«Счастлив тот, кто смело и отважно защищает то, что любит» — © Овидий.
Сиэль не просыпался до поздней ночи. То, что предстало перед ним, когда он открыл глаза, не было сценой, которую он ожидал увидеть, и это пугало его на инстинктивном уровне. Это был тот же страх, который преследовал его давно умерших предков, когда они сидели, сгрудившись у костра в течение ночи, зная, что то, что просочится сквозь тени к краю этого света, сожрет их внутренности, как только они погрузятся в сон. Поскольку я заботился о нем, пока он лежал без сознания, тревога прошлой ночи не рассеялась, а, наоборот, усилилась. Она раздувалась в первичный страх, и желание защитить его охватило меня. По мере того, как проходил день, от каждого, кто приближался к моему спящему малышу, я получал предупреждающий звон защитных чар, которые становились все более жестокими, особенно когда речь шла о демоне-дворецком. Гнев и страх превратились в ярость, достигнув своего пика, когда Сиэль начал просыпаться. Я неистово шипел на дворецкого, размахивая когтистыми руками, который непрерывно подкрадывался все ближе, его руки были подняты в успокаивающем жесте. И все же я не был спокоен. Сиэль! Мой ребенок был в опасности! Ему больно! Я должен защитить его, и никто не подойдет достаточно близко, чтобы навредить ему! Никто! Я чувствовал, как маленькое тело позади меня дрожит, проснувшись, все еще слабый от лихорадки. Его испуг только разозлил меня. Тени начали стекать из остальной части комнаты, медленно приближаясь ко мне, когда я почувствовал, что мой облик принимает демонические черты. Я смутно осознавал, что мои невероятно зеленые глаза темнеют до опасного черного цвета. Красота моего демонического облика острая и злая. Есть причина, по которой Люцифер был самым красивым ангелом на Небесах, прежде чем раскрыть миру свою истинную природу. Мед помогал поймать больше мух, заманивая больше добычи своей красотой. Магия трещала и шипела в воздухе в знак предупреждения. Себастьян начал говорить, и мне потребовался долгий момент, прежде чем тихий, мягкий тон просочился в мой обезумевший мозг, и я смог понять слова. — …не собираюсь причинять ему боль, и я не собираюсь причинять боль тебе. Опасность миновала, болезнь ушла. С Сиэлем все хорошо. Разве ты не позволишь мне проверить моего хозяина? Мне нужно узнать есть ли последствия лихорадки. Ты же не хочешь, чтобы он продолжал страдать? — дворецкий пытался меня успокоить, медленно уговаривая и получил лишь удар моих острых, как бритва, когтей по протянутой руке за свои усилия. Опасность! Сиэль болен! Я чувствовал запах боли на нем! Я чувствовал его страх! Хищники охотятся на слабых и больных! Никто не подойдет достаточно близко, чтобы забрать моего детеныша! Две тени яростно обвились вокруг лодыжек Себастьяна, удерживая его на месте, чтобы он не смог сдвинуться ни на сантиметр, не позволяя мне отвлечься на него. Часть моего мозга, инстинктивная, рассчитывала вероятность того, что я смогу напасть на него, не оставив Сиэля незащищенным. Возможности и варианты оценивались и отбрасывались быстрее, чем это мог бы сделать мой человеческий мозг. Малиновые глаза не покидали моих, хотя я заметил, что они немного сузились в концентрации. Да, это было беспокойство, но почему-то не за Сиэля. Позади меня раздался короткий испуганный звук, прозвучавший моим именем, а затем звуки удушья ребенка, борющегося за воздух… — Гарри, посмотри на него. Ты его пугаешь. Я пугал его, причинял ему боль? Он боялся… меня? Холодный страх наполнил мой живот силой тайфуна, погнавшись за инстинктами, перекрывшими мой человеческий разум. Ублюдок был прав. Мой взгляд переместился на моего малыша, и ярость, которая поглотила меня ранее, исчезла так же быстро, как и появилась. Сиэль свернулся калачиком под одеялами, прижимаясь спиной к изголовью кровати, так далеко от меня, как только мог на данный момент. Его глаза, мутные от болезни, были широко открыты в панике. Его легкие были слабыми… Если он не успокоится, у него может начаться приступ астмы. Этот факт запечатлелся в моем мозгу, и все остальное начало отходить на второй план. Тени вернулись на свои места, и мои глаза снова стали яркого изумрудного оттенка. Магия втянулась обратно в мое тело, как вздох. Следующее, что я осознал, я был на коленях, слушая высокий пронзительный звук, звук боли. Прохладные руки без перчаток, руки с печатью контракта, выгравированной на моей спине, прижались к моему испуганному лицу. У меня была секунда, чтобы удивиться тому, какими холодными они чувствовались, прежде чем я понял, что просто перегрелся. Звук начал скатываться в хныканье. Каким-то образом, в тумане, окутывающим мой разум, я не мог заметить, что этот жалкий звук исходит из моего рта. Мой человеческий разум слабел, пробуждаясь и затихая, как волны на берегу. В одно мгновение я размышлял полупрозрачно, а в следующее все, что я мог делать, это чувствовать страх моего ребенка через нашу связь, скуля, как раненое животное, от его боли. — Вы в порядке, молодой Господин? — тон этого голоса был успокаивающим, ровным, будто вода в жаркий день или тени на моей коже. — Я в порядке, Себастьян. Он… Гарри… С ним что-то не так? — Да… Я боюсь, что должен попросить у Вас разрешение уйти на несколько часов, чтобы успокоить его, Господин. Я не уверен, в чем причина этого безумия, но я боюсь, что это может быть больше, чем просто его инстинкты. — Хорошо. Береги его, Себастьян. Это приказ. — Да, Господин.«От постоянной необходимости обороны можно ослабеть настолько, чтобы не иметь более возможности обороняться» — © Фредерик Ницше.
