«Чтобы ненавидеть, нужно сначала полюбить. Противоположностью любви является апатия, когда человек неинтересен вам настолько настолько, чтобы вообще его любить.»
— Ты шутишь, верно?! У тебя есть настоящие пули? — слова Сиэля были холодными и бесчувственными по отношению к слугам позади меня, но я смотрел только на Адскую Гончую наверху. Я вспомнил тот самый день, когда Себастьян и молодой лорд привели Плуто домой. Сам разговор, будто это произошло только вчера.___
— Ты уезжаешь, чтобы найти место для нового курорта, и возвращаешься с… гигантской демонической собакой? Серьезно, Михаэлис? — я потянулся, наблюдая из окна, выходящего в обгоревший сад, за тем, как Финни пытается контролировать бешеное животное. Себастьян с отвращением скривился и встал рядом: — К сожалению, это было желание моего Господина. — Уверен, ты прямо страдаешь от горя. Я знаю, что вы с Плуто будете лучшими друзьями. Взгляд, который он бросил на меня, мог бы смахнуть краску с моего лица, но ехидная улыбка осталась со мной до конца дня.___
Я сердито отогнал воспоминание. Тогда я был счастлив, радостно присматривая за Сиэлем и стараясь уклоняться от внимания моего создателя. Теперь… все было по-другому. Если бы только я мог вырвать те счастливые времена, проведенные с ним из моей памяти, стереть их, чтобы я избавиться от их укусов. Увы, этого не может произойти. Я застрял с ними, но я мог сделать то, что в моих силах, чтобы стереть их эффект. К счастью, я знал отличное место для начала. Прежде чем слуги успели зарядить свои ружья, я ворвался в схватку со Старшей палочкой в руке, мои ногти удлинились, подобно наточенным ножам. Проклятие уже было на кончике моего языка, когда люди поняли, что происходит, и к тому времени, когда они смогли отреагировать, смертельное проклятие сорвалось с моих губ. Плуто был застигнут врасплох первым проклятием и отпрыгнул назад. За секунду он был готов увернуться. Собака запрыгнула на соседнее здание, рыча от близости изумрудного заклинания, бесполезно пронесшегося мимо. Однако он не ожидал, что ему придется увернуться от третьего залпа с совершенно другого направления: от меня. Он был огромен, поэтому второе режущее проклятие на его шее не нанесло такого большого ущерба, как я надеялся. Мои когти и доделали начатое. Его артерия прогнулась и разорвалась в моей руке, которую я запустил в его горло до локтя. Меня накрыло наслаждение, когда яростный поток вздымающейся багряно-красной крови обрушился на меня. Удовольствие сражения и победы, уничтожение противника своими руками. Его труп упал на землю перед моей маленькой, странной семьей, и я проехался на нем, будто это были какие-то сани. Моя окровавленная одежда оставила карминовый след на его белоснежном меху, но я не обратил на это внимания. Мои глаза сияли чернотой, мои прекрасные изумрудные радужки исчезали перед лицом первобытных инстинктов, диктующих каждое мое движение сейчас. Я был так близко. Настолько близко к полной потере контроля, что тьма в моих глазах осталась даже после окончания боя. Быстро произнесенное заклинание избавило меня от крови, покрывающей все тело, но оно не могло остановить дрожь в моих конечностях, которая вернулась в полную силу, как только адреналин схлынул. Все трое слуг наблюдали за мной со слезами на лицах, но Сиэль… решимость горела в одном его добром глазе. — Идем, Гарри. Мы должны как можно быстрее туда добраться. Я боялся говорить и беспокоиться о том, что зашел слишком далеко, чтобы даже попытаться это сделать. Я боялся, что все, что выйдет, — это рычание. Он быстро привел меня к лошади, и мы вместе поскакали ко дворцу, не подозревая, что где-то над нами разбился очередной договор.«Напевая Аллилуйя в темноте, шепча стихи, заставляющие тебя остаться. Напевая Аллилуйя в ночи, надеясь на восход солнца.» — © Кэти Костелло, Незнакомец.
