Полярная Илиада

За вчерашний день мы прошли едва ли десяток миль. И то хорошо: с учетом груза, который нам приходилось тащить на санях, да снегопада, глупо было рассчитывать на большее. Впрочем, без саней мы вряд ли пережили хотя бы одну ночь, а так: разбили палатку прямо на деревянном основании, собрали печь, да укрылись внутри. Я, как старший в группе, разбил подчиненных на смены, взяв себе самую последнюю вахту и, сразу после ужина, не став тратить времени на разговоры, мы улеглись спать. Разбудили меня, когда я еще категорически не выспался, но делать было нечего, пришлось вставать, топить уже успевшую остыть печь. Чтобы не терять времени, я решил приготовить на всех завтрак. Все-таки солнечный день не безграничен. Провел ревизию пайков, удостоверившись, отобрал кое-что на завтрак и принялся топить печь. Угля с собой у нас пока что было достаточно, хотя, конечно, рано или поздно придется переходить на сухостой, и тратить время на заготовку дерева. Если не сможем пополнить запасы топлива по дороге. Так или иначе, скоро в печи весело полыхал огонь, а в палатке сразу стало теплее и уютнее. Еще сильнее этому поспособствовал запах разогревающейся пищи. Скоро люди проснулись и принялись за еду, а я вместе с остальными: принимать пищу, пока все спят, мне показалось неправильным. Настроение у всех было подавленное. Как и меня, остальных страшила неизвестность: шутка ли, отправиться в ледяные пустоши в поисках черт знает чего. А когда у ирландцев нет настроения, их поведение становится еще более несносным. Неудивительно, что одними из первых заведений, открытых в Нью-Белфасте, стали паб и бойцовская арена, где парни могли выпустить пар. - Гребаные англичашки выбрали правильное время, чтобы свалить, - проговорил Шон. – Точно подгадали, чтобы снег и ветер скрыли все следы. И куда нам теперь идти? - Думаю, это погода подгадала, - пожал я плечами. – В снегопад легко заблудиться. Но что-то подсказывает мне, что их логово недалеко от места, где мы их подобрали. По крайней мере, они не выглядели умирающими после тяжелого перехода. - Ну, потому мы и туда пошли, - пробормотал Конор. В команду ко мне набилось сразу двое парней по имени Конор – один чуть постарше, достаточно высокий и здоровый с виду. Второй наоборот, мелкий, бородатый и очень наглый. Скорее всего, его с нами отправили исключительно чтобы избавиться. Впрочем, он моего авторитета подрывать не пытался, пререкался в пределах допустимого. В конце концов, главным у ирландцев всегда считается тот, кто наливает выпивку, а все запасы алкоголя находились исключительно в моем ведении. Сейчас говорил большой Конор. - Точно, - кивнул я. – Потому мы в эту сторону и пошли. По прикидкам капитана, до места, где мы встретили их сани, около двадцати миль. Доберемся и попытаемся осмотреться хорошенько. Если они живут где-то неподалеку, то мы найдем следы. Может пар от генератора. - И что дальше? – снова вступил в разговор Шон. – Впятером штурмовать город, пытаясь вернуть ядра? Не думаю, что чаехлебы будут так рады нам, что отдадут их без боя. - Ну, так, может мы их всех перебьем? – криво усмехнулся мелкий Конор. – Покажем им, что такое гордые ирландцы? - Надо осторожнее быть, - ответил я. – Мы – единственная надежда для тех, кто остался в Нью-Белфасте. - Сколько там хоть ядер было? – спросил большой Конор. - Десяток у нас в грузе, еще пять сняли с дредноута. Это самый минимум, что нужен для существования города. Короче, без этого возвращаться смысла нет. - Я слышал, что кто-то строил в этих местах фабрику паровых ядер, - сказал Шон. – Какой-то ученый с Балкан. - Да, Тесла, - кивнул я. – Я читал в одном научном журнале о его проекте «Теслаград». Да и Эдисон, вроде, что-то такое собирался делать, только пойди еще найди их. В скором времени мы закончили с завтраком, разобрали печь и сложили палатку. Потратили еще немного времени на то, чтобы выкопать из нападавшего за ночь снега сани. Солнце уже встало, его лучи отражались от граней кристалликов