Abyssum Abyssus Invocat

«Ты можешь быть королем или дворником, но все потанцуют с мрачным жнецом» — © Роберт Алтон Харрис.

      Как? Как я попадаю в такие ситуации? Я все такой же доверчивый, даже после всех этих лет? Нет, не доверчивый. К сожалению, я сидел на таком же поводке, что и Себастьян. А теперь я оказался в этой нелепой ситуации. Джек Потрошитель… конечно, он бы не раскрылся перед Себастьяном, но я знал, что Сиэлю сейчас очень больно. Его тетя была той, кого он должен был уничтожить.       Я ненавидел это. Мои чувства кричали из-за явной неправильности происходящего. Мрачные Жнецы, да? Так почему же все мое существо дрожало и билось в восторге от близости этого странного парня? Грелль Сатклифф ощущался так же, что и Гробовщик. Меня тянуло к нему. Хм. Может быть, я должен выбрать своим любовником жнеца, отказавшись от этого проклятого демона. Это мысль. В конце концов, Гробовщик очень любил меня и, конечно, был чертовски привлекателен, как только избавлялся от этого глупого цилиндра. У этого мужчины было тело, способное остановить грузовик. Но мои мысли далеко зашли, как неловко.       Себастьян оказался загнанным в угол, прижатый к стене, бензопила Сатклиффа обрушилась на него, но была остановлена крепким захватом. Мои внутренности слегка скрутило при виде этой сцены. Конечно, Михаэлис никогда не приказывал мне защищать его, как приказал ему Сиэль, но контракт все еще протестовал против моего бездействия, когда демон оказался в опасности. Я жестоко отбросил подобные мысли. Себастьян мог чертовски хорошо позаботиться о себе. Сиэль, однако, не мог. Он зависел от меня.       Мадам Рэд сделала выпад, и я с легкостью схватил нож в ее руке, пытаясь собрать свои разбежавшиеся мысли. Что, черт возьми, происходит со мной сегодня вечером? Случалось ли у демонов внезапное расстройство внимания или нечто подобное? К сожалению, я не вовремя отвлекся. Второй клинок выскользнул из ее рукава и она всадила его между моих ребер, с легкостью проталкивая внутрь, как сквозь масло. Я не слышал, что Себастьян или Сиэль выкрикивали мое имя. Все, что я чувствовал, это боль. Боль от царапанья лезвием моих ребер. Когда нож вырвался на свободу, агония пронзила мое правое легкое. Это был не смертельный удар, не для демона, даже не для человека, но Мерлин, как же было больно.       Однако у меня хватило ума отступить от Сиэля, прикрывая его собой, даже когда я начал хрипеть и кровавая пена закапала у меня с губ. Я обнаружил, что иметь только одно функционирующее легкое быстро становится крайне неудобно. Хотя это не продлится долго. Моя магия уже начала медленно, не спеша работать над восстановлением повреждений. Без сомнения, к утру все будет так, будто ничего не произошло. Моего демонического хозяина, похоже, это не волновало. Жгучая злоба внезапно наполнила переулок, пронзая меня сильным электрическим током, и мне не нужно было видеть, чтобы понять, что Михаэлис выпустил демонические черты в своем гневе. У меня была способность распознавать его присутствие даже через боль, что само по себе было немного странным. Себастьяна не так просто вывести из себя. Он был на несколько сотен лет старше меня и вряд ли был склонен к таким человеческим приступам ярости. Считал ли он себя моим защитником? «Собственник» подойдет больше, но для него, вероятно, не было разницы. Его господин был в опасности, его слуга ранен, и казалось, что он планирует мстить.       Когда он прыгнул, чтобы броситься на Мадам Рэд, я увидел его во тьме, зубы и когти обнажены, глаза пылали нечестиво-красным, но я не был отвращен, я был восхищен. Это значит быть настоящим демоном? Раскрыть свой истинный облик? Я не мог сказать, что когда-либо делал нечто подобное, но, опять же, у меня всегда был контракт с самого моего адского рождения. Контрактные демоны были одиночками по своей природе, в основном из-за борьбы за господство над едой и во избежание смертельных столкновений. Себастьян держал меня под своим крылом, а я всегда отказывался охотиться на души людей, даже если это ослабляло меня. Эта жизнь была навязана мне, и я бы не стал забирать чужую только для того, чтобы поддержать свою. — Остановись, Себастьян! Не убивай ее! — разорванный приказ пришел от почти отчаянного молодого лорда.       Его дворецкий подчинился, но только я с моей позиции мог видеть, как внутри этих злобных багровых глаз идет борьба: отвращение, собственничество, разочарование и раскаленная праведная ярость. Два ножа ударились о землю, один из них был запятнан моей собственной кровью, но звук не отвлек меня от наблюдения за демоном, который владел моей душой. Себастьян был ранен. Действительно, его правое плечо было прорезано до костей, и он задыхался.       