Полярная Илиада

Пару часов назад мы поднялись, позавтракали и отправились в путь. Из-за задержки в найденном лагере, наша группа прошла меньше, чем планировалось, и на утро нам осталась самая сложная часть: восхождение на плато. Хотя температура сегодня была ниже, чем вчера, она переживалась легче благодаря отсутствию ветра. И основной нашей проблемой было то, что на плато можно было взобраться исключительно в одном месте, причем, достаточно узком. Скорее всего, здесь когда-то текла река, год за годом подтачивая породу, и в конечном итоге вместо водопада образовался достаточно пологий склон. Через это ущелье нам и предстояло идти. К счастью, река занимала далеко не всю его площадь: то ли обмелела со временем, то ли еще что-то нехорошее произошло. Но мне было не до этого, все мое внимание занимала нога. Перелома, похоже, не было, иначе я бы не смог сегодня встать на ногу, но отек остался, да и обезболивающие в таких количествах, как вчера, я глотать опасался. К тому же, я слабо понимал, каким образом буду забираться в гору. Но делать было нечего, пришлось вести группу наверх. Двигаться пришлось медленно, периодически проверяя снег перед собой палками и другими подручными средствами. Если по льду реки в долине можно было без особых проблем передвигаться, то быстрый горный поток там такой возможности бы не дал, потому что если и обледенел, то на очень небольшую глубину. А провалиться в холодную воду никому не хотелось. Повезло, что мы не отправились сюда ночью. Даже не представляю, что могло произойти. На восхождение ушло почти два часа и скоро мы оказались на плато. До указанного Капитаном места было всего ничего, рукой подать. Я снова достал из рюкзака бинокль, и принялся осматриваться. Плато было совсем не ровным, скорее, волнистым. Кое-то вокруг было видно более высокие горные хребты, которые, наверняка, и в старые времена были покрыты снегом. Но большую часть горизонта занимало удивительно синее небо. В остальном же пейзаж не удивлял разнообразием: все тот же снег и те же деревья. И никаких особых ориентиров. Я убрал бинокль и почувствовал, что-то режущее взгляд. Попытался посмотреться повнимательнее, и только сейчас заметил в стороне от нашего пути несколько торчащих из-под снега древесных стволиков, которые были аккуратно срезаны. Подошел поближе, и увидел на земле следы. Это выглядело так, будто кто-то срезал несколько пихточек, а потом поволок их за собой по земле. По идее их путь можно было проследить по валяющейся на земле хвое. - Шон за мной, остальные остаются тут, - сказал я. – Сходим и посмотрим, что там такое было. Мы отправились по следу, двигаясь со всей осторожностью, но она оказалась напрасной: лагерь, который мы нашли, был недавно покинут. В отличие от того, что был в долине, палаток тут, конечно же не было, зато имелись слегка присыпанные снежком лежанки из мелких пихточек и елей. Ну и свежая лыжня, протоптанная буквально с пару часов назад, и уводившая куда-то вглубь плато. Стараясь не тратить много времени, мы осмотрели лагерь. Следов заготовки топлива мы не обнаружили. Не нашлось тут и кострища, зато неподалеку снег был перемешан с золой, и это говорило о том, что обогревались остановившиеся тут люди с помощью печи. А вот она у англичан имелась, как и уголь, и это было нам прекрасно известно. Похоже, что эта мысль одновременно пришла в головы мне и Шону. - Упустили, - разочарованно сказал он. – Совсем немного опоздали. Я был с ним полностью согласен. И если до этого у меня были хоть какие-то предположения, по поводу того, куда идти, то сейчас… Да, можно отправиться по нему, только вот, судя по тому, что англичане делают лежанки из лапника, они санями обзавестись не успели, а, значит, им приходится тащить кучу полезного груза на своих двоих, а это совсем не легко. Только вот со своими санями мы точно их не догоним. И достаточно, чтобы с неба пошел хоть какой-то, пусть даже самый легкий снежок, как