замерзшей воды, заставляя нас щурить отвыкшие от этого за ночь глаза. Очки толком не спасали, потому что не имели светофильтров и были предназначены для защиты от ветра и снега. Сейчас снега не было, из-за чего подмораживало гораздо сильнее чем вчера. Нужно было выходить на маршрут. - Пойдем по склонам, - сказал я. – Ветер не очень сильный, метели быть не должно. Зато видеть будем дальше. Возражать никто не стал, все понимали, что, когда гонишься за кем-то, лучше иметь хороший обзор. К тому же мало ли, уж слишком эти низины удобны, чтобы устроить тут ловушку. Подобрать хорошее место, где слишком крутые склоны не дадут возможности двигаться куда-то кроме как вперед и назад. А вот того, что может произойти потом, вариаций масса. Самое простое – расстрелять откуда-нибудь сверху из винтовок. Укрытий-то никаких, разве что в снег зарыться, но толку с того. Я взял азимут, отметил примерное направление движения на карте, и мы снова отправились в путь. Не успевший слежаться снег скрипел под ногами, а подмораживало сегодня гораздо сильнее, чем вчера. Впрочем, на ходу мы быстро согрелись, и холода я почти не чувствовал, только лицо мерзло. Скоро дорогу нам перегородил горный хребет, и мне не оставалось ничего другого, кроме как повести отряд к перевалу. К счастью, склон был не особенно крутым, и скоро мы были наверху. Отсюда открывался вид на долину, раскинувшуюся внизу. Белая поверхность выглядела пустой и стерильной, словно новая чистая простынь, впервые застеленная на кровать. Жестом я приказал парням остановиться, поднял очки на лоб, вытащил из рюкзака бинокль и приложился к окулярам, внимательно рассматривая открывшиеся нам просторы. Так они больше не казались мне воплощением чистоты. Кое-где были видны деревья, также засыпанные снегом, в других местах – большие валуны. Но гораздо сильнее мое внимание привлекли несколько объектов: группа ровных холмиков, расположенная по окружности, на одинаковом расстоянии от ее центра. Жизненный опыт подсказывал мне, что природа симметрии не любит, и происхождение этого «ведьминого круга» самое что ни на есть искусственное. Было тут и еще кое-что: на определенной площади снег лежал слишком ровно, а деревья росли по краям, будто по берегам реки. Собственно, рекой она и была, только замерзшей. В принципе, можно было попытаться двинуться прямо по ней, тридцатиградусный мороз почти наверняка гарантировал то, что лед не провалится. Главное забираться на него не сразу у склона, где могут течь незамерзающие ручейки. По ориентирам, которые мне дал капитан, до места, где мы встретили воров, оставалось не так уж и много, и мы должны были добраться туда к окончанию дневного перехода, если нас, конечно, ничего не задержит. Там переночевать, и уже с утра осмотреть окрестности в поисках следов. Дальше действовать мы должны были исключительно на мое усмотрение. Но, если уж честно, я сомневался, что у нас получится хоть что-то найти, ведь погода должна была надежно скрыть все следы. В любом случае, нам надо было пересечь долину. На лед мы лезть не будем, нас-то он выдержит однозначно, а вот телега может и провалиться. И что нам тогда делать? Нырять в холодную воду, пытаясь достать хоть что-нибудь? А толку, инструмент мы, допустим, вытащим, а печь и палатку точно нет. Да и пайки с запасом угля уж точно для купаний не предназначены. А вот холмики те мы проверим, уж слишком подозрительно они выглядят. Правда, сомневаюсь, что мы встретим в этом «ведьмином круге» эльфов, уверен, даже сказочные существа не живут в такой холодрыге. Шутки шутками, но пришлось снова браться за лыжные палки. Спускаться со склона было гораздо проще, чем подниматься, приходилось даже притормаживать. Парни все вместе взялись за сани, регулируя их скорость, не хватало только, чтобы конструкция съехала вниз, наехала на какой-нибудь камень и опрокинулась. Кажущаяся близость нашей цели обманула меня, и когда мы спустились в долину, внезапно оказалось, что холмики находятся гораздо дальше. Впрочем, идти нам