Отчуждение

Первая бутылка. Вторая. Третья. О, если бы это был виски, который они сначала хотели взять, то уже валялись бы в слюни пьяные, в этом хаосе из дорогих вещей в дешевой квартире, что смотрелось очень дисгармонично. Но нет, они пили сухое красное вино, морща при этом лица. Но Роджер знал, что оно очень скоро им надоест, поэтому прихватил еще три бутылки полусладкого. Пусть дешевого, зато вкусного. А не кислого, как их настроение. – Боюсь, я не смогу больше проводить лекарства «мимо кассы», – устало вздыхает Филипп, совсем, к слову, не пьяный. По крайней мере на вид, хотя, на удивление, прикладывался поболее друзей. – Тебя начинают контролировать? – Перелистывая значки на приставке, Роджер ищет там какой-нибудь более-менее приятный музыкальный канал. – Не думаю, что меня переставали контролировать. Все так легко, как будто бы нам позволили... – Вряд ли, – пьяно икает Элио, заметно перекошенный от градуса, но вел он себя тоже довольно трезво. – После того, что они совершили, позволить нам их вылечить? Либо у нас союзники в министерстве обороны? Здравоохранения? – Мистер Грин не показался мне тем человеком, который может влезть в подобное дерьмо по собственной воле. А денег, как я понимаю, мы им не давали? – Филипп вздыхает, с трудом припоминая имя министра здравоохранения, который же и помог ему получить эту работу. – Он с отцом не особенно дружен, но... У него довольно большая семья и он практически единственный кормилец. Вряд ли он бы влез в такую авантюру без гарантированных результатов, нет... – Адриан мог бы, мне кажется, – Роджер говорит это так, как будто все вокруг понимают о ком речь. А потом, не услышав хоть какого-то ответа и посмотрев на непонимающие взгляды, пояснил: – Мистер Браун. Адриан Браун, министр обороны, ребят, ну. Элио, конечно, сразу вспомнил этого мужчину, но с чего это Роджер решил, что давнишний друг Брайана будет помогать врагам, было все еще не понятно. Филипп же этого человека не знал, а после пояснения удивленно вздернул бровями, не сильно-то доверяя словам друга. Поэтому ему вновь пришлось пояснить: – Мы с Адрианом неплохо подружились. Не знаю почему, но он решил, если ты мой друг, то мы тоже с ним друзья... Расспрашивал про поездку за стены, про Итана немного спрашивал. Ну, тогда еще, когда я ему толком ничего и не мог сказать. В общем, прибухнули мы пару раз, после отмены процесса очистки тоже... Адриан напился и у него язык развязался. Если честно, я думал, что нас на месте двоих и арестуют. Не очень-то ему нравится политика Брайана, не знаю уж какие они друзья. Филипп сразу же отметает этот вариант, отрицательно качая головой и отпивая из своей кружки. Да-да, вино из кружки, бокалы у них кое-какие были, но коллективно они решили, что обстановка как раз подходящая для того, чтобы вино именно из кружек. Элио же был не так категоричен: – Мистер Браун? Ну... – Юноша задумчиво выдыхает и пожимает плечами. Варианта, конечно, было только два, но как выяснить какой именно их? – Они с Брайаном, конечно, друзья, но он точно такой же друг и всем остальным чиновникам и министрам. Да и этот взрыв... Почему же он не предотвратил его? – Хочешь я спрошу у него? Парни переглядываются между собой. Филипп с недоверием, Элио в задумчивости, а вот Роджер в готовности действовать. И, спустя пару минут раздумий, ему все же дали зеленый свет. Дело было за малым, но торопиться было нельзя. Выйти на работу, выпроситься в медпункт со смены, подняться на стену и, на служебном автомобиле, прямо по верху доехать до второго командного пункта, где чаще всего и обитал Адриан. Да, договориться по телефону с ним было нельзя. Каждый раз мужчина сам находил его, чтобы отдохнуть вечером первого выходного за бутылкой пива, а теперь была очередь Роджера, играть водящим в прятки. – Стой, куда? Удостоверение! – Казалось бы, самые лютые ребята как раз на передовой — сторожат стены, но эти парни, сторожащие кабинеты, были бдительными до нельзя. – Снимай шлем. – Я хотел видеть