Ментальное примечание: Коса Смерти наносит значительный урон демонической плоти. Избегать любой ценой.       Сиэль легонько толкнул меня сзади, сигнализируя о своем желании двигаться. Я повиновался, но с большим трудом, инстинкт во мне кричал, чтобы я защитил его, защитил от угрозы. Михаэлис наблюдал мою внутреннюю борьбу с интригой, интересом, подавляющим войну эмоций внутри него. Его внимание отозвалось во мне грубым шипением и оскаленными в предупреждении клыками. Я не был настроен на его игры сегодня вечером.       Мои глаза нашли пятно крови на стене и я подвис. Было похоже на то, что меня загипнотизировали, даже когда поблизости снова и снова раздавался звук бензопилы. Себастьян был рядом, он защищал Сиэля. А я был бессилен отвести взгляд от испачканного места на стене. Кровь… как багровое пятно, впитывающееся в черную и тяжелую почву. Как цвет гриффиндорских флагов на квиддичном поле. Как проклятие Crucio и философский камень. Как глаза Тома, когда они улыбались мне в восторге и удовольствии, когда мы впервые делили постель. Как его глаза, смотревшие на меня, равнодушно и безжизненно после того, как исчезла ненавистная зеленая вспышка. Это было странно уместно на самом деле. Его глаза, такие же, как цвет крови и мои, такие же, как оттенок Avada Kedavra.       Был еще один звук, который снова вернул меня к реальности, не резкое механическое жужжание бензопилы Грелля, а низкий, насмехающийся тон голоса Себастьяна. — Небеса? — В темном смехе было что-то зловещее, скрывающееся в этих словах, — Мне неизвестна дорога туда.       Я сдержался, чтобы не фыркнуть. Разве это не правда? Я обошел маленького лорда, наклонившись, чтобы закрыть глаза его тети. Я знал, как мучительно бороться с необходимостью смотреть в глаза мертвым. Им всегда удавалось выглядеть так укоризненно. Двое сражавшихся поднялись на крышу, но это не помешало нам услышать их разговор. — …я поклялся Луной, — Это было для меня, Себастьян? Я растянул свою дьявольскую ухмылку. Мрачный Жнец определенно влюбился в него, разве нет? Я коснулся своей демонической силой внутреннего зверя, чтобы призвать своих фамильяров. Через мгновение в ярком блеске луны я заметил трепетание крошечных крыльев. Один из них приземлился на мою ладонь мягко, как дыхание спящего, привлекая внимание Сиэля. — Гарри? — Большой мотылек, прекрасный бледный экземпляр размером с ладонь ребенка сидел на моей вытянутой руке. Он был потрясающе красивым, мерцающим так же, как моя кожа начала светиться в лунном свете. Его усики были как крошечные хрупкие пальцы, которые изучали меня. Он двигался и искал направление, основываясь на сиянии небесных тел над головой, но когда я начал сиять настолько же удивительно, то стал единственной луной и звездами в его мире, и все его братья и сестры последовали его примеру.       Звук тысяч ударов крыльев, скрывающихся по углам переулка, перекрыл звуки битвы, и я прошептал торжественный приказ, на что они с удовольствием повиновались. — Защитите его.       И они сделали. — Клясться чем-то противоречивым, как Луна! Как я могу верить твоим словам? И все же я вижу по твоим глазам, что жаждут сделать твои губы и руки. Ты так нежно ласкаешь меня своим дьявольским взглядом!       Этот парень серьезен? Это была моя единственная мысль, когда я прыгнул за дымовую трубу позади Грелля, чтобы посмотреть бой вблизи. Нет ничего более интересного, чем унижение и отвращение Себастьяна, в конце концов. — Ооо! Этого слишком много, Себас-тян! Я хочу от тебя детей!       Фу. Два Себастьяна в мире? Нет, спасибо. Не говоря уже о Себастьяне, с половиной генов этого маньяка? Ну уж нет. Однако выражение отвращения на обычно стоическом лице дворецкого стоило вкуса желчи на моем языке. И все же… когда Коса Жнеца ударила по незащищенной груди демона, бензопила не встретилась с плотью. Я действительно не знаю, что на меня нашло. У меня нет оправданий для своего поведения. В один момент, я сидел и наслаждался шоу. А затем уже стоял между Сатклиффом и Себастьяном, отражая сильный удар. — Так вот где ты прятался все это время, — Михаэлис промурлыкал мне на ухо, собственнически обхватив за плечи. Несмотря на борьбу с желанием сбросить его руку, выражение ревнивой ярости в глазах Жнеца было достаточно забавным, чтобы немного потерпеть. Палочка была в моей руке, почерневшая от демонической энергии, проходящей через нее многие годы. Для него оставалось загадкой, где я скрывал небольшой кусочек остролиста.       Грелль отшатнулся в ярости: — Измена! О, теперь я ревную! Хотя чего стоит ожидать от демона? Сердцеед! Проклятая шавка! — он гневно посмотрел на Себастьяна, прежде чем его желто-зеленые глаза опустились и уставились на меня, — Ты шлюха! Украсть мужчину другой женщины, тебе должно быть стыдно!       