Идите прочь, непосвященные

      Для того, кто вырос и всю жизнь прожил в лучшем случае впроголодь, чувство голода естественно. С ним свыкаешься, его не замечаешь. Напротив, наесться вдосталь казалось странным. Голод не мешал ему сражаться, работать, отдыхать. Он легко мог его игнорировать. Однако, это не значит, что он его не ощущал...       Мегатрон проснулся от незнакомого вкусного запаха, щекотавшего нос, и стоило только вдохнуть поглубже, как в животе неприятно потянуло. Он приподнялся, недоуменно оглядываясь — странно, собирался же читать поэму… и даже начал — вот датапад на краю платформы. А рядом та мягкая круглая штука.       Что-то часто он стал засыпать в последнее время.       За приоткрытыми дверями что-то звякало, раздавались шаги. Похоже, хозяин вернулся… и наверняка заметил обыск — Мегатрон был аккуратен, но все же оставил следы. И Прайм сам разрешил пользоваться этими вещами!       …И снова сползла броня. Ну что за юникроновщина…       Вернув на место тонкие пластины облегченного варианта брони, десептикон невольно поежился от мысли, что вернувшийся Прайм видел его полуголым — несмотря на то, что тот уже видел его полностью обнаженным, и даже больше. Пусть даже мальчишка вел себя, как ни в чем не бывало… и возможно, у нынешних автоботов и впрямь переменились нравы…       Ему все равно не хотелось выглядеть, как интербот. Вне зависимости от того, что подумает его покровитель.       Поднявшись, Мегатрон тихо двинулся к выходу.       Невероятный запах тонким флёром плыл по кварте, но не был знаком даже отдалённо. Свет горел только на кухне, и темнота скрадывала очертания зала. Ему это не мешало, но может быть, юнец не приглядывался, самоуверенно считая, что после ритуала за пленником не надо даже наблюдать? Да нет, вряд ли, не совсем же он дурак.       Чуть помявшись перед линией света, Мегатрон сделал шаг вперёд, замерев у порога.       — Добрый вечер. Выспался? — Оптимус на мгновение оторвался от котелка, в котором что-то увлеченно помешивал, и улыбнулся. — Я почти закончил. Скоро будем ужинать.       — Добрый вечер, — ответил Мегатрон, внимательно рассматривая Прайма. На этот раз мальчишка был в броне — правда, когда повернулся спиной, оказалось, что спина у него голая; должно быть, повысить защиту заставили горячие брызги. Десептикон отвел глаза и опустился на свое место у стола, а полбрийма спустя перед ним оказалась миска, наполненная какими-то розоватыми шариками.       — Что это? — спросил он, осторожно тронув предложенное пальцем. Шарик внезапно треснул, перевернулся и обнаружил в себе глаза и широкую пасть. Мегатрон отдернул руку, отшатнувшись от стола под смех Прайма.       — Да они же вареные, не бойся!       — Это скраплеты? — уточнил десептикон ровным голосом.       — Ну, да. Сейчас ведь самый сезон, на фермах закончился период выведения — можно собирать, — пояснил Оптимус, устраиваясь за столом. — Только не говори, что у вас и их нет. Их же даже разводить особо не надо.       — Разводить не надо, — повторил Мегатрон. — Эта пакость сама прекрасно разводится, пожирая всё, что движется!       Прайм нахмурился.       — Хочешь сказать, вы не пробовали их приручить?       — Разве это возможно?       — Ну... вот, — автобот вытянул из тарелки мелкую тушку. — Личинки нового сезона из Тайгер Пакса. Мелкие, без крепкой брони, полезные и легко усваиваемые, — он отправил жука в рот и прожевав, проглотил. — Да, их разведение сопряжено с некоторым риском, а держать их дома не рекомендуется — часто разлетаются и портят коммуникации, но в целом... — Оптимус пожал плечами. — Да ты ешь, не бойся. От них, правда, не отравишься. Тебе, с твоим истощением и вовсе — самое то.       — Чем их кормят? — спросил Мегатрон, догадываясь, что, если он не съест сейчас эту гадость, автобот может придумать что-нибудь похуже.       — В основном — всяким мусором, обрезками и прочим неликвидом. Они не едят живой металл.       Да неужели… это звучало, как бред. Скраплеты были бедой многих десептиконских колоний. Их травили, сжигали, уничтожали, как могли. Но напасть возвращалась, подкашивая и без того нездоровых бойцов. И то, что их можно есть, отозвалось внезапной волной злорадства.       Он взял столовый прибор и осторожно пошевелил розовые шарики. Шлак! И не давая себе задуматься, подхватил и отправил в рот мелкую личинку. Хотел сначала проглотить, не разжёвывая, но неожиданно остановился — а вдруг они всё-таки ещё живые, просто спят? К температурам они устойчивы, просто впадают в ступор-стазис, когда им что-то не по душе. Нет, лучше уж перемолоть так, чтобы и шанса не оставить.       