Из жизни воспитателя

Это началось странно. Должна была работать на своем отряде, но по непонятному мне стечению обстоятельств, за два дня до конца смены Дашенька заявила: - Работаешь на первом с Кристиной Семеновной. Без вопросов, пожалуйста, я тороплюсь. - и убежала на автобус, оставив меня догонять и додумывать самостоятельно. У Иринушки Викторовны, божьего одуванчика, которая являлась моей напарницей на эту смену, глаза на лоб полезли. - На кого ты меня оставишь?! Развожу руками. И ловлю за рукав пробегающего мимо Ильича. Он кривится, косится на мои пальцы, сжимающие его белую куртку. - Че надо? - Если я на первом, то куда ты? - Уволился. - Что?! - давлюсь слюной. - Ха. Пиздец ты доверчивая. Я на втором буду, с Пользой. Там вообще всех двигают. Будет больше отрядов, больше детей. Отцепись? Конечно, Кирилл Ильич, без проблем. В норму общения мы, кажется, не войдём. Заезд проходит так же непонятно. Кипиш кипишует, Польза меньше со мной общается, Женечка так вообще забил большой и толстый гвоздь. Дети взрослые. Самый старший отряд, все таки. Тяжело перестраиваться, но пытаюсь. Узнаем, что будет лидерство среди отрядов и я хватаюсь за голову, ведь главные соперники первого - второй. Поля тоже не особо рада. Кириллу и Кипиш похер. Понятно, почему они сработались. После обеда курим за клубом с Мелким. Дырку нашу в заборе заварили, так что ныкаемся под окнами, как школьники. - Ну как дети? - Слушай, Тём, не понимаю. Вроде норм. Пока ничего специфического. Двое на гитаре играют, но петь не могут, а поёт третий, хорошо так. Пока списки делала, они пели, аж заслушалась. Я бычок подниму, горький дым затяну... - Докурю и поеду домооой, ахаха. Круто. У меня тоже не понятно, но вроде классные. На четвертом отряде - новые сотрудницы, похожие как две капли воды друг на друга. Зовут их Маша и Саша, что добавляет комичности ситуации. Познакомились они здесь, но сразу сработались бок о бок. Обе жутко общительные, одна сразу закрутила любовь с диджеем. А другая - втюрилась, втрескалась, вкрашилась в нашего Тёмку. До потери пульса просто. Таскается за ним хвостом, подарки дарит, подкармливает. А он только виновато смотрит, говоря "Нет". Но она ему не верит, вдолбила себе в голову, что они должны быть вместе. А сказать, что у него есть Пашка, Тёмка не может, боится реакции, слухов, отношения. Мы же не в какой-нибудь Юэрэп, а в родной Раше, а тут такое не то что не приветствуется, намного хуже. Маша не унывает. Маша очень классная, но слишком часто ведёт себя максимально по-детски, что иногда отталкивает. Но всё же, влилась она сразу. Первые неприятности случаются очень скоро. Парни из моего отряда очень красивые. Надо ли говорить, что это за собой повлекло? Толпы девочек со всех отрядов, за ними толпы ревнивых парней, ещё так называемые "забивные", решившие, что такие красивые ну точно пидоры и так далее. Конфликт на конфликте. Несмотря на этот негатив со стороны, в отряде была очень здоровая атмосфера. Дети прекрасные - чуткие, заботливые, добрые абсолютно ко всем. Я всегда и везде с ними, забывая абсолютно всех и всё, что не касалось работы. "Драка" за лидерство подкрепила эту отчуждённость, ибо мы побеждали, а все считали - незаслуженно. Кипиш было до фонаря, она сидела вечно в своей каморке, принимая гостей и распивая чай за чаем. Звала и меня, но какой чай, если у этого болит голова, эту обругала