Вереск

Иногда Сойер была лишней. Нутро целиком и полностью поглощала чистая тьма, а тело переставало слушаться и срочно искало спасения. Медиум состояла из этих тёмных лент. Сидела ли на полу в молчаливом припадке или кричала во всю глотку — поддержка требовалась всегда. И обычно Карин была той, кто мог мягко взяться за руку и молча глядеть в глаза, чтобы паника прошла. Но сейчас все переменилось. Связующая двух девушек нить была разорвана, и тандем Сойер с Хеленом закрепило острие ножниц. Да, Карин веселила. Карин помогала. Карин делала всё, что требовалось. Но медиум по натуре была влюбчивой и часто позволяла более сильным личностям брать над собой верх. Мать говорила что делать, Доктор назначал лечение, Хелен донимал излишним вниманием. И Сойер становилось мерзко от одной мысли о том, что она снова болтается на крючке, но в том и было дело, что даже умелой рыбке не дано с него слезть. Только заметив шокированое лицо Сойер, Карин осторожно притронулась к её щеке ладонью. Слишком горячей, будто пылающий костёр. И Сойер тут же отдернуло в сторону. — Господи, Сойер, ты подстриглась, — было первым, что сказала Карин. От неё не последовало приветствия, но оно и не требовалось. Они давно не начинали общение с банального «привет» да и Карин, судя по взгляду, явно слишком волновалась, чтобы здороваться. Хотела тут же дотронуться, тут же убедиться, что с дорогой подругой всё в порядке. — Не отвечаешь мне второй день, — проворчала, стараясь уловить бегающий взгляд Сойер. — А ведь после… Карин резко умолкла, и всё её тело пробила мелкая дрожь. Руки потянулись к очкам, пару раз поправили их, будто то, что она увидела, было нереальным. И в какой-то мере оно в самом деле оказалось необычным. Хелен вынырнул в коридор невесомыми шажками. Вышел из тени прямиком на ручеёк света и замер, смотря в спину Сойер. Было в нём что-то змеиное. В них обоих было. — Карин, кажется? — уточнил Хелен совершенно спокойно. Медиум очнулась от раздумий. Только его голос действовал на Сойер подобным образом. Ей будто пережимали запястья и вкалывали в вену лошадиную дозу адреналина. Кровь тут же вскипала, сердце начинало работать на износ, и мышцы сводило от ожидания. Не показывай виду, дура. — Что он тут делает? — спросила Карин без всяких предисловий, тут же загородив Сойер рукой. Дела, казалось, не могли сделаться хуже, потому что хуже было некуда. Родительский пёс точно так же рычал на проходящих мимо котов, как делала это Карин. Наверное именно благодаря обилию младших в семье девушка инстинктивно полезла защищать подругу. Хотя можно ли было считать это защитой? — Я его позвала, — соврала Сойер, чем явно потещила самолюбие юноши. Украдкой видела, как он грубо ухмыльнулся и тут же подхватил её фразу: — Мы встретились как раз после пропажи Дениз, — говорил четко и достаточно эмоционально, даже с родителями не разыгрывал такого себя, — Сойер стало плохо на улице, и я проводил её до дома, а она попросила остаться на некоторое время. Врал он искусно. Брал за основу действительность и приукрашивал всё таким образом, чтобы придраться было не к чему. И навык это был явно отточен не сразу. Если не врать продолжительное время, вряд ли это станет получаться так открыто и просто, словно сам всерьёз принимаешь выдумки за правду. Карин хотела возразить. Она открыла рот, тыкнула в сторону Хелена пальцем, но не смогла его в чем-либо упрекнуть. Юноша всё ещё был чист, по крайней мере внешне. Полицейским явно были даны показания, по которым они никак не могли закинуть даже самый маленький камень в огород Хелена. А о том, в каких делах он еще был замешан, никто в городе не знал. Здешним он никак не был, видно и слышно это было ровно так же хорошо, как и у Карин. В отличие от Сойер, что всю жизнь прожила в этом штате, оба отличались акцентом. Хелен явно говорил на южный манер, даже не пытался как-то скрыть это, ну а Карин излагалась порой грубо и нескладно, многие её фразы походили на проклятия. — Я не верю тебе. Хелен поджал губы, сдерживая смех. Улыбка, что расцвела на его лице, была настолько яркой и непринужденной, что Сойер на секунду оцепенела. Да, все-таки человеком он точно был. Только вот, если для Карин эта улыбка значила что-то вроде: «твоя правда, дорогуша», то медиум разглядела кое-что другое. Тех, кто может раскрыть тайну, убивают. И хотя Сойер четко осознавала, что Карин не интересна юноше как материал, — а уверенность эта родилась как-то подсознательно, после тех стремных снов, — Хелен всё ещё оставался непредсказуемым. И убрать проблему он мог мгновенно. — Карин, — наконец обратилась к девушке Сойер, ссутулившись так, чтобы говорить той на ухо, — не беспокойся, он просто по-дружески помогает мне. Это вынудило Карин несколько сбавить обороты. Но, тем не менее, она не расслабилась. Подхватила ладони подруги и, поглядывая на Хелена, зашептала: — Посмотри, он же явно причастен, Дениз