лыжня окажется засыпана. С другой стороны, если оставить лишний груз тут, и отправиться в пусть налегке, то, хорошенько поднажав, мы, возможно, и сможем настичь воров. Но это слишком опасно. Без припасов, топлива и палатки мы точно не выживем в этой пустоши. Конечно, отправиться по следу придется в любом случае, но бросать мы ничего не станем. Двинемся осторожно, тщательно осматривая окрестности, чтобы случайно не налететь на воров. Горячие головы долго не живут даже в наше, холодное время. - Пошли, - махнул я рукой. – Вернемся к остальным. Дальше пойдем по их следам, рано или поздно все равно догоним. Однако, я прекрасно понимал, что настроение у него паршивое. Да и у остальных явно будет не хуже, после того, как мы расскажем им о находке. Ведь совсем немного не успели, не потеряй я времени из-за тех волков, все могло закончиться уже сейчас. А теперь, вместо этого нам придется уходить еще дальше от Нью-Белфаста. И, чем дольше длится погоня, тем больше шансов, что она закончится ничем. Вдруг в голову мне пришла мысль, что если бы я пошел осматривать окрестности один, то мог бы умолчать о том, что нашел их лагерь. - Там лагерь, - сказал Шон, как только мы подошли к саням. – Англичане там были. Совсем недавно свернулись и ушли. - Надо догнать ублюдков, - вдруг сказал маленький Конор. – Прямо сейчас, пойти и перебить их, пока они не успели куда-нибудь забиться. - Это слишком опасно, - ответил я. – Мы не можем так рисковать, нас слишком мало. К тому же, они-то тоже вооружены. - И что? – парень криво усмехнулся. – Ты думаешь, если они дойдут до своего города, то забрать оттуда ядра будет проще, чем у них сейчас? Лично я готов умереть, если остальные в городе будут жить. Я на секунду задумался: а действительно, готов ли я? Нет, если буду уверен, что моя смерть точно поможет остальным беженцам, то да. А вот так, рискнуть, с достаточно невысокими шансами на риск? С другой стороны, что нам остается? Мы уже смертники. Да и все, кто остался там, возле генератора, тоже. Без автоматронов настоящие холода никому не пережить. Если температура упадет еще хотя бы на сорок-пятьдесят градусов, то люди будут замерзать насмерть, пока идут от дома до шахт. - Я пойду один, - вдруг сказал Конор. – Возьму несколько пайков, винтовку с патронами. Попытаюсь догнать их. Все посмотрели на него, как на умалишенного. Действительно, никому из нас не могла прийти в голову идея отправиться в погоню не только без еды и инструментов, но и вообще в одиночку. Ледяные пустоши – суровое место, а без той же палатки нам придется искать место, где можно встать на ночевку, не рискую замерзнуть насмерть. - Куда ты собрался? - возразил ему Шон. – Что, ты в одиночку думаешь их всех перебить? - Пусть не перебью, но кого-то, наверняка пораню. Хотя бы заставлю задержаться. К тому времени и вы подоспеете, - парень оттянул маску и сплюнул на снег. – Если б Эйден не задержал нас там в долине, мы уже догнали ублюдков. Теперь все смотрели уже на меня. Он был абсолютно прав: если б я не полез искать товарищей того мертвеца, которого мы нашли в лагере, то мы успели бы пересечь долину. В какой-то мере ответственность за сложившуюся ситуацию лежала и на мне. - Я готов умереть, - повторил Конор и двинулся к саням. И что теперь? Позволить ему отправиться в одиночку, практически на смерть? Позволить гарантированно пожертвовать собой с минимальными шансами на успех? Или попробовать задержать? Хотя, как я могу это сделать? Приказать ему остаться? Попытаться воззвать к голосу разума? - Куда ты лезешь? – я сделал шаг по направлению к нему, схватил напрягшегося парня за плечо. – На тот свет торопишься? - Да пошел ты! - он стряхнул мою ладонь, развернулся. Выглядел Конор агрессивно, разве что в бойцовскую стойку сразу не встал. – Сам ничего решать не хочешь, так что нам за тебя придется. - Ну и что ты решил? – я иронично хмыкнул. – Подохнуть героически? Ну так-то да, ты тем, кто