Затерянный в грезах

Ее создатель выглядел жалко. Краше в гроб кладут. А Брона Крофт, себе на погибель, уродилась жалостливой до безобразия. Даже не верилось, что этот вот оживший труп когда-то носил фрак и возил ее на бал. Лили уверено ступала на высоких каблуках по замусоренному полу, даже странно, что она когда-то не умела носить каблуки. И корсеты. Разбитое стекло и еще какая то там научная гадость жалобно хрустела под ногами... С ее памятью , конечно, до сих пор какая-то дрянь творится, но вот не помнит она, чтоб доктор ее насиловал. Или руки распускал. А возможностей полапать ее у доктора было предостаточно. Но Лили сама в постель к нему прыгнула. Потому что от грозы ее до сих пор трясет. И от вида чертовой ванны с проводами тоже потряхивает. Пахло от доктора отвратно. Потом и блевотиной. Искупать его что ли? А то и говорить неудобно, и нюхать противно. А у нее дело есть. Вода и мыло в его жилище были. А от доктора, который норовит от нее за шкафом спрятаться, явно толку не будет. Франкенштейн без одежды страсть до чего смахивал на издохшего с голодухи цыпленка. И этот цыпленок вдобавок долго в пыли валялся. Никакого сравнения с ее Дорианом. Мыльная пена от грязи быстро стала серой. А будет весело, если она его в этой же самой ванне и утопит. Это ведь именно доктор ее и кокнул. Заляпанной ее же кровью подушкой. Свежое мясо ему, значит, понадобилось срочно. Для эксперимента, экпериментатор хренов! Лили со злостью стиснула тощую мокрую шею. Франкенштейн даже и не пискнул. Похоже ему начхать было, подохнет он или нет. Он и сопротивляться-то не будет. Доктору и прежняя -то Брона накостылять могла, чего уж говорить о ней. Ну и черт бы с ним! Ну подумаешь, подушкой задушил, не велика беда. Не больно-то весело было весь божий день лежать как бревно и харкать кровью. И ждать когда придет Итан… Доктор убил ее. И подарил ей прекрасную новую жизнь. Жалко Виктора рядом не было, когда она дочку схоронила. Ожившие трупы его не пугают, и ее бы не напугали... Виктор краснел и смущался, пока она ему спину и грудь терла. Жалкая пародия на бороду не скрывала его лихорадочного румянца. А глаза снова стали ясными и живыми. -Я и побреюсь- торжественно поклялся он и руку ей поцеловал. При виде острых лопаток, которые вот-вот казалось рубашку порвут, всякое желание прибить доктора испарилось. Лили только фыркнула. Ничего, кроме смеха телячьи взгляды Франкенштейна у нее не вызывали. Но после ванны и в чистой рубашке он уже меньше походил на дохлого цыпленка. Эта Лили вкусно кушала, красиво одевалась. Спала аж на шелковых простынях, вот же скользкая зараза! Неудобные они до жути. И ей точно больше никогда не придется ни одного вонючего козла ублажать. И кровью она тоже больше не харкает. Хорошая жизнь получилась, что не говори. Ладно уж, уберется у него. И сварит что-нибудь по старой памяти. От нее не убудет. Или выведет Виктора на прогулку, если у него в кладовке мышь повесилась. А судя по запаху там целая мышиная стая давно скопытилась. Она теперь сможет даже за него в кафе заплатить. А ее девочкам свой доктор ох как пригодится.