гроба и быстро поднял блестящую полированную поверхность. — Извини, я не расслышал. Усмешка Гробовщика была широкой, слишком широкой, чтобы быть естественной, и его руки потянулись, чтобы погладить мою щеку, как будто я был его любимой куклой, которую он вынул из коробки, чтобы полюбоваться ею. Учитывая то, кого мужчина считал своими «игрушками», я, вероятно, должен быть обеспокоен. Но я не был. Между нами существовал странный дух товарищества, который я до сих пор не мог понять, и он пока не склонен давать мне объяснения. Часто я замечал, что он смотрит на меня с выражением благодарности и глубокой привязанности на лице. Я не мог понять, почему эти взгляды так смущали меня. Как будто, когда Гробовщик смотрел на меня, он видел что-то еще. Что-то, что остальной мир не мог, и он этим восхищался. Он восхищался этим, как коллекционер восхищается желанным произведением искусства, или как хозяин рассматривает новых щенков своей собаки. — Я сказал, что он дергает тебя за косички, мой дорогой, — мой смущенный взгляд заставил его продолжить, — Михаэлис похож на хулигана на детской игровой площадке. Он раздражает тебя, чтобы привлечь твое внимание. Это единственный известный ему способ удержать твое внимание все эти годы, а сейчас кажется, он решил по-новому взглянуть на свою погоню. Он заставил тебя прийти к нему вместо того, чтобы преследовать тебя по всему земному шару. Он желает тебя, Гарри, и он не будет мягок в попытках получить твое внимание. Он хочет меня видеть рядом, чтобы… ухаживать за мной? Больше похоже на шантаж и обходные пути. Действительно, хулиган на детской площадке. Себастьян не скрывал своих желаний, касающихся меня в течении многих лет. С того самого дня, как он обратил меня в демона, с самого начала он ясно дал понять, что хочет меня. Но ему нужно, чтобы я был готов, сознательно подчинился. Пока я отказываюсь, он использует грязные уловки, но он не может просто приказать мне стать его парой. До сих пор это давало мне множество причин, по которым я бежал из страны всякий раз, когда он появлялся в ней, вынюхивая мой след. Видимо, он устал от моего бега. Ну, он может забыть об этом. У меня был только один любовник, и благодаря Михаэлису я больше никогда его не увижу. Я вздохнул и бросил на Гробовщика злобный взгляд. — Мне лучше ехать, прежде чем он сам придет за мной, — без сомнения, он прикажет мне сделать что-то ужасное в отместку, — Скоро увидимся, Гробовщик. — До встречи, Гарри.___
Сон перестал для меня что-либо значить, когда я стал демоном. Существа Ада не нуждались в такой вещи, как сон, но это не было так уж невозможно. Люди же спали днем. Все, что мне нужно было сделать, это погрузиться в подсознание и расслабиться. Однако, подобно людям, не всегда можно контролировать, какой сон увидишь. В настоящее время я смотрел горько-сладкую картину прошедших дней, впитывая счастье, которое когда-то было моим. Я наблюдал, как моя молодая, гораздо более человеческая личность сидела под раскидистой березой, нежась в теплых объятиях рук Темного Лорда. Сам Волдеморт дарил мне редкую улыбку, он держал книгу, обнимая меня. В тот день он читал мне книгу сказок, которых мы оба были лишены в детстве. Иногда я протягивал руку и переворачивал для него страницу, и он крепче обнимал меня за талию. Трава вокруг была высокой, скрывая нас от посторонних глаз на лугу, наполненном полевыми цветами и светом. Время от времени феи вылетали из высоких трав, когда кошка или змея крались, оставляя за собой пыльный след. Я давно перестал плакать от горя из-за таких снов, как этот, но потеря все еще была тяжелой для меня, даже после ста пятидесяти трех лет разлуки. Я никогда по-настоящему не верил в любовь, но без тени сомнения знал, что Волдеморт был так близко, но не на этой земле. Моим единственным утешением было знание, что, поскольку мы были разлучены, он был жив. Моя жертва обеспечила его выживание. Я вспоминал этот факт в конце каждого дня, скрывая его в своем сердце. Я должен дорожить знанием, что все не напрасно. Иначе я бы сошел с ума. Чужое присутствие поблизости отвлекло меня от моего дневного сна, и я позволил трогательной сцене смяться и исчезнуть, прежде чем открыть глаза. Я накинул капюшон плаща на голову, чтобы раздражать его. Мои невероятно длинные, полночного цвета волосы были стянуты в низкий хвост на моем затылке, но все еще вились, как и раньше. Даже после укладывания их в прически, пряди вечно выпадали и образовывали хаос. Если не засовывать пряди в капюшон, они разлетятся по всей спине, независимо от того, сколько времени я потратил на их укладку. Себастьян лениво взялся за край капюшона, с каким-то весельем пробежав по шелковистой черноте моих волос бледной рукой. — Как приятно, что ты прибыл так своевременно, мой маленький ворон. Как всегда, мое сердце радо видеть тебя, — его тон граничил с насмешкой, и я зашипел на едва заметный сарказм. — Я здесь, я сделал, как ты просил, — просил, ха! Скорее приказал. Тем не менее, пульсирующая метка, растянувшаяся по всей поверхности моей спины, пустила приятный импульс, демон пил мою дрожь, как хорошее вино. — Так и есть. Возможно, ты получишь награду… — Себастьян внезапно подошел вплотную и очень лично, собственнически положил руку на мое бедро. — Возможно нет, — мое шипение было почти змеиным. Несмотря на то, как опасно это звучало, я видел, как алые глаза загорелись в восторге, при первом звуке моего шипения. Только демон видел в отрицании и отклонении прелюдию. Он действительно должен подумать о терапии. Много-много терапии. Его губы приблизились настолько, будто он хотел поцеловать меня, но он этого не сделал. Хорошо, я бы не хотел ломать ему нос в отместку. Не сейчас. — Ты не можешь продолжать убегать от меня вечно, Гарри. Ты один здесь, мой ворон. Нет друзей, нет Темного Лорда, чтобы согреть тебя ночью. Только я и длинный, одинокий отрезок вечности впереди. Я все, что у тебя есть в этом месте. Мои изумрудные глаза светились злобой, когда мы смотрели друг на друга. Он не ошибся. Я знал, что он был прав, и я ненавидел его за это. Себастьян был один целую вечность до моего прихода, но у него было одно преимущество передо мной, которым я не мог похвастаться. Он был рожден демоном. Они по своей природе были одинокими существами, за исключением своих пар и детей. Я был рожден человеком, социальным существом, хоть это и осталось в прошлом. Мне нужны были люди, друзья. До сих пор воспоминания о моих друзьях и близких, о Волдеморте, составляли мне компанию, но он был прав. Одни только воспоминания не восполнят мою потребность в общении. Но, черт возьми, я бы не пошел к нему ради такого. Это похоже на слишком большое нарушение обещания, предательство. Идти к демону, который хотел меня ради удовлетворения собственного комфорта, было слишком похоже на плевок в лицо Волдеморта. Я все еще помнил выражение его покорности… Он был готов отказаться от своих целей, мечт, чтобы обезопасить мою жизнь. Он позволил мне убить себя, чтобы я мог остаться с моими близкими. Подчинение Себастьяну казалось предательством. — Я рискну, — шепот был моим ответом, когда я скользнул в тень, позволяя тьме обернуться вокруг. Я прошел через нее на крышу, выбрасывая ядовитые слова из своей головы. Себастьян был прав? О чем я только думал?