Впрочем, на вкус эта штука оказалась... хорошей. Солоноватая, хрустящая снаружи и мягкая внутри. Напоминало окислые шарики, которые делал Хук.       — Ну, как? — поинтересовался Прайм.              Обреченно жующий десептикон выглядел до того забавно, что Оптимус с трудом удерживался от смеха.       — Если совсем ужасно, могу предложить ещё салат и бульон на энергонной улитке. Тебе нужно хорошее питание.       — Нормально, — он осторожно проглотил первую порцию и признал, что это... неплохо. — Разве энергонные улитки сохранились? Я думал, после войны их не осталось.       Энергонные улитки, которых ещё иногда называли кристальными слизнями, вырастали с руку взрослого кибертронца и цветом напоминали сильно разбавленный энергон. Когда-то они были первой едой, которую мехи начали культивировать целенаправленно. Есть их можно было даже сырыми — смесь энергона, кристаллами которого питались улитки, и их собственной протомассы, была питательной и сытной.       Нобили, по словам Шоквейва, питались стейками «чистых» улиток, взращённых на очищенном энергоне высокого класса, но даже тогда, когда он был молод, эти зверюшки были диким дефицитом. А после бомбёжки Праксуса, где находились основные фермы, наверное, и вовсе...       — Конечно, — Оптимус полил свою порцию каким-то соусом, похожим на жжённое масло. — Их специально искали после войны, когда немного оклемались. Вылавливали по ущельям и шахтам, по старым каньонам, глубоко в недрах Кибертрона. Тех, конечно, есть было нельзя, но после долгой культивации очистили и развели. Есть несколько видов, в зависимости от подкорма, — он с удовольствием прижмурился. — Мы с Сентинелом даже выращивали одного в спаркариуме, в качестве проекта по домоводству. Скармливали ему энергоновые леденцы. Кстати, — он оторвался от воспоминаний. — Ты пьёшь витамины?       — Я не стану глотать непонятное лекарство, которое неизвестно, из чего состоит, и непонятно, что делает, — спокойно ответил десептикон. Оптимус, как ни странно, не разозлился — только вздохнул.       — Если ты мне не доверяешь в вопросе лекарств, то я могу выпить их вместе с тобой. Ровно так же и ровно в том же количестве. Мне, конечно, это ни к чему, для здорового от них ни вреда, ни пользы. Но я надеюсь, что ты хотя бы используешь реген-гель? — посмотрев на криво усмехнувшегося Мегатрона, Оптимус покачал головой. — Хотя, что это я спрашиваю…       — Что и гель тоже хочешь вместе со мной… употреблять? — насмешливо уточнил десептикон.       — Ну, зачем такие крайности? — Прайм пожал плечами и взял со стола нож...       И прежде, чем настороженный Мегатрон успел что-то сделать, убрал с руки броню и полоснул по внутренней стороне предплечья.       — Что ты!?. — он вскинулся, сталкиваясь взглядом с совершенно спокойными глазами мальчишки, выбивающим дух своей пронизывающей синевой.       — Итак, мы идём по сложному пути. Есть ещё вариант с капельницей и внутривенным питанием, но для этого придётся ездить в госпиталь каждое утро. Тебе, конечно, и так, и эдак — ещё лечиться и лечиться, но время я советую поберечь.       Капли энергона тонким ручейком стекали на стол и Мегатрон, с досадой выругавшись, поднялся, оставляя почти пустую тарелку и быстрым шагом направился к себе в комнату, где все еще стояли лечебный гель и дурацкая коробка с леденцами. Будь ситуация хоть немного другой, лил бы он на Праймовы выкрутасы, но… ритуал привязал его к мальчишке, и видеть, как он вредит сам себе, было… неприятно.              Когда он вернулся, саморемонт уже остановил утечку энергона, однако, убийственный взгляд, доставшийся Оптимусу от Мегатрона был более чем красноречив. Возможно, он действительно перегнул палку с ультиматумом, но Прайм также осознавал, что в ином случае бодаться с десептиконом на тему лекарств можно было бы бесконечно.       — Какова твоя скорость саморемонта? — спросил он, принимая бутылочку с гелем. — Нет, я знаю, что у военных и рабочих тяжелых специальностей системы восстановления форсированы, но насколько быстро происходит полное исцеление мелких травм? Как долго держатся шрамы?       Мегатрон, с растерянно-раздраженным видом стоящий над ним, только пожал плечами.       — Затягивается — быстро, — ответил он. — А шрамы... я не особо обращал внимание на это, но держатся ворнами. От глубоких ран — десятками или даже сотнями ворн.       