Оправдать средства достижения цели

Она не теряла сознание, чтобы тратить время на его восстановление и фокусировку, но ушибы от падения остались, потому несколько секунд уже было упущено, а они могли быть драгоценными, когда речь идёт о биджу и Орочимару. Столкновение монстров, в котором нужно постараться остаться в живых, а в этом Момочи преуспела. Мост уже начал рушиться у неё на глазах, начиная с места, где чакра Девятихвостого вырвалась из тела Узумаки. Ощущения всё ещё оставались неприятными, чакра обжигала ветром тело, не давая подобраться ближе. Секунды хватило, чтобы ужасный скрип опор моста дал понять — нужно двигаться вперёд, сзади её не ждёт ничего хорошего. Середина обвалилась, а трещины стали бежать дальше и уже доходили до краёв. Тело Сакуры, которая была без сознания после столкновения с твёрдым камнем, начало скатываться к краю, откуда в реку уже осыпались камни. Тензо видел это, но был недостаточно близко, чтобы помочь ей, потому отдал приказ Саю, который тот успешно проигнорировал. На нарисованной чернильной птице он не подхватил падающую куноичи, а устремился вверх, чтобы достичь другого берега. Эта ситуация становилась опаснее, но и Микино не могла сидеть без дела. В ушах у неё неприятно звенело, пульс участился, а дыхание было прерывистым, собраться в таком состоянии было невозможно. Понемногу шпионка стала ощущать и другие сигналы организма о страхе и напряжении. Вместе с тем неприятно кольнула губа. Всего лишь разорванная в углу тонкая кожа и стекающая из неё кровь, которая ничем серьёзным не грозила. Она пальцем стёрла её и почему-то обратила внимание на алую жидкость. Она странно привлекала и манила её. Поддаваясь соблазну, Момочи провела по пальцу языком и сразу ощутила вкус крови. Горько-солёный, тошнотворный со стальным привкусом. Именно он заставил девушку вспомнить о последней встрече с Кисаме в Суне. Вспомнить о своей цели. Этот образ старого товарища перед глазами помог ей взять в себя в руки. Тело Харуно ещё летело вниз, а Сай как раз вылетал вверх, направляя птицу в сторону Наруто и Орочимару. Потерянное время могло стоить всего, потому и жизнь милой девушки, некогда дорогой Микино, теперь не стоила ничего. Она смогла отбросить эту сентиментальность, порыв помочь, плюнув на представившийся шанс, чтобы дождаться следующего, которого могло и не быть вовсе. Слишком долго она ждала. Слишком долго страдала и думала об этом, ещё дольше планировала и готовила себя морально к этому моменту. Сделать это было необходимо, как оторвать присохшие к ране из-за крови бинты. — Я за ним, Ямато! Захвачу его и допрошу! — выкрикнула Микино, конечно, обманув названого брата. В этот момент она просто не позволяла ощущать себе вину, иначе ей точно пришлось бы остаться. Не слушая выкриков Ямато, шпионка подбежала к его целому краю. Мысленно бросив сухое «прости», она сложила печати и направила на край поток воздуха, разрушая его окончательно, а себе давая импульс. Приземлилась она на противоположном берегу ущелья с рекой, неудачно упав на спину. Дыхание ожидаемо перехватило, потому она, широко распахнув глаза, выгнулась, глядя в небо. Это состояние быстро сменилось ноющей болью в теле, которую Момочи могла контролировать, чтобы продолжить путь дальше, к своей цели. Вот только сразу сделать ей это не удалось. Громкий хлопок, как от мощной взрывной техники, и последовавшая за ним волна воздуха сносили многое на своём пути. Направив чакру в ступни, она встала за крупным стволом дерева, чтобы не быть сбитой с ног и унесённой вниз или обратно на другой берег. С трудом, но остаться на месте удалось, а дальше она вновь побежала в лес, не оборачиваясь на громко разговаривающих товарищей. Это выбивало из колеи, только с этим девушка пока справлялась. Бег был быстрым, но таким, чтобы сохранить силы на техники, если