***
Хорхе пробежался взглядом вверх вниз по ее обнаженному телу. — У тебя прекрасная грудь, — сказал он. — Идеальный размер. На этих словах он поместил ладони на тело Эстер и стал выводить круги вокруг ее напряженных сосков. — У тебя прелестные округлые бедра. Его руки пробежались по ее животу, немного вниз и в сторону и стали массировать белые ноги. В ней все задрожало от напряжения, когда к рукам Хорхе добавил губы и язык и стал легко, словно боялся испугать, целовать ее тело. Тепло от его рта распространилось по всему телу Эстер, завязывая тугие узлы в животе, вызывая дрожь в пальцах. Эстер вздохнула и ее вздох сменился тихим стоном. Хорхе продолжил: — У тебя длинные ноги, белая прозрачная кожа. Его руки гладили и ласкали тело Эстер, а между словами он проводил языком, оставляя влажный след на ее коже. Его неторопливые ласки словно волна прокатились по ее телу и обернулись вокруг ее бедер, а узел в животе уже требовал развязки. Эстер зажмурилась, когда Хорхе прижал ее всем телом и накрыл ее губы своим ртом. Дежурство на крыше бодеги обещало быть незабываемым. — Нам надо следить за дорогой, — усмехнулась Эстер. — Я слежу, — хрипло выдавил Хорхе, — просто с этого места лучше видно. Он приподнял голову и прищурившись посмотрел на мост, который соединял берега водохранилища Мари Санчес. До моста было около четырех километров, машина доберется до них минут за десять. Но всю неделю пока они оставались здесь, не было ни одного автомобиля, ни одного человека. — Это слишком хорошо, чтобы продолжаться так долго, — заметила Эстер. — Давай сейчас не будем про судьбу, про что такое хорошо и плохо, — прошептал Хорхе, — есть вещи поинтереснее, тебе не кажется? Его слова пробирались внутрь прикосновениями невидимых пальцев. Эстер выгнула спину, подставляя под его руки свое тело. Хорхе вдавил свое тело в ее, пока его бедра не вжались в ее бедра, его грудь коснулась ее груди. Эстер охнула от нахлынувших чувств, ее тело решило раздвинуть ноги еще шире. Эстер ощутила как накапливается влага в ее влагалище и течет по внутренней стороне бедер. Хорхе прошелся по ее щеке кончиками пальцев, провел рукой от ее лица вниз по телу. Она вздохнула, и Хорхе обхватил ладонью ее грудь, нежно сжимая сосок между большим и указательным пальцами. Эстер поняла, что между ног стало очень влажно. Рука Хорхе скользнула вниз по ее животу, остановившись между ног Эстер. Его палец скользнул внутрь влагалища и Эстер задвигала бедрами. Хорхе усмехнулся. Тогда к первому пальцу присоединился второй, и теперь Хорхе двигал рукой в такт ее движениям. Эстер приподнимала бедра, стараясь прочувствовать всеми нервными клетками, получить все от его прикосновений. Хорхе зашептал: — Такая влажная, такая горячая… Эстер закрыла глаза, не в состоянии вымолвить и слова от удовольствия. Теперь к двум пальцам присоединился третий, и Эстер раздвинула бедра шире, словно приглашала Хорхе, который описывал пальцами круги, гладил и массировал ее складки. Его пальцы сжали клитор, и Эстер вскрикнула. Хорхе ускорил движение, заметив, что Эстер прикусила его предплечье. Она едва дышала от возбуждения. Ее мышцы влагалища сжались вокруг пальцев Хорхе, он почувствовал как запульсировали ее мускулы. Рука Хорхе стала двигать еще быстрее, его пальцы погружались глубже. Одновременно большим пальцем он массировал ее клитор. Эстер стала тяжело дышать, чувствуя приближение развязки. Хорхе схватил зубами мочку уха Эстер, что-то стал нашептывать, но она не разбирала слов, а только с силой впилась в его спину, оставляя царапины. — Это