бы не пропала просто так. Стоит только объять самую маленькую искру газом, как всё вокруг вспыхнет. Так и Карин могла в любой момент вновь поддаться эмоциям. Хелен, стоявший в стороне абсолютно спокойно и не доставлявший (сейчас) никаких проблем, все-таки был для подруги не более, чем вредителем. Причем вредителем опасным. Возможно, видела она в нём всю ту скверну, что лилась сквозь уши и глаза. Знала, каков юноша внутри. Потому что всё никак не могла поверить Сойер и весьма боязливо, но в то же время упорно держалась за неё. — Может Карин хочет зайти на чай? — Хелен подошёл чуточку ближе, и Карин отпрыгнула от него, как от огня. А жар от него исходил явный. — Я пришла сюда за Сойер, а не чаем, — прошипела она. Засверкала глазами, мысленно прогоняя юношу прочь. Но ничего, что могло бы раззадорить его интерес больше, так и не сказала. Медиум чувствовала, что застряла. Что Хелен, что Карин — оба давили на неё, и медиум не могла сделать вдоха, понимая, что лёгкие разрывает от напряжения, а по подбородку уже стекает кровь из прокусанной губы. Это было даже сильнее, чем угрозы матери отлучить девушку от и без того редких прогулок с Карин, если Сойер откажется ходить в художественную школу. Ах, милый Дан, ты бы явно мог повлиять на все проблемы, изводящие сестру. Ты ведь всегда находит самый неожиданный выход из самых ужасных ситуаций. — Мы хотели сходить к гадалке? — внезапно выпалила Сойер, схватив Карин за плечи. Та тут же замерла, переключив своё внимание с юноши на подругу. Взглядом точно спрашивала, почему медиум так резко вступает в разговор. Обстановку просто нужно было разрядить, иначе в следующий раз за порог выйдут лишь двое. — Ты чего, — Карин толкнула Сойер в бок. Невесомо так, практически не дотрагиваясь, — сейчас не время. — Нет, нет, послушай, — медиум наконец приспособилась к наковальне и нервно забилась в сети, — мы же хотели сходить, так давай сходим, тебе явно нужно развеяться. Сойер пыталась тонко намекнуть Карин, что да, возможно им стоит выйти и освежиться, но спокойно и осторожно. Все-таки монстр до сих пор дышал в спину. — Да, точно, пошли, — в этот раз Карин смекнула быстрее, активно потащила Сойер к калитке. И поначалу план действительно казался успешным. По крайней мере для Сойер. Но это был самый настоящий побег. Медиум хотела думать, что Хелен не помчится следом, если решит, что чуть позже девушка покорно вернется обратно. А она правда вернётся. Они же партнеры, да? Значит не будет ничего страшного в том, чтобы обозначить своё положение полиции. Себя спасать не хотелось. Медиум осталась бы с этим непредсказуемым человеком до конца, ведь была в её положении некоторая выгода. К Хелену тянулось существо, а за существом бежала Сойер. Боялась, но цеплялась за каждое упоминание брата. — Девочки, не хотите вначале помочь мне с вещами? Сориентировался довольно быстро, уже стоял в проходе с сумками, которые заготовила Сойер. Приветливо махал, чтобы привлечь внимание. Сегодня он был необычайно активен. — Что за херня, Сойер? — тут же шепнула Карин. — Я решила пожить у него, — ответила медиум. — Всё верно, — подтвердил Хелен, ведь прекрасно слышал каждое их слово, — в доме Хезер поселился злобный дух, так что она попросилась ко мне на какое-то время. Его губы расплылись в улыбке, а взгляд устремился прямо на Сойер. Девушка знала, ещё слово, и она рухнет. Потому что земля уже начала уходить из-под ног. Колени подкосились, не выдерживая диссонанса. Хелен видел Карин второй раз в жизни, но понимал, как задеть её за живое как бы случайно. — Даже если и так, ты никак не поможешь ей в этой ситуации, — Карин снова выступила вперёд, яростно жестикулируя свободной рукой, — призраков не остановит твоё красивое личико. Она плюнула в его сторону и плотно сжала губы. Глубоко внутри себя Сойер уже давно сидела на земле и сжимала голову руками. В каких-то местах интонации Карин переходили на звериный рык. Она шипела и не стеснялась напрямую оскорблять юношу, видимо задетая тем, что он знает и в какой-то мере верит в призраков. А если знает, значит Сойер рассказала. Значит он стал для неё близким за эти дни, что Карин не было рядом. Спрятаться от гнева не получалось. Сойер замерла с широко распахнутыми глазами, покрепче ухватившись за руку подруги. Медиума ведь не слышали. И в данный момент её мнение действительно никого из этих двоих не интересовало. — Карин, если я решила жить у него, я буду жить у него. Старый лис торжествовал. Сойер не только понимала, но и всем своим естеством чувствовала, как собственная тень начинает болотом растекаться под ногами. Стоило посмотреть вниз, а там нет ничего иного, кроме его очертаний. Но пугающего в нем было ровно столько же, сколько храбрости у самой девушки. Петля больше не терла сломанную шею, и тело качалось в пространстве свободно и плавно. Губы шептались с пустотой. Погасший мутный взгляд видел