придётся защищать свою жизнь. Погибнуть в такой момент было бы самым жалким и позорным для неё концом. Попав в ад, Микино не смогла бы посмотреть в глаза Забузе. Преодолевая расстояние до Сая, она всё-таки держала дистанцию с ним, чтобы не выглядеть сообщницей и не попасться на глаза клону Ямато, который всё-таки последовал за ними. Скрывать своё присутствие она ещё могла, а потому старалась оставаться незаметной. Бой не был равным, нечто внутри Узумаки превосходило не только по количеству чакры все известные ей пределы, но и было чем-то живым, со своим разумом и желаниями, что пугало лишь сильнее. Бой настоящих монстров. Орочимару был ещё более жутким и пугающим. Он доставал тела буквально из себя, чтобы не попрощаться с жизнью во время боя, что выглядело по-настоящему мерзко. Но это внушало определённую веру в его способности. Вряд ли шиноби, воскрешающий мёртвых, был бы очень приятным. Да и Микино с ним сотрудничать нужно, возможно, всё пройдёт не так мерзко. После экзамена на чунина она видела немного иную ситуацию. Хотя для достижения этой цели все средства хороши. Удалось перевести дух за время невероятного боя. Ничего масштабнее и серьёзнее девушка не видела ещё в своей жизни несмотря на то, что у Кисаме чаркы было только немногим меньше, чем у Узумаки сейчас. Двое противников пропали из поля зрения троих наблюдателей этой стороны, потому Микино не стала дожидаться удобного момента и взяла ситуацию в свои руки. Выпустив воздушную иглу в клона Ямато, она превратила того в щепки, избавив от слежки. Уже и в Сая целилась, чтобы сократить число свидетелей до нуля, но вернулся сначала Кабуто, а потом и потрёпанный, но вполне живой Орочимару. — Так зачем ты пришла? Я слышал, что в Конохе неплохо основалась. Но не будет ведь шпион шпиона выдавать, — приторно молвил Кабуто, пока Сай общался с саннином. Тот хоть и был неприятным, без вопросов принялся лечить раны Микино. — Я наслышан о том, что ты сбежала от Ягуры после восстания, потеряла союзников и пришла в Коноху. Но это была не твоя окончательная цель? Даже интересно, что тебя может интересовать. Орочимару-сама избирателен, он не станет помогать тебе просто так. Предложи хорошую плату. Служи ему, тогда твоя вера в него окупится. — Что за глупости про веру и службу? — недовольно отозвалась та, но достаточно тихо, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Его и так оказалось слишком много в лице мальчишки из Корня. С ним уже поздно кончать, теперь он будет под защитой змеи, от которой Микино нужна услуга. — Служить я никому не стану. Но у меня есть информация, за которую он предложит нечто большее, чем я попрошу. Это не жалкие досье личного отряда Анбу Хокаге. Бьякуган помог рассмотреть содержимое передачки Данзо, да и сказала она об этом вслух погромче, чем привлекла нужное ей внимание. Вот только Орочимару не желал приобретать обузу в лице шпионки в дополнение к Саю. Неожиданно вступился за неё Кабуто, которому тоже показались любопытными те сведения, о которых говорила Момочи. Да и привлечь её на сторону своего господина считал прямой обязанностью. Столь знаменитых и прославленных шпионов было не так уж много, а двое из них на службе у змея могли бы возвысить его до небес и положить к ногам всё, чего он желал. Но Микино это было совершенно несподручно. Ей пришлось послушать слова о пользе шиноби и информации, объяснить, что она не станет рассказывать о каких-либо слухах про очередное убежище Акацки или тому подобное. Дорога до убежища оказалась напряжённой. — Ты мог помыть их уже по прибытии, Кабуто. И я всё ещё не понимаю, что она может предложить такого, что ты вступился. Неужели всё-таки подруга? — вопрошал Орочимару, пока медик мыл инструменты, а Микино умывалась и мочила открытые участки тела в воде. — Что на тебя нашло? — Она может быть полезна