дома остался, очень много пользы принесешь. - Не дури, - встал на мою сторону большой Конор. – В одиночку ты не справишься. А так, мы их по любому догоним. Медленнее, зато вернее. - Да, - поддержал нас и Шон. – Все вместе вышли, все вместе и пойдеюм. Разделяться не будем. Скоро мы добрались до места, где по прикидкам Капитана подобрали группу англичан. Но оно нас больше не интересовало, ведь у нас имелся вполне себе четкий и свежий след. *** Мне не нравилась идея спускаться в ущелье, но именно туда вели следы группы, которую мы преследовали. Да и другого способа покинуть плато у нас все равно не было, потому что, со всех сторон оно заканчивалось только отвесными склонами. Сами-то мы, может быть, и спустились бы вниз, все-таки кое-какое альпинистское снаряжение у нас имелось, но сани пришлось бы бросить… Короче, другого пути не было, и поэтому мы двинулись вниз. С ветром здесь было поспокойнее, из-за чего лыжня стала еще четче. Да и идти вниз, откровенного говоря, было проще, правда это означало, что и англичане поднажали. Зато солнечные лучи сюда проникали гораздо хуже, и в какой-то момент, я осознал, что не могу даже более-менее уверенно сказать, сколько сейчас время, и не стоит ли остановиться на обед, а то и начать подготовку места для ночлега. Только сегодня я останавливать группу не планировал: уж слишком мы близко подобрались к предполагаемой цели. Радовало одно: ущелье было не таким уж и длинным, а за ним снова будет открытое пространство. Да и шагалось тут хорошо, вполне себе легко, спускаться – не в гору идти. Я не успел обдумать эту мысль, когда где-то впереди оглушительно грохнул выстрел, зввук которого отразился от отвесных склонов ущелья, и вернулся назад. Пэдди, шедший справа от меня, упал, будто подкошенный, и громко закричал, завертелся. Коноры и Шон залегли мгновенно, скрывшись за естественными укрытиями. Я тупил непозволительно долго, и догадался рухнуть в снег непосредственно перед вторым выстрелом, который, к счастью, ушел в молоко. Перекатился в сторону, вывалявшись в снегу, и спрятался за большим валуном. Черт, да это же по нам стреляют! Они же одного из наших подстрелили! Поврежденную зубами волка ногу прострелило болью: из-за того, что я пытался выполнять акробатические трюки, катаясь в снегу в лыжах, суставы пришлось неестественно вывернуть. Согнувшись в поясе, я быстро отстегнул крепления, освободившись от сейчас мешающего средства передвижения, снова перевернулся на живот и приподнялся на локтях, высовываясь из-за валуна. Пуля с визгом отрикошетила от поверхности камня куда-то в сторону, заставив меня снова нырнуть в снег. Стащив с плеча ремень винтовки, я открыл патронник, нашарил в кармане один из валяющихся там патронов, зарядил оружие, высунул ствол и выстрелил наугад. Справа что-то мелькнуло, и я увидел, как маленький Конор сорвался с места и рванул вперед, лавируя между стволами деревьев. Похоже, что он заметил стрелка. Мне это пока что не удалось. Кто-то из наших выстрелил, и практически тут же послышался второй выстрел со стороны. Судя по тому, что стреляли по нам не слишком часто, враг был один, и пользовался винтовкой примерно такой же системы, как наши Снайдер-Энфилды. Можно сказать, что в какой-то мере нам повезло, потому что останься в засаде несколько человек, они положили бы минимум половину из нас одним залпом. Хотя, как сказать, повезло, Пэдди по-прежнему не проявлял никаких признаков жизни. Надеяться на то, что меховая куртка остановит винтовочную пулю смысла не было. Решив поддержать огнем остальных, я перезарядил винтовку, высунулся, и увидел между деревьями, ярдах в пятидесяти впереди, вспышку и облако черного дыма. Прицелился по нему, утопил спусковой крючок и тут же снова залег. Конор уже преодолел половину этой дистанции, и залег за одним из деревьев, целясь куда-то револьвера. Снова перезарядив винтовку, я в очередной раз выстрелил в сторону стрелка. Одновременно