***
Город был опоясан трущобами словно рождественская елка гирляндами. Каналы, когда-то наполненные чистой речной водой, были забиты мусором, отходами и трупами. Кое-где лежали деревянные доски, которые служили мостами над вонючими каналами. — Не нравится мне это место, — пробурчал Альфредо, — mierda, дерьмовое место. — Нам обязательно нужно ехать через город? — с сомнением спросила Эстер. — Не совсем, — Хорхе был не рад, что уговорил всех заехать в Альбасете. Если они собираются ехать до побережья, то необходимо пополнить канистры. Судя по карте, в Альбасете было около десяти заправочных станций. Все они находились в черте города. — Однажды все это закончится, и все вернется к нормальной жизни, — мечтательно протянул Лукас. — Ты оптимист, — усмехнулась Инма. — Хотелось бы думать, что у людей все же хватит ума не допустить самоуничтожения, — продолжил Лукас, — но с другой стороны, когда вспоминаешь, что натворили люди за последние годы, становится страшно. Блядь! Человечество просто обязано исчезнуть! — Главное — не контактировать с больными! — в очередной раз повторил Альфредо, — И выжить! Постараться выжить! Эстер мечтала, чтобы фургон остановился, ее укачивало и тошнило. За последние несколько часов, она просила Хорхе притормозить пять раз. Все считали, что ее организм так реагирует на стресс — ее впервые скрутило в подвале бодегас, где они наткнулись на мертвые тела. Только Кармен внимательно смотрела на Эстер, словно спрашивала глазами, да или нет? Эстер предпочитала отмалчиваться, выдумывая для себя оправдания. Это не беременность, а плохая еда. Это не беременность, а реакция на стресс. Она даже была рада, что Хорхе предложил поехать в Альбасете и поискать горючее на заправочных станциях. Эстер надеялась найти экспресс-тест на беременность в какой-нибудь сохранившейся аптеке. Наконец Хорхе обнаружил дорогу, забитую машинами. — Ну что, рискнем? — он повернулся к остальным. Все молча натянули респираторы. Ford Transit c восемью пассажирами, чудом не заболевшими Фэн-вирусом, въехал в тихий заброшенный город. Лачуги, разрушенные склады, гаражи сменились трех-четырехэтажными зданиями. Хорхе искал дорожный указатель, чтобы сразу завернуть на заправочную станцию. Камни, стекла, даже пули не страшны полицейскому фургону, микроавтобус создавался для защиты полицейских от вооруженных демонстрантов; такие автомобили разгоняли сепаратистов в Барселоне. Но без горючего любая машина теряла свои преимущества. — Repsol, — прочитала Эстер, — налево! Через пять минут полицейский фургон затормозил около открытой площадки. Без электричества насосы не работали, но Хорхе надеялся найти запечатанные канистры с бензином, поэтому он припарковался около складского помещения. Эстер и Кармен направились в магазин, по дороге Эстер стошнило, в шестой раз за день. Кармен никак не прокомментировала, за что Эстер ей была очень благодарна. В маленьком магазине еще сохранились журналы и газеты, выпущенные до начала эпидемии. Полки с едой были пусты, как и аптечка. Эстер расстроилась, она думала, что тесты на беременность не заинтересуют грабителей. — Можно я спрошу что-то? — Кармен перегородила дорогу. — Не нужно, — пыталась отмахнуться от нее Эстер. — Ты беременна? — сощурилась Кармен. — Сама не знаю, — почти со слезами ответила Эстер. — А Хорхе? Он знает? — Ну как он может знать! Он думает, что я отравилась. — Черт! — Кармен задумалась, — У тебя закончились противозачаточные? — В том то и дело, что нет, — Эстер слабо улыбнулась, — я просто забыла про них. — Ну может и обойдется. Затем Кармен осмотрела пустую аптечку. — Надо поискать тесты. — Я тоже так думаю, но когда грабят, то хватают все подряд. — Тогда надо заехать в госпиталь или в центральную аптеку, — предложила Кармен, — город вроде спокойный. Хорхе ничего не нашел ни на этой заправке ни на двух других. — Рискнем проехать в центр города? — Давай! Они свернули с шоссе N-301 и оказались на одной из улиц, ведущих на центральную площадь. Чем дальше продвигался полицейский фургон, тем чаще им попадались злые и грязные люди. Они медленно шли по улице, не обращая внимания на микроавтобус. Хорхе сжал руль до боли в суставах. Он медленно передвигался среди жителей Альбасете. Вдруг одна из женщин, которая брела словно не видела дороги, кинулась на капот фургона. От неожиданности