настолько, что и представить сложно. Микино… — хотел было продолжить Кабуто, но девушка жестом привлекла внимание мужчины и попросила прекратить. Всё же рассказать о себе и своей пользе она могла и хотела сама. Мерное журчание воды и её прохлада привели Момочи в чувства. Она сняла длинные сапоги, защищающие открытые ноги, сняла и плащ, оставаясь в простых шортах и длинном топе, который был уже немного испачкан в земле и пыли после битвы. Волосы пришлось перевязать, чтобы не мешались. Вот в таком неподходящем и не вселяющем уверенности виде она прошла к тому, кого боялись целые страны. Чтобы посмотреть ему прямо в ядовитые глаза и заговорить самостоятельно. — Меня хотели убить из-за того, что я знала слишком много информации о Киригакуре. Насколько мне известно, Орочимару-сан, эта деревня может быть вам интересна. Хотя бы этим, — в руке она держала свиток. Немного помятый и чуть пожелтевший. Его она сразу передала знаменитому отступнику. — Список уничтоженных кланов с их кеккей генкаями и особенностями техник. Вы ведь занимаетесь их собирательством. И это не всё. Когда я расскажу об услуге, которую вы согласитесь выполнить, получите кое-что ещё. Не менее интересное и более эффективное. Если не понравится — я вся ваша. Прослужу верой и правдой до своей смерти. Лёгкая наглость и уверенность Микино дали ему понять, что она настроена серьёзно, а предложить может много, учитывая, как легко она распорядилась информацией о тайных клановых техниках своей деревни. После такого назад никто уже не сможет отступить, потому он вновь повёл всех к убежищу, где в тот момент находился лучший из его заключённых — его ученик, Учиха Саске. Или это было сделано из-за доверия, или убежище находилось ближе всего, а Орочимару бы не в том состоянии, чтобы преодолевать большие расстояния. И девушка ещё раз вспомнила тот бой. По спине пробежали мурашки от одного только осознания собственной беспомощности перед врагом. Быть шпионкой и скрываться в тени Момочи было попросту выгодно — всегда можно укрыться в тени и не вступать в прямое противостояние, которое может кончиться плачевно. И пока она находилась в этой самой тени, мир шиноби стремительно менялся. Вместо битв, где всё решали тактика и применение техник, она получила сражения настоящих монстров, в которых невозможно участвовать простым шиноби, пускай они и имели уровень джонина. Пока она выходила из тени Киригакуре, из-под влияния кровавого режима, Микино перестала быть той прославленной шпионкой, которую все опасались и даже не знали лица. Да и выйдя в свет, много ли она могла со своими воздушными иглами, одним только бьякуганом и волосами, которые уже, видимо, теряли свою силу. Она становилась пережитком прошлого в рассвете сил, что совершенно её не радовало, а только вгоняло в уныние. Может и стоило в такой момент вернуться мыслями во дворец Даймё, где она думала о спокойной жизни? Орочимару уже так близко, что при надобности девушка дотронется до него рукой. Коноха позади, а все связи оборваны, о чём она совершенно не думала, прогоняя любую похожую мысль из головы. Цена будет достойной, а потому и двое самых дорогих ей людей окажутся рядом совсем скоро, как Микино того и хотела. Три года настоящих пыток, жизни под другой личиной, притворства и страдания уже почти подошли к концу. От осознания перехватывало дыхание, но никто не останавливался. Стремительный бег к входу в убежище продолжался, а девушка даже не пыталась запомнить дорогу. Ни к чему, ведь выйдя оттуда, она будет не одна. Ей больше не понадобится притворяться перед другими, чтобы достичь желаемого. Теперь и мысли будто приобрели определённый порядок. Шли друг за другом, не образуя вихрей из размышлений, которые только отвлекали. Ей больше не было нужно время на подготовку, ведь всё, к чему стремилась, уже у неё, лишь капля терпения