с моим раздалось еще два выстрела с нашей стороны. И тут же – целая серия револьверных хлопков, сквозь которую я с трудом смог расслышать негромкий крик. Я высунулся и увидел, как Конор, преодолев разделявшую их со стрелком дистанцию, вытолкнул того из-за укрытия, оседлал и принялся избивать рукояткой револьвера. Похоже, что парень слетел с катушек и собирается забить его насмерть. За ним и раньше такое наблюдалось: в опасной ситуации Конор срывается и действует подобно берсерку из древних легенд. И хоть я этого и не одобрял, но не мог признать, что сейчас парень наверняка спас кого-то из нас. Больше никто не стрелял, что подтвердило мое предположение о том, что на нас напал одиночка. Я бросился к Конору, утопая по колено в снегу, преодолел расстояние, разделявшее нас, и схватил его за руку, в очередной раз занесенную для удара. Парень обернулся, посмотрел на меня безумными глазами, но все же сумел взять себя в руки. Англичанин, а это был именно один из них, выглядел плохо. Его лоб оказался рассечен ударом револьверной рукояти, нос сломан, а плотная меховая куртка стремительно пропитывалась кровью, вытекающей из пары пулевых отверстий. Он бешено вращал глазами, и, похоже, не понимал, что происходит. А, может, и вообще был без сознания. С первого взгляда было понятно, что осталось ему не так уж и много, если не остановить кровотечение. Да и тогда вряд ли кто-то станет оказывать ублюдку полноценную медицинскую помощь. Его-то дружки ушли, а вот мы особым милосердием не страдаем. Особенно с такими как он. Но уж если кто нам и может рассказать, куда тащат украденные паровые ядра, так это он. Я подобрал с земли винтовку, осмотрел и забросил к себе на плечо. Оказалось, что я не ошибся, и вооружен стрелок был такой же, как и у нас «Снайдер-Энфилд». Повезло, ведь окажись у него что-то вроде новейшей винтовки Генри, пострадал бы не один Пэдди. Со скорострельностью у нее дела обстояли гораздо лучше, а нам удалось перестрелять англичанина исключительно из-за более высокой плотности огня. Ну и безумный рывок Конора, куда без него. Обыскав карманы, я забрал себе горсть патронов и охотничий нож, после чего мы потащили ублюдка в сторону саней, возле которых Шон и большой Конор уже возились с Пэдди. Мне на секунду стало стыдно. Надо было проверить, что с нашим товарищем, мало ли, вдруг все не так плохо, как показалось с первого взгляда? - Что там? – спросил я у Шона, когда мы подошли поближе. Тот только помотал головой. Бросив пленного, я подбежал к Пэдди, наклонился над ним и громко выругался. Он был ранен в правую часть груди, навылет. Пока еще дышал, и при вдохе из раны с сипением лезли кровавые пузыри. Но было понятно, что жив он именно что только пока. Даже если мы его сейчас перевяжем, внутреннее кровотечение убьет парня в течении нескольких часов. - Свяжите ублюдка, и приведите в чувство, мыс ним еще переговорим, - сказал я, повернувшись к остальным. – А я пока что позабочусь о Пэдди. Хотя, если честно, я даже не представлял, что с ним делать. Можно, конечно, попытаться заткнуть чем-нибудь рану в надежде, что она перестанет кровить. Другое дело, что без хирурга нам все равно делать нечего, а пытаться дотащить его обратно в Нью-Белфаст, подвергая риску нашу основную миссию… Но был и другой вариант. Я не уверен, что у меня поднимется рука, но, если уж Пэдди не ждет ничего, кроме мучительной смерти в бессознательном состоянии, то можно добить его. Прервать мучения и снять с плеч группы лишний груз. А насчет остальных… Я почему-то уверен, что они поймут. Нет. Пока есть хоть какой-то шанса спасти его – следует бороться. А, значит, нужно вспоминать то, чему учил отец. Он отличный врач, и наверняка смог бы сделать больше, но он сейчас в Нью-Белфасте, где гораздо нужнее. Да и, глупо надеяться, что папа всегда будет рядом и всегда сможет помочь. Надо справляться своими силами. Я подошел к повозке и вытащил из нее сумку с медикаментами, вернулся