***
— Мужчина истекает кровью! В приемной госпиталя Санта Кристина медсестры уложили Густаво на каталку и повезли в операционную. В панике забыли о мерах предосторожности и медперсонал надевал перчатки на ходу. — Сделайте анализ на Ф-вирус! — Вызовите хирурга! — Антибиотики! Вколоть срочно! — Кислород! Он почти не дышит! — Давление? — Где инфекционист? Черт возьми, позвоните Альфредо! Под яркими лампами лицо Густаво покраснело и покрылось пятнами. Его перенесли на операционный стол и накрыли кислородной маской, Густаво не видел как его одежда на животе наливалась красным. Итальянец ерзал на столе, сорвал маску и прохрипел. — Жарко, мне очень жарко. Его дыхание было коротким, прерывистым. — Мне тяжело дышать. Медсестра вскрикнула, когда заметила, что на его шее появились ярко-красные пятна, которые поменяли цвет на фиолетовый и вздулись волдыри. Хирург уже натянул перчатки и схватил скальпель. В операционную влетел Альфредо, необходим срочный тест на Фэн-вирус, а медперсонала катастрофически не хватает. Без теста нельзя начинать операцию, а если промедлить, то пациент умрет от кровопотери. — Что с ним? — инфекционист привычно нащупал пульс. — Говорит, что тяжело дышать, — пробормотала медсестра. Она решила, что пациент болен Фэн-в, штаммом, который попадает через органы дыхания и поражает легкие. Такого больного невозможно спасти. Медсестра сделала шаг назад, уступая место Альфредо. Густаво еще раз снес кислородную маску. — Мне плохо! Мне очень жарко! Его лицо покрылось потом, опухло, а глаза блестели от страха. — ¡Joder! — вдруг произнес Альфредо, — у него аллергическая реакция! Быстро! Набор от анафилактического шока! Медсестра уже передала ему готовый шприц и Альфредо ввел содержимое внутривенно. Хирург успел разрезать футболку Густаво и обрабатывал рваную рану, из которой хлестала кровь. Вторая медсестра подсоединила датчики ЭКГ к грудной клетке и повторно закрыла лицо Густаво кислородной маской. — Что вы ему кололи? — хирург уверенно рассекал кожу, его ассистент подавал инструменты. — Антибиотики, — ответила медсестра, — как положено при открытой ране. — Вы все правильно сделали, — произнесла старшая медсестра, — у него наверно аллергия на пенициллин, но вы не могли этого знать. Альфредо взял пробу крови на анализ из вены. Но сначала он сделает самый простой, самый быстрый экспресс-тест на наличие Фэн-вируса. Врач поднес к пальцу Густаво анализатор, прижал его и иголка воткнулась в плоть. Альфредо ждал красного положительного ответа и очень сильно удивился, когда тест выдал зеленый отрицательный, поэтому обрадованно заявил: — Он чист! Ребята, этот парень чист! Медсестры заулыбались и как-то нежно погладили Густаво по голове, он был под анестезией и ничего не чувствовал. Все свободно вздохнули, операционной бригаде не придется надевать двойной защитный костюм, двойные перчатки. Они не будут работать под напряжением Фэн-в. Пуля пробила кишечник. Хирург потребовал трубки с отсосом, вся полость была залита кровью. Операционная медсестра определила группу крови, первая положительная, и подвесила мешочек донорской крови к капельнице. — Давление падает! — Не вижу, где пуля. — Нужно остановить кровотечение! — Какое давление? — Держится около восьмидесяти. — Продолжаем вливать кровь. — Уберите кровотечение! Стерильные полотенца! — Сердце? Кардиомонитор заверещал. Операционная бригада знала как действовать, они работали слаженно, быстро. Хирург бросил взгляд на врача-инфекциониста, который невольно залюбовался их ритмичными движениями и смущенно отвел взгляд. Ему здесь не место.***