только сидящего в кресле юношу. Белая маска выделялась, а вырезы для глаз казались грязью на снегу. Точно, Хелен несомненно будет смотреть на нее, как на шедевр. Как на картину в галерее, нечто недоступное и божественное. Даже если Сойер с самого рождения ощущала себя не иначе, как мертвой, и даже сейчас не была в силах справиться с зовом Аида, юноша не осудит. Потому что пелена, застлавшая его — сама смерть. Собственные суждения выжирали мозг, жгли его, словно старые газеты, и тело наполнялось дымом. Ещё немного, и тот десяток сигарет, которые выкурил странный мужчина, окажутся внутри. А высунув язык, Сойер достанет из организма и окурок, но никак не избавится от мусора, который попал туда вместе с воздухом. — Моя хорошая, извини, — зашептала Карин, — я не хотела тебя обидеть. Она мгновенно заметила, что настроение Сойер переменилось. Та не слушала и не слышала, согнулась, неотрывно глядя под ноги. Как бы грубо не звучало, но, случись у подруги истерика, Карин была бы рада больше. По крайне мере она понимала, что стоит делать в таких случаях. А сейчас даже не предполагала. Из Сойер будто выкачали эмоции, забыли покрутить винтик на спине. Хелен присвоил себе ту самую Сойер, которую Карин знала как облупленную, с которой провела лучшие школьные годы, которую заставляла вместе сбегать с уроков и гулять допоздна. — Хезер, все в порядке? — Хелен подошел со спины и притронулся к плечам Сойер. На свету было намного более заметно жирные корни волос и несколько мелких морщин на лбу. Тогда в баре его загадочный вид точно обманул обеих, а сейчас солнце вскрыло гнойники, и юноша, становившийся звездой в самом лунном часу, уже не блистал так ярко. Единственное, что сохранилось — явная усталость. Они с Сойер идентичны. В обоих играет та капля безумия, которую обычные люди никогда в себе не замечают. Ну а эти, пожалуй, наоборот, пользуются ей. — Какой же ты друг, если не знаешь, что Сойер не нравится, когда её так зовут, — нахмурилась Карин, настойчиво убирая руку Хелена в сторону. Была права как никогда. Сойер и правда скривилась при упоминании «Хезер», отвела взгляд, будто речь идет не о ней и обращаются тоже к кому-то другому. Эта реакция, кажется, проявлялась каждый раз, стоило Хелену упомянуть имя. Брат с таким трудом помог навсегда избавиться от него, а юноша вновь и вновь требует возвращения. — Всё нормально, я разрешила называть себя так, — вздохнула Сойер, потому что не хотела противиться Хелену. Ему всё равно не объяснить очевидного. — Ладно, — только и смогла выговорить опешившая Карин. Она нахмурилась, и от её взгляда кольнуло сердце. Даже очки-стекляшки искажали темное небо глаз, не показывали, что Карин решила утаить в сердце. А в ней сейчас явно кружила не одна буря, потому что девушка привыкла быть единственной, к кому Сойер могла обратиться, чтобы обо всем выговориться и не быть осужденной. До Хелена всё было не так. И больше вопросов не задавала, хотя было видно — хотела. Так и взрывалась от любопытства и недовольства, но видимо была слишком горда, чтобы сказать хоть что-то. Даже сумки Карин помогала тащить в тишине, хотя обычно только и делает, что бормочет под нос. Сойер шла с Хеленом чуть сзади. Всё не прекращала думать, насколько подруга мала по сравнению с ними. То есть, по возрасту она конечно была такой же, только вот сто шестьдесят роста, пружинистая походка (видимо эти огромные сапоги все-таки были на размер больше), цветные волосы и пирсинг в носу делали своё дело. Если Хелен сейчас вытянет ладонь вперёд, то, наверное, может полностью сжать ей голову, и Карин не станет. В один простой миг. Это как со случайностью. Вначале думаешь, что полностью контролируешь ситуацию, а потом спотыкаешься, на секунду прикрываешь глаза, а открыв их, обнаруживаешь себя в объятиях трупа. День был из жарких, но даже это не заставило Сойер закатать рукава. И шею прикрыла. В общем максимально спрятала все, что могла. Карин и Хелен ждали у входа. Кажется, юноша совсем не испытывал никакого страха быть раскрытым. Он скучающе глядел во двор, пока Карин хмурилась и принюхивалась. А когда сказала, что лаванда воняет слишком резко и будто с примесью навоза, Хелен и бровью не повёл, лишь ответил, что она ничего не понимает в запахах. Но вонять в такую погоду и правда было чему. В итоге все-таки пошли туда, куда было предложено — прямиком к той самой гадалке, которая предсказала Дениз смерть от руки юноши, но даже остановить его не попыталась. Сойер была крайне возмущена этим. Правда на её месте, вероятно, поступила бы так же. Если бы медиум не была вовлечена непосредственно, она бы и пальцем не повела, если бы узнала, что бывшую подругу держат в заложниках. Все-таки это не ее профессия — спасать людей. Зачем же они втроем все же двинулись на прогулку? Ну, Карин настояла. Она проворчала что-то типа: «ты не можешь держать Сойер взаперти постоянно, если она