медсестра, третью задирает второй отряд, а четвертого так вообще на забив зовут. - Что ты с ними носишься, как мамочка? - зевая, удивлённо спрашивала она. - А как иначе? - в свою очередь удивлялась я. - Они не маленькие, сами все решат. Ты себя не жалеешь, спишь вон от силы часа 4 в сутки! - вторила медсестра, заглянувшая на кофе. - Если им будет нужно, я могу совсем не спать. - почти не моргая, отвечала я. И не спала. И носилась с ними. И видела, знала и чувствовала каждого. И душа была не на месте, если уехать. Один раз все же пришлось, и в городе мне было так плохо. А когда позвонил Данька - не выдержала и в пол одиннадцатого ночи вызвала такси. Даньку я увидела сразу. Ещё на приеме детей в санаторий. У него глаза были, как мои - трава травой. Сначала он осторожничал, смотрел недоверчиво. Я со своей жуткой тактильностью всех детей трогала за руки-плечи-головы-одежду, давая понять, что мне можно доверять. И он был единственным, кому это не понравилось. Он оттолкнул меня. - Не трогайте, пожалуйста. - вежливые слова, сказанные максимально грубым тоном, резанули по живому. Я тогда почти всплакнула. На следующий день он, конечно, оттаял. Этакий Кай. Подошел и обнял сам. А потом мы с ним скорешились душа в душу. И когда он позвонил вечером в мой выходной, на который я поехала вынужденно - нужно было купить на последние деньги им всем самых крутых подарков и грамоты - и услышала "Алиса Сергеевна, простите, но тут пиздец"... Покидала нужное в рюкзак и вызвала такси. - Дань, подъезжаю. Ты что, опять телефон не сдал? - Алиса Сергеевна, давайте скорее. Подъезжайте не к главным воротам. Они в лесу. - нервно бормочет. - Кто они? Дань, что происходит? - Просто, быстрее, пожалуйста. - холодным шепотом произносит и отключает телефон. Таксист был слегка навеселе, что не могло не радовать, ибо какой дурак повезёт меня через буераки к воротам, ведущим на реку. Расплатилась, чуть не забыла вещи. Куртку не застегнула, о чем пожалела - на улице был жуткий холод. Конец ноября, снега нет, в городе так вообще плюс, а здесь облачка пара вырываются с каждым выдохом. Лёгкие сковало от перепада температуры. Звонить Матвееву не пришлось - из леса слышались крики. Рванула, запинаясь обо все возможные препятствия в виде пней, кочек и бурелома. Рассекла бровь, но боли не чувствовала - бежала на звук. На небольшой поляне было несколько парней. И как они смогли незаметно улизнуть? Паника застилает глаза, бегу, пока чья-то сильная рука не цепляет меня за капюшон куртки и я лечу в ближайший куст. Данька зажимает мне рот ладошкой. - С какой стати вы так несетесь и себя не бережёте?! - возмущённо шепчет. Объяснить ничего не даёт, шикает и вслушивается в разговор. У меня в ушах стучит пульс, прислушаться не получается, дышу через раз и наблюдаю за происходящим. У сосны на земле лежат двое, над ними стоят четверо. Все в темном, так что не разобрать, кто где. Один пинает лежачего в живот, другой его толкает, жестикулируя мол "хватит". Третий плюет в землю, потом поднимает, держа за волосы, другого лежачего. Вскрикиваю, узнавая Диму. Все оборачиваются и замечают нас. Данька вскакивает, хватает меня за руку и тащит за собой. Бежим быстро, но в какой то момент мои ноги разъезжаются по льду и лечу затылком назад. Матвеев каким-то чудом оказывается подо мной, когда падаем. Нас нагнали двое. - И что это мы тут делаем? - ехидно начинает