Альфредо перевел дух. Он понимал, что нарушается протокол стерильности, но положил пробирку с кровью Густаво к себе в карман и отправился в свой кабинет. Он сам хотел провести полный анализ. Альфредо рассуждал, что у этого пациента с аллергической реакцией, в крови должно находиться повышенное количество лейкоцитов и иммуноглобулинов. Врач повторял, что смертельный Фэн-вирус можно заподозрить по нехарактерно низкому уровню лейкоцитов (обычно при вирусных заражениях их количество увеличивается); Фэн-в нарушает функции печени, почек, легких; вызывает серьезные нарушения иммунитета. Альфредо закрылся в своей лаборатории и разделил кровь Густаво на несколько пробирок. Пока пациент на операционном столе, следовало проанализировать количество эозинофилов в крови и провести тесты на иммуноглобулины — антитела, которые обезвреживают чужеродные клетки. Это «солдаты» защитной системы организма. У аллергика они всегда наготове, иногда слишком рьяно защищают своего хозяина. Врач разделил часть крови на маленькие порции и смешал ее с различными аллергенами, в первую очередь с медикаментами, способными вызвать аллергическую реакцию. Осталось исследовать образцы крови и вычислить иммунный ответ. В дверь лаборатории постучали, Альфредо от неожиданности дернулся и испачкал перчатку каплей крови. Его побеспокоила медсестра приемного отделения, которая принесла пробирки с красной жидкостью от вновь прибывших больных. — Фэн-вирус? — Конечно, — ответила уставшим голосом медсестра, — нечеткий ответ от экспресс-теста. — Пробовала повторить? — Альфредо не хотел заниматься рутиной — определять Ф-вирус в крови. Медсестра, молодая студентка, которая пришла работать в госпиталь в прошлом году, очень старалась. На ее месте более опытный медработник не стал бы беспокоить врача-инфекциониста подобным тестом. Раз есть подозрение на Ф-вирус, то больной сразу считается зараженным и его определяют в отделение интенсивной терапии. — Да, дважды. Анализатор показывает зеленый ответ, а потом переключается на красный, потом снова на зеленый. Я вскрыла новую упаковку экспресс-теста. Но все равно нет четкого результата. — А больной как себя чувствует? — Так у меня их двое таких странных, — пожала плечами медсестра, — температура под 39ºС, сильный кашель, затрудненное дыхание, боль при пальпации печени и желудка. — По описанию, это классический Фэн-в, — ответил Альфредо. — Да, только тест не четкий. — В самом начале заболевания, анализ крови не дает четкого ответа, — пробормотал доктор, — но тогда не должно быть и симптомов, которые появляются через одну-две недели. Медсестра хмыкнула: — Сеньор, вы знаете, что инкубационный период сократился в два-три дня. — Знаю, сеньорита, знаю, — продолжал говорить себе под нос Альфредо. Потом он отложил стекла с каплями крови Густаво и на стуле подъехал к свободному микроскопу. — Как давно эти двое болеют? — Говорят, что утром поднялась температура и пришли встали в очередь, чтобы попасть в госпиталь. — Они вместе? — Нет, — помотала головой медсестра, — после того, как военные всех забрали, эти ребята, стоявшие в конце очереди, оказались первыми. — Хорошо, давай сюда. Девушка оставила ему пронумерованные пробирки и упорхнула. Альфредо привычным движением капнул пипеткой красную каплю на рабочую поверхность микроскопа, вот и шарообразные Ф-вирусы со своими шипами. Врач наблюдал как белки-шипы связываются с белками-рецепторами на мембране клетки и используют их для внедрения сначала в саму клетку, а затем в организм человека. ¡Joder! Вирус ведет себя словно в первые часы проникновения в организм. Не может быть, чтобы инкубационный период сократился с двух недель до двух часов! Кровь из второй пробирки тоже была заражена Ф-вирусом. Врач занервничал и не заметил, что в последний момент микроскопическая красная капля с его перчатки упала на изучаемое пятно. Альфредо стянул перчатки и выкинул их в контейнер для биоопасных отходов, заполнил бланки запросов, которые были прикреплены к пробиркам, большими жирными крестами отметил положительную реакцию на Фэн-в. Он снова вернулся изучать кровь Густаво, предварительно позвонил в операционную. Медсестра ответила, что врачи сделали все необходимое. Осталось одно — поддерживать жизнь. Стабилизировать давление, следить за искусственной вентиляцией легких и работой сердца. Все остальное зависит от пациента. Для Альфредо было важно знать, что пациент выжил. Он уточнил, что его должны разместить в отдельном боксе, нельзя, чтобы он контактировал с больными Ф-вирусом. Медсестра в ответ только захихикала, это же правила, которые вбиты в каждого медработника. Здоровых отделять от больных.***