против». А медиум против была. Несмотря на усталость, тянувшую тело к кровати, ей почему-то не терпелось выйти и подышать свежим воздухом. Возможно сказалось то, что она уже второй день находилась под наблюдением. Хелен и сейчас глаз с нее не спускал, всё глядел и глядел, как будто она собиралась бежать, если он отвернется… Ну, может и собиралась. Сойер сама ещё не решила. Все было довольно сложно. Эта женщина, к которой они пришли, снимала комнату в двухэтажном доме около центра. Сойер неплохо знала владельца, он работал вместе с ее отцом, иногда заходил к ним выпить и обсудить последние новости. Пока Папа мешал водку с соком, тот мужчина вовсю хлестал виски и потому к двенадцати ночи чаще всего покидал дом на четвереньках. Бывало такое, что Сойер позволяли сидеть рядом и таскать со стола закуски, но это случалось только тогда, когда Мамы не было. Говоря о самом доме, он больше напоминал общежитие, потому что комнаты в нем были маленькие, а кухня с туалетом общие. Зато дешево. Когда они поднялись на второй этаж, перед ними сразу появилась та же небольшая брошюрка, что и снаружи. Она была нарисована от руки: магический шар, большие руки, обхватывающие его, кривая мордочка кота (по крайней мере Сойер казалось, что это кот), а ещё куча маленьких золотистых звездочек вокруг, — все то было разрисовано акварельными красками в достаточно веселых тонах. При виде рисунка Сойер нахмурилась, а Хелен, кажется выгнул брови. Из всех них только Карин воодушевилась ещё больше и даже вернулась в обычное свое состояние. — Капец, прикольно выглядит, — сказала она и схватила Сойер за руку. Скорее от восторга, чем от волнения. После ее слов, что удивительно, Хелен фыркнул одновременно с девушкой. Было ясно, что Карин далека от рисования. Карин собиралась постучать. Она поднесла кулачок к двери, тяжело вздохнула, но сделать ничего не успела — дверь открыла сама. И именно это позволило подруге напрочь выкинуть столь надоевшего ей Хелена из головы. У нее во взгляде сияли звезды, а волосы встали дыбом от нетерпения. — Это магия, Сойер, это же магия? — шептала она, чуть ли не прыгая на месте. И Сойер сказала, что, да, это магия, но лишь по той причине, что ей самой хотелось потешить свою фантазию. Все знали, никакой магией это не являлось, хотя непосвященный человек и правда мог подумать, что за порогом скрыта какая-то тайна. Но тайны не было. Сойер четко видела, как дверь отворил призрачный мужчина, облаченный в наполовину изъеденый молью фрак. Смотря на медиума в ответ, он смешно дергал длинными тусами и то и дело точно отточеными движениями поправлял одежду, словно боясь ее потерять. За ручку он держался уверенно, безо всякого напряжения. — Леди Эстер ждет вас, дамы, — Сойер не показалось, призрак действительно обратился к ним. Его речь определенно была до чертиков осознанной, вызывала мурашки и дрожь, — и вас тоже, молодой человек. Хелена он явно пригласил с особой неохотой, но воспитание не позволяло выругаться, либо даже немного непочтительно обратиться к гостю. Впрочем, Хелен все равно его не слышал ровно так же, как и Карин. А вот Сойер слышала и видела и от того у нее возникала буквально масса вопросов. Изначально она не сказать, чтобы особо сильно удивилась появлению в комнате призрака, все-таки дамочка-гадалка явно была не дилетантом, но потом взгляд медиума упал на наручные часы, которые она непрерывно трогала. Сквозь снова заклеенные пальцы виднелись тонкие стрелки, они показывали три дня. — Сойер, погнали, — не давая подруге опомниться, Карин затянула ее внутрь, Хелен, соответственно, зашел следом. За все это время он не проронил ни слова, возможно недовольный компанией Карин. И удивлен чему-либо тоже не был. Серьезно, он даже не дрогнул, когда открылась дверь. И практически полная темнота помещения ему тоже не мешала. Сойер приходилось крепко держать Карин за руку, потому что та не видела даже тусклого света мертвого мужчины и могла легко споткнуться об разбросанные тут и там предметы. Наконец они вышли к круглому столу, стоявшему посредине соседней комнаты. Каждая штора плотно закрывала окна так, чтобы даже маленький луч не мог попасть в помещение, так что свечи, расставленные кругом, являлись (практически) единственным источником света. Пахло какой-то затхлостью. Сойер понимала, вероятно запах осел на обилии вещей всех предыдущих жильцов, потому как от нынешней хозяйки пахло лимонами. Когда она показалась из-за шторы, ее аромат заполнил комнату. — Что же, мои дорогие, надеюсь мой друг встретил вас с особой почтительностью, — говорить она старалась с особой помпезностью, активно жестикулировала тонкими руками и непрерывно улыбалась, — присаживайтесь же и позвольте госпоже Эстер вести вас! — Вы прямо-таки знали, что мы придем, — засмеялась Карин, обращаясь в темноту. — Конечно знала, мои дорогие, я чувствую, когда заблудшие души хотят обратиться ко мне за