тот, что повыше. - Это вы мне скажите, молодые люди. Отбой в санатории. - голос звучит вовсе не так твердо, как я пыталась. - Да тебя ебать не должно вообще. - смеётся второй. - Вы как с воспитателем разговариваете, черти? - рычит Даня, вскакивая на ноги. - Тебя я щас вообще урою, подстилка мусорская! - гавкает высокий. - Ты на кого пасть свою открыл.... Дослушать не успеваю. Нервишки зашкаливают до отметки выкл и я проваливаюсь в темноту. Доработалась, Алиса. Браво. Самой странной парой друзей в нашем отряде были два Димки. Один как две капли был похож на Гарри Поттера. Именно книжного, с зеленющими глазами, темными волосами, и даже шрамом, пусть и не в виде молнии. Так его и прозвали - Поттер. Ему не нравилось, но в привычку вошло. Больше всего бесился, если начинали орать "За что нам все это, скажи, Гарри Поттер?" из трека Сплина. Примерно так, как бесился Слава на "Слава, что ты сделал?" или Кирилл на "Кирилл, прости, я стала взрослой". И с первого же дня он скорешился со вторым Димой, которому орали "Димоооон" и включали трек из Бумера. На общей ненависти к таким моментам они и сошлись. Гоняли все время вместе, куда бы там ни было. И на дискотеки прихорашивались одновременно, в одной ванной. Как-то раз, Поттер уже вышел, и Дима крикнул ему вслед: "Погоди, родной". Так и спалились. Передо мной. Хитро прищурилась, тот, что вышел, испуганно отпрыгнул, а тот, что был в ванной - весь подобрался, встал в защитную позу. Улыбнулась, подняла ладошки в сдающемся жесте. И пожелала им не спалиться перед кем-то другим. Разлепляю глаза от слезливого голоса. Даня. Причитает откуда-то сбоку. Руки скованы, не пошевелить. - Дань? - Алиса Сергеевна! - растерянно вскрикивает, тут же одергивает сам себя, подбирается. Смотрит серьезно. Замечаю, что его руки тоже связаны. Ремнем. Из носа течет кровь, на скуле зреет синяк. Отбивался, значит. Наши ноги связаны друг с другом. - Расскажешь? - уточняю. - Я пытался развязать эту ху...хернь. Не выходит. Умные, черти. - с досадой произносит. - Я не об этом. Как это вышло? - Поттеров спалили. Оров было. Я уже тогда позвонил вам. Вызвали на стрелу. Димон, конечно, пошел. Отхватил знатно. За ним прибежал другой, так его просто вырубили одним ударом. Гомофобы ху...фиговы. - Как долго я была без сознания? - Минут 20. Так, мы пошвырялись с ними. Одному челюсть выбил. Другой мне нос сломал. Я и упал. Очнулся уже связанным. - Где Димы? - трогаю его нос осторожно. - Ауч! Не трогайте, пожалуйста. Они на той поляне, мы далеко убежали. Но эти ушли вроде. Алиса Сергеевна, мы тут нах...фиг замерзнем. Нихрена это не развязать. - Не паникуй. Я позвоню, надо телефон достать. - Они его забрали. Не замечаю время. Кажется, будто оно никуда не идёт. Часы мои тоже сняли. Мы сели, прижавшись боком друг к другу, переплетя ноги и оперевшись спиной на довольно толстое дерево. Сначала пытались кричать, но толку мало, только глотки сорвали. Оба. Начали говорить между собой и ждать. Могли ли мы уйти? Нет, ведь при падении я повредила голеностоп. Даже с развязанными ногами не допрыгала бы. Примерно через полчаса перестали чувствовать конечности и могли только шептать. Клонило в сон. Легла на плечо Матвеева. Говорили обо всем и ни о чем. В голове вата и мысли, что подарки для детей где-то у ворот в рюкзаке. - Алиса Сергеевна? - шепчет полуобморочно Данька. Сил ответить нет, глаза разлепляю еле-еле и