позволит ей оказаться в объятиях любимых людей, или девушка сама обнимет их, извинится, что не могла ничего сделать так долго. Отведёт туда, где до них никто больше не доберётся и убедит, что лучше будет жить простыми людьми в каком-нибудь тихом городке. Семьёй, которая не привлекает внимания и занимается своим делом. А у этих троих талантов точно хватит. — Мы на месте. — огласил Орочимрау, проходя сквозь тёмное отверстие в скале. Оно было неестественно скруглённым, края обточены, внутри воздух не был застоявшимся и сырым, как это бывает в горных пещерах. Сухой пол, ровные стены, свет факелов, подвешенных за железные крепления к стенам. Если не знать о хозяине этого логова, можно подумать, что это обыкновенный дом в Ивагакуре. Ведь даже дома в Тумане выглядели иначе внутри. — Ты из Киригакуре? Верно, от тебя до сих пор пахнет морской солью, особенно от волос… Кабуто, отведи нашу гостью к нему. Он будет рад её увидеть. Только проследи, чтобы не сбежал. Конечно, у шпионки возникло множество вопросов, но главным из них относился к личности этого человека. Человека ли? Явно заключенного или подопытного, раз его нельзя было выпускать. И скорее всего этот человек был знаком и ей. Мысли о тех, кого она хотела вернуть к жизни, отмела быстро. Вряд ли Орочимрау стал бы их трогать. Да, шиноби сильные, но ничего такого уж особенного в них не было. Её прежний враг? Учитывая битву с Девятихвостым, там мог оказаться и сосуд Исобу — Ягура. Такой встречи она явно не стала бы ждать или просить. Этот человек перевернул её жизнь и заставил испытать множество потерь. Но за Якуши она шла спокойно. Он иногда говорил что-то отстранённое или даже нейтральное об Орочимару, что Микино по большей части пропускала мимо ушей. — Дала бы знать, что искала его, я бы вышел к тебе напрямую. Не пришлось бы столько ждать, — наконец, сказал он что-то приближённое к причине её прибытия сюда. — Мы ведь беглые шпионы, можем и помочь друг другу за определённую плату… На последние слова пришлось обратить особое внимание, ведь после них в полумраке блеснули линзы очков Кабуто, а девушка оказалась прижата спиной к сухой и тёплой из-за близости факела каменной стене. Она бы не подумала, что в этом шпионе столько силы, но он одной рукой сильно сжимал запястья, подняв их над головой Момочи, а всем телом почти навалился на неё, не давая шелохнуться. Будто знал, что сейчас она менее собрана, не сможет вовремя отреагировать, а конечности слушаются совсем плохо от напряжения. Всё это дало ему возможность недвижно удерживать Микино у стены. На её попытку вырваться и даже заговорить он неприятно зашипел, как это делают змеи, давая знак молчать. Намерения его разгадать было сложно, но всё стало куда более странным, когда он нагнулся прямо к её уху. Дыхание Кабуто было ровным, но таким тёплым, что ощущалось тонкой кожей шеи, которая покрывалась мурашками от каждого его выдоха. Тонкие и такие же тёплые пальцы легли сначала на плечи девушки, а потом принялись продвигаться к ключицам, всё ниже, к вздымающейся от возмущения и неопределённости груди, хотя всё это было всего лишь частым дыханием. Пока не скользнули под плотную ткань топа, за что она была готова в ту же секунду его похвалить, когда поняла в чём дело. Тогда же и расслабилась, а в ушах послышался неприятный звон. А Микино перестала сопротивляться. Видимо, платить нужно было за всё, а её голова повернулась в сторону мрачного коридора, чтобы не видеть лица шпиона, рука которого теперь покоилась на тонкой талии. Медленно, слегка сминая кожу с мышцами, он опускал её к бёдрам, оглаживая тело Момочи, которая теперь не сопротивлялась, готова принять его правила игры. Он ведь вступился и благодаря ему она здесь. Опускаясь всё ниже, он вновь тёплой ладонью проник под одежду девушки, отчего она теперь даже не дёрнулась. Лишь