был маленький оргазм? — теплое дыхание Хорхе коснулось ее кожи. Эстер почувствовала как вибрировали ее внутренние мышцы, как прибавилось влаги между бедер и только кивнула. Хорхе коленями развел ее ноги шире и одним рывком вошел в нее. Длинный член казался слишком большим и Эстер даже было больно, пока Хорхе продвигался в ней. Ее тело еще пульсировало от предыдущего оргазма когда Хорхе начал двигаться мощными медленными толчками. Его рука снова нашла ее клитор. Хорхе щипал и гладил этот пучок нервов, пока Эстер не застонала. Тогда он сильнее раздвинул ее ноги, наваливаясь всем телом. Его губы опустились на ее шею, покрывая жесткими острыми поцелуями дорожку от уха до плеча, от плеча до груди. Эстер старалась принять его настолько глубоко, как только могла, приподнимая и раздвигая бедра. От удовольствия Хорхе стал слегка покусывать ее кожу, понимая, что на этих местах появятся синяки. Он с трудом оторвался, чтобы не покрывать все ее тело своими засосами как метками. Хорхе накрыл ладонями ее груди, сжал их и стал вбиваться в нее быстрее. Эстер кусала губы, чтобы не закричать, когда Хорхе схватил ее за колени и закинул их себе на плечи. Эстер выгнула спину, ей казалось, что член Хорхе достает ей до горла, настолько наполненной она себя чувствовала. Хорхе немного замедлил движения. Он почти сложил Эстер пополам, и боялся сделать лишнее болезненное движение. Эстер часто прерывисто дышала. Хорхе сжал ее клитор пальцами, и девушка не сдержалась, она закричала и кончила так сильно, что ее влагалище сжало до боли пенис Хорхе. Он сморщился, но не перестал двигаться. А только отпустил ее ноги со своих плеч. Пришла очередь Хорхе кусать губы, от приятной боли, от возбуждения. Он старался держаться как можно дольше, даже когда Эстер обняла его руками и ногами и притянула к себе. — Так сладко… так хорошо… — девушка шептала почти в беспамятстве. Хорхе снова перешел на быстрые движения, теперь он сам был на краю обрыва. Эстер подняла бедра выше, принимая его полностью. Мужчина вбивался в нее жестко, резко. Он смотрел в глаза Эстер, его пальцы гладили ее шею и плечи. Затем Хорхе застонал и с последним мощным толчком его горячая сперма выплеснулась в тело Эстер. Он упал на нее, все еще будучи внутри ее влагалища. Его член продолжал пульсировать, а тело Эстер стало дрожать и расслабляться. Хорхе поцеловал ее, Эстер позволила его языку скользнуть внутрь. Это был теплый спокойный поцелуй. Ее мускулы сжались и мягкий пенис Хорхе выскользнул из ее тела. Он перекатился на спину и лег рядом с Эстер, наблюдая за облаками.***
Солнце грело ее обнаженное тело и если закрыть глаза, то шум воды водохранилища можно было посчитать за морские волны, а неровную крышу бодеги — за песчаный берег. Не было только чаек. Вернее так: последние недели Эстер не видела вообще никаких птиц. Фэн-вирус добрался и до пернатых, убивая все живые организмы, температура тела которых была выше 36С. Сначала стали гибнуть люди, затем их домашние животные, потом Ф-вирус подхватили крысы, а может они болели задолго до людей, но массово сбегать из городов крысы начали только через несколько месяцев после начала эпидемии. Сейчас любой город должен быть окружен трупами крыс и птиц. Дикие звери, если такие и остались, к человеческому жилью не приближались. Слишком хорошо. Слишком спокойно. Эстер не хотела выглядеть фаталисткой, но какое-то внутреннее чутье ей подсказывало, что надо ждать изменений и скорее всего не в лучшую сторону. Последним потрясением для всех их группы была операция по ампутации