к Пэдди. Присел на корточки над тяжело дышащим товарищем и принялся копаться в имеющихся припасах. Если я правильно все понимаю, что главную угрозу его жизни сейчас представляет кровотечение. Ну и боль он должен испытывать просто безумную. В то, что феназон поможет я не верил, но попробовать стоило. Если только он сможет проглотить таблетку. Но, пока он без сознания, лучше даже не соваться. А вот обработать рану нужно прямо сейчас. Я не был уверен в этой идее, но ничего лучше все равно не придумал. Стащил перчатки, достал одну из вываренных тряпок, которыми предполагалось делать перевязки, свернул в рулон и щедро смочил карболовой кислотой прямо из флакона. Резкий запах ударил в нос, потрескавшуюся от мороза кожу рук защипало, но я, пересилив себя, принялся запихивать сверток прямо в рану. Пэдди открыл глаза, закричал, задергался. Большой Конор подбежал, схватил его за руки, придавил к земле, не давая сопротивляться, но парень продолжал рваться, будто в него сам дьявол вселился, бешено вращал глазами. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что крики созовут сюда всю округу, но я быстро отогнал ее, решив, что все равно все, кто мог, уже слышали выстрелы. Закончив мучительную процедуру, я взял вторую тряпицу и принялся бинтовать рану. Конор без вопросов помог приподнять Пэдди и скоро рана была перемотана. Повязка скоро пропиталась кровью, но теперь можно было надеяться, на то, что карболка прижжет рану. - Живой, - спросил я у товарища, который тяжело дышал, но, похоже, был в сознании. - Ага, - едва слышно прошевелил губами тот. – Печет. Пить хочется. - Держи, - я вытряхнул из стеклянного флакона таблетку феназона, и следом, немного посомневавшись, еще одну. Достал бурдюк с водой. – И запить. - А можно ему пить? – с сомнением посмотрел на меня Конор, помогая приподнять голову Пэдди. - Можно, его не в живот ранили, - кивнул я. Пэдди проглотил лекарства, и мы вместе напоили его из бурдюка. Решив, что сделал все, что смог, я попросил остальных уложить раненого на сани и укрыть одним из одеял. Здесь помочь все равно не получится, нужны нормальные условия и настоящий доктор, да и тогда шансы парня будут невелики. А теперь следовало разобраться с пленным. Того уже связали и уложили у саней, но привести его в чувство не удалось. Впрочем, это неудивительно, после того как над ублюдком поработал Маленький Конор. Да и кровь, пропитывающая куртку, говорила сама за себя. Времени, чтобы его допросить, явно осталось немного, если, конечно, я не стану оказывать помощь и ему. А я стану. Куда деваться, если нужно допросить? Но стараться так, как с Пэдди, не стану. И мы, и сам англичанин прекрасно понимаем, что ему не жить после всего, что они натворили. Как и остальным его дружкам, что сейчас сваливают от нас дальше в направлении к своему убежищу. Он, очевидно остался, чтобы задержать нас. Если бы ему повезло, одним тяжело раненым мы бы не обошлись. А тянуть телегу неполным составом гораздо труднее. И, что немаловажно, медленнее. Когда англичане поймут, что мы разобрались с засадой, то станут путать следы. Может, вообще попробуют остановиться все вместе, и без особых проблем перестреляют нас одним залпом. А, значит, лучше бы нам отправиться напрямую в их убежище. У них там должен быть и генератор, и мастерские, иначе никакого смысла в краже паровых ядер нет. Короче, это еще один город. Нам нужно узнать, где он. И ублюдку придется рассказать. Его уже успели спеленать: связали руки за спиной и перетянули ноги крепкой веревкой, предварительно обыскав и отобрав все полезное имущество. Не так уж и много: охотничий нож, кресало, компас и горсть патронов к винтовке. Чтобы выживать в ледяной пустоши длительное время явно недостаточно, но он и не собирался. Впрочем, это не так уж и важно. Я подошел к нему, расстегнул меховую куртку, сдвинул в сторону, разрезал окровавленную рубашку. Рана продолжала кровоточить, и с этим