все равно было некуда, кроме как туда, и скоро мы добрались до цели. При ближайшем рассмотрении сразу стало ясно, что это место чьей-то стоянки. Об этом позволяла судить куча дров, представлявшая собой один из холмов, и перевернутый котелок. Решив проверить свою догадку, я взял с саней лопату, отбросил в сторону пару ковшей снега и наткнулся на ткань палатки. Вытащил из ножен хороший охотничий нож – подарок младшего брата – и прорезал дыру, которая позволила мне заглянуть внутрь. Пол палатки оказался выложен мелкими елочками, которые, скорее всего, нарубили тут же, где-то по близости. В центре палатки лежал мертвый человек. Судя по позе эмбриона, он замерз насмерть, хоть и был одет не хуже, чем любой в моей команде. Как давно это произошло, было непонятно: в палатке явно было ниже нуля, а разложение при такой температуре останавливалось. Мне стало не по себе. Не то, чтобы я боялся трупов, тем более, что в последнее время мне приходилось видеть разные вещи. В том, что в остальных палатках мы найдем мертвецов, сомнений не было, так что стоит ли туда лезть? К тому же, если мы задержимся, устраивая тут раскопки, придется останавливаться на обед. Солнце уже в зените, а если отправиться дальше, не перекусив, то скоро мы выбьемся из сил. Да и борьба с холодом требовала много энергии. А, если не задерживаться, то до привала мы успеем пересечь долину… Но лучше остаться и попробовать разобраться с тем, что здесь произошло. Мало ли, вдруг это как-то связано с англичанами, что украли у нас паровые ядра? Сомнительно, конечно, чтобы это было так, но что-то у меня на душе неспокойно. А если уж так, то можно и поесть нормально. Разжечь костер, разогреть еду. Конечно, дым будет видно издалека, но нас из-за саней и так прекрасно видно для тех, кто внимательно смотрит. А если так, то какая разница? - Лыжи долой, - скомандовал я, принимаясь расстегивать кожаные крепления на своих. – Попробуем разобраться, в том, что здесь произошло. Шон, разогрей обед, Бери дрова из кучи, в глубине должны быть сухие. Пэдди, ты с винтовкой – на стороже. Остальные – раскапываем входы в палатки. Внутрь не входить, я сам все проверю. Разрез размером в ладонь, который я оставил на ткани, позволял, рассмотреть, что происходит внутри палатки, но войти в нее через него естественно не получилось бы. Подобрав лопату, я подошел туда, где по моим прикидкам должен был находиться вход, и стал отбрасывать снег. Скоро я раскопал полог и расстегнул несколько пуговиц, получив доступ в палатку. Наклонился и подполз к лежащему на лапнике трупу. Это был мужчина, с виду старше меня лет на десять. Как давно он умер, определить не получалось, зато обнаружилось кое-что другое: ссадина на верхней губе и большой синяк на скуле. А еще все карманы на его одежде оказались расстегнуты. Похоже, что перед смертью его избили, а потом обыскали, пока он валялся без чувств. Только вот умер он однозначно от холода. Странное же дело. Я тщательно обшарил все карманы и проверил места, куда можно было спрятать хоть что-нибудь, хоть записку, но ничего не нашел. Выбрался из палатки, втянул в себя воздух, пахнущий разогревающейся пищей, и двинулся к следующей, которую как раз закончил раскапывать Большой Конор. - Тут пусто, - сразу сказал он мне. – Ничего нет. И никого. Я заглянул в палатку, которая оказалась точной копией той, которую обыскал чуть раньше, но ничего не нашел, хотя, честно говоря, ожидал увидеть еще трупы. В остальных палатках тоже оказалось пусто, будто неведомые визитеры успели все забрать. Интуиция подсказывала мне, что и избили найденного мной мужика именно они. Что здесь такое произошло? Брать тут нечего, разве что комплект одежды с тела, да сами палатки. И если насчет одежды еще можно подумать, то палатки нам тащить нет смысла точно, они одноместные, в отличие от нашей, пятиместной, поэтому будут только лишним грузом. Разве что разобрать, спрятать где-нибудь здесь же на лапнике, да закидать сверху снегом. Оставить приметный ориентир, чтобы, если