Мистера Брауна, мне назн... – Сегодня посетителей нет, – твердо отрезал охранник, разглядывая удостоверение Роджера и сверяясь с фотографией. Пока за его спиной не открывается дверь и не показывается мужчина в форме. – Что происходит, вы чего шумите? – Не зарегистрированный посет... – В смысле «не зарегистрированный»??? Совсем, остолопы, ничего не записываете! Роджер, проходи, я ждал тебя, – мужчина едва ли не отвешивает подзатыльник одному из своих подчиненных, заигравшись в свой собственный спектакль, но вовремя останавливается и уже очень степенно приглашает внезапно объявившегося парня внутрь. А когда дверь за их спинами закрывается, и на дно двух бокалов-роксов наливается по совсем крошечной дозе алкоголя, Адриан наконец тихо-тихо говорит, меряя Роджера взглядом: – я тебя не ждал. Тем не менее он приглашает парня входить глубже в кабинет, взмахивает рукой на бокал, а потом на кресло перед рабочим столом, в свою же очередь, занимает главенствующее место, вальяжно расслабляясь в большом и дорогущем кресле. – Полагаю, мой визит тебя не очень радует? – Несмотря на обстановку, Роджер чувствует себя более чем расковано, хотя еще в коридоре был готов плюнуть на все и уйти, под давлением армейских псов. Себя он таким, конечно, не считал. – Дело не в том, что ты пришел сам и даже не попытался меня предупредить, я сам не дал тебе своего телефона, – мужчина вздыхает и пожимает плечами, признавая свою мнительность как оплошность. – Но хорошо, что ты не стал делать это через секретаря, чей номер у тебя есть. Если уж ты сам решил ко мне обратиться, полагаю, разговор не телефонный, и тем более не секретарский, верно? Очень проницательно, отмечает Роджер. С другой стороны, будь он не проницательным человеком, вряд ли добрался бы до подобной должности одними стараниями и умениями. В некоторых аспектах жизни нужно не просто упорство, а неплохая доля удачи и львиная доля проницательности. Хотя в данном конкретном случае, это была скорее закономерность, чем проницательность. Таких «просителей» у него было по несколько человек в неделю. Начни он собирать долги, так хватит до конца жизни внуков в пятом поколении. – Абсолютно не телефонный и не секретарский, – Роджер кивает, угощаясь наверняка дорогущим алкоголем и садится в кресло, менее удобное, чем хозяйское. – Но ничего такого. Хотел поинтересоваться... Мы, ребята с границы, все в курсе взрыва и того, по какой причине он случился. Они переглядываются одним мгновением, и поза Адриана становится менее непринужденной. Он поднимается со спинки своего откидного кресла, двигается ближе к столу и ставит на него один локоть, той руки, в которой был бокал, всем видом давая понять, что он внимательно слушает и стоить говорить потише. Так Роджер и сделал. – Наверняка Чистым там приходится не очень. Говорят, еще и пожар произошел, а лечить ожоги долго и болезненно... – Ответ на твой вопрос — да. Больше ничего не скажу, пока мы находимся здесь, – последнее слово звучит с особенной интонацией, а глаза Адриана чуть расширяются в упрекающей гримасе. Он пишет на небольшом стикере место, дату и время, протягивает его парню и скомкано прощается, смотря ему вслед настороженно, от нервов обкусывая кожу изнутри губ. Короткая инструкция была до нельзя понятной. В указанный день, в указанное время, в указанном месте, взяв себе отгул, Роджер ждал Адриана, прячась от дождя под козырьком ресторана, в который его не пустили без прописки на первом уровне. Но, словно по волшебству, на это закрывают глаза, как только появляется Мистер Браун. Будучи в гражданском, он одет как с иголочки, безукоризненно элегантно, в строгий костюм темно-серого цвета с фактурной тканью, что подчеркивал его волосы, близкие по цвету к шоколаду, и благородную седину в короткой, но густой, бороде. – Мог бы и принарядиться, – усмехается мужчина, пригашая Роджера входить. – Личным стилистом не обладаю, уж извини. – Ничего, думаю, в ресторане моего брата нас простят, – Адриан сразу же объясняет