просто смотрю сквозь него. Не получается сфокусировать взгляд. - Я придумал, как согреться. Закройте глаза. Почему-то сразу знаю, что сделает. Тянется к моим губам. Зажмурилась до звёздочек перед глазами. И представляю самую наглую морду санатория. Это помогает. Губы ледяные, сухие. Мозг отключился. Через некоторое время, когда его пальцы, чуть отогревшиеся, держат меня за подбородок, он резко отстраняется. Сквозь звон в ушах слышу приближающиеся шаги, и открываю глаза. Смаргиваю раза три, чтобы понять, я все ещё представляю или он тут. - Сдохла? - хмыкает. - Не дождешься. - хрипло отрезаю. Охотничьим ножом Кирилл Ильич разрезал ремни и освободил сначала Матвеева, потом меня. Осмотрел ногу и беззвучно выругался. - Дань, беги в изолятор. С носом надо решать, да и другие раны... - еле шепчу, пока Кирилл пытается меня поставить на ноги. - Я не могу вас оставить. - гордым сипом заявляет маленький идиот. - Тогда забери мой рюкзак и догоняй. - встаю ровно. Делаю шаг и ногу простреливает болью. Начинаю было заваливаться, но тут Кирилл берет меня и сажает к себе на спину. Руками обхватываю его шею, вжимаясь лицом в затылок. Данька убегает к забору, искать портфель, а Ильич тащит меня на себе к корпусу. Ситуацию разруливали ровно сутки. С заявлениями, снятием побоев. Хорошо, что эта кутерьма происходила в санатории, а не в отделении. Когда нас в ночи отпустили, я обняла своих мальчишек и уложила спать. И черт знает, почему ноги понесли меня во второй. Кирилл не удивился. Поставил чайник, налил чай. Несладкий. Откуда помнит? - Ебать у тебя бардак в отряде. - Ты это мне говоришь? - поперхнулась чаем. - Ну, со своими то я разобрался. А твои че? Не учила не сосаться на дискотеке? - Они не сосались. Один другому руку на плечо положил и всё. Это твои, уроды, накинулись. - Да я Дашеньке давно говорил их убрать. Так нет, это плохо, если мы кого-то выгоняем. Велела держать до последнего. Додержали, блять. - Как ты нашел нас? - Твои же эти, как их там, Димы, в изолятор ринулись. Я по телефону говорил на форуме. Цапнул их, расспросил. Поттер нытик тот ещё, но пояснили более менее понятно. И пошел по адресу. - Спасибо. Без шуток. - За то, что не вовремя пришел? - нотки сарказма в голосе. - Это вышло случайно. - голос сбивается, начинаю краснеть. - Ага. Пиздец случайно. - издевается. - Знаешь что? Зато я не перетрахала пол санатория. - парирую. - Поцелуй с ребенком явно больший грех. - Все равно не с ним целовалась. - Меня представляла? Вопрос застаёт меня врасплох. Мне бы ответить злым смешком, мол "не дождешься", но губы не хотят шевелиться. В отражении окна вижу своё резко побледневшее лицо. - Прекрати самоутверждаться за счет других. Уже не мальчик. Детский сад, штаны на лямках. Вроде нормальный мужик, а ведёшь себя... Зачем эта грубость? Попытка оттолкнуть всех и каждого? Зачем самому себе доказывать, что все бабы якобы изменяют? Если тебе попалось червивое яблоко, это не значит, что они все такие. - произношу ровно и без запинки. Без единой эмоции. - Поцеловать? - зло улыбается. - Жизнь не игра. - так же спокойно, смотрю прямо в глаза. - Проиграть боишься? - склоняет голову и щурится. - Ты уже проиграл. В тебе нет человечности. Только похоть. - Заводит, да? - Заводишь ты тачку по утрам. - А так? - приближается лицом к лицу. Дышит шумно. Смотрит в глаза. Наклоняюсь в сторону, к его уху. Поддается, надеясь