помощью, — усмехнулась женщина. Её речь наводила Сойер на мысли о каком-то высоком происхождении. Слушать все эти вычурные обороты и чрезмерно эффектные выражения было не особо приятно. По крайней мере Сойер это точно резало слух, но медиум точно не могла сказать того же об завороженной Карин. Уже через пару минут, закончив все свои дела, женщина села с ними, и свечи осветили ее усталое, но буквально искрящееся от уверенности лицо. От растянутой улыбки становилось ещё более жутко, чем от всех мертвых, окруживших ее. При виде них сердце Сойер забилось быстро-быстро, и она хотела инстинктивно отклониться назад, но Хелен положил ей на колено ладонь. Это было похоже на какой-то показательный жест поддержки, хотя показательным его все-таки было назвать затруднительно. И к чему он сделал это… Заметил, что Сойер не по себе? — И что же конкретно привело вас ко мне, мои дорогие путники? — женщина задержала взгляд на Хелене, словно на секунду задумалась, а затем вытянула руку в сторону. Вязаная накидка скользнула по ее плечу вниз и цепочка на душках очков покачнулась будто бы от дуновения ветра. Но воздух в комнате был стоячий, прямо как вода в болоте — такой же вязкий и грубый. Сойер совсем не ощущала себя здесь живой, потому что атмосфера за столом была замогильной. Это даже на безумное чаепитие со шляпником похоже не было, нет, медиум могла бы сравнить ситуацию с собранием сектантов. И самопровозглашенная госпожа, пускай даже и сидевшая с ними наравне, выделялась благодаря свите. А никем иным призраков назвать было нельзя, ведь они, как верные собачки, понимали хозяйку даже без слов и четко следовали указаниям. Даже сейчас, стоило женщине указать пальцем на очертания тумбы, один из мертвых медленно подлетел к ней и поднес к столу карты. — Вообще-то мы вышли просто прогуляться, — протянула Карин, с открытым ртом наблюдая за летящими по воздуху картами, — и решили зайти к вам. — В таком случае вам очень повезло, мои дорогие, что вы застали меня свободной, — она выхватила из рук призрака карты и крайне умело начала тасовать их, — так что, конечно не за бесплатно, я предскажу вам предначертанное. Слушая женщину в пол уха, Сойер медленно повернулась к Хелену, рука которого до сих пор лежала на колене. По всей видимости, ему было не менее скучно, потому как он совсем не следил за фокусами, которые выделывала госпожа Эстер. Более того, юноша будто знал, сколько конкретно искалеченных судеб сейчас растворено в воздухе, а потом упрямо смотрел на медиума, как бы спрашивая, сколько ещё она может здесь оставаться. Признаться, Сойер был противно. Не столько от того, что мертвые явно знали о её способностях, сколько от того, насколько спокойно Хелен относится ко всем вещам, связанным с существованием после. Ему ведь на самом деле плевать на них, беспокоит только своя шкура. — Что же, прошу вас смело взирать на карты, милая леди, — женщина встряхнула пышными вьющимися локонами и как бы случайно провела колодой у лица Карин. Был у этой мадам Эстер какой-то свой особый шарм, но Сойер все никак не могла понять, какой именно. Она чем-то напоминала типичную городскую сумасшедшую, все не переставала поправлять спадающую с плеча разноцветную накидку, откидывала седые пряди с лица и очень много и очень непонятно говорила. Даже призраки не вслушивались, стояли с закатившимися, либо вовсе выкатившимися глазными яблоками, словно находились в трансе. — Карты говорят, что в ближайшее время ты окажешься на пороге крайне важного решения, — женщина выложила на стол карту. Во время этого Карин незаметно переглянулась с подругой, и Сойер пришлось коротко кивнуть, чтобы сказать ей что-то вроде: «всё в порядке». — И от того, как ты ухватишься за поводья, дорогуша, могут зависеть судьбы других, — миг, и вторая карта лежит рядом с первой. Сойер хорошо их знала, — сама ни один раз таскала таро в школу, чтобы произвести впечатление на одноклассников. Им нравилось слушать, как она, связывая душу человека с картами, купленными где-то в подворотне, начинала четко излагать события будущего. Правда сначала никто особо не верил, но после парочки сбывшихся предсказаний ситуация менялась на корню. Это получалось само собой; Сойер вытаскивала ровно те карты, которые имели наибольшее влияние на жизнь человека, и картинки начинали мелькать в голове, словно кто-то проматывал перед глазами чужую плёнку. — О, это же колесница, — Карин указала на вторую карту, — а эта, кажется, суд. Она была настолько горда тем, что запомнила названия, что засияла ярче звезды. — Всё верно, милая Карин, — произнесла женщина, прихлопнув в ладоши, — но дай же истолковать их смысл. Сойер напряглась, когда мадам Эстер весьма резко и настойчиво ухватила Карин за руки и словно начала втирать в них каждое сказанное слово. — К сожалению не могу сказать точно, в этот раз гадкие карты говорят мне лишь об опасности, что ждет людей