Не Надо Больнее.

Прошёл месяц… Эдди целыми днями сидел у себя в комнате дома у мамы, практически не выходя за её пределы. Ни жив, ни мёртв. Ему было просто невыносимо больно и плохо. Как в моральном плане, так и в физическом. Живот рос словно каждый день… да какой уж день… каждый час… а его мама очень сильно переживала за это (но астматику было уже наплевать на это), поэтому Эдди вообще никуда не выходит… Он даже есть нормально перестал. Он стал безумно тощим… бока его пропали от слова совсем, а лицо выглядело ужасно худым и острые скулы торчали так, словно в любой момент порвут итак нежную кожу… Из-за излишней худобы Эдди было ещё труднее с животом. Он вообще не мог пошевелиться… Единственное, что его так красит — теперь уже безумно огромный живот, что на удивление был идеально круглым и очень аккуратным, похожим на идеально надутый воздушный шарик, но довольно-таки твёрдым, что сильно пугало Эдди. Сейчас Эдди лежал на кровати, так как нормально сидеть с таким животом в последнее время стало невозможно (если только не опереться руками о кровать). Он всё также нежно, с улыбкой на лице, гладил руками слегка шевелящийся живот, что без перерыва ужасно болел… Шевеления теперь было прекрасно заметно. Но он не знал, с чем связана настолько сильная душевная боль. Словно какая-то травма… У него душа, изрезанная в кровь, истекает тёмно-алыми запёкшимися от мучений слезами. Он теперь не знает, как жить дальше. Ему сейчас было так плохо, что иногда… не хотелось бы говорить такие вещи, так как, быть может, он сможет подарить жизнь ребёнку. И ведь некому помочь ему… Он теперь должен решать этот большой и кровавый от беспомощности и боли замес сам. Без чьей-либо на то помощи… Он не знает, как сделать это… а точнее, как вернуть то прекрасное, заветное и невероятно светлое желание жить и вообще идти по жизни дальше! Да-да, он знает, что, если почувствует, что сдаётся, надо сразу же вспомнить и тщательно и вдумчиво проанализировать, ради чего он держался до этого… Но, боится, что у него не вышло пройти такое тяжёлое испытание, пусть хоть он и пытался следовать столь нужной спасательно-понятной ему цитате… Да, Эдди прекрасно понимает, что успех — это когда ты несмотря на огромное количество неудач двигаешься дальше! Но и на этой цитате в этот раз он не выиграл… Ему всё наскучило, его всё достало. Его перестало интересовать всё вокруг. И всё его окружение тоже. Он скатился на самое дно, и никак не мог выкарабкаться оттуда… И мальчик не знает, выкарабкается ли когда-либо вообще… Ему почему-то действительно хочется верить, хочется знать то, что всё ещё есть какая-то, пусть хоть и малейшая надежда на его прекрасное спасение… но он бессмысленно ищет её уже восемь месяцев. «Никак не могу справиться с болью… с какой-то оторванной от моего сердца половиной…» * * * Ричи целыми днями зависал в аркадной, тратя все свои силы. Ему было плевать на всё. Он курил каждые пять минут, выходил на улицу и балкон гораздо чаще. Ему было, мягко говоря, просто идеально жить такой жизнью. Он словно снова был тем самым мальчиком четырнадцати лет, который вообще ни о чём не думал, и которого вообще ничего не заботило. Конечно, что и говорить, в душе он уже безумно скучал по своему Эдди, сто раз пожалев о своём поступке. «Наверное, опять к Биллу пошёл…» — подумал об этом Ричи, вновь крутя в тощих бледных пальцах дорогую сигаретку, пустым взором глядя на закат… Докурив, он решил пойти хотя бы просто прогуляться до дома Эдди… * * * Он пришёл. Неуверенно позвонил в звоночек. Он боялся, что сейчас встретится лицом к лицу с Соней Каспбрак, но увидел совсем другое лицо… Настолько белое и тощее… Он даже ахнул от ужаса. На пороге стоял Эдди…