Хорхе направил машину на юг, раз они не могут выехать из города, необходимо поискать место, чтобы провести несколько дней, не привлекая внимания полиции. Лучший район для сквоттинга, конечно же Виллаверде. Сброд нелегальных иммигрантов всех мастей. Плюс социальные квартиры для самых бедных. А еще бесплатное жилье для рабочих завода Madrid Peugeot Citroën. Из-за карантина завод почти два месяца не работал, отправив рабочих в неоплачиваемый отпуск, пообещав всех вернуть на прежние рабочие места, когда «все закончится». Hyundai Santa Fe слишком выделялся среди подержаных разбитых машин и обветшалых домов из красного и желто-оранжевого камня, зияющих разбитыми окнами. Виллаверде напоминал зону боевых действий. Этот район нельзя было назвать процветающим или хотя бы среднего класса. Это было дно. Эстер никогда не приезжала в Виллаверде и старалась сжаться в комок, сидя на заднем сидении автомобиля. Ей лезли мысли о полчищах крыс и тараканов, которые должны были обитать в этих домах. — Социалка, — хмыкнула Инма, — черт возьми! Сколько грызни вокруг этих квартир. — Ты же медсестра, а не соцработник, — произнес Висенте. — Вот именно! — возмутилась Инма, — Медработникам приходится не только выслушивать жалобы, но и лечить тела тех, кто проживает в этих домах. Грязные, немытые, вшивые. — Неужели все еще не победили педикулез? — удивился Висенте. — Ха! Посмотри на головы детей иммигрантов! — заявила Эстер, — Там же рассадник паразитов! — Не только у детей, — заметил Хорхе, — больных действительно много, и с каждым потоком нелегалов из Алжира или Сирии, из Румынии или Марроко, таких все больше. Разговор затих, каждый думал, способен ли проникнуть в заброшенную квартиру и жить в окупас. Хорхе ехал мимо пустующих складов и заброшенных магазинчиков. Испанцы давно покинули этот район, остались только самые бедные, те, кому уже не суждено выбраться из этого болота. Убогие социальные дома напоминали тюремные корпуса, но и такое жилье не пустовало. Возле них стояли припаркованные машины, старые, разбитые. На тротуаре стояли местные жители. Они игнорировали принятые законы о ношении медицинских масок. Как заставить бедняка тратить деньги на какую-то маску, которую нужно выбрасывать после использования. Несколько марокканских подростков сидели на грязных скамейках. Им нечем было заняться. Школы закрыты. Родителям плевать на детей, тем более рожали по четверо-пятеро. Социальные службы боялись вмешиваться в такие семьи. Нередко мужья или сами старшие сыновья избивали соцработника или поджигали его машину. Поэтому помощь ограничивалась набором продуктов. Пособия платили только тем, кто успел оформить документы беженца или доказать свою оседлость в Испании. В Виллаверде жили те, кто приехал в страну нелегально и остался жить тоже нелегально. Хорхе проехал мимо. За Hyundai Santa Fe следили десятки пар глаз. Их появление здесь воспринималось как вторжение на чужую территорию. На них смотрели с жесткостью, с настороженностью. Чужаки. Чужая машина едет по их территории. — Как мы будет искать свободное жилье? — вдруг пискнула Эстер. — Я бы не рискнул выйти из машины, — добавил Висенте. — Похоже, нам тут не рады, — Хорхе не хотел останавливаться ни на миг. — Мы для них чужие, — пробормотала Инма, — еще и машина привлекает внимание. — Угонят, как только выйдем из нее, — согласился с медсестрой Висенте. — Куда ехать? — Хорхе напомнил, что он не знает так хорошо Мадрид, как Инма. — Выезжай на проспект Андалусия и поверни на юг, — посоветовал Висенте, — там есть несколько дешевых отелей, уверен, они будут работать и во время карантина. Первым на их пути была гостиница La Perla, хотя называть эти комнаты с двухуровневыми старыми кроватями «отелем» было излишне. Место-койка, которое раньше стоило не дороже 30€, сейчас выходило около 70€, оплата наличкой и вперед. Хорхе был готов заплатить за всех, но свободных мест был только на двоих. В остальных гостиницах история повторилась, только цены были еще выше, а свободных мест меньше. Они