правой кисти Висенте. Им повезло. Им действительно повезло. Инма плакала по ночам и шептала молитвы, боясь, что организм Висенте не справится. Она каждые шесть часов осматривала культю, обрабатывала рану, мерила температуру. Альфредо только повторял, что если бы все медсестры так ухаживали за больными, то в госпиталях выздоровление было бы 100%. Им повезло, что Альфредо и Инма смогли ампутировать кисть. Им повезло, что организм Висенте смог справиться. Им повезло, что никто не объявился на пороге бодегас, никто не приехал за водой на водохранилище. Прошло три дня после того, как они оказались на складе, заполненном винными бочками. Большой жирный минус состоял в том, что в бодегас не было запасов еды. Вина, особенного перебродившего, было десятки литров. В коробках стояли бутылки «Bodegas Real» прошлых лет. Темно-гранатовое терпкое вино из винограда каберне совиньон, светло-желтое мягкое шардоне, испанское шампанское кава. На любой вкус, на любой цвет. А из закусок нашли несколько пакетов с орехами и сухофруктами. Бодегас продавали вина, предлагали продегустировать свои напитки, но не кормили своих клиентов. К сожалению.***
Прошло шесть часов дежурства Хорхе и Эстер, они еще раз огляделись и сдали пост Альфредо и Густаво, который быстро затараторил, что оставил для них две порции чечевицы. А внизу их уже ждал Лукас, который обнаружил дверь в погреб. — Там, под старыми коробками, — Лукас махнул рукой, — смотрю, деревянная дверь, я дернул ее, но она блядь забита гвоздями. Пришлось доставать инструменты, выдирать гвозди. А потом Кармен вцепилась в меня, что одному там делать нечего. Вот жду, с кем бы посмотреть. — Если забили гвоздями, то видимо не хотели, чтобы кто-то туда спускался, — пожала плечами Эстер. — Тогда надо точно посмотреть! — у Лукаса горели глаза словно он обнаружил «Синюю дверь»*, ему не терпелось открыть ее. Хорхе посмотрел на Эстер. — Ты с нами? — Да, — кивнула девушка, — только надо взять побольше свечей. — Я уже все приготовил, — Лукас передал им толстые парафиновые свечи, а сам схватился за ручку двери. — Я тоже с вами, — крикнула Кармен, — только предупрежу Инму, что мы будем в подвале. Чем ниже они спускались, тем более густым и затхлым становился воздух. Голые лампочки висели над головой, когда-то они должны были светить на на бесконечные ряды пустых винных шкафов, некогда заполненные тысячами бутылок. Вино давно продано и наверняка уже выпито. Шкафы и стеллажи покрылись слоем пыли и выглядели заброшенными. Большой пустой погреб. Эстер облегченно вздохнула и направилась обратно к лестнице. Кармен тоже издала вздох, она нервничала не меньше Эстер. Ее рука дернулась и в кружок желтого цвета попала еще одна массивная дверь, петли которой были прочно вмонтированы в камень. Старый чулан. Погреб в погребе? Эстер бросила взгляд на Лукаса. — Может вернемся? — Не бойся! Все будет в порядке, — уверил ее Лукас. Он подошел к двери и стал дергать задвижку. Дверь громко заскрипела и этот высокий звук, казалось скрип был полон отчаяния, отозвался мурашками на спине. Эстер похолодела и интуитивно схватила Хорхе за руку. По его нервному вздрагиванию она поняла, что мужчина тоже боялся, но старался не показывать свой страх. — ¡Qué mierda! Дерьмо — протянула Кармен, — нас тут прихлопнет, так никто и не узнает! — Ну ты же предупредила Инму? — прошептала Эстер. — А что толку? — зашипела в ответ Кармен, — Инма спала в обнимку со своим инвалидом, она кажется вообще не сообразила, что я ей сказала, когда разбудила ее. — Зачем ты так! — возмутилась