рядом. Не беспокойся, сама ты всё так же будешь жить в достатке и счастье, но некоторое твоё действие круто изменит как минимум одну шаткую судьбу, — женщина замолчала на один короткий миг, вгляделась Карин в лицо (сама девушка, кажется, находилась в лёгком шоке), но после продолжила: — Так что не бойся ставить всё на риск. Лучше оказаться в неловкой ситуации, нежели сожалеть о смерти. Если бы не Хелен, дернувшийся куда-то в сторону, Сойер ни за что бы не заметила тусклого огонька, словно бегающего внутри вен гадалки. По всей видимости, юноша тоже заприметил его, поэтому стоило исключить призрачную натуру явления, но обычным от этого оно не стало. Сияние поспешило проскользнуть под несколько морщинистой кожей женщины, а затем спрятаться внутри рук Карин. Всё верно, огонек не стал ограничиваться одним телом, вполне легко и свободно переместился к подруге через сплетение пальцев. И вслед за свечением последовал один из мёртвых; он плавно влетел в госпожу Эстер, и его энергия проделала ровно тот же путь. Если для Сойер все происходило словно в замедленной съемке, и девушка действительно словила изменившийся взгляд женщины, то Карин не успела даже удивиться. Её разум, очевидно, отключился именно в момент контакта. Гадалка мгновенно подхватила её рухнувшую без сил голову и аккуратно сняла очки. — Что вы… Сойер было подскочила, но Хелен остановил её. Он поднялся и навалился на стол практически бесшумно, каждое его движение было точно невесомым; одной рукой юноша придержал медиума за плечо, а второй точно и быстро достал из-за пазухи нож. Всё это ни на шутку напугало Сойер. Она было готова поклясться, что видела, как лезвие проехалось по щеке женщины, однако оно лишь врезалось в воздух. — И не надоело каждый раз махать ножами перед моим лицом? — женщина встряхнула рукой и призрак, вынырнувший из-под стола и закрывший её собой, ухватился за запястье Хелена. Тот, очевидно почувствовав, как холод объял кожу, мгновенно выдернул застрявший в мертвой плоти нож и спокойно вернулся на место. — И почему ты постоянно вынуждаешь меня видеть твоё бледное личико, — интонация женщины изменилась, оставаясь максимально вежливой, но крайне враждебной. — Тот же вопрос, — коротко ответил Хелен, пряча нож обратно. Сойер наблюдала за сценой в немом ужасе. Нож все-таки был не просто её выдумкой, а вполне реальным и опасным. Достаточно тонкий, но в то же время наточенный явно достаточно для того, чтобы спокойно резать всё, что попадется под руку. И в призрака, что до этого девушка в принципе считала невозможным, он врезался легко. Как же так выходит, что неупокоенные души столь рьяно защищают эту женщину от всех ударов. — Людовик, солнышко, принеси пожалуйста кальян, — госпожа Эстер откинулась на спинку стула и крикнула в сторону кухни. Сойер воодушевилась, но всё ещё старалась быть на стреме, потому что дыхание всё никак не становилось ровным. — Вы имеете в виду ту большую трубку для курения, леди Истер? — по сравнению с женщиной, голос Людовика словно заглушало пространство; слова еле долетали до уха медиума. Вот, где он пропадал последнее время. — Да, её самую, — ответила она ему и тут же повернулась обратно к столу, прокашлялась, — начнём настоящий сеанс, одаренная леди. Моё имя Валери Эстер, для своих просто Валери, — она надула губы и мельком глянула в сторону Хелена, — но только для своих. Юноша скрестил руки на груди и отвернулся. Их обращение друг с другом могло показаться комичным, если бы сама ситуация располагала к смеху, однако никто из двоих доверия не внушал. Отчего-то изначально казалось, что на месте медиума, который безошибочно определил судьбу Дениз, откажет кто-то более зрелый, однако Валери, который по виду было около тридцати, совсем такой не была. Она играла с Хеленом столь же активно, сколько он сам играл с Сойер. Явно дразнила его своим беззаботным поведением и невозможностью пробить невидимую стену. Но она была опытной, Валери точно своё дело знала не хуже, ведь обе девушки отличались от мира ранней сединой. — Карин, с ней всё в порядке? — пока Валери сосредоточенно тасовала карты, Сойер решилась задать вопрос. Для неё это было смелым решением, потому как в напряженных ситуациях было намного привычнее молчать и сохранять нейтралитет. Всё было просто: если Мама и Папа ссорятся, нужно сидеть и делать вид, что всё в порядке, иначе тебе тоже может достаться. Маленькая Сойер видела всё на примере брата. Эти трое часто о чем-то громко спорили и результатом их споров всегда становился уход Дана из дома. Сейчас уходить было некуда, так что особо волноваться не стоило. -‪ Твой главный Аркан — верховная жрица, — Валери сделала вид, что пропустила вопрос мимо ушей и практически прислонила карту к лицу Сойер, — и теперь я понимаю, почему. Сойер отмахнулась от карты, как от назойливой мухи. Медиумы не могут знать свою судьбу, так что слушать её не стоит. Это