проехали Биржу труда, Центр социальной помощи, государственную младшую школу, все здания были наполовину разрушены и стояли с выбитыми стеклами. Местные жители не тронули мечети, которые как грибы после дождя появлялись на каждом перекрестке. Они занимали полуподвальные этажи жилых домов и на местонахождение которых показывали группы молодых мужчин марокканцев и сирийцев, толпящихся около входных дверей, где арабской вязью было написано «Аллах акбар». И Хорхе, и Висенте почувствовали себя неуютно. Они оба сильные, крепкие парни, но двое не победят группу из десяти мусульманских иммигрантов, и скорее всего, вооруженных. Девушки притихли на заднем сиденье Hyundai. Еще один круг по району Виллаверде, разрушенный католический церковный приход, закрытые общественные поликлиники, никто из врачей не хотел работать в таком районе.***
Совершенно случайно на пересечении улиц Хосе Ортуно Понсе и Мартин Аревало обнаружили Дом для престарелых Сentro para Мayores. — Хорхе! Тормози! — Инма уже выходила из машины, натягивая медицинскую маску и перчатки. — Подожди! Пойдем все вместе! — Висенте открыл дверцу автомобиля, но Инма ее захлопнула. — Нет! Нельзя, чтобы машина стояла здесь, привлекая внимание. Я зайду одна как медработник, вы пока кружите вокруг. Я буду ждать вас на углу. Не дав никому возможности ответить, Инма развернулась на каблуках и скрылась за входной дверью. Помещение дома престарелых напоминало крепость. Резиденция занимала весь первый этаж здания из красного кирпича. Все окна были зарешечены в два слоя, толстые прутья защищали окна от уличных вандалов, а более мелкая металлическая сетка не давала тем, кто находится внутри помещения, открывать оконные рамы. Интересно, как они моют окна, подумала Инма. Над входом висели видеокамеры, но они покрылись пылью и кажется, давно не работали. Удивительно, что их не украли. За первой входной дверью, которая была открыта, находилась вторая, стеклянная, которую защищала металлическая решетка. ¡Maldito sea! Колючую проволоку сюда! Служащая сидела за столом и не обращала внимания на Инму. Медсестра толкнула стеклянную дверь, которая заскрипела от давления, но не открылась. Инма поискала звонок, вот же он! Она стала нервно нажимать, но секретарша даже не повернула голову. Инма стала бить по двери, размахивать руками. От женщины, сидящей по ту сторону двери, не было никакой реакции. Тогда Инма стала дергать ручку двери и нажимать на кнопку вызова, она отчаялась и стала нервничать, все ли в порядке с этой служащей. Медсестра подумала, что нужно выйти на перекресток и позвать Висенте, в последний раз она нажала на звонок, дернула ручку двери и пнула ногой. Замок щелкнул и открылся. В нос ударили запахи гексанола, индола и триметиламина, ответственных за ароматы свежескошенной травы и свежей рыбы — запахи мертвого тела перед разложением. Инма направилась к секретарше, двумя пальцами дотронулась до ее щеки, холодная и твердая как мрамор. Нижняя челюсть отвисла, глаза выглядят искусственно-стеклянными. Медсестра не любила патологическую анатомию, но по воспоминаниям из учебников, где говорилось, что трупное окоченение развивается через 3 часа после смерти и к концу суток охватывает всю мускулатуру, начиная с лица и кистей рук и заканчивая нижними конечностями; она решила, что женщина мертва около двух суток. В помещении было прохладно и труп секретарши еще не начал разлагаться. Это хорошо. Через пару дней начнутся гнилостные процессы в умершем организме и мускулатура трупа вновь расслабиться. И запах травы превратится в нечто сероводородное. Инма направилась внутрь помещения через центральную дверь, на которой большими разноцветными буквами было написано Entrada — Вход. Напоминало двери в детском саду. Медсестра осторожно открыла ее и попала в темный зал, она подсветила телефоном и на стене нашла выключатель. Столовая, салон для отдыха, гостиная. Зал был примерно в тридцать квадратных метров. Здесь стоял длинный обеденный стол, за которым могли уместиться двадцать человек, были диваны и кресла, телевизор, даже барная стойка с