Хорхе вскрикнул, заматерился и его нога вжала педаль тормоза. Девушки в фургоне зажмурились от отвращения, когда увидели, что лицо женщины обезображено, кожа отваливалась кусками, открывая кровоточащее мясо. Фэн-вирус сжирал ее тело. Женщина визжала, открыв беззубый рот. Хорхе подал назад. Фургон дернулся и женщина упала на асфальт, она билась в судорогах, жалобно скуля. Хорхе покрылся холодным потом. Он чуть не задавил эту женщину, хотя она сама кинулась под колеса. — ¡Joder! Что это было?! — Лукас всматривался в окно. — Ф-вирус нападает на все клетки организма, — произнес Альфредо, — эта женщина видимо испытывала невыносимую боль, раз решила покончить жизнь самоубийством. — Разве Фэн-вирус не уничтожает нервные клетки? — спросил Лукас. — Ты путаешь Фэн-в с лепрой, — Инма смотрела в окно на жителей Альбасете, которые шли словно зомби, — Фэн-вирус проникает в клетки и разрушает их, это так. Но вирус «любит» эпителиальные клетки, поэтому поражает в первую очередь легкие, затем желудок, печень… — Мне кажется Ф-вирус просто не успевает добраться до нервных клеток, человек умирает раньше, — Альфредо жалел, что ему не хватило времени исследовать вирус в лаборатории, — в крови больного снижается количества лимфоцитов, организм не распознает и не борется с вирусом. — Класс! — воскликнул Лукас, — Это просто пиздец! — Будто ты не знал, — Кармен сжала руку Лукаса, пытаясь его успокоить. — Я знал, что Фэн-в жутко опасен, но думал там иммунитет и все такое, а тут — заразился, считай уже сдох. — Если такие боли, то можно понять, что больные не захотят жить, — Эстер тихо произнесла последние слова, — тем более нет никакой надежды на спасение. — Но другие пешеходы не кидаются под фургон? — заметил Густаво. — У них может нет больше сил, — ответил Висенте, — посмотрите, они еле передвигают ноги. — И идут в одном направлении, — сказала Эстер. — Ты права, — Хорхе все еще сжимал баранку, — они двигаются в центр. Он аккуратно объехал больную. Хорхе подумал, что раньше он выскочил бы из машины, предложив помощь несчастной; сейчас он только думал о том, что надо вымыть решетки, защищающие фургон, от крови и слизи. На перекрестке стояла толпа, распевая гимны и размахивая плохо нарисованными транспарантами с надписями «Dios nos ayuda» «Бог нам поможет». Они не замечали полицейский Ford Transit, продолжая выкрикивать фразы из Библии. — Это хуже, чем вооруженные бандиты, — заметил Хорхе. — Почему? — Эстер привстала, чтобы лучше увидеть то, что творится впереди. — Потому что они не боятся умереть, — за Хорхе ответил Альфредо, — таких фанатиков и лечить невозможно, любое страдание для них — избавление от грехов. Один из мужчин с плакатом поднял руку и что-то закричал. Толпа плотнее окружила его. До Эстер донеслись его слова: — Бог наслал на нас кару. Мы погрязли в деньгах, развлечениях и сексе. Мы думали только о том, как вкусно поесть, как купить дорогую вещь… Мы забыли о Боге. И вот настала расплата. Фэн-вирус — это это кара Господня. Толпа одобрительно взревела, заглушив его. — Какая же чушь, — прошептал Хорхе, оглядываясь, чтобы развернуть фургон. Мужчина продолжал скандировать. — Мы верили, что можем прожить без Бога. Мы отвернулись от Него. Но Бог не оставил нас, Он не отвернулся от нас. Бог разговаривает с нами. — Да! Он говорит с нами! — вторила ему толпа. Хорхе выжал сцепление и дал задний ход, но не мог проехать. Сзади фургона стояли несколько человек. — Мы оскорбили Бога, а теперь должны покаться! — ревела толпа. — Вирус — это наше наказание! — выкрикивала какая-то женщина. Толпа становилась все агрессивнее. Они кричали, размахивали транспарантами и бутылками. Многие держали маленьких детей. — Мы должны покаяться, ибо конец близок! — мужчина поднял руки к небу. Окружавшие его люди тоже подняли руки, в которых находились бутылки с какой-то жидкостью. — Что они делают? — ахнула Кармен. — Видимо собираются встретиться с Богом, — пожал плечами Висенте и поморщился. Правая культя пульсировала от каждого движения. Инма недавно поменяла бинты и затянула крепче обычного. Висенте потянулся к бутылке с водой, которую они набрали в водохранилище Мари Санчес и долго кипятили, и запил три таблетки обезболивающего. В фургоне звенели бутылки с вином марки «Bodegas Real», Густаво собрал две коробки. Из-за них Густаво и Альфредо сидели, поджав