явно против чьей-то божественной воли. Людовик наконец вынес кальян. Он тащил его в трясущихся бледных руках весьма бережно. Пальцы вгрызались в поднос совсем как живые. Казалось, что даже отпечатки останутся. Но это было глупо. Призраки — лишь энергия, не больше, а то, что каждый в этой комнате спокойно контактирует с предметами — полный бред. — Спасибо, — стоило Валери поставить кальян, как она тут же сделала вдох; пары полетели прямиком Хелену в лицо, и юноша оскалился, — скажи, дорогая, настолько они реальны для твоего глаза? Воздух пропитался тяжёлым запахом химии. Всё смешалось, и Сойер более не чувствовала ничего, кроме лаванды, которой пах Хелен. Машинально или нет, она попыталась нащупать его руку под столом, но ничего не вышло. Сидел, отвернувшись, разговаривать не хотел. — Сначала ответьте на мой вопрос, — наверное, по тону эта фраза должна была напоминать угрозу, но стала лишь тонким комариным писком. Валери залилась смехом, ударяя кулаком по столу. Дым вокруг неё выделывал такие же причудливые кульбиты, как руки, мешающие карты. Женщина то и дело сверкала глазами а направлении Хелена, но устремляла большую часть внимания только на Сойер. — Вторая — иерофант, — карта легла рядом с первой. Задумавшись, Валери вновь сделала короткую тягу и прокомментировала возникшую в голове картину: — сильное сочетание, не находишь? Если бы не мать, ты бы, наверное, развила способности лучше моих. — Просто скажите мне… — Разве они не дымка? — Валери не стала слушать, отклонилась, запрокинув одну ногу на вторую, — прозрачные и мутные, как будто проекция. Я вижу, для тебя каждая душа остаётся человеком, хотя они всё ещё расплываются. Последняя фраза была произнесена с какой-то особо досадной, и Валери насупилась, резко смахнув карты со стола. — А вот и они, девочка, посмотри внимательно, — эмоции Валери менялись беспорядочно; секунду назад она расслаблено курила, а уже сейчас схватилась за свитер Сойер и злобно смотрела той в глаза. Две карты разлетелись по полу, растворились в самых тёмных углах, но на столе ничего не изменилось. Две карты лежали прямо перед Сойер. Увидев их, девушка не стала думать, с визгом вырвалась из хватки и была поймана Хеленом. Картинки не должны были вызвать в ней ни капли чувств, ведь это именно её карты, сомнений не было. Валери орудовала колодой ловко, но недостаточно для того, чтобы незаметно подложить ложные карты. Да и те словно стали со столом единым целым. Её голова повернулась на сто восемьдесят, и мир поменял очертания. Басы музыки летели прямиком из-под ног, и комната не была похожа ни на одну, какую она когда-либо видела. Словно пьяная, Сойер не могла сделать и шага, махала и наблюдала за изменением рук. Слишком жилистые для парня, слишком толстые для девушки. Хрип жгутом стягивал горевшее горло, а ноги плавали в кровавой луже, выстукивая чёткость времени под зов наручных часов. И голос был не её. И голова не её. И тело на полу не её. И дыхание не её. И биение сердца не её. И спутанные в клубок мысли не её. И движения глаз не её. И запах не её. Всё, к чему ей дали доступ — там на полу был Чарли. — Карта смерти, — Сойер очнулась от своего же кашля; Валери выдохнула плотный клубок дыма прямо в них, — самая мерзкая. — Ты делаешь хуже, — наконец подал голос Хелен. Сойер сидела у него на коленях, сгорбившись таким образом, чтобы слышать стук сердца. Не боится, судя по всему даже не волнуется особо. Дышит ровно, в отличие от девушки. Сидя с открытым ртом, она вцепилась в плечи Хелена обгрызенными за время своего пребывания здесь ногтями. — Не я, она сама вредит себе, — Валери затянулась, — сам видишь, отхватил себе медиума с двойным дном. Кто знает, что скрывается за ним? Возникла неловкая пауза, в ходе которой было слышно лишь шелест мёртвых, их тихие и неуверенные переговоры. — Объясни, — наконец проговорила Сойер, не поднимая глаз. — Наконец заговорила, — фыркнула Валери, — тебе объяснять так же, как ему? Она небрежно тыкнула пальцем в сторону Хелена, прищурилась, от чего кожа под глазами собралась в довольно большие тёмные гнойники. В теле не было какой-то особой жизни, только след мертвенной блевоты. Ещё миг и из него повылазят все сидящие внутри паразиты. Может быть, они уже сожрали ей мозг. Точно, все находящиеся здесь потерянные души держатся за Валери, как за спасательный круг. Стоит ей и её уверенности лопнуть, как все пойдут ко дну. — Это твои карты, дорогуша, — сказала женщина, понимая, что ей не собираются отвечать, — и они предсказывают полное освобождение от всего земного, лёгкость и простоту дальнейшего бытия… — Нет, они показывают мне какой-то бред! — зашипела Сойер. Хелен не выпустил снова. Медиум хотела метнуться к Валери, потому что злость и раздражение не столько от поведения женщины, сколько от карт, разрывали вены. Кровь просто вскипала, и тело в любой момент могло выйти из строя. — Не верно, — было