кофемашиной. Инма подумала, что Сentro para mayores не зря поставил решетки на окна. Видимо старики, которые здесь жили, платили приличные суммы. Она заглянула на кухню, все просто — две плиты, микроволновка, большой холодильник, разделочный стол. Повара на месте не было. Инма вздохнула, не хотелось бы найти труп на кухне. Никогда не отмыть! Из зала она попала в длинный коридор, словно в старых гостиницах, где по обе стороны шли двери. Истертые линолеумные полы, коридорные стены, выкрашенные в серо-голубые тона, каталки, брошенные около входа. Инма открывала двери одну за другой. Из комнат пахло застоявшимся воздухом, старыми лекарствами, нафталином и дешевым мылом. В нескольких комнатах было прибрано, кровати стояли пустые, прикроватные тумбочки не имели никаких личных вещей. Медсестра подумала, что персонал резиденции успел все убрать. Остальные комнаты хранили следы их обитателей — грязное постельное белье со следами испражнений, блевотины, с пятнаами крови; старческая одежда, висящая на спинке стула; лекарства, чашки, книжки на столиках. Не страшно. Все можно выкинуть, можно почистить или просто заколотить эти комнаты. В одной из комнат Инма обнаружила еще один труп, судя по гнилостному запаху — она отметила, что еще помнит состав: сероводород, метан, аммиак — ему почти неделя. Старик умер у себя в кровати, его лицо приобрело грязно-зеленый цвет и сильно раздулось. Инма подумала, что все трупы в итоге выглядят одинаково. Hyundai Santa Fe проезжал третий раз по улице Хосе Ортуно Понсе и наконец Висенте заметил Инму и закричал Хорхе, чтобы срочно остановился. Медсестра уже избавилась от маски и перчаток, она выглядела спокойно и сосредоточенно. — Поехали, поговорим, — произнесла Инма. Она молчала пока Хорхе направлялся к Парку Пикос — молодые деревья, высаженные, чтобы защитить жилой район от заброшенного участка земли и высоковольтных линий электропередачи. — Жрать охота, — выразил общее мнение Висенте, — целый день катаемся, а толку… — Для начала надо заправиться и снять наличку, — возразил Хорхе. — Ребята, может послушаем Инму? — осторожно спросила Эстер. — Да, конечно, — сразу согласился Хорхе. Медсестра благодарно кивнула. — Место — Centro para Мayores — реально удобное. Десять комнат, кухня, салон. Даже внутренняя парковка для сотрудников. Инма посмотрела на Хорхе, дескать хватит светить своим автомобилем. — Но, — продолжила медсестра. Висенте ее перебил: — Всегда есть «но»! — Хватит! — вдруг крикнула на него Эстер, — скоро вечер, а мы так и не выбрали, где будем ночевать! Висенте поднял руки в знак согласия. — Но, — снова сказала Инма, — в этой резиденции есть два трупа. Она посмотрела на замолчавших друзей по несчастью. Новость о трупах пугала всех, кроме врачей и полицейских. — То есть как два трупа, — пробурчал Висенте. — Ну как, — медсестра явно веселилась, — один труп — женщина, она наверное была секретаршей, сидела на входе, и второй — старик, он умер у себя в комнате. — ¡Joder! А можно от них избавиться? — спросила Эстер. — Можно вынести на улицу и вызвать катафалк, — пожала плечами Инма. — А может поищем другое место? — с надеждой спросил Хорхе, — Они же умерли от Фэн-в? — Наверняка, — медсестра уже была серьезна, — никто не знает, сколько времени живет Ф-вирус в мертвых тканях, помещение темное, прохладное, куда не проникает солнечный свет. Полтора часа потратили на то, чтобы найти закрытый целый банкомат, сняли налички кто сколько смог, еще час ушел на покупку еды навынос в четырех разных точках. Заходили парами — Висенте с Инмой, либо Хорхе с Эстер, чтобы не оставлять машину. В последнем баре Jesus, что стоял на улице Плата, хозяин заведения подмигнул Хорхе и предложил ему комнату. Эстер сначала возмутилась, что ее приняли за проститутку. Но потом она успокоилась, да какая разница, если у них будет место, где спокойно смогут переночевать. Хорхе заговорщицки подмигнул и зашептал, что его друг тоже не один. Хозяин бара, которого звали Хесус, обрадовался дополнительному заработку и повел их с Эстер через кухню на внутреннюю лестницу. Ему принадлежали квартиры второго и четвертого этажей. Хесус предупредил, что берет оплату только за одну ночь. Он постоянно повторял, что это не гостиница, не отель. Только одна ночь. Квартира на четвертом была занята латиноамериканцами, но оставалась свободной одна комната, которую Хесус предлагал за сотню евро. На втором этаже была просторная квартира с четырьмя спальнями, каждая из которых стоила те же сто евро. Хорхе предложил снять всю квартиру на втором этаже без подселений и без фокусов. У Хесуса загорелись глаза от возможности так легко заработать. Проблема с парковкой тоже была решена, рядом с баром была платная подземная стоянка. Кажется эта ночь пройдет спокойно.***
Пальцы Хорхе легли на щеку Эстер, и ласковое прикосновение согрело лучше любых одеял. Мгновение он колебался, затем обнял Эстер и привлек к себе. Едва их тела соприкоснулись, Хорхе ощутил, как его сердце стало биться сильнее, посылая новую порцию крови к нижней части живота. Он тихо застонал. Его руки скользили вверх и вниз по спине Эстер, она дрожала в его объятиях. Хорхе подумал, что когда она уснет, он покинет ее постель. Лучше ей спать одной. Они не должны привыкать друг к другу, адвокат боялся, что рано или поздно в их маленькую компанию придет смертельный Фэн-вирус. Он не заметил как сжал сильнее Эстер, словно пытался защитить ее от болезни и смерти. Девушка тихо вздохнула и потянулась к нему, ее рука прильнула к его груди, затем обвила его за шею. Нежное дыхание Эстер щекотало его. Хорхе злился на свое тело, его голосовые связки издали восторженный стон, его руки не отпускали тело Эстер, его член уже восстал и требовал освобождения. Хорхе немного отстранился, собираясь покинуть постель, но протестующий шепот Эстер помешал ему. Она завороженно глядела в его почти черные глаза, его расширенные зрачки не оставили места зеленому оттенку, вот только в глубине затаился изумрудный отблеск. Эстер тонула в его глазах, они манили, обещали, завораживали. Его учащенное дыхание возбуждало и пугало. Эстер почувствовала как его твердый член выпирает из-под джинсов и давит на ее бедро. У нее закружилась голова словно от сладкого шампанского. Не сводя с нее глаз, Хорхе оставил поцелуй сначала на одной ладони, потом на другой. Его жаркие губы скользнули к предплечью, он коснулся языком то место, где шея переходила в плечо, и Эстер зажмурилась от удовольствия. Она чувствовала, как по венам разливается теплое блаженство, тягучее, сладкое, словно расплавленный мед. — Эстер… — прошептали губы Хорхе. Он будто пробовал ее имя на язык. — Эстер… В ее крови вспыхнул пожар. Эстер желала, она требовала продолжения. Ее тело прильнуло к его груди и Хорхе с трудом сдержал стон. — Эстер… что ты хочешь? — Я… мне… мне нужен ты! — чуть громче заявила Эстер. Она откинула голову назад, чтобы видеть его глаза. Хорхе внимательно смотрел на нее и молчал. Ему, как мужчине, было очень приятно слышать признания Эстер. Но как адвокат он часто слышал такие слова от своих клиенток. Синдром благодарности, студентка и профессор, пациентка и врач, клиентка и адвокат. — А ты? Что хочешь ты? — тихо спросила Эстер, — Я… я… тебе нужна? Хорхе мечтал нырнуть в ее волосы, прижать ее к себе и никогда не выпускать из объятий. Если бы они познакомились при других обстоятельствах, если бы она не была его клиенткой, если бы сейчас они не прятались от военных и полицейских. Он видел в ее глазах вопросы, он совсем не хотел ее обидеть, но и давать надежды — это неправильно. Если они будут вместе, то станут уязвимыми. Эстер молча ждала. Вот если бы она сейчас закатила истерику, или заплакала бы, ну или обиделась. Эстер смотрела на него и ждала ответа. Хорхе сделал нервный вздох. — Ты мне нужна. Очень. Эстер казалось, что прошла вечность прежде чем Хорхе ответил. Она видела как он сомневался и раздумывал. Эстер успокаивала себя, неважно, что ответит Хорхе. Пока он рядом с ней, пока он ее не прогнал, пока он ее обнимает. Она испугалась, что возможно зря задала такой вопрос, наверное рано спрашивать про то, как он к ней относится. Они совсем не знают друг друга. Но сейчас