рвано выдохнула. — Вот теперь можем заходить, — улыбнулся он, сверкая линзами и отступая от стены после окончания своих действий. Довольный собой, он даже решил помочь девушке, поправив её одежду, которую сам же и задрал, местами смял или растянул, но не порвал. Действовал очень аккуратно, было ощутимо, что он хороший ирьенин. — Я думала, ты любишь грубо, а оказался так… ласков, — съязвила девушка и принялась самостоятельно возвращать всё в прежний вид. И плащ застегнула на талии, который обладал подобием корсета, и топ повыше натянула, скрывая больше декольте, чем раньше, и шорты отряхнула, словно от чужих касаний. — Я привыкла, когда это делают грубо. Заламывают руки, опускают голову вниз, чтобы невозможно было дёрнуться, резкими движениями касаются, не стесняясь оставлять синяки. А ты будто тренировался. — Я работаю с чужими телами и ценю их, поэтому не стал бы тебе причинять боль или оставлять синяки на коже, — пожал он плечами и сам поправил очки. — Но таковы правила. В эту лабораторию с оружием нельзя, а ты его слишком хорошо прячешь. Мне пришлось повозиться, чтобы найти всё, но подозреваю, что у тебя ещё где-то припрятан кунай. Она ответила Кабуто улыбкой вполне невинной, а в глазах в это время плясали отсветы пламени факела, давая намёк, что всё он не найдёт, ведь и Момочи не так проста, как он думает. Оставив это на своей совести, мужчина отворил дверь в одну из лабораторий. Выглядела она не слишком приятно и внушала какой-то неприятный страх. Вокруг находилось множество разрезанных человеческих тел, некоторые из которых были лишь отдалённо похожи на людей. Звериные пасти, мощные когти, хвосты и шерсть, чешуя и клювы, где-то виднелись подобие крыльев… или хорошо вывернутые наружу рёбра с лопатками. Таких птиц не хотелось увидеть однажды в небе, но они теперь и не взлетят. Совместный труд двух знатоков человеческого тела поражал, потому девушка поспешила пройти к одному стеклянному стенду, раствор в котором не был желтоватым, как в остальных для сохранения тел в их первозданном виде, а очень уж напоминал простую воду. И пузырьки поднимались быстро, словно в ней кто-то находится и дышит. — Микино-сан, а вы стали ещё красивее, — весёлая ухмылка и торчащий острый зуб. Она сразу поняла, кто находится перед ней за стеклом. Голубоватые светлые волосы, так напоминающие цвет морской пены, когда волна накатывается на берег. Сиреневые глаза, словно лепестки нежных цветов, которые невозможно найти в стране Воды. И этот юношеский задор, который девушка распознает из сотни других. Она видела его, как десяток лет назад. Удивительно, что тот узнал гостью. — Ты уже стала Хошигаки? Только не говори, что да, я расстроюсь. Даже мой брат не сильно любил этого громилу. Кабуто нажал на кнопки панели, которая находилась рядом, а крышка этого «аквариума» открылась, позволяя водоплавающему выбраться наружу. В силу возраста или своих убеждений, тот спокойно вылез, не прикрывая ничем собственную наготу. И мокрым телом с удовольствием обнял Микино, отчего и её одежда быстро пропиталась влагой. Проказник явно этого и хотел, с самого детства любил брызгать в людей водой. — Не ожидала, что мы встретимся при таких обстоятельствах. А Хошигаки я действительно не стала, — тепло улыбнулась шпионка. Взглядом она нашла халат, который надевали местные помощники Кабуто и Орочимару, его на плечи юноши и накинула. Пускай он не стесняется и не заставляет никого из присутствующих испытывать смущение, но в прохладе находиться в таком виде не стоит. — Конечно, она ведь стала Момочи. Если я не ошибаюсь, — выдал Кабуто, оставаясь немного в стороне, но следя за разговором чужим. Видимо, были случаи попыток побега этого водяного, потому он не спускал глаз с него теперь. — Момочи? Сенсей брата? Да вы умеете удивлять, Микино! — громогласно заявил Хозуки, присаживаясь