Идите прочь, непосвященные

      Вести о происходящем на Кибертроне обычно достигали отдаленных колоний довольно быстро, поскольку поселения в приграничной зоне по определению считались военизированными, и соответственно имели хотя бы один канал трансгалактической связи. И если в метрополии случалось нечто, требующее немедленного оповещения всего народа, центр коммуникаций активировал режим «беглых сигналов» — узел связи, получивший такой сигнал, автоматом активировал передачу на все доступные узлы в радиусе действия без участия оператора.       Именно такой новостью являлся проведенный в Храме Оллспарка ритуал. Благая весть по цепочке облетела киберформированные планеты, не более, чем за цикл достигнув маленького и скучного поселения на планете Мессатин, а вместе с тем — и крутящегося поблизости десептиконского крейсера с пафосным названием «Мирная Тирания». Где произвела эффект разорвавшейся эм-бомбы — бардак, паника и ничего не работает.       Сперва, конечно, воцарилось потрясённое молчание, с которым десептиконы переваривали шокирующую новость, а затем поднялся гул, как в потревоженном гнезде скраплетов. Он разрастался, находя отклик у всех и каждого, поднимался ввысь и обретал плотность. Десептиконы ругались, слали проклятия на головы автоботов, и все, как один, готовы были немедленно выступать на Кибертрон, чтобы спасти своего лидера и выжечь наболт всех, носящих алый знак…       Но стоило только об этом подумать, сосредоточиться на задаче, как всё приобрело совсем не смешной и очень страшный поворот. Они не могли... даже сдвинуться с места, чтобы начать действовать в выбранном направлении. Сопроводительная информация оказалась правдивой — сама Всеискра запретила войну, невзирая ни на какие обстоятельства…       И если для всех десептиконов случившееся было просто трагедией, то для Тарна это оказалось катастрофой. Иначе было не описать охвативший его ужас — Мегатрон был буквально тем, вокруг кого командир Дивизии Правосудия выстроил свою личность и жизнь. Понимая, что это ненормально, он, тем не менее, не нашёл другой опоры для своей некогда искалеченной сущности — и признавал, что его любовь во многом была одержимостью. Но это ничего для него не меняло — Мегатрон был его божеством, а теперь божество швырнули в грязь...       Когда Каон осмелился позвонить в каюту командира, он уже не плакал. Просто смотрел остановившимся взглядом в экран, где Прайм держал в руках их лидера...       Самодовольное лицо автобота стояло перед внутренним взором, заставляя искру гореть. Он его убьёт. Но не сразу — долго-долго, доведя до полного безумия... этот развратный шлак будет молить его о пощаде, но не получит милосердной смерти, пока искра не схлопнется в коллапсе агонии.       Все, все до единого автоботы поплатятся за унижение их лидера и защитника...              Узнав о произошедшем, генерал Страйка поспешно созвала общее собрание. Участвовал в нем и Тарн — было поспешно разработано несколько планов, но к сожалению, толка от них вышло не больше, чем от первого порыва его отряда. Общим решением стало свернуть попытки и наблюдать — но конечно, он не собирался просто сидеть на месте. Он пробовал — раз за разом, новое, еще и еще…       — Получилось? — Тарн с надеждой посмотрел на Воса.       — Нет, — покачал головой подчинённый. — Мы попробовали погрузить оружие на разные корабли, но, как только посвященные в план командиры пытались отдать приказ, впадали в этот странный ступор. Мы пробовали действовать вслепую, даже запустить дронов-беспилотников… похоже, что даже подготовка действий, способных навредить автоботам, невозможна.       Командир с силой сжал кулаки и выругался. Шлаковы автоботы! Юникроновы отродья! Как они это сделали, ржа их всех пожри? Не может же быть все дело только в этом Праймасом придуманном ритуале?       Это какое-то воздействие, охватившее всех десептиконов разом. Но какое? Кто может знать о подобном? Медики? У них не так много медиков, разбирающихся в подобных вопросах. Хотя... Да, возможно, этот мелкий скраплет что-то знает.       — Вос, ты знаешь, где сейчас Фарма?       — Там же где и всегда, — пожал плечами подчинённый. — В мастерской. У него опять что-то с руками, он говорил, что будет занят.       — Для меня он время найдёт, — отмахнулся Тарн. Этот шлак слишком боялся за свою жалкую жизнь, чтобы отказывать десептикону.       