ноги. — Бог карает нас! Бог наказывает нас! — десятки людей открыли бутылки и стали выливать себе и своим детям на голову прозрачную жидкость. — Бог не оставил нас, мы должны покаяться, мы должны избавиться от грехов, — сквозь голоса толпы раздавался чистый громкий голос мужчины с плакатом. — Посмотрите, а предводитель не спешит облиться, — заметил Хорхе. — Ему зачем? Он жертвоприношения только оформляет, — хмыкнула Инма. — Так вот где весь бензин! — Висенте всматривался в бесновавшуюся толпу. Злые, агрессивные, вспотевшие и раскрасневшиеся люди продолжали кричать, когда одна женщина вышла из толпы с младенцем в руках. Она держала его над головой словно ценный трофей. Казалось, что сеньора пытается спасти его от остальных. Младенец выглядел здоровым, только немного напуганным. Женщина тоже не имела внешних признаков Фэн-вируса, только ее глаза горели фанатичным огнем. Сеньора подошла к говорившему проповеднику, наклонилась к нему, показала рукой на ребенка. В следующий момент все, кто сидел в Ford Transit, даже не успели даже охнуть. Мужчина-проповедник ловко облил ребенка и женщину жидкостью из пластиковой бутылки, поднес зажигалку и… младенец вместе с женщиной вспыхнул желто-оранжевым огнем. И тут же остальные окружили живой горящий факел, но не для того, чтобы потушить его. А чтобы самим сгореть заживо. — Бог простит нас! Бог не отвернулся от нас! Бог… Толпа поддалась общей панике и эйфории, они еще долго выкрикивали имя Бога. Хорхе смог отъехать назад. Больные, которые шли по улице, прибавили шаг, когда увидели пламя. Они торопились слиться с горящей толпой. — ¡Hijosdeputa! — крикнул Висенте, — Вот долбанные уроды! — Безумцы! — качал головой Густаво, — Гребанные безумцы! — Зато отмучились, — тихо добавила Кармен. Последний детский вскрик и от толпы остались лишь сопротивляющиеся огню тела, они корчились словно в дикой пляске, когда кожа, мышцы, связки обугливались. Толпу пожирало пламя, а затем всех заволокло дымом. Эстер подумала, что это могло быть декорацией к фильму в стиле террор. Она вспомнила прочитанный когда-то роман, в котором описывалось нечто похожее — погибающие города, отравленный воздух, умирающие люди. Но те кошмары были всего лишь плодом воображения. Здесь же они воплотились в реальность. Хорхе повернул на улицу Падре Романо и чуть не столкнулся с тем самым проповедником с перекрестка, который сейчас переходил дорогу. Похоже он торопился в церковь. Собор San Juan находился совсем рядом и занимал целый квартал. — Священник какой-то свеженький, совсем не обгорел, — Висенте произнес ехидным голосом. Словно услышав его слова, проповедник остановился и повернулся к фургону. Он поднял руку: — Стойте! Кармен нервно хихикнула: — Надеюсь, нас не заставят сжечь себя? — Подожди смеяться, — серьезным голосом ответил Висенте, — эти ублюдки на все способны. Хорхе остановил фургон, но не выключил мотор, жалея, что сжигает бензин. — Кто вы? Откуда? — громким, хорошо поставленным голосом произнес священник. — Сами мы не местные, — засмеялся Лукас. На него все зашикали. Хорхе немного опустил стекло и поздоровался с мужчиной. — Мы ищем бензин и немного еды, — добавил Хорхе, — мы не хотим тревожить ваш город и беспокоить ваших жителей. — А вы и не сможете, — спокойно произнес священник, — почти никого не осталось. — Так… это… самосожжение… — Хорхе не знал как сформулировать вопрос. — Да, это были последние, — кивнул проповедник. Он помолчал и добавил: — Вы можете остановиться в церкви или в любом доме. — Gracias, но мы пожалуй поищем горючее и уедем. — ¡Que Dios les bendiga! Храни вас Бог, — священник перекрестил их и направился к церкви. Они объехали еще пару заправок, но чтобы добраться до горючего, им придется вскрыть подземные резервуары. — Что будем делать? — Хорхе объяснил, что бензина им хватит добраться от Альбасете до провинции Мурсия. — А потом пешком? — Возможно найдем заправку по дороге, но Альбасете последний крупный город, — произнес Альфредо, рассматривая карту. — Может остановимся здесь? — предложила Эстер, — вон священник хоть и странный, но вроде он не врет по поводу пустого города. — Странный… Это еще мало сказано, — хмыкнула Инма, — проповедует самосожжение словно не его прихожане обугливаются, а он просто сосиски на гриле жарит. — Возможно для больных это лучший выход, — предