Проделка старого графа

— Я так устала сидеть в четырех стенах, матушка! Это несправедливо! — в отчаянии вскричала юная баронесса. С каким бы наслаждением она сейчас отправилась на конную прогулку! Ей так хотелось скакать по полям и лугам, вдыхая аромат полевых цветов и свежескошенной травы… Ее размышления прервал голос матери: — Терпение, Милли! Ты должна научиться быть более сдержанной, как и подобает девушке твоего статуса! Ты пропустила петлю, придется начинать все заново, — леди Кейтлин придирчиво оглядывала вышитое дочерью полотенце. — Нет! Умоляю, матушка! Вы же и сами прекрасно знаете, что рукоделие не для меня! Еще один стежок, и я сойду с ума! Девушка отбросила ненавистную работу подальше и, насупившись, откинулась на спинку небольшого диванчика в гостиной Вулфхард-хауса, всем своим видом выказывая недовольство нелюбимым занятием. Вдовствующая баронесса сделала глубокий вдох и повернулась к обиженной дочери: — И чего же Ваша светлость желает? — спросила она с едва заметными гневными нотками в голосе, весьма красноречиво посмотрев при этом на свою старшую дочь. Милли поежилась под взглядом матери и вновь взялась за работу.       Вот уже неделю Милисента практически не выходила из дома. С раннего утра и до позднего вечера мадам Леруа и куча ее помощниц готовили совершенно новый гардероб для семьи Браун. Юная баронесса уже смертельно устала от всех этих бесчисленных примерок. К концу третьего дня терпение Милли лопнуло, и она уже хотела взбунтоваться, но вечером Сэди принесла ей в комнату самое чудесное платье, которое ей доводилось видеть. Белое в голубую полоску из тонкой материи, оно так понравилось девушке, что она почувствовала, что с нетерпением ждет своих следующих нарядов. Мадам и ее помощницы трудились день и ночь, ведь обшивать предстояло не только будущую виконтессу, но и ее сестру и мать. Вот и сейчас Милли ждала своей очереди на примерку, вышивая ненавистное полотенце. Неожиданно дверь в гостиную открылась, и в комнату вошла Эйва. Милли тихонько охнула от удивления, а Леди Кейтлин прижала руку к своим губам — младшая Браун была одета в платье насыщенного персикового цвета, которое ей невероятно шло. Впервые за много лет Эйва не выглядела так, будто бы только что перенесла тяжелую болезнь. На лице девушки проступил румянец, а глаза заблестели — не зря говорят, что лучшее лекарство от женской хандры — новое платье! — Ты такая красивая, Эйва! Это платье тебе очень идет! — стали наперебой расхваливать девушку ее родственницы. — Оно мне тоже очень понравилось, — смущенно произнесла Эйва. Не сдержавшись, Милисента подбежала и обняла свою младшую сестру, и они обе счастливо улыбнулись друг другу. — Леди Кейтлин, мадам ожидает Вас, — сообщила помощница модистки. — Одну секунду! — и, подойдя к Эйве, вдовствующая баронесса нежно провела по ее щеке своей рукой. — Выглядишь великолепно, дорогая! Затем она отправилась на свою примерку, оставив дочерей одних в гостиной. — Думала ли ты когда-нибудь, что у тебя будет такое красивое платье, Эйва? — с улыбкой спросила Милисента. По лицу младшей сестры скользнула тень, и она подняла полные грусти глаза на сестру: — Не хочу казаться неблагодарной, но я бы с легкостью отказалась от всего, лишь бы тебе не пришлось идти на такие жертвы ради нас с матушкой. Ведь тебе придется выйти замуж за совершенно незнакомого человека… — после этих слов Эйва склонила голову, и из ее глаз покатились две слезы. — Ну что ты, родная! Я пойду на все ради вас, ради своей семьи, — и, сделав небольшую паузу она продолжила, — если честно, я не думаю, что это такая уж большая жертва, — последняя фраза прозвучала тихим и неуверенным голосом. Заметив непонимающий взгляд сестры, баронесса потупила взгляд, а на щеках появился нежный румянец. Мысли девушки снова унеслись далеко-далеко.       