на стул возле своего аквариума. Ногтем по тому постучал, будто на прочность проверял. — Жаль, что он теперь погиб. Насколько мне известно, ты тоже одна осталась? Все мы в итоге оказываемся у Орочимару-сама по своей воле или невольно. Пути шиноби Киригакуре не бывают простыми, пожалуй, у того же Кисаме-сана всё очень сложно и запутанно. Найти бы его, да поговорить, как с вами сейчас! — Я здесь ненадолго, Суйгецу. Надеюсь на это, — словно что-то внутри перевернулось, и Момочи обняла этого шкодливого ребёнка, которого она помнила ещё в детстве вместе с братом. Позволила ему опустить голову на своё плечо, возвращаясь воспоминаниями к прошлому. Ко времени, когда дома ещё ждали родители, а миссии приносили удовольствие после выполнения, а в сердце пылал настоящий азарт. Когда она наблюдала за тренировками мечников, за их выбором следующих хозяев своих мечей. Тогда и маленький Суйгецу любил повертеться вокруг Микино, говоря, что вырастет и женится на ней, ведь она самая красивая вокруг. И того, и сейчас, это было приятно слышать. В сердце теплело, а груз на недолгое время будто приподнимался с плеч, давая всем спокойно вдохнуть полной грудью. — Надеюсь, моей платы будет достаточно, чтобы всё-таки уйти отсюда. Желательно живой и целой. — Орочимару-сама ты не нужна. Только глаз твой заберёт, если интересным посчитает. У тебя нет чего-то особого, чтобы держать здесь, — он довольно спокойно пожал плечами и немного отстранился, чтобы скинуть халат с себя на стул, где они вдвоём хорошо поместились. И эти слова были не обидными, а скорее наоборот, вселяли надежду, ведь сама Момочи хотела воссоединиться с семьей, а не остаться здесь в одном из этих растворов по частям. — Теперь я спокойно посижу здесь ещё несколько лет, а ты иди. Тебе уже пора. Видимо, по невербальному знаку Кабуто Хозуки понял, что пора обратно в воду. Видимо, для этого и забрали оружие, чтобы он не попытался сбежать. Эта короткая встреча дала Микино понять одну важную вещь. Она не делает ничего плохого, она всего лишь заботится о своём счастьи, которое заслужила. А если нет, то всё равно его добьётся. Стольких бед она уж точно не заслуживала, нужно восстановить справедливость в жизни, даже если ради этого придётся пойти на подобное. Некоторое время пришлось провести в ожидании. Коллега рассказал, что Орочимару тренирует Саске, что, впрочем, никак не интересовало девушку. Это уже было не её дело, оставалось ждать самого саннина. Разговор со змеем вышел достаточно продуктивным. Сперва Момочи кратко рассказала о своей жизни, а Орочимару не перебивал её, слушал этот рассказ и задавал некоторые вопросы. Ожидаемо он интересовался происхождением и кланом, о котором почти ничего не было известно. Пришлось объяснять, что поколения шпионов скрывали всю информацию о себе, но она позорно прервала эту цепь, поведав и ему, и другим об этой странной системе. И когда она дошла до сути, сомнений не оставалось. Якуши и вовсе догадался об этом раньше, когда она говорила с Суйгецу. Но была и одна деталь, которая поднимала ценность и сложность её просьбы в десятки раз. Подобного Микино не ожидала от себя, но в один миг поняла, что так будет лучше. Ей это необходимо. Да и цена оказалась приемлемой. У неё были сведения о Боге Смерти, том самом шинигами, в котором запечатана часть Четвёртого Хокаге вместе с Курамой, что очень подкупило змея. Сведения об уничтоженных кеккей генкаях Тумана, их свойствах и что-то о той самой технике воскрешения, что сама девушка никогда бы не разобрала. Эта информация оказалась настолько ценной, что Орочимару пошёл на уступки и принял условия девушки. Или же его интересовало нечто в ней самой, но это уже было сложно объяснить. В итоге разговора Микино оказалась на холодном железном столе, без одежды и под лампами вновь в компании змея и его правой руки.