Эстер. — Да перестань, Висенте сейчас станет обузой для всех. На него уходят все лекарства. — Кармен, а если бы такое случилось с тобой? — Ну я не идиотка, чтобы в ночь куда-то ехать, — Кармен злилась на Висенте, на Инму, на весь свет, — тем более не настолько тупая, чтобы упасть и сломать руку. — Всякое может случиться, — тихо произнесла Эстер. — Ну если такое произойдет со мной, то я просто уйду из группы, чтобы не стать никчемной обузой. — Глупости говоришь, сейчас как никогда надо держаться всем вместе, иначе не выжить. — А ты уверена, что хочешь жить дальше? — Кармен приподняла бровь, — это то, о чем ты мечтала, это то, что ты хотела? Наконец Лукас смог поднять задвижку. Эстер не успела ответить Кармен, так как почувствовала вонь, исходящую из этой темной комнатушки. Запах сгнившего мяса. Запах страха. Запах смерти. То, чего она больше всего боялась, лежало перед ней в темноте. Тела, прислоненные к стене. Высохшие мертвые тела. Дети. ¡Madre de Dios! Это были дети! Эстер прикрыла нос и рот, чтобы сдержать тошноту. Она успела подумать, хорошо, что не поела, как комок желудочного сока подступил к ее глотке. Эстер стошнило прямо в этой комнате, рядом с трупами детей. Она почувствовала, что теряет силы. Хорхе подхватил ее, когда Эстер сползала на пол, прижавшись спиной к стене. Хаотичные всхлипывания сотрясали все тело. — Это же дети! Dios mío! — повторяла Эстер сквозь слезы. Лукас двигал свечкой, пытаясь посчитать, сколько же здесь детских тел. Их руки были связаны, а нос и рот заклеены липкой лентой. Их оставили здесь умирать. Кто сотворил с ними такое, что за чудовища! Изменения от разложения были заметны даже при тусклом свете свечей. Вспухшие раздутые животы, синие вены, мраморная кожа. Жидкости вытекли из мертвых тел, которые стали домом для бактерий. Кармен обняла Эстер, она сама тихо плакала. — Надо похоронить их, — предложила Кармен. — Нет, мы не знаем, что с ними случилось, — Хорхе все еще придерживал Эстер и потянул ее и Кармен к выходу. — Лукас, уходим! — ¡Joder! Блядь! Что же тут случилось? — Лукас закрыл дверь на задвижку трясущимися руками, — как же так? Они же дети! — Связали руки и ноги, потом заклеили рты, чтобы не слышать криков, — Хорхе произносил вслух то, что они все увидели, — похоже на обряд, — добавил он. — Какая разница, что это было! Кто-то убил почти десять детей! — рычал Лукас. — Они могут быть заражены Фэн-вирусом, — осторожно проговорила Кармен. — Ага, и поэтому больного ребенка надо оставить в погребе, а не везти к врачу? — адвокат пытался найти объяснение увиденному, но ничего в голову не приходило. Когда они вышли на улицу, то Эстер снова стошнило. Кармен принесла ей воды с солью. — Не переживай за мертвых, думай о живых, — вдруг прошептала Кармен. Эстер снова расплакалась. Они не была настолько сентиментальной, чтобы рыдать над трупами незнакомцев. Стресс, который она сдерживала внутри себя, вырвался наружу в виде бесконечных слез. — Это только стресс, — уговаривала себя Эстер, подавляя очередной позыв тошноты, — это стресс, переживания, — повторяла девушка, — я успокоюсь, и все будет как прежде, все будет в порядке… И тут же в ее голове коварный голос зашептал, ты уверена, что все будет хорошо?***