где они, и тем самым одновременно и разрушает рамки и ставит их заново, совершенно новые. – Заказывай, не стесняйся. Думаю, если я правильно тебя понял, долгов между нами быть не может. – Гм, – Роджер слегка пасует перед свалившимися на него информацией и интерьером, но старается вести себя непринужденно, садясь на предложенное место и открывая меню. Но почти сразу сдается: – их всех слов, что тут написаны, я знаю только «виски» и «соус». Они одновременно усмехаются и Адриан понятливо кивает, получая негласное разрешение заказать им перекус самостоятельно. Столик их тоже был не самый простой. В небольшой рекреации, прикрывающийся плотной шторой от любопытных глаз. И окна у этого ресторана были зеркальными со стороны улицы. Сразу возникает мысль о том, что весь ресторан лишь прикрытие для подобных переговоров, но потом Роджер вспоминает что большинство жителей первого уровня терпеть не могут когда на них пялится «нищета» и все встает на свои места. – Ты хотел знать, не я ли прикрыл вашу авантюру с доставкой лекарств за стену? Конечно, это был я. Не без помощи Мистера Грина, конечно, но не будем его в этом ввязывать. Ему все равно на то, что делает Брайан, и уж тем более он не хочет помогать тем, кто вне закона. Ему о детях надо думать, договорились? – Адриан умолкает, чтобы дождаться кивка Роджера, и долго ждать не пришлось. Этот вопрос вообще был как будто сам собой разумеющийся. – Что еще ты хочешь знать? – Лишь чтобы утолить наше любопытство: зачем тебе это? – Роджер начинает издалека, хотя Элио ему уже набросал целую инструкцию к их разговору. Следовать которой, конечно, парень не собирался. – Не одобряю военных действий, когда в них нет необходимости. Более того, когда в этом замешаны семейные интриги. Да-да, высшее руководство уже абсолютно все знает об Итане Ханте. Мы думали, что парень станет огромной занозой в заднице, но вдруг, этой самой занозой становится сам Брайан. Эта кучка революционеров выдвигала вполне законные и адекватные требования, тем более что мы могли позволить себе впустить в город около трех тысяч человек. А их там сколько? Едва ли набралось бы три сотни. Я не одобрял проект Очистки, и когда его отменили, понадеялся, что встреча с родным сыном образумит Брайана, но он... Я бы сказал, что он безумен, но это не то слово. Он чего-то ужасно боится, и это что-то находится за стенами города, – Адриан говорит тихо, медленно и вкрадчиво. Он не хочет, чтобы этот разговор повторился когда-нибудь вновь, поэтому делал все, от себя зависящее, чтобы Роджер запомнил каждое его слово. – А за стенами города ничего страшного. Обездоленные люди, несправедливо игнорируемы нашим органом управления. Да, десять лет назад мы не могли их пустить из-за перенаселения нижних уровней и болезни, но... Как бы грубо не звучало, стадо проредилось за это время. Заводы лишаются рабочих, поля простаивают и гниют без должной обработки. Даже у нас появляется все больше рабочих мест, а мы предлагаем высокую зарплату с низкими требованиями. То, что говорит Мистер Браун, стало для Роджера новостью. Ему, как рядовому жителю, казалось, что везде наоборот, перенасыщение людей, да и отовсюду звучали слова именно об этом. Но, видимо, руководство города знает куда больше. – Лиам, Мистер Грин, тоже не в восторге от происходящего. Вот эта программа социализации и медицинского обслуживания всех желающих, должна была помочь людям выбраться из подземных туннелей. Разгрузить подземный город. Это была отличная идея и Брайан во всеуслышанье заявил, что деньги у города, на финансирование этой программы есть. И да, сколько-то людей действительно попали под программу. Некоторые даже без взяток, что удивительно. Но с реальными цифрами это не имеет ничего общего, – Адриан устало вздыхает и умолкает на время, когда к ним приходит официант, принесший аперитив. И, как только тот удаляется, продолжает: – нам с вами повезло, что Лиам не любит обращаться к Брайану по всем вопросам, и он решил обратиться ко