Сначала Милисента всем сердцем возненавидела виконта и весь его род, но он никак не выходил у нее из головы. Она обзывала его всеми ругательствами, которые знала! Не вслух, естественно, иначе леди Кейтлин упала бы в обморок, узнав, какие выражения ее дочь переняла у крестьянских ребят. Но после приезда в Вулфхард-хаус на смену горячей ненависти в голову девушки начали приходить совсем другие мысли: где сейчас находится виконт, думает ли о ней, скоро ли приедет… И еще он приходил к ней во снах. Содержания снов она никогда не запоминала, только помнила жаркие прикосновения его рук, шепот его низкого голоса, прикосновения губ… Наутро после подобных снов она просыпалась смущенной и разбитой. Девушка совершенно не понимала, что с ней происходит. Она видела своего будущего супруга всего лишь раз, но, казалось, его образ намертво отпечатался в сознании девушки. Мысли о нем ни на минуту не оставляли Милли, и юная баронесса всерьез опасалась, что при встрече она бросится ему на шею и попросит поцеловать ее так же, как он сделал это под старой яблоней в саду… — Так значит, он тебе понравился?.. — осторожно спросила Эйва, а Милли смущенно закрыла лицо ладонями. — Кажется, да, — прошептала баронесса одними губами и осознание этого накрыло ее с головой, заставив сердце биться быстрее… Но на смену этой мысли пришла другая, которая вернула Милисенту с небес на землю — этот богатый, утонченный и невероятно красивый мужчина женится на ней только для того, чтобы получить свое чертово наследство, и в его планы явно не входят любовные отношения с деревенской простушкой Браун. В сердце девушки неприятно кольнуло. Виконт даже не удосужился встретить их в своем доме, сообщив слугам, что приедет в Вулфхард-хаус только в день церемонии бракосочетания. Это означало лишь одно — ему совершенно безразлична и неинтересна его будущая супруга. ***       По совету лучших друзей, виконт решил дать время своей будущей супруге освоиться в его доме и не приезжать до самой церемонии венчания. Виконт контролировал все приготовления к свадьбе из своего городского дома, благо, ему было, кому довериться. Мистер Смит и миссис Бишоп служили верой и правдой и еще ни разу подвели семью Вулфхард. Финн ежедневно получал отчет от миссис Бишоп обо всех приготовлениях, который она отправляла к нему с одним из лакеев. Ее письма всегда были официальными и сухими, а виконту так хотелось узнать, как поживает его будущая супруга, освоилась ли она, весела или грустна…       Сам виконт никогда и никому не признался бы, с каким нетерпением он ждет возвращения в Вулфхард-хаус. Он чувствовал на физическом уровне, что ему просто необходимо там быть. Но он заставил себя дождаться дня свадьбы. Финн не знал, как отреагирует на него девушка, приедь он раньше. Возможно, она все еще ненавидит его. Вдруг она захочет наплевать на всю эту ситуацию и уехать обратно? Тогда не видать ему наследства, которое тут же перейдет в какой-нибудь благотворительный фонд.       Боже, кого он обманывает! Он не хотел потерять Милисенту. За этот месяц виконт так привык к мысли, что эта потрясающая, свободолюбивая и невероятно красивая девушка станет его женой и он искренне надеялся, что из этого союза может что-то получиться и, возможно, со временем чувства придут. Одно он знал точн о- их сексуальное влечение было взаимным — он помнил ее дрожащее тело, руки, нервно сжимающие лацканы его пиджака, судорожное дыхание, вырывающееся из влажных и опухших от поцелуя губ, глаза, в которых он видел отражение своего желания… Встряхнув своими кудрями, избавляясь от сладкого наваждения, виконт засобирался в дорогу. Еще несколько часов, и виконт Финн Валентайн Вулфхард назовет Милисенту Роберту Браун своей женой.