Инма уже проснулась и в очередной раз сменила перевязку своему мужу. После ампутации Висенте стал молчаливым. Лукас считал, что он испугался, ведь мог погибнуть из-за своей глупости. Висенте сутками спал, но Инма знала, что он пытается обмануть остальных. Его дыхание; его движения левой, здоровой, рукой; его слишком громкий храп. Инма делала вид, что верит в его обман. Пока он лежал с закрытыми глазами, никто не спрашивал его о самочувствии. Вопросы «как дела, Висенте», «как ты себя чувствуешь» приводили его в бешенство. Он видел неодобрительные взгляды Кармен, замечал ухмылку Густаво, понимая, что он — больной инвалид Висенте — всего лишь дополнительный лишний рот. Висенте лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к разговорам, он ждал момента, когда кто-то скажет, что вот, лежит ненужное никчемное тело инвалида, которое только жрет, срет и просит лекарства. Висенте ждал этого момента, чтобы можно было развязать ссору и уйти. Он хотел уйти гордо, хлопнув дверью. Он боялся, что не сможет это сделать сам, что его не отпустят. Поэтому ему была нужна маленькая причина, зацепка, чтобы начать скандал. Чтобы его не жалели. Пусть лучше ругают и проклинают. Так легче уходить. Инма выслушала рассказ Лукаса и Хорхе о закрытом погребе. Она подумала, что было бы неплохо осмотреть тела, чтобы понять как давно погибли дети. Но черт возьми! Главное правило медика — не навреди! Если дети погибли от Фэн-вируса, то она может зацепить эту заразу на свою одежду. — Вы не подходили к трупам? — в сотый раз спросила Инма ребят, которые уже переоделись и искупались в водохранилище. — Нет конечно, — обиделся Лукас, — девчонки вообще около дверей стояли, Эстер сразу стошнило, Хорхе держал ее и только подсвечивал мне. — А ты где был? — Инма внимательно смотрела на Лукаса. — Я прошел в центр комнаты, хотел посчитать, сколько их там было, только Хорхе позвал меня. — Если Альфредо не захочет осмотреть их, то нам придется сжечь бодегу, — произнесла Инна. — Сжечь-то за что? — удивился Лукас. — Если у детей вирус, то нужно уничтожить его огнем. — Ты конечно права, — Хорхе в задумчивости тер переносицу, — но огонь будет полыхать на сотни метров, мы сожжем не только трупы, но и поля с виноградником и оливковыми деревьями. Хорхе помолчал и добавил: — Стоит жаркая и сухая погода. Огонь переместится на виноградную лозу, а она горит как бумага. — Может как-то поджечь только погреб? — спросила Кармен, — залить спиртом и… — Это только в сказках про ведьм человеческое тело горит как спичка, — сказала Инма, — в наших телах много воды. Мы обольем трупы спиртом и сгорит только спирт. — Так что делать? — спросила Эстер. Она выглядела не лучшим образом, от утренней счастливой улыбки не осталось и следа. Девушка осунулась, появились синяки под глазами, заострился нос. Эстер постоянно держала руку около горла, боясь, что ее снова вывернет. — Мне кажется, надо оставить так, как и было. Только завалить эту дверь в погреб бочками, чтобы никто не мог добраться, — предложил Хорхе. — Но там мертвые дети, — запротестовала Эстер. — Надо думать о живых, — Кармен повторила свою фразу громче, — давайте закроем вход. — Интересно, а где родители этих детей, — вдруг спросила Эстер. — Кто знает, — произнес Лукас, — может есть другой подвал, где собрались все взрослые, чтобы убить себя, а может разъехались по домам, чтобы умереть в своей постели.***