Давно прошло то время, когда он шел к автоботскому поселению, скрываясь. Когда придумывал способы тайной связи, когда боялся, не сорвется ли автобот с крючка. Ему был нужен медик — больше, чем кому-либо, и более искусный, чем Хук — правда, доверить Фарме кого-то из своих он не нашел в себе силы. Он один — это одно дело, подчиненные — уже другое…       Теперь он шел по узкой улочке автоботского городка открыто. И на него глазели — десептикон чувствовал тяжелые внимательные взгляды, жалея, что не перебил весь этот шлак тогда, поставив их жизни ценой за работу настоящего врача. А теперь… одна мысль — и ноги едва не подкосились, он едва успел удержать равновесие, поспешно убирая из сознания опасный порыв.       А вот и здание медблока. Самое обычное, каких в Дельфи много. Крепкие стены и двери, высокие окна с гермозатворами. Такие не остановят десептикона, но вполне выдержат местные ветра и снежные бури, сменяющиеся изредка холодными ливнями. Ему порой казалось странным, что неженки автоботы выбрали для поселения такой негостеприимный мир, но он быстро отбрасывал эти мысли. Скорее всего, местные поселенцы имели проблемы с законом и укрывались от метрополии на дальних рубежах. Его это не интересовало.       Дверь открылась, стоило коснуться сенсора — это всегда удивляло, настораживая паранойю. Кажется, медик всегда знал, кто к нему пришел.       — Моя смена закончена! — раздраженный голос Фармы раздался из-за перегородки и торопливые шаги, вопреки собственным словам. — А... это ты. Стоило догадаться, что примчишься, как только увидишь новости.       Хирург смерил его ледяным взглядом, сложив руки перед искрой, пряча ладони, но Тарн успел заметить свёрнутую до запястий броню. Автобот был очевидно и вполне ожидаемо ему не рад. Когда-то командир ДПП пообещал перебить весь посёлок, если Фарма не будет помогать ему или решит донести. Тот, к удивлению десептикона, согласился. Наверное, думал, что если откажется, то после жителей Тарн возьмётся за него.       В общем-то, ему было всё равно, что там себе думает этот докторишка, главное, что чинит хорошо. Ти-ког после его ремонта работал даже лучше, чем если бы был выдран силой у какого-нибудь автобота...       — У меня есть вопросы. И ты на них ответишь, — прорычал десептикон, закрывая за собой дверь. Однако, обычно молча подчинявшийся врач, неожиданно хмыкнул, язвительно прищуриваясь и поднимая бровь.       — Ты так уверен в этом, Тарн?       — Я приказываю те… кха! Кх-х-х…       — Что такое? Вокалайзер засбоил? — фальшиво озаботился медик. — А ты, бедненький десептикон, не сработал фокус! Нет, ну какая ж удобная штука, Праймус благослови того, кто это придумал…       — Слушай, ты, автоботский шлак… — он шагнул было вперед, но почти сразу же осел на узкое сиденье у стены вдоль двери. — Ты можешь радоваться пока, но эта подлость не спасет тебя надолго!       — Скорее — справедливое воздаяние, — глумливо уточнил джет. — Я жил в страхе почти сотню ворн — пришла пора и тебе немного понервничать, хотя, видит Праймус, не пойму, из-за чего. Твоего хозяина не казнили, судя по видео, даже подлечили в тюрьме. И отправится он не обратно в тюрьму, а в кварту элитгарда, который явно выразил намерение о нем заботиться. И сумеет это сделать — элитная гвардия элитна во всем, а уж в коннекте — точно. Будь уверен, Мегатрон неудовлетворенным не останется…       От вопля, раздавшегося секунду спустя, он невольно шарахнулся, а на стеллажах зазвенело стекло. Тарн вскочил, страшно оскалившись, но не сделал шага вперед — пошатнулся, не глядя нащупал двери, и вывалился наружу.       — Тьфу, — пробормотал Фарма десяток кликов спустя. — Ну и катись в шлак.       Схватив стоящий на полке небольшой куб с фосфорицирующей голубовато-зеленой жидкостью, напоминающей густой гель с мелкими блёстками, он залпом осушил его и с наслаждением выдохнув, прижал опустевший сосуд ко лбу. Хорошая всё-таки вещь — это особое успокоительное. Надо как-нибудь написать старому учителю, прислать рецепт...       Постояв ещё пару кликов, он вздохнул и отставил куб в сторону, решительным шагом направившись к дверям. Если он прав, то далеко десептиконская ржавь не ушла. Уж признаки надвигающегося приступа он за эти ворны выучил до закороченной оптики. Выглянул на улицу... так и есть.       Командир ДПП валялся у самых ступеней, скрипя вокалайзером, корпус его сотрясали мелкие судороги, выламывающие броню в неконтролируемых, бессистемных трансформациях. Поглядев на открывшуюся картину и ещё раз вздохнув, медик произнёс, ни к кому конкретно не обращаясь.       — Зрелище, безусловно, приятное, но пусть кто-нибудь поможет занести его обратно. Дезактив ему не светит, но видеть здесь весь остальной его отряд мне совершенно не хочется.       — Если эта штука действительно работает, — отозвались ему из глубин медблока, — То что один десептикон, что толпа — без разницы. Все равно напакостить не смогут.       — Нам не смогут, а вот переломать оборудование — запросто. Даже не нарочно, а пока будут тут метаться и беситься, команда истеричек, — возразил Фарма. — Помоги, сделай милость. Я один эту болванку не подниму.       На свет вышел еще один медик, мелкий, в защитной маске и с кейсом в руках.       — Давай ему сначала заморозку, а то не удержим, — буркнул он, откидывая крышку. Джет привычно выхватил из набора автошприц, содрал пластик, и навалившись на десептикона, вогнал иглу ему в шею — единственное место, где щель между стыков брони была достаточно крупной.       Корпус, успевший ощутимо нагреться, обмяк. Линзы Тарна слабо мерцали — Фарма знал, что сейчас, под действием препарата, десептикон не может сосредоточиться и даже понять, что происходит вокруг. На мгновение возник соблазн во время последующей операции немного ослабить контроль — нет, не вредить осознанно, но нервный тремор, из-за этого куска шлака и заработанный, справится и так… но холодное предчувствие, коснувшееся искры, подавило этот порыв.       Да, ритуал и впрямь работает в обе стороны. Раз уж взялся лечить оплавка — так и лечи…              Тарн очнулся на знакомой ремонтной платформе, под знакомым потолком... раскрытым, зафиксированным магнитными захватами и не в силах пошевелить даже пальцем. Яркий свет слепил глаза, а по системам разливалось прохладное онемение анестетика. Но даже со шлаковой присадкой, он чувствовал лёгкое копошение в своих внутренностях.       — Топливная система на последнем издыхании, — произнес незнакомый голос. Фарма завел помощника? — Проржавела почти насквозь. И масло загустело или изжарилось... истощение всех ресурсов корпуса до восьмидесяти процентов… никогда такого не видел.       — Да, я знаю, — пробормотал хирург, ковыряясь где-то в районе ти-кога. — Я, когда первый раз увидел, глазам не поверил. Говорил этому… что у него не то, что ти-ког, весь корпус в любой момент отказать может. Тут на самом деле надо удивляться не тому, что трансформация с ума сходит периодически, а тому, что он ещё функционирует. В таком состоянии надо, максимум, лежать и тихо помирать.       — И что он?       — Не верит, — фыркнул джет. — Загибается и не верит.       — В таком виде ещё кому-то чем-то угрожать...       Фарма тихо засмеялся.       — Так, ладно. Я сейчас вытащу ти-ког... а ну, не дёргайся! — на грудные пластины шлёпнулась перепачканная чёрным маслом рука, когда десептикон изо всех сил попытался вырваться. Ржавый джампер! Корпус не поддался, а автобот лишь сильнее выкрутил настройки блокираторов. — Я врач, а не палач! Поставлю на место, как прочищу и промою, — Тарн заскрипел вокалайзером. — Скай, дай нанитный иньектор. Попробуем хоть что-то тут закрыть.       — Ага, — второй оттолкнулся от платформы, на которую опирался, чтобы доставать до огромного для него десептикона. — Шлак... жалко редкие препараты на эту сволочь переводить.       — Давай, давай. А то декады не пройдет, придётся латать снова.       — Думаете, рискнёт ещё раз появиться?       — Заявится. Рано или поздно. Его же энергоном не корми, дай поиздеваться над собой и окружающими, — отмахнулся Фарма, разгибаясь и держа в ладони почерневшую т-шестерню. — Кстати, об энергоне, вкати ему пару кубов. Авось подольше не увидим. Как раз поставка недавно была.       Хирург устало выдохнул, и только тогда Тарн с удивлением осознал, что он работал голыми руками. Без брони, не личными инструментами...       И, несмотря на заморозку, почувствовал дрожь. Обнаженное, уязвимое, открытое — слишком личное и интимное, уже не подсмотренное случайно — соприкосновение протоформ… этот автобот касался его.       Хвала Праймасу за то, что Фарма не снял с него маску! Совладать с лицом не вышло, скулы припекло не только злостью и яростью. Второй автобот, к счастью, работал в малой броне...       Фарма осторожно положил хрупкий механизм в хирургическую ёмкость, заливая непонятным составом, от которого всё запенилось и вскипело. На десептикона он не смотрел. Чувствовать упирающийся в спину взгляд было неприятно, но уже привычно. Руки чуть подрагивали — и ведь ничего не сделаешь! Нервы. Хорошо еще, что есть набор не встраиваемых инструментов.       