и время другое, военное положение, эпидемия. Вдруг их завтра поймают. Эстер представила, как военные окружают светло-серый Hyundai Santa Fe, силой вытаскивают Хорхе, как она кричит, а ее оттаскивают в другую сторону. Или кто-то из них заражается Фэн-в, спасения от вируса нет, тогда вся их четверка умрет. ¡Santa María Madre de Dios! Только не это! Эстер стало страшно от собственных мыслей и она приникла к его губам. Хорхе с запозданием ответил на поцелуй. Жажда желания боролась с его холодной рассудительностью. Эстер успела прошептать: — Только не останавливайся. Хорхе провел пальцами по изгибу ее шеи и плеч. Он безумно хотел ее. Эстер торопила события и притянула его руки к своей груди, дыхание Хорхе участилось. И когда его ладони легли на упругую грудь, сердце Эстер забилось быстро и неровно, она чуть заметно дрожала. Хорхе знал, еще одно прикосновение, еще один поцелуй, и отступление станет невозможным, его самообладание было на исходе. Но чувство ответственности снова одержало верх. Несмотря на силу своей страсти, Хорхе пытался дать Эстер шанс выбрать, решить, все взвесить. Он боялся, что Эстер будет сожалеть. Рано или поздно эпидемия закончится, военное положение снимут, разберутся с их странным статусом «мертвых», и Эстер увидит, что вокруг нее существует ее двадцатипятилетние ровесники, а она будет привязана к своему тридцатилетнему адвокату невысказанными обещаниями и привычками. Хорхе был не из тех, кто умеет красиво выразить свои чувства. Выступать в суде, доказывать правоту своего клиента, защищать его перед полицейскими и судьями адвокату казалось гораздо легче, чем признаться в своих эмоциях, в своих страхах. Эстер ждала следующего шага, следующего прикосновения. Но Хорхе не торопился, хотя его тело говорило о том, что он ее желает. Если бы он сказал, что хочет ее — Эстер не мечтала услышать слова любви, достаточно сказать, что она ему нужна или она его заинтриговала — тогда ее обрадовало бы прикосновение его теплых губ. Но он не сказал. Более того, Хорхе отнял руки от ее груди, погладил ее по плечу, провел по рукам. Эстер подумала, что он ее просто не хочет. Ее охватила паника, что она пытается соблазнить мужчину, который не желает ее. Эстер вдруг подумала, что вчера ночью, в машине, он доставил ей удовольствие и не разрешил притронуться к себе. Блядь! Как унизительно! Она почувствовала себя оскорбленной. В ней заговорили гордость и гнев. Эстер подняла взгляд. — Может, мне надо спросить, уверен ли ты? — В чем? — Хорхе не заметил перемен в лице Эстер. — Уверен, что я тебе нужна? Что именно я тебе нужна? Хорхе не торопился с ответом. Эстер замерла. Она искала ответ в его глазах. Адвокат не привык давать пустых обещаний. Он должен взвесить и обдумать. — Да, ты нужна мне, — дыхание Хорхе обжигало ее кожу. Он повторял «ты нужна мне» и оставлял глубокие поцелуи на ее теле. Бережно поглаживая изгиб спины, Хорхе притянул Эстер к себе. Его руки ласкали ее плечи, спину, нежно касались груди. Эстер молча перебирала его волосы, удерживая голову Хорхе в опасной близости от своего тела. Он провел рукой по ее бедру, по внешней части, немного задержался и поднялся обратно по внутренней его части. Такое простое движение, а Эстер застонала от удовольствия. Он прижал руку к ее промежности и сквозь джинсы Эстер ощутила его уверенные властные пальцы. Эстер сняла футболку, ей хотелось почувствовать мужчину всей кожей, умелые ласки Хорхе кружили ей голову. Он пальцем сдвинул чашечку бюстгальтера и прильнул губами к груди и Эстер тихо застонала. Она провела рукой по его выпуклости и ощутила каменную плоть. Слегка сжала сквозь плотную джинсовую ткань. Изо рта Хорхе вылетел сдавленный стон. Прикосновение ее руки возбудило Хорхе до безумия. Эстер решила вернуть ему удовольствие, которое она испытала прошлой ночью. Она потянулась к молнии на его джинсах, ощущая ладонью напрягшийся член. Прикосновение ее руки повергло Хорхе в отчаяние. Он не мог отказать девушке, он так ее хотел, его тело жаждало ее прикосновений. Но холодная голова адвоката не давала возможности расслабиться. — Ты