что, вернуться. Стоит ли задерживаться, пытаясь разобраться в произошедшем, или лучше поесть, да уйти? Нет. То, что случилось тут, может представлять опасность и для нас. - Я пройдусь, - сказал я, повернувшись к Конору. - Хочу кое-что проверить. Потом поедим и отправимся дальше. Естественно, что никаких следов здесь не было, их прекрасно скрыл снегопад. Однако кое-что предположить было можно. Тот мужчина явно шел из последних сил, раз не сумел предпринять для своего спасения что-то еще, кроме того, чтобы забраться в палатку. А, значит, забрался он в ту, что была ближе всего. И это позволяло предположить, направление, в котором он двигался. Я вернулся к палатке, которую раскопал первой, снова надел воткнутые в снег лыжи, взял палки и отправился в том направлении, откуда предположительно и пришел мужчина. Было очевидно, что избили его где-то неподалеку, иначе он бы упал и замерз гораздо раньше. Единственным приметным местом в том направлении был небольшой лесок. С моей точки зрения, он был идеальным местом для расправы. Да и дрова, в той куче, которую мы нашли, скорее всего были оттуда же, правда непонятно, почему люди не разбили палатки прямо там. Опасались чего-то? Или наоборот, ждали кого-то, поэтому и расположились на открытом месте? Какие бы мотивы ими не двигали, кончилось для них все очевидно плохо. На лыжах я добрался до границы леса достаточно быстро, остановился и взял азимут на лагерь, после чего отправился в дебри. Тут, у самой опушки нашелся и первый след – кровавый отпечаток на стволе одного из деревьев. Будто человек пытался зажимать ладонью рану, а потом случайно схватился за дерево. А, может быть, и специально, идти через сугробы без лыж должно быть достаточно трудно. Или не рану зажимать, а держаться за разбитый нос, в попытке унять кровь. Так или иначе, находка подтвердила мои догадки, а сломанная ветка, которую я обнаружил метрах в тридцати, только упрочило мою уверенность. Я прибавил ходу, хоть деревья и мешали этому. Скоро я буквально вылетел к небольшому овражку, в который переходил лесок. На его дне валялись трупы людей, достаточно много, пять или даже больше, снег прикрывал детали. Но главной моей проблемой сразу стало не это. Помимо трупов я наткнулся и на стаю полярных волков в семь особей, сейчас занятых тем, что пожирали валяющееся на земле мясо. Что ж, им повезло найти в этой мертвой земле пищу. Будь я не на лыжах, мог бы попытаться залезть на одно из деревьев и привлечь внимание своих парней. Но так, попытка проделать такое была заранее обречена на провал. Беспомощно оглядевшись по сторонам, я не нашел ничего лучше, чем вытащить из кармана револьвер, с трудом просунул палец в скобу спускового крючка, взвел курок и навел оружие на того, из волков, что был ближе всего ко мне. Зверь поднял голову, шерсть на его морде была окрашена красным. Возможно, если бы я увидел его в клетке лондонского зоопарка, куда мы один раз выезжали с отцом, он показался бы мне красивым: крупное животное с длинной белой шерстью, большим пушистым хвостом и мордой, больше напоминавшей лисью. Но сейчас они представляли для меня смертельную опасность. Я сделал осторожный шаг назад в надежде, что сытые звери не станут нападать на человека. Все-таки на земле сейчас лежало не меньше трехсот фунтов мяса, и это если не считать костей и ливера, которые животные все равно с удовольствием сожрут. Они не отреагировали. Приободренный этим, я сделал еще шаг назад, и под полотном лыжи что-то хрустнуло. Ближайший ко мне волк тут же подобрался, поджал уши и зарычал. Что-то подсказывало мне, что это вовсе не дружелюбное приветствие. Остальные отреагировали мгновенно, и тоже изготовились, но оставались на месте, будто ожидая команды вожака. Похоже, что звери были настроены достаточно агрессивно. Ничего удивительного: наверняка, проживая в этой заснеженной пустыне, им приходится голодать по несколько недель, а тут такая прорва мяса. И естественно, что волки вцепятся в глотку любому, кто