Лондон горел. Плуто был мертв, убит моими собственными руками. Королева мертва, она сгнила от собственных глупых желаний, и теперь нас обвиняют в ее смерти. Восхитительно. Сиэль и я бежали по коридорам Букингемского дворца так быстро, как позволяло мое объемное тело, толпа солдат преследовала нас, выкрикивая угрозы. Мы вернулись к выходу и оказались в окружении мундиров и мушкетов. Все, что я хотел сделать, это спрятать графа позади себя, чтобы защитить его, но мы были окружены со всех сторон. Независимо от того, как я встану, он будет в опасности. Тени пронеслись по комнате, нетерпеливые и голодные, ожидая команды своего хозяина. Тогда случилось худшее. — Я не закончу свою жизнь здесь! — Сиэль закричал очень не вовремя, и замолчал сразу же, когда палец слишком нервного солдата дернулся. Пистолет выстрелил, ослепив и оглушив присутствующих. Мои угольно-черные глаза вспыхнули красным, прежде чем человеческая оболочка схлынула с моего тела. Огни в комнате погасли в одно мгновение, тени потянулись, чтобы поглотить их всех. Раздались крики. Мои когти впились в мягкие животы, разрывая ткани и дробя кости. Во второй раз сегодня вечером мое тело было запятнано чужой кровью. Вся моя сдержанность исчезла. Я был настолько погружен в свою ярость, что даже не думал поглотить их бесполезные души. Они сделали непростительное. Эти люди ранили моего ребенка. Они не были достойны стать едой. Они были мусором, грязью, ничтожествами. Прямо как я… Так же, как мой супруг бросил меня, так и я собирался оставить их, беспомощно лежать, устремляясь взором вверх. Сиэль лежал на каменном полу, дрожа от боли и скрываясь от выстрелов. Его кровь под его телом формировала демоническую печать так быстро, как только могла покинуть его крошечное тело. Нет, нет, нет… Больно! Мой ребенок пострадал! Ранен! Я подвел его! Я продолжаю подводить его! Я не думал, что ситуация может стать хуже. По крайней мере, пока это не произошло. Из тени эхом донесся голос: — Я вижу, вы наконец-то проснулись, молодой Господин. Звук медленных шагов, эхом отразившихся от мраморных стен, звучал в темноте. Багровые глаза появились за несколько минут до того, как их владелец вышел из тени. Себастьян. Дворецкий низко поклонился, его рука в белой перчатке скромно прижалась к груди. — И вы правы. Вы не закончите здесь. Я смиренно извиняюсь за то, что взял несанкционированный отпуск. Я не знал, не ожидал ли он этого или, может быть, думал, что заслужил, и поэтому принял наказание. Однако, Себастьян никак не отреагировал, когда слева направо получил жестокий удар, из-за которого врезался в ближайшую стену. Однако, когда он поднялся, его глаза горели раздраженными рубинами. Я зашипел на него в ярости, заняв свое место между ним и моим маленьким лордом. Он не был моим партнером, и это делало его хищником, угрозой. Разоритель гнезда! Мои инстинкты кричали: Похититель! Он не приблизится к моим детям! Я нацелил удар когтей на старшего демона, но он увернулся, уклоняясь от каждого моего удара, проклятия и пинка. Ни разу он не попытался дать отпор. Все, что он делал, это защищался. В его глазах было что-то, что я мог видеть, но не смог узнать. Возможно, если бы я был немного менее озлобленным, я мог бы дать название этому чувству. Все, что я мог определить, было то, что независимо от безымянных эмоций, было ужасно… человечно с его стороны. — У нас нет времени на это! — крикнул Сиэль, неуверенно поднимаясь с пола. — Гарри, остановись! Как будто я заключил контракт с маленьким лордом, а не с дворецким. В тот момент, когда он дал команду, мои ноги действительно остановились. Голос юноши дрогнул. Младенец во мне слабо пинался при знакомом присутствии отца. Мои сыновья… Медленно, задыхаясь, я вернулся к человеческому облику, дрожа от боли, борясь за контроль над собой. Сиэль. Кайлем. Они нуждались во мне, я должен взять себя в руки. Я нужен им. Каждый мой инстинкт протестовал. Каждая клеточка боролась против меня за контроль. Мои мышцы болели и дрожали, но в конце концов я снова стал собой. Через страдания я восстановил свой человеческий разум. Себастьян. Он стоял передо мной, как будто не бросал нас несколько дней назад. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, где он был. От него несло ангельской благодатью. Мерзкий сладкий запах пронизывал его с головы до ног. Он пах этим грязным существом, Эшем. — Где ты был? — Сиэль опасно зарычал, его глаза впились в мужчину, от которого он когда-то зависел во всем. Как молодой лорд теперь относился к Себастьяну? Был ли он так же зол, как я? Было ли ему так же больно? Неужели наша семья так мало значит для мужчины? Я так мало значу? — Это не имеет значения, — я ворвался в их диалог, прежде чем Себастьян успел что-то сказать. Мой голос был хриплым и звучал чуть выше шепота, как ночной воздух, тянущийся через пустую комнату, — Он не имеет значения. Я повернулся к мужчине, который держал меня так нежно всего несколько дней назад, и видел только незнакомца. Тот же самый мужчина, который однажды часами шептал ребенку во мне, который был настолько взволнован и зол, когда боялся, что другой заберет меня. Я коснулся исцеляющим заклинанием пулевого ранения в боку моего юноши, радуясь, что пуля не задела жизненно важные органы. В противном случае мои ничтожные способности к исцелению были бы бесполезны. Я позволил демону помочь своему господину подняться с пола, но, когда Себастьян снова встал, наши глаза встретились, и я дал ему понять, что именно я о нем подумал в тот момент. — Ты не моя пара, — прошептал я достаточно тихо, чтобы только он мог слышать это. На мгновение мой создатель выглядел пораженным, как будто его ударили, но быстро скрыл выражение лица, коротко поклонившись, признав, что был не прав. Признав, что заслужил мое презрение. — Доставь меня к ангелу! С этим последним приказом мы ушли в ночь, стараясь не замечать напряженность между нами тремя. Распад нашей некогда счастливой семьи.