на что-то, но я лишь шепчу на ухо. - Меня заводит, когда люди владеют эмпатией, умеют жить не только для себя и знают азы психологии. - Я только губ осторожно коснусь. - шепчет мне на ухо, как я две секунды назад. - Иди потыкай своими блядскими губами в кого-то из своих павших дам. Я не опущусь до такого. - начинаю злиться. - Почему? - искренне удивлён. - Потому что есть хотелки, а есть любовь и симпатия. И я предпочитаю второе. - Дважды не предлагаю. - Предлагаешь. Но мне не надо. Заглядывай, когда научишься быть человеком. - делаю шаг назад. - Правда поговорить хочешь? - усмехается, откидываясь на спинку стула. - Давай. - замираю, удерживая ручку двери. - Ничего нового не услышишь. История банальная. - шипит открытая банка тёмного Гуся. - Изменяла? - разворачиваюсь, складывая руки на груди. - Да. Пол года. Мы в отношениях ещё были. Потом сама же рассказала. Устала скрывать. - делает глоток. Залипаю на движение кадыка. Отмираю через долгие 10 секунд. - Больно? - глупый вопрос, Алиса. Контролируй себя. - Хуёльно. - отворачивается к ноутбуку, запуская негромко плейлист. - Подцепил мою привычку? - невесело шучу. На фоне играет "Твоему новому парню" Анакондаз. Ебать, тайминг. - От тебя подцепишь. Как разучиться психологически насиловать детей? - смеётся по-доброму. Меня аж выдергивает. - Ну, это не насилие, а работа... - улыбаюсь, отражая эмоции. Расслабляюсь. - Ага. Так, психолог года... - Хуёлог. - перебиваю. - Я так и сказал. - смеётся. - Ну? - Пиво будешь? - Мы на работе. - Пей давай. Я тебе трезвой ничего не скажу. - протягивает вторую банку. - Ого, мы поговорим? - наигранно ржу. - Не смейся сильно, шрам опять разошёлся. - берет рукой за подбородок, другой вытирает струйку капиллярной крови. Палец облизывает. Не дышу. - Кирилл. - Чё вам верить то? Направо и налево парням изменяете. Взять хотя бы Пользу... - Ты, блять, её...? Блять. - открываю и закрываю рот. Пью большими глотками. Дышу глубоко. - А поговорить только с тобой могу. Витёк говорил, что не с кем больше. - при упоминании напарника в груди сжимается что-то. - Что ещё говорил? - выдавливаю из себя, чтобы молчание не затянулось. - Что ты хорошая. Напарник охуенный, да и специалист в своей сфере. - Врал, думаешь? - допиваю залпом, вслед за ним. - Думаю, ты такая же, как все. Просто человечнее. - переключает "Ты знаешь, кто он" на "Двое". - Спасибо за все. Доброй ночи, Кирилл. - целую в лоб. - Сладких снов? - смотрит в глаза, удерживая за запястье. - Про мой личный Ривенделл с его дворцами? - отвечаю строчкой из песни. - Именно. Смена заканчивается больно. Потому что отряд очень хороший. Привязалась к ним, а они ко мне. Плачу вместе с ними. Отпускать каждого невыносимо. Обнимаю крепко. - Чем вы их таким кормили то? - слегка возмущается чья-то мама. - В смысле? - немного не понимаю, шмыгая носом. - Ну, привязали к себе так. - Мам! - возмущённо кричит Илья. И закрывает меня от нее объятиями. Данька до последнего ждёт. Уезжает он один, исполнилось 18 сегодня, уже можно добираться самостоятельно. Подходит, когда толпа рассасывается. - Алиса Сергеевна, я тут кулон заказал. Инь Ян. Мне черную часть, вам белую. - Хорошо, Дань. - Вы простите меня? - А ты меня? - Вы не виноваты. - обнимает. - Это непедагогично. - Это крайние меры. - Уговорил. Вожатым поедешь? - Только если к вам. - Ко мне. Прощай, Данька. - До скорой встречи, Алиса Сергеевна.