попытается посягнуть на их добычу. «Сейчас бросится и собьет с ног» - промелькнуло у меня в голове. – «Одежда толстая, даже горло защищено. Главное не дать вцепиться в лицо». Я нажал на спусковой крючок, и Энфилд выплюнул из ствола кусочек свинца. Они встретились в воздухе: волк и пуля, но удар не сбил мощное тело зверя с траектории, и он все-таки сбил меня с ног. К счастью перед этим я успел взвести курок и выстрелить еще раз. Вторая пуля попала ему прямо в глаз. Мертвое тело приземлилось на меня, подминая под себя и заливая кровью из пулевых ран. Я ототкнул труп зверя в сторону, и навел револьвер на следующего волка, рванувшего вперед. Похоже, что мне не повезло налететь на стаю зверей, впервые за долгое время дорвавшихся до мяса. Я попытался перекатиться в сторону, но лыжи не давали мне этого сделать. Крепление на одной из лыж лопнуло от резкого движения, и как раз вовремя, чтобы я успел наподдать второму прыгнувшему ко мне зверю, судя по отвисающим соскам – волчице. Животное рванулось в сторону и все же ухитрилось схватить меня за ботинок, замотало головой в напрасной попытке разгрызть крепкую обувь. Меня замотало из стороны в сторону, но я нашел силы, чтобы согнуться в поясе, приставить ствол револьвера к башке самки и утопить спуск. Тяжелая пуля прошила голову волчицы навылет. Таких потерь стая уже не выдержала, волки рванулись куда-то вглубь леса, а я высадил оставшиеся в барабане патроны им вслед, пытаясь напугать еще сильнее. Похоже, что в одного из волков попал, тот вдруг остановился, закрутился на месте, а потом, прихрамывая на заднюю правую лапу, побежал дальше. Только сейчас я нашел в себе силы подняться, переломил револьвер, высыпав стрелянные гильзы прямо на снег, и принялся негнущимися пальцами перезаряжать оружие. Моя одежда была заляпана волчьей кровью, укушенная нога болела, а еще я лишился крепления одной из лыж. Но мне удалось выжить, а это самое главное. Убрав револьвер обратно в карман, я собрал немного снега и попытался затереть волчью кровь. Не хватало еще, чтобы на ее запах притащился кто-нибудь крупнее и опаснее, вроде полярного медведя. Уж с ним-то я с помощью револьвера точно не справлюсь, да и на дерево лезть не будет смысла – зверь просто повалит его, да и все. Присел и расстегнул крепление второй лыжи. Осмотрел первую, убедился, что само полотно не пострадало. А крепление-то, черт с ним, в санях есть запасные, ну а в крайнем случае можно будет попытаться починить это, перед тем, как мы отправимся дальше. Если уж я занимался тем, что исследовал возможности автоматонов, то и с несколькими кусками кожи и парой заклепок должен справиться. Гораздо сильнее меня беспокоила пожеванная волчицей нога. Она сильно болела, и, если я правильно все понимал, скоро она отечет и увеличится в размерах. Возможно, будет синяк, и, если уж мне совсем не повезло, то окажется, что своими челюстями животное все-таки сломало пару костей в ступне. Тогда конец, идти я не смогу. Но сейчас я вроде бы наступал на ногу, и она хоть и ныла, но идти почти не мешало. Правда, кто знает, что будет потом. Опираясь на лыжную палку, я спустился в овраг, подошел к одному из трупов, и почувствовал, что меня вот-вот вырвет. Я, конечно, уже успел насмотреться на всякое, но видеть мертвого человека с выпущенными наружу кишками, мне еще не приходилось. Правда, это уже волки потрудились. А вот ссадина на скуле, разбитая губа и сломанный нос – явно дело рук человеческих. На втором из трупов обнаружились почти такие же повреждения. Третьему с лица пришлось смести снег, но, в общем и целом, я и не сомневался, что увижу и там следы побоев. Получалось так, что кто-то загнал людей в лес, после чего их достаточно крепко избили и спустили в овраг. Проделать такое с группой крепких мужиков могли только еще более крепкие парни. И, скорее всего, вооруженные. Только к чему такая жестокость? Неужели пытались ограбить? Так, могли ведь просто отобрать вещи, зачем убивать, еще и таким изощренным способом? На крайний