видно, Валери хотела дать Сойер щелбан, но не стала, — вероятнее всего ты на секунду ушла в транс. — Это не похоже на транс, — буркнула Сойер. — Нет, как раз это был транс, а то, чем ты занимаешься обычно — попытки нырнуть в нору того тонкого монстра, — Валери откинула назад свесившиеся на лицо кудряшки и выдохнула, — Хелен не говорил тебе? В прошлый раз я всё подробно ему объяснила. Видимо наконец поняв, на ком она сидит, Сойер соскочила на пол. Хелен свои познания никогда не пытался и не хотел объяснять. Даже сейчас и бровью не повёл, стоило Валери упомянуть в разговоре его имя. Юноша в принципе молчал и, кажется, старался совсем не привлекать к себе внимания, словно сам стал призраком. Вероятнее всего ему было некомфортно; Сойер сделала такие выводы лишь по той причине, что сама в таких случаях старалась выпасть из реальности. — Как ты можешь совсем не чувствовать на себе всю эту гниль, имея такие способности, — продолжала Валери, — видимо всю жизнь жила в середине его охотничьих угодий и даже не знала. Подкрепляя недовольство действиями, женщина специально задышала на Сойер парами. — Глупая, глупая медиум, не знаешь даже о том, что эти безликие живут в своём собственном пространстве. Стоит одному такому заявиться к другому, как слабый тут же окажется разорван. Они не церемонятся с себе подобными. Окончательно расслабившись, Валери закинула ноги на стол. Такая её поза выражала полную свободу. — Так слушай же, — она вновь закурила, — если изобразить временную ветку нашего мира в виде треугольника, получится, что мы стремительно катимся по одной его стороне без возможности перелезть на другую. Но нам дана возможность проходить насквозь и видеть ту самую, другую сторону, потому что норы существ ведут именно туда. Но я никогда не была там, потому что моим силам не дано глядеть в прошлое. Стараясь не упустить ни единого слова, Сойер проглатывала всё. Валери окружила себя облаками пара и верными слугами, будто сама была королевой. Хотя от королевского в её крови ничего и не было. Глубокие познания были вызваны ничем иным, как постоянным наблюдением. — Но почему это дано мне? — девушка внимательно вгляделась в шрамированные руки, словно на них был написан ответ. Но это была не контрольная, а потому проверить верность своим догадок Сойер не могла. — Я не знаю, милая, — ответила Валери, глянув на настенные часы. Их были не очень хорошо видно из-за мрака мира вокруг, однако Валери, очевидно, разглядела то, что хотела. Она хрустнула костяшками и снова схватила за карты. — Наше время подходит к концу, твоя подруга скоро проснется, а значит я не смогу так презрительно глядеть на него, — тыкнула пальцем в Хелена, — напоследок, разложу карты и тебе. Вытащив из колоды нужную судьбу, Валери положила её перед юношей. — Дьявол… Враг рода человеческого. — тихо сказала Сойер; второй же картой оказался повешенный, но озвучивать его девушка не стала. Перевела взгляд на Хелена и не смогла больше оторваться от него. Тут не нужно было быть медиумом, чтобы понимать, что юноша является дьяволом во плоти. Его место — самая середина адской бездны, он не достоин даже спокойной смерти. Валери прочертила между ними линию и указала на ту черту, которую Сойер старалась игнорировать. Хелен смотрел на неё в ответ, и его взгляд светился глубоким голубым. Жакет всё ещё скрывал нож. — Кажется, теперь ты и сама видишь, что за убийцами всегда ходит тонкий человек. Жрёт их, как мух, — Валери сделала последний вдох и отдала кальян одному из призраков, — а нас наоборот избегает, потому что мы непосредственно влияем на его нору. Стоило Валери начать говорить, как Сойер снова поплохело. То ли от попыток выбросить информацию из головы, то ли от напряжения. Она будто стояла на канате посреди пропасти, и ноги тряслись, никак не могли удержаться. — Хезер знает, у нас уговор. — из интонации Хелена испарились всякие намёки на эмоции. Фраза была похожа на сухой заученный текст для театральной постановки. — Ах уговор, значит, — воскликнула Валери, — видимо выгодный, раз девочка практически не думает уходить от тебя. Хелен промолчал. Спящая Карин зашевелилась. — Я знаю, вы еще вернетесь ко мне, но в следующий раз я буду ждать только девочку, — встав из-за стояла, Валери увела за собой и потустороннюю свиту. — Леди просит оплачивать её услуги пятью долларами, госпожа медиум, — обратился к Сойер единственный оставшийся в комнате призрак; тот самый, что встречал их у входа. Но девушка не слушала его, потому что постаралась плотно закрыть уши. Если она не будет знать, то будет спать крепче и спокойнее, а это значит, что нужно не думать. Нужно пережить ещё пару встреч с монстром, чтобы упокоить вину. Возможно приметив, что Сойер ушла в себя, Хелен погладил её по плечу, заставив девушку вздрогнуть. Если их отношения не будут строиться на доверии, в противостоянии существу медиум точно проиграет.