— С тобой что-то не так, Самаэль. А может наоборот… все абсолютно правильно? Правильно? Я напугал моего ребенка. Я ранил Сиэля… Моя кожа была липкой от пота, и я едва осознавал ощущение, что мою рубашку снимают, чтобы сбить температуру. Ничто не казалось реальным. Не было ни времени, ни пространства. Мое зрение плясало и кружилось, пока я боролся, чтобы удержаться в сознании. Я был… выведен из строя рядом с мужчиной-демоном. Быстрее, чем мог мечтать любой человек, я проанализировал возможные сценарии и результаты. Самцы демонов грабят гнезда конкурирующих самцов, убивают детенышей, чтобы вызвать циклы размножения у носителей и самок. Он причинит нам боль! Мальфас навредит моему малышу! — Но нет, — подумал я, когда мой человеческий разум начал возвращаться, борясь, сражаясь за каждое мгновение, — контракт… Он не навредит Сиэлю из-за контракта. По крайней мере, не поглотит его душу. Это ничего не говорит о том, что он не убьет его, чтобы получить то, что хочет, после истечения срока действия контракта. Эта мысль заставила меня вздрогнуть от страха и тоски. Я захныкал. — Но ты не отмечен, не привязан. Даже после цикла размножения ты не видишь меня в качестве своего партнера, поэтому твои инстинкты полны страха. Они нападают и защищают, пытаясь выполнять работу, которую должен выполнять твой партнер. Я буду настаивать, даже если ты не признаешь это. Тебе нужно поесть. Ты голодаешь, но больше не ешь только для себя… не так ли? Ощущение губ на моем животе бросило в дрожь, хотя туман вокруг не давал мне соединить слова и действия во что-то осмысленное. Зубы покусывали кожу, и был долгий проверочный вдох, прежде чем темный, радостный смешок заполнил мои чувства. — Прекрасно. Мой сладкий, драгоценный маленький ворон. Моя пара. Пара? Нет… не его пара. Его слуга. Следы на моей плоти доказательство. В тот момент, когда он оторвался от моего тела, я ускользнул сквозь тени на кровати, не обращая внимания на его разочарованное рычание, когда я сбежал.«Во мне живут зверь, ангел и сумасшедший; мои сомнения и вопросы — их работа; моя проблема — их покорение и победа, падение и бунт; мои усилия — их самовыражение» — © Дилан Томас.
— Сиэль… — Раздалось в дверях, царапая, как кошка, которая просит войти. Ребенок за дверью сидел без посторонней помощи, свернувшись калачиком на своей кровати впервые после того, как проснулся от бессознательного состояния, чувствуя страх. Не страх за себя, но страх за мужчину, которого он постепенно стал считать своей… семьей? Он наверняка сделает многое для обеспечения безопасности Гарри, и он знал, что демон поменяет местами Небеса, Землю и Ад ради него. То, как он противостоял Себастьяну, боясь, что Сиэль будет атакован, было ужасающим и трогательным. Прошло много времени с тех пор, как кто-то готов был пожертвовать собой ради него, по крайней мере, никто, кроме Себастьяна. Не после его родителей. Но так поступили родители Гарри, не так ли? Гарри… он видел в нем своего ребенка? Неужели демон каким-то странным образом считает себя родителем Сиэля? Как ни странно, идея не вызвала отторжения. — Сиэль, впусти меня. Пожалуйста, открой дверь. Голос Гарри звучал испуганно и не давал покоя, будто он все еще пытался обеспечить безопасность своего маленького лорда, не мог перестать беспокоиться о том, в порядке он или нет. Царапание дерева внезапно прекратилось, и Гарри вскрикнул. Вздох тьмы эхом прокатился по коридору. — Молодой Господин? — Сиэль почти облегченно застонал от голоса своего дворецкого. — Я здесь, Себастьян. Я в порядке. — Очень хорошо. Теперь он со мной, мой Лорд. Он не побеспокоит Вас сегодня вечером. Он слышал, как демон начал уходить, но необходимость следить за благополучием Гарри была почти такой же сильной, как и его потребность защитить маленького графа. — Подожди! С Гарри все будет в порядке? — крикнул он, вскочив с кровати и бросившись к двери, отделяющей его от двух демонов. Его слабые ноги дрожали, сопротивляясь внезапному импульсу, заставляя его шататься и свалиться на пол. Они были примерно такими же крепкими, как ветки на данный момент. Только время и отдых вернут ему его нормальную силу. Сиэль не был уверен, было ли следующее молчание его дворецкого неуверенностью по поводу состояния его спутника или удивлением, и он отчаянно хотел это узнать. Тишина тянулась в течение долгого, бесконечного момента, пока не пришел ответ, которого он так желал. — Он будет здоров, Господин. Ему нужна еда и отдых, но я верю, что он поправится. Я должен выйти и поохотиться с ним, но я вернусь, когда вы проснетесь. — Хорошо.