нужно было срочно что-то сделать. В идеале – прижечь чем-нибудь, только вот, чтобы накалить железо или вскипятить масло, уйдет слишком много времени. А его у нас нет. Можно попробовать кое-что еще. Я схватил горсть патронов, лежащих в носовом платке одного из моих товарищей, нож пойманного англичанина, срезал свинцовую пулю и принялся высыпать черный порох в рану. Проделал то же самое с еще несколькими, пока не решил, что достаточно, бросил нож и чиркнул кресалом. Порох мгновенно занялся, вспышка отпечаталась на моей сетчатке черным пятном. Открыв глаза, англичанин завопил от боли. Я рефлекторно схватил его, зажал рот ладонью, и тут же отпрянул, потому что ублюдок вцепился зубами мне в руку. Вскочил, ударил его ногой в грудь, заставив подавиться воздухом, и тут же сел, снова схватив со снега нож. - Говори! – приказал я, прижимая лезвие к его горлу. – Куда вы тащите наши ядра? - Да пошел ты… – прошептал он, с трудом хватая воздух ртом. - Лучше скажи, - я покачал головой. - Тебе же лучше будет. – Хрен я тебе что скажу, долбаный Микки., - ответил он, бешено вращая глазами. - Поверь мне, будет гораздо проще, если ты просто расскажешь нам все, - ответил я как можно более ровным голосом. – И совсем не так больно, как мы можем тебе сделать. Англичанин только плюнул мне в лицо и, что удивительно, попал. Я вытер его кровавые слюни тыльной стороной ладони, натянул рукавицы. Хотелось, конечно, протереть лицо, хоть бы и снегом, но идея проделывать что-то такое в сорокаградусный мороз мне, откровенно говоря, не нравилась. - Растяните его, привяжите к борту саней, - приказал я своим, снова вынув его нож из ножен. Проверил лезвие, которое с виду было достаточно острым для задуманного. Только вот… Неужели я действительно собираюсь пытать этого ублюдка? Неужели я решусь? И как отреагируют остальные. Хотя, почему-то мне думается, что поддержат. Один из нас скоро отправится на тот свет благодаря этому ублюдку, а если мы не вернем украденные ядра, к Пэдди скоро могут присоединиться и все оставшиеся в Нью-Белфасте люди. И чтобы спасти их однозначно стоит замарать руки. Скоро пленник был привязан за руки и ноги к борту саней, растянут так, что не мог двигать ничем, кроме головы. Даже в таком положении он умудрялся дергаться, раскачивая наш транспорт, и кричал, грозя всем, чем только можно. - Разойдитесь в стороны и смотрите вокруг, - приказал я, вновь стаскивая рукавицы. Последнее, что нам сейчас надо, это чтобы крики привлекли нежданных гостей. А он будет кричать, никуда не денется. - Точно не скажешь? – все же решил спросить я у него напоследок. - Засунь свои вопросы себе в зад, Микки, - ответил тот. Я подошел к саням, схватился за левую руку англичанина, приставил лезвие ножа к его большому пальцу и повел вверх, словно затачивал карандаш. Смахнул в сторону отрезанный шмат мяса, внутренне содрогнулся от того, как нож скребанул по кости, но виду не подал. Не хватало только, чтобы этот ублюдок понял, чего мне стоит пытать его. - Куда вы тащите наши ядра? – снова спросил я. - Провались к дьяволу! – ответил тот, продолжая невразумительно орать. Я снова принялся обстругивать его палец. Это было трудно не только морально, но и физически, отрезать их к чертям было бы гораздо проще. Только вот тогда боль будет гораздо слабее. Вот ведь, если подумать, ерунда какая – пальцы. А боль дикая. И несмотря на то, что я методично двигался от большого пальца к мизинцу, ублюдок продолжал молчать. Ну, вернее, орал-то он без умолку, но совсем не о том: ругался, угрожал, обещал, что отрежет мне половой орган и заставит сожрать. Потом попросту выл, но на вопросы отвечать упрямо отказывался. Мизинец я ему вскоре попросту отрезал, уж слишком он был тонкий, чтобы его можно было правильно обстругать. Опасаясь того, что он потеряет сознание от потери крови раньше времени, я затянул на его предплечье кровоостанавливающую ленту – недавнее изобретение немецкого хирурга