Они стояли в пятнистой тени оливковых деревьев, вокруг их лиц жужжали мухи, а воздух был наполнен зловонием трупов. — Кто спрашивал про родителей? — хмыкнул Лукас. Останки находились в сотне метров на восток от бодегас. Это была выгребная яма, которую заметил Густаво во время дежурства на крыше. Винные склады окружал высокий забор и единственные ворота находились на западе, около водохранилища. Хорхе и Лукас решили перелезть через забор, а Инма и Эстер отправились через ворота. Мужчины, женщины, помоложе и постарше, в спецовках и в форменных костюмах, все они лежали в квадратной яме, словно их тела должны были использовать для изготовления компоста. Их кожа пурпурно-серого оттенка еще сохранилась, ребра и концы тазовых костей выпирали из медленно гниющей плоти и лохмотьев одежды. — Похоже, что это сотрудники бодегас, — произнес Хорхе. Мужчина, который лежал сверху остальных, когда-то был одет в камуфляжную серую форму. Сейчас от одежды остались только лохмотья. — А этот наверное охранник, — сказал Лукас, показывая носком ботинка на мужчину. Его рука сжимала нож с с зазубренным лезвием и с темно-бурыми пятнами. — Он что, зарезал их всех? — спросила Эстер. Инма взяла палку и попыталась сдвинуть тело. Верхняя часть была обглодана до кости. Падальщики растащили кожу и мясо, разорвали одежду. — Оставили кости на верхнем трупе и почти не тронули остальные тела, — заметила медсестра. — Сколько времени они тут лежат? — спросил Хорхе. — Разложение начинается через несколько минут после смерти — запускается процесс под названием автолиз, или самопоглощение, — учительским тоном произнесла Инма, — у клеток наступает кислородное голодание, повышается кислотность, клетки разрушаются и ферменты вытекают наружу. Она присела на корточки, рассматривая труп женщины, голова которой была неестественно повернута. Мухи уже успели оставить свои личинки, и тем самым привлекли жуков и клещей. — Кажется им перерезали глотки, — тихо сказала Инма, — и сделали это около месяца назад. — ¡Joder! Madre de Dios, — зашептали остальные. Не сговариваясь, они стали закидывать землей несчастных жертв. Молча, с остервенением, голыми руками, срывали клочья сухой земли. Мужчины нашли несколько камней и положили сверху на могилу. — Dios mío, que compadeces y perdonas: te rogamos por las almas de nuestros difuntos que has mandado llamar. Мой Бог, пожалей и прости: мы молимся за души наших умерших, за которыми ты послал. Молчание нарушил Хорхе: — Надо собираться в дорогу. — Да, завтра с утра нужно уезжать, — все согласились.***
Поздно вечером настало время дежурства Лукаса и Кармен. Они взяли на крышу пачку орешков и бутылку вина, «чтобы не уснуть». Когда у Лукаса из кармана выпала пачка Durex, он подмигнул остальным и быстро спрятал упаковку в джинсы. — Хорошего дежурства! — крикнул ему вслед Густаво. Все стихли, устраиваясь на ночь. Спали в складских помещениях на широких столешницах, постелив под себя одеяла. Эстер уже закрывала глаза, обнимая Хорхе, который уснул мгновенно как младенец, как вдруг подумала, что они с Хорхе не пользовались презервативами. Если бы Лукас не выронил голубую упаковку, то Эстер и не вспомнила бы, что так она должна была пить противозачаточные. В ворохе событий, в постоянных переездах, блистер с таблетками оказался на дне ее рюкзака. Эстер забыла про них. Она лежала с открытыми глазами и судорожно считала дни, когда в последний раз у нее была менструация и выходило, что прошло около трех или четырех недель. Эстер покрылась холодным потом. Черт! Черт! Черт! Только не это! Santa María! Только не сейчас! Не может быть! Только не это! Нет! Нет! И нет! -------------------------- * The Blue Door (2018) — триллер, ужасы Сиделка, ухаживающая за прикованной к постели пожилой женщиной, обнаруживает в ее сильно запущенной квартире синюю дверь. Героиня пытается ее открыть, но спустя мгновение ей приходится искать способы забаррикадировать таинственную дверь, поскольку некто (или нечто) с другой стороны настойчиво силится вырваться на волю.