Как я оказался в качестве другой женщины в этой нелепой сцене? Просто смешно. Я мгновенно отменил заклинание, облегченно отступив из железных объятий. Прижав кончик палочки к ладони, поверхность кожи пульсировала один раз, два, прежде чем древко скользнуло обратно в кобуру из моей собственной плоти. Алые глаза одобряли и радовались за мою находчивость, судя по их выражению. В конце концов, не каждый юноша мог превратить свое тело в Оболочку Демона. Он повернулся к алому раздражителю с резким раздраженным взглядом. — Ну и ну, моя одежда снова испорчена, — проворчал он, с неодобрением сняв пальто, — Была одна техника, которую я совершенно не хотел использовать, но у меня нет другого выбора.       Я посмотрел вниз, чтобы проверить Сиэля, когда они снова начали сражение. Граф все еще стоял на коленях, где я оставил его рядом с трупом его тети, но он был окружен десятками мотыльков, стоящих на страже. Возможно, они не были такими уж большими, но у этих существ было свое применение. С помощью всего лишь дуновения моей магии я мог легко сформировать щит. Насекомые действовали как своего рода краеугольный камень, основа для заклинания, которое усиливало его. Знаете, я не провел последние сто пятьдесят лет, просто бездельничая.       Грелль и Себастьян продолжили битву, но на этот раз демон нашел преимущество. Используя свое прекрасное шерстяное пальто, он заклинил смертельную машину, и с этим победил Сатклиффа. Без своей косы Жнец начал драку, и мой создатель признал, что у него есть «некоторый опыт» в этой области.       Я закатил глаза и позволил себе скатиться вниз к ожидающей фигуре Сиэля. Пурпурные синяки на его шее вызвали во мне волну кипящего гнева. Никто не смеет обижать его! Не тогда, когда он под моей защитой! Когда удар Себастьяна заставил Жнеца упасть с крыши, я с огромным восторгом сбил его с дороги мстительным пинком. Никто не смеет поднимать руку на моего маленького лорда. Особенно какой-то непонятный, двусмысленный, не определившийся с полом Мрачный Жнец.       Я знал, что снова светился в лунном свете, и это верный знак того, что мои демонические черты всплыли на поверхность, но мне было все равно. Когда дворецкий подошел ко мне, следуя за своей добычей, он злорадно ухмыльнулся. Он был полон восхищения и восторга, показывая свое удовольствие от моих действий этой ночью. На мгновение, я чувствовал себя как собака, которую почесали за ушами за хорошее поведение. Было унизительно от того, как мои инстинкты и знак контракта пульсировали от хорошего настроения и его внимания. Агрх. Как убого.       Резкий удар металла по камню был единственным знаком, который мы заметили, когда на сцену вышел новый игрок. Еще один Жнец. Леген-блять-дарно. Я толкнул Сиэля за спину для его собственной безопасности и посмотрел на мужчину, который присоединился к драке.       Уильям Т. Спирс, серьезно?       Он казался хорошим парнем, когда был занят, втаптывая голову Грелля в землю, но иллюзия развеялась, как только он начал говорить с Себастьяном. — Честно говоря, я никогда не думал, что настанет тот день, когда мне придется склонить голову перед таким подонком, как ты. Это позор для всех Жнецов.       О, хорошо, понятно. Были ли все жнецы мудаками с гигантским эго? Казалось, что это отличительная черта этой расы. Это и ужасающее зрение. Строгое лицо мужчины было перекошено презрением. Или так было, пока его желто-зеленые глаза не упали на меня. Затем они в шоке расширились: — Ты… на тебе прикосновение смерти. Гарри Поттер… ты не должен быть здесь.       Его книга появилась из межпространственного кармана, и взволнованный мужчина листал ее страницы и мрачно бормотал себе под нос. Большая часть слов ускользнула даже от моего демонического слуха, все, кроме слова «предатель», произнесенное как проклятие.       Себастьяну, однако, было вполне достаточно. Наконец-то. Сиэль начал выглядеть довольно уставшим. Я предложил ребенку поддерживающую руку, и мое сердце согрелось, когда он принял ее, все еще умудряясь выглядеть так, как будто гордо стоял самостоятельно. Он был таким сильным, подумал я с любовью. — Возможно, вам лучше присмотреть за своими подчиненными, чтобы они не беспокоили нас, мистер Спирс. Людей так легко искусить.       Спирс был прав в своем наблюдении, что это был довольно богатый комментарий от демона. Я не мог оспорить претензию, а Себастьян даже не пытался. Бывшего дворецкого Бернетт бесцеремонно потащили вглубь переулка, как мешок старой картошки. Я никогда не был так счастлив вернуться в поместье. Какая ужасно долгая ночь.