***
— Эмма, — говорит Алекс, глядя на меня, как на воскресшего мертвеца, и я не понимаю, чего в его взгляде больше — опаски и удивления. Я с сожалением понимаю, что это он успел уже узнать. Откуда только? — Мне ждать душа из святой воды и серебряный ножик в печень или пропустишь уже меня? Нет, конечно, можешь проверить — это даже логично будет, только постарайся использовать менее радикальные методы. — Я смотрю, ты живее всех живых, — насмешливый и опасный голос, что отнюдь не принадлежал моему знакомому улыбчивому и периодически неуклюжему охотнику, раздался изнутри мотельного номера. — И даже очень бойкая. Твою же ж. Алекс смотрит чуть виновато и отходит от прохода, чтобы я смогла войти, хотя первым порывом было — бежать. Не встречаться с Кроули, пока всё не закончится, а он не перестанет злиться, да? Ну что ж, миссия не то, что невыполнима, она абсолютно и безоговорочно провалена.***
Растерянность — вот, что я чувствую. Смятение. Горечь. Сама виновата, знаю, но я не могла поступить иначе. Не смогла. Перед глазами до сих пор его разочарованный взгляд. Его и Алекса, чего уж там. Сперва мне даже показалось, что Кроули, пусть и самую малость, но рад тому, что я ещё хожу по поверхности Земли, но затем он явно вспомнил, при каких таких обстоятельствах я умудрилась уверить Винчестеров в том, что я труп. Даже не стал пытаться убить меня, раз уж меня самой же это не вышло — и даже не спрашивал, почему. Хотя первоначально вроде пришёл как раз-таки за ответами — и натолкнулся на неуклюжего охотничка, которого пару минут назад просветил и о моей не очень-то и реальной смерти, и о том, как именно это произошло. Хуже не придумаешь. А ведь демон знает, почему именно у меня метафорически дрогнула рука. Я почти слышала его голосом презрительное: «Сантименты», хотя он этого и не говорил. Мы повздорили чутка, прямо перед молчаливым и неловким Алексом, который выглядел, словно ребёнок при родительской ссоре, явно не зная, куда себя деть, и от этой ассоциации мне было ещё хуже. За словами мы далеко не лезли, умудрившись припомнить всё на свете: и то, что я путаюсь под ногами Аду со своими редкими геройствами, и то, что я, несомненно, явно являлась пустой тратой времени, и если бы он знал, чем в итоге это повернётся, то и помогать не стал бы, я же высказала всё, что думаю о его последней пропаже. Закончилась ссора тем, что я в наглую прошлась по номеру по направлению к собственным вещам — мой охотник всегда выделял определённое пространство для меня и не забыл забрать вещички с нашей прошлой «стоянки». Я помню, что в тот момент ощутила умиление, почти отвлёкшись от разборок. Нащупала в сумке кулон и кинула в демона, что опасливо смотрел на меня, ожидая какой-нибудь безумной выходки. Впрочем, это действие тоже несомненно безумно — так обращаться с древним артефактом. Я его выменяла путём обмена и частично шантажа — ну окей, по большей части я угрожала, но той ведьмочке эта безделушка нужна была чисто ради украшения, но я же сделала ей в ответ один маленький перевод одного весьма специфического, но не опасного в теории заклинаньица. В гости с пустыми руками не ходят, особенно, если отправляются к столь старым друзьям, а я ведь Кроули искала — до тех пор, пока Винчестеры меня едва ли не натолкнули на него. Он схватил артефакт машинально, моргнул непонимающе, а я, скалящаяся защитно до этого, дёрнула уголком губ. «Давай закончим» — сказала я тогда. Мне жаль. «Мы ни к чему не придём». Ты ведь понимаешь, почему. «Можешь считать это чем угодно». Вот только я предательством это не считаю. От его молчания, от его пронзительного взгляда по телу бежала дрожь страха. Отчего-то Кроули я сейчас боялась даже больше, чем Люцифера после своего пробуждения. Возможно, потому что с Падшим мы были семьёй — были и, как ни странно, остались ею, наверное. А с демоном? Имела ли смысл наша диковинная дружба или я сама её выдумала? Однажды, мне сказали, что он только делает вид, что удерживает меня от падения, готовый, наоборот, подтолкнуть. Я отмахнулась от сопереживающей глупости. Демоны — не зло, говорила я давным-давно. Не все, по крайней мере. Ангелы и демоны — лишь грани одной медали, и мы все творим одну и ту же херню с разными лозунгами — пробормотала однажды я у церкви, заставив какую-то старушку перекреститься, сдерживая страстное желание плюнуть мне в след. Считать демонов злом во плоти идиотизм — вот, что я пыталась втолковать совсем недавно Кастиэлю. Я была уверена, что между нами не только договор. Я была уверена, что спасать