уверена? — Хорхе повторил ее вопрос. — Абсолютно, — ответила Эстер, прямо смотря ему в глаза. Самообладание окончательно покинуло его. Он силой притянул к себе Эстер и захватил ее губы, его язык требовательно раздвинул их и стал играть и бороться с ее языком. — На тебе слишком много одежды, — пробормотала Эстер. — Тогда сними лишнее, — ухмыльнулся Хорхе. Эстер торопливо протягивает руки между плотно прижатыми телами и расстегивает молнию на его джинсах. Она пытается стянуть штаны и Хорхе немного приподнимает бедра, чтобы помочь ей справиться. Эстер не ожидала, что адвокат будет носить штаны в стиле коммандос! Ее рука мгновенно накрыла его плоть и Хорхе застонал сквозь зубы. Девушка быстрыми и немного неумелыми движениями сжимает каменный член Хорхе и начинает двигать руками вверх и вниз, доставляя удовольствие вместе с болью. Хорхе накрывает ее руку своей и направляет — помягче и не так быстро. Эстер смотрит на адвоката, его глаза закрыты и на губах блуждает легкая улыбка. Она наклоняется вперед и обвивает рот вокруг его ствола. Огромный длинный член заполняет маленький влажный рот Эстер, заставляя издавать глубокие и низкие стоны. Эстер зажмуривается и заглатывает член Хорхе почти до основания. Она наблюдает за мужчиной, как его тело напрягается, как вздуваются его вены на шее. Эстер ускоряется и придерживает рукой основание твердой плоти. Она немного задыхается и дает себе передышку. Эстер хватает его член руками и начинает скручивать, поднимается вверх и быстро опускается вниз, снова вверх и вниз. Затем она проводит языком от кончика ствола до его основания и возвращается обратно к его пурпурной головке. Хорхе издает резкий стон. Эстер не останавливается и быстро всасывает головку члена. Она проводит языком, вырисовывая странные фигуры на самом кончике. Отпускает пенис и снова заглатывает. Хорхе издает какие-то звуки, он все еще сдерживает себя. — Эстер! ¡Cariño! Как хорошо! Его руки схватили волосы Эстер и Хорхе сунул свой член ей в рот, подмахнул бедрами и толстый ствол прошел через ее язык прямо в горло. Эстер закашлялась, но не выпустила его каменную плоть. Она зажмурилась и расслабила горло, позволяя члену Хорхе проникать глубже. Эстер задержала дыхание и проглотила длинный член до основания, ее руки судорожно сжали бедра Хорхе, оставляя следы от ее ногтей. Хорхе двигает бедрами вверх и вниз, его член стучит по глотке Эстер. Ее легкие начинают гореть от нехватки воздуха, и Эстер немного отстраняется, обсасывая только головку члена. Недовольный стон вырывается из губ Хорхе, он притягивает ее голову обратно. Он врезается в рот Эстер, и девушка только ахает от силы и размера, кажется, что его член стал толще. Эстер чувствует языком каждую выпирающую вену и ощущает как его ствол начинает пульсировать. Хорхе немного замедляется, давая возможность Эстер привыкнуть, затем она снова открывает рот и прижимает языком его плоть к нижней губе и немного сдавливает зубами. Хорхе отчаянно стонет, он не выдержит так, он готов кончить. Он хватает Эстер за затылок, чтобы протолкнуться до конца, до глотки. Адвокат откидывает голову назад, он никогда не чувствовал себя так хорошо, это блаженство! Его руки продолжают сжимать волосы Эстер, а бедра учащенно толкают в ее рот набухший ствол. Он ощущает ее бархатистое горло вокруг его толстого пульсирующего члена, и уже не может сдержать крика. Несколько мощных движений и горячая тягучая сперма ударяет в горло Эстер. Она делает судорожные глотательные движения, немного испугав Хорхе. Но не выпускает его член, продолжает сосать словно последний кусочек мороженого. Ее язык ласкает головку члена, вызывая яркие, острые ласки, на грани боли и блаженства. Хорхе лежал с закрытыми глазами, стараясь запомнить каждый момент. — Это… это… так… восхитительно! — наконец подобрал слово Хорхе. Он потянулся к Эстер и прижал ее губы к своим, ощущая свой собственный вкус. Ее рука продолжала гладить мягкий член. Хорхе усмехнулся: — Нравится? Эстер не успела ответить, в это время к ним постучал Висенте. — Полицейские! На улице две полицейские машины!