Оптимус вздохнул.       — Плохо. Слишком медленно. Исходя из курса общей анатомии, твоей формы и технических характеристик, исчезать всё должно за полворна максимум. Тебе нужны витамины, — он отвинтил крышку и вытянул повреждённую руку. — Смотри сюда.       С такой царапиной много возни не нужно, да и геля хватит совсем чуть-чуть, но для лучшей демонстрации он выдавил щедрую порцию густой, маслянисто-прохладной субстанции, нанося её на рану.       — А теперь подождём, — Прайм кивнул на оставленный стул и, положив вытянутую руку на стол вверх раной, невозмутимо продолжил есть, небрежно обтерев остатки мази о здоровую кожу. — Ты тоже ешь. Поверь мне, про капельницу я не шутил, — он твёрдо встретил чужой взгляд. — Я провёл четверть ворна с Рэтчетом в очень ограниченном пространстве. Я знаю, когда игнорировать предписания медиков нельзя.       Мегатрон поморщился, но подчинился. Объяснять, что у Хука нет настолько глубоких познаний, как у Рэтчета, а у его пациентов зачастую нет возможности выполнить его указания, не хотелось. Ну, сказал бы конструктикон: лучше питаться и больше отдыхать. А где взять хорошую еду и время на отдых, когда то одно дело сделать срочно, то другое, то одна напасть сваливается, то другая, то третья… порой и на оффлайн времени не хватает.       А тут… что ж, пускай скраплеты. Пускай лекарства. Пускай юнец играет в заботу — лишь бы на платформу к нему не лез.       Оптимус доел свой ужин, отставил тарелку в сторону и показательно пошевелил рукой. Прошло едва ли больше пяти бримов, но рана затянулась, оставив только тонкую светло-лиловую полосу.       — Как видишь, это действительно регенгель. С витаминами будем так же поступать?       Десептикон пожал плечами и подвинул Прайму коробочку, полученную от него вчера. Мысленно Оптимус тяжело вздохнул. Ну надо же, действительно, как турболис. Раненый и дикий — лечиться не даётся, на запах еды выползает из укрытия и норовит цапнуть за неосторожно подставленную руку.              Что ж, пришлось признать, регенерацию гель подстёгивает. Или же у Прайма она сама по себе бешенная… хотя нет. Вдруг отчётливо вспомнился шрам на его груди, большой и белый.       — Если у вас такие хорошие препараты, почему у тебя пятно на всю искру? Свёл бы тогда.       Оптимус хмыкнул, открывая витамины.       — Он просто очень свежий и от глубокой раны. Его даже Ключ Оллспарка не взял. Жизнь мне вернул, а шрам… невелика цена, — Прайм странно улыбнулся, сунул в рот мелкий шарик. — Старскрим метко стреляет. Если бы в тот момент рядом не оказалось Сари, второй встречи у нас бы не было.       «Не было…»       И холодно стало от этих слов.       Мегатрон и сам не заметил, не понял, как ему было тепло в эти дни, когда он жил в кварте Прайма. Тепло — холод привычного истощения приразжал когти еще в тюрьме, хотя, там он лишь пил энергон — настолько мало, чтоб только ноги не протянуть. Знал себя — чем меньше порция, тем вернее, что всякая подмешанная дрянь просто перегорит в его корпусе, недаром же он с самого спаркства привычен жрать, что дают, лишь бы оно немного на еду походило. Удивлялся еще — и голова не кружится, и блевать не тянет…       А сейчас припомнил — и привычного жжения в горловом фильтре уже тогда не чувствовал. А что это значило? Только одно — чистый энергон. Но как догадаться и поверить, когда этот самый чистый энергон пробовал тысячи ворн назад, и то на великий праздник?       А сейчас… пусть в плену, пусть под действием Ритуала, не дающим даже в малости навредить покровителю — но он живет, как гость, мальчишка не унизил его ни в малости.       И какой бы она была — жизнь без Оптимуса Прайма? Какой была бы победа — ведь именно этот спарк вырвал ее из рук Мегатрона. Ненавидеть десептикон перестал довольно быстро — давно привык смотреть на врагов лишь как на препятствия на пути к цели. Ненависть изматывала, лишала сил — особенно, рядом с ее объектом, который, к тому же, не давал никаких поводов для злости.       И автобот, которого он перестал ненавидеть, из врага очень быстро превратился… в надежду на поддержку?       Слишком быстро, он бы сказал.       — Тебе нужно пять. Возьми сам, — Прайм подвинул к замершему Мегатрону распакованную коробку.       «Что ж, я дам тебе шанс... Маленький Прайм. Но я буду помнить, что эта привязанность навязана Ритуалом».       И он, не глядя, взял из коробки горсть сверкающих леденцов.