Тарн снова дёрнулся, когда напарник Фармы впрыснул колонию ремонтных нанитов прямо в тронутый ржой топливопровод. Давно хотелось довести ремонт до ума, но десептикон не подпускал ни к чему, кроме ти-кога, заставляя проводить операции без стазиса. Варварство! Ржавый придурок даже не задумывался, что в корпусе все системы взаимосвязаны.       — Мастер, броню ему сворачивать? Скан выдает столько неполадок, что кажется, вообще ничего целого нет.       Фарма на несколько кликов задумался — и пока Тарн обмирал от ужаса, просчитывал вероятность пользы этого шага. Десептикон не может его тронуть — уже доказано. Полный неполадок и износа корпус, чей хозяин упорно и идиотски отказывается от нормального лечения, бесит его, как профессионала.       Ну, и наконец, тот самый десептикон, который все эти сто ворнов при каждом удобном случае напоминал, что Фарма в его власти, попал в его власть сам. И медик не скрывал от себя — это оказалось приятно.       — Давай, — согласился он. — Хоть почистим его.       Десептикон захрипел.       — Что такое? Больно не будет, — автобот снова что-то сделал — он скорее угадал движение, чем почувствовал его. — Чувствительность начнет возвращаться примерно через три джоора, думаю, за это время мы успеем выправить процентов десять…       — Короче, расслабься и получай удовольствие, — хихикнул помощник. — Не то вкатим еще дозу, и ты отрубишься на цикл.       Фарма извлёк из-под платформы медицинский пад, размотал из него длинный провод со штекером и легко просунув изящную ладонь, подключил куда-то под шлем. Кольнуло соединением. Несколько команд и вот броня уже со скрежетом и скрипом самостоятельно сворачивается, сползая с протоформы против воли. Сложилась маска...       — Симпатичный. Даже шрам не портит, — заметил второй автобот. — А что, одежду носить им религия не позволяет? Не то чтобы я против, но...       — Скай, — Фарма предупреждающе посмотрел на коллегу.       — Ладно, ладно. Не буду издеваться. Это исключительно твоя привилегия, — Автобот ловко подключал его к оборудованию, вводя иглы капельниц и нашлёпки каких-то датчиков. — Ого, что у него с нейросистемой и процессором? Никогда такого не видел. Скан с ума сходит.       Фарма наклонился, мимолётно просматривая результаты.       — Для нейросистемы металло-минеральный комплекс вколи. Процессор не трогай. Это последствия какой-то гадости времён Золотого Орна. Тут без оборудования Аяконского госпиталя Юникрон рога потеряет. Видишь, по клику в пятом графике? Система стабильна.       — А. Ага.       Медики погружаются в работу и на десептикона будто и внимания не обращают. Фарма смешивает и набирает один за другим иньекторы, это его стихия, его обязанности... и удивительно, что пальцы совсем не дрожат.       — Подай щипцы, тут обломок чего-то странного в проформе засел, и похоже, давно.       — Ух ты! А почему система саморемонта не разобрала на составляющие?       — Да какой саморемонт?! Системы на последнем издыхании. Хотя она пыталась. Видишь, как вросло? Кажется, это антикоррозийный сплав. Наверное, обломок какого-то клинка. Такие вещи долго переваривают даже кибертронские системы. Сейчас вырежу, приготовь реген-гель. А ты не дёргайся! — голубые глаза впились ледяными звёздами в лицо пациента. — Понимаю, что в бою не до того, но вытащить эту дрянь можно было? Ты посмотри, оно уже в опорную стойку интегрировалось! Ты у Хука вообще не появляешься что ли?       Тарн чувствовал себя очень странно. Непонимание, стыд — и странная отрешенность, как в трансе, будто все это происходило не с ним. Мелькнули и пропали смутные, затертые воспоминания о том, как он когда-то лежал вот так — но несоответствие разделило, не позволив провалиться в петлю памяти, тогда было больно…       Чудовищно, невыносимо больно.       Мегатрон, подумал он, воскрешая в памяти лицо лидера. Надо думать о нем, он нужен ему. Нужен — но перед оптикой стояло спокойное и властное лицо автобота. Клик — и память попыталась подсунуть другое лицо, тоже с синими линзами и с глумливой усмешкой, и слова…       — Ш-шлак! Мастер, что это за… посмотрите!       Фарма отвернулся, бросил взгляд куда-то вниз.       — Неважно. Не пытайся ничего трогать, я сам этим займусь. Пока проверь ноги, — и снова склонился над плечом, где когда-то застрял обломок клинка… а Тарн внезапно сообразил, что если броня сложилась вся, то они увидели…       Нет. Праймаса ради, только не автоботы, только не так…       «Мегатрон!» — позвал он мысленно, точно мог дотянуться до лидера через космические просторы. — «Мой вождь… помоги мне это выдержать».