друг друга — не просто привычка. Я думала, что заслужила малейшую долю доверия. Может я и прикрыла Люцифера собой и всё ещё жива после встречи с ним, это всё равно не значит, что мне плевать на то, что станет с тобой, Кроули. «Уходи». Останься. «Просто забирай подарочек и вали, куда хочешь». Не трать своё время. «Просто сделай вид, что я действительно подохла». Ты ведь хочешь этого, не так ли? Так действительно было бы лучше. Проще. Легче. Нам обоим. «И, знаешь, что ещё?» — тихий шёпот в пустоту, который услышали только я да и возможно Алекс, что стоял с несчастным видом неподалёку. — «Он пообещал тебя не трогать». Я помню, как я мгновение позволила себе полностью окунуться в свою слабость прежде, чем с неприятной даже мне самой улыбкой вскинуть взгляд и выжидающе уставиться на притихшего охотника. Тот молчал. Я ждала. А он всё ещё молчал. И по его лицу, всегда такому искреннему, открытому для окружающих, я видела, что даже этот солнечный парень не знал, как именно относиться ко мне и к моему поступку. Он грустно улыбнулся, так скорбно, словно треснутое зеркало, открыл рот, чтобы дать ответ, и я поняла без слов. Ангельское перемещение никогда не давалось мне так просто и сложно одновременно. Легко решиться, да и задумываться о лишней трате сил не хотелось. Вопреки тому, что я живу весьма давно, да и с Небес я навернулась вовсе не недавно, я терпеть не могла терять своих близких. Вот поэтому я и ненавижу сближаться — неминуемо острое разочарование. Но самое худшее — в этот раз виновата исключительно я.***
Я возвращаюсь обратно. Я просто делаю это, просто позволяю себе сдаться, оступиться ещё сильнее. Люцифер смотрит на меня снисходительным и понимающим взглядом, словно зная всё наверняка. Так деды смотрят на своих внуков, когда те накосячили и приходят каяться, потому что наверняка знаю, что им помогут и родителям не сдадут, только в нашем случае, вероятно, уместна только концовка подобной ассоциации. — Ты всё равно обещал его не трогать, — напоминаю я ему, и Дьявол улыбается, беззвучно смеясь. Он не спрашивает, готова ли я на этот раз. Он знает, что у меня и выбора-то особого нет, я начала этот путь давно и лишь по счастливой случайности и вмешательству… Кроули смогла растянуть его настолько долго. Я и сама понимала это, начала ощущать за последнее время. У меня ушла неделя моего коматозного состояния с постоянными вспышками гнева, чтобы осознать это. Если до этого я лишь периодически «сотрясала» своё положение, то моя недо-смерть, похоже, сделала всё ещё хуже. «Последствия всё равно будут» — сказал тогда Люцифер, хоть и поспособствовал тому, чтобы они шли в версии лайт. Теперь я понимаю, о каких именно последствиях он говорил. Когда ты находишься в подвешенном состоянии, уже не будучи полноценным Ангелом — ты особенно остро чувствуешь тёмные эманации. Когда человеческая душа метается в непонятках между воспоминаниями о тепле Небес и благодати и жаром Падения и безумия — особенно просто запятнать себя во тьме. Кольт только сильнее запутал мою сущность, не более того. Я уже падала и это будет логическим завершением всего этого пути. Конечно, мне было страшно. Мне всё ещё страшно — и братец знает, что это так. Но он не судит. Он молчит, и даже не торопиться способствовать моему окончательному превращению в демона. И я ему даже за это благодарна. Тем более, что, если задуматься, то можно понять, что он также страдает от одиночества, как и я — он окружил себя теми, кто пал вместе с ним, но Небесное воинство уничтожило всех бывших ангелов, что стали высшими демонами — хотя, может, и не всех, но из тех, кого я знала или о ком я слышала, не осталось никого. Демонов он не сильно-то и принимал за равных, в этом опасения… Кроули логичны и правдивы. И тот факт, что Люцифер позволяет мне хотя бы временно быть собой, пусть и ненадолго, хотя я уже попросилась под его давно мёртвое крылышко, дорогого стоит. Я не знаю, кто победит в этой войнушке. Не знаю, смогу ли я смотреть на смерть Михаила в случае чего — хотя, нет, вероятно смогу — всё же мы никогда не были близки, и я пала из-за его прихоти. А вот Кастиэля расстраивать ещё больше не хотелось — но что же поделаешь, если Дин — сосуд Михаила, а Сэм — Люцифера? Но… Я ведь не могу метаться вечность, правда? Если и поступать, как Габриэль, то делать это стоило с самого начала, а сейчас уже, будь добра — или, вернее, зла — сделай выбор, дорогуша. Да и, наверное, когда я стану демоном — интересно, что будет с моей душонкой? — будет легче всё это воспринять. Так ведь?