Карла Эсмарха. Туго, не заморачиваясь по поводу сохранности конечности. Посмотрел на него и вновь спросил: - Отвечай, куда вы потащили ядра. - Убей меня! – проревел он, подобно дикому зверю. – Убей, сука, я тебе все равно ничего не скажу! Кинув окровавленный нож на землю, я подошел к нему вплотную, схватил за лицо, оставляя отпечатки его же крови на лице, и надавил на глаза большими пальцами. Пока что достаточно слабо, но постепенно я принялся усиливать нажим. - Куда!?! – я понял, что сам кричу. И я понял, что, если он сейчас не ответит, я попросту выдавлю ему глаза, протолкнув пальцы туда, вглубь черепа. Мне моментально стало наплевать и на паровые ядра, и на Пэдди, и на оставшихся в Нью-Белфасте родственников. Мир будто сжался до пятачка размерами два на два метра, за пределами которого ничего не существовало, а единственные, кто в нем остался – это я, да пленный англичанин. Он дернул головой один раз, второй, вдруг обмяк. Раздался мерзкий звук, резко запахло дерьмом. Мочой пахло и до этого, ублюдок обмочился от боли, но не заметил этого. Как в принципе и я. - На юг, - простонал он. – На юг от того места, где мы встретились. Часов шесть-семь пути. Там будет паровой грузовик, разбившийся об дерево. Оттуда на восток, пока не доберетесь до моста через ущелье, а после снова на юг… Там город… У… Убей меня… Я ослабил нажим, увидел, что отросшие за последнее время ногти надорвали ему веки, оставив кровавые следы. Англичанин уставился вниз, и что-то бормотал, быстро-быстро шевеля губами. Еще секунда и он стал подвывать. - Убей меня, убей, прошу, я не хочу больше, не хочу, не хочу… - Как пожелаешь, - я пожал плечами и одним движением перемахнул ему горло широким лезвием. Поток крови пролился на снег, горячая юшка растопила белую хладь, но неглубоко, оставшись уродливой кляксой на ее поверхности. Сегодня много крови пролилось, а то ли еще будет… Нужно собирать людей и отправляться на юг. Если англичанин не соврал, то до их убежища меньше суток пути. Это плохо, не факт, что мы перехватим их до того, как они доберутся до города. А уж тогда… Но о том, что будет дальше, мы подумаем потом. А сейчас надо собирать остальных и отправляться. *** Какое-то время мы двигались точно по следам англичан. А потом пошел снег, да так, что очень скоро скрыл от нас проторенную нашими врагами лыжню. Движение сильно замедлилось, постоянно приходилось останавливаться и выталкивать увязшие сани. Похоже, что Пэдди движение с постоянными ускорениями и остановками не пошло на пользу, и если в первые разы он пытался подбадривать нас, и даже норовил подняться, то очень скоро затих. Но я периодически проверял – дышит. Так или иначе, до парового грузовика мы добрались, хоть и не за обещанные пленным стрелком шесть часов. Чтобы пройти этот путь нам понадобился весь остаток светового дня. Хотя, если б мы не знали, что он должен быть где-то здесь, то ни за что не признали бы в заснеженной груде у самого ствола одинокого дерева машину. Я даже проверил – поводил рукой в перчатке по заснеженным бортам, пока не очистил намалеванную эмблему королевской экспедиции. Как грузовик вообще умудрились разбить, да еще и об единственное дерево? Виски перепились что ли? Снегопад тем временем уже сошел на нет, из-за чего стало значительно холоднее. Еще бы, ночь на улице. Так или иначе, мы были почти у цели. Теперь оставалось двигаться на восток, пока не упремся в ущелье. Только вот ночью мост можно и не найти… Да и есть риск, что ублюдки снова устроят на нас засаду. Нас-то по свету фонарей видно, зато самим нам за пределами освещенной ими зоны – вообще ничего. Безлунная ночь. По идее, мы можем не торопиться – разбить палатку, и спокойно переночевать. Припасов и топлива у нас достаточно. Но очень хотелось бы перехватить англичан до того, как они забьются в свое логово. Безопасность важнее. Жестом я приказал моим товарищам остановиться, и мы занялись обустройством ночлега.