мне, увидев, что Филипп хочет провести большое количество дорогих лекарств задним числом. Больше такими крупными партиями, конечно, делать не надо. Организуем этот вопрос, думаю, большинство своих рекрутов они уже вылечили. Поможем подлечить оставшихся... – Я все еще не понимаю, ты помогаешь нам или..? – Я помогаю Нью-Йорку, – отрезает Адриан, дернув головой в сторону. – Нельзя отрицать что именно холодный расчет и трезвое осознание вещей помогли нам однажды избежать катастрофы куда большего размаха, но сейчас... Брайан слишком боится повторения того сценария. И, то что мне непонятно, ввиду открывшихся фактов его биографии, боится того, что нищета заполонит город. Да, систему уровней «роскоши» придумал далеко не он, Нью-Йорк изначально начинался именно с этого, и я уверен, пережил и перенаселение, в том числе. А что по поводу его поступка с бомбой, ну... Тут я, конечно, не знаю всей подноготной, возможно, он знает больше нас, и это мы дураки, но подобные меры в мирное время — это слишком. Наверняка он связывался с Венесуэлой, там у них вообще произошла какая-то военная катастрофа. Но они смогли откинуть Чистых аж до наших стен. Какой ценой? Не той, которую я хочу платить. Адриан вновь умолкает, дожидаясь, пока официант поставит первые блюда и уйдет. Роджер помалкивал, старательно переваривая информацию, и все еще не понимая, куда мужчина хочет его подвести своей речью. – Помимо того, что я все же, по-человечески, сочувствую тем ребятам, которые находятся за стенами города. Я, тем не менее, в первую очередь, не хочу подвергать своих ребят неоправданному риску. Этот конфликт не нужен. Наверное, впервые за многие годы, мы способны впустить большое количество людей в город и, хоть самую малость, но улучшить их жизнь, и что мы делаем? Правильно, сбрасываем на них бомбу. Придуманный враг... Поняв, что разговор уходит в русло разглагольствования и бестолкового сотрясания воздуха, Роджер все же осмеливается перебить Адриана, пусть их ужин все еще только начинался. О, да, их ждет еще очень много обсуждений. – Подожди, Адриан, это все безумно интересно, и еда здесь, черт возьми, нереально вкусная. Но к чему ты клонишь? Хватит ходить вокруг да около, мы оба знаем, что произошедшее — кромешный пиздец. И наше отношение к Брайну и его решениям, вполне совпадает. Более того, в свете куда более личных событий, я нашего мэра потихоньку начинаю ненавидеть. Так что выкладывай сразу начистоту, не надо меня как маленького посвящать в то, что все равно меня не касается. Мужчина несколько оторопел от такой наглости, но все же терпеливо решил выслушать парня, а в итоге согласно кивнул с ним, понимая, что действительно начал размусоливать на пустом месте. – Вот ты как... Хорошо. Если коротко, то я хочу впустить их в город. И, раз уж у нас есть ты, и твои друзья, то я хочу воспользоваться вашей помощью. Точнее, вы будете на передовой, а я прикрою тылы. Адриан говорит и после с иронией улыбается. Вот уж точно, в таком вопросе «коротко» разобраться не получится. Роджер даже не верит своим ушам, хмурится, переспрашивает, и получает кивок в ответ. Черт возьми, в какое дерьмо их втянул Элио с его влюбленностью и желанием справедливости?.. Филиппу это не понравится. Филиппу вообще не стоит влезть в это, мало того, что ему есть кого терять, хуже — у него есть то, с помощью чего им могут манипулировать. Естественно, после подобных слов, этот разговор не закончился. Этот разговор не закончился даже после того, как официальное рабочее время ресторана подошло к концу. И даже тогда, когда их официант слезно просил отпустить его домой, ведь мужчины не заказывали уже ничего, даже виски они пожелали разливать себе самостоятельно. Один администратор ресторана, бедняга, вынужден был остаться, но он нашел для себя выход и прикорнул на одном из диванчиков в фойе, пока никто не видит. И ни Адриан, ни уж тем более Роджер, его за это не осуждали. Они и сами устали от дня, полного напряжения, но их беседа была куда важнее сна.