случай, почему просто не расстрелять? Боялись нашуметь? А чего им бояться? Погони? А что, тут так много людей? Тот мужчина, которого мы нашли в лагере, по-видимому был умнее остальных и, получив пару ударов, сам свалился в овраг, притворившись, что потерял сознание. А потом поднялся и пошел к лагерю. Наверное, пытался привести в сознание кого-то из своих, может даже пробовал тащить их, но понял, что не в состоянии сделать это. Конечно, после валяния на снегу…. Больше тут было нечего смотреть. Я встал, опираясь на палку, выбрался из оврага, подобрал лыжи и закинул на плечо, собираясь отправиться назад к лагерю. Посреди зарослей мелькнули две темные фигуры, и пару секунд спустя, на краю оврага появились Шон и Большой Конор, оба вооруженные ружьями. Пришли на выстрелы по моим следам? Может быть. - Ты стрелял? – спросил Конор. - А кто же еще, - ответил я, пожимая плечами. – Я нашел остальных из того лагеря. Их избили, а потом спустили в овраг. А я наткнулся на волков. - Красивое животное, - грустно проговорил Шон, наклонился на мертвым вожаком, разжал челюсти, оценив зубы. Меня передернуло от мысли, что пройди пуля чуть в сторону, они могли сомкнуться на моем лице. Что тогда со мной было бы, даже и думать не хотелось. - Да, - согласился я. - Есть идеи, кто это мог быть? – спросил Конор. - Да, хрен его знает, - мне оставалось только развести руками. – Может быть, те самые англичане. Это явно произошло недавно, иначе мы наткнулись бы на кости. Волки голодные, дрались за добычу, ногу мне потрепали. Я еще и крепление у лыжи сломал. - Повезло, что отбился, - заметил Шон, закинул ружье за спину, и поднялся, взваливая мертвое животное себе на плечо. – Идти сможешь? - Смогу, если особо торопиться не будем. По лесу еще ничего, тут снега не так много, а вот дальше… А, ты чего схватил-то его? Приготовить думаешь? - Волка мы без нормальной кухни не приготовим, - мотнул головой тот. – Да и мясо, скорее всего, зараженное, черт его знает, что он тут жрал. А вот шкуру можно снять. Ты же все равно сразу идти не сможешь? - Да, надо передохнуть пару часов, - согласился я. - Вот, пока что, этим и займусь, - Шон повернулся к Конору. – Возьми второго, две шкуры лучше, чем одна. Скоро мы отправились назад к палаткам. И, честно говоря, я даже не представлял, какой силой воли должен был обладать тот мужик, чтобы, будучи избитым, без лыж, самостоятельно добраться до них. К счастью, со мной были друзья. Когда мы добрались до лагеря, я первым делом залез в сани, достал сумку, где у нас хранились медицинские припасы и сожрал сразу две таблетки феназона – болеутоляющего средства, которое появилось на рынке совсем недавно. После этого съел свою долю от ужина и принялся за починку лыж. Шон и Большой Конор тем временем занялись шкурами волков., Пэдди и Маленький Конор, вооружившись ружьями, попеременно стояли на карауле. Через полчаса я почувствовал, как ботинок на поврежденной ноге начинает давить. Забравшись в палатку, я стащил его и понял, что был прав: на ступне красовался большой синяк, да и сама она значительно увеличилась в размерах. Идти дальше по морозу в своей обуви означало только ухудшить состояние. Но у меня появилась идея. Вернувшись в палатку, где лежал труп, я стащил с него обувь и сравнил со своей. Она оказалась немного больше моей, что мне было только на руку. Чтобы не натереть ноги, пришлось стащить с мертвеца верхнюю одежду, добравшись до рубахи, разрезать ее на полосы и перемотать ступни. Получилось вполне неплохо. Не выдержав, я съел еще одну таблетку, наплевав на предупреждение о возможной передозировке. Нам нужно было покинуть это место, желательно, так вообще пересечь долину. Но мы потратили непозволительно много времени, и могли не успеть. Скоро мы отправились в путь. Под лекарствами, да в новой обуви нога почти не болела, и двигались мы достаточно быстро. Но скоро стало ясно, что за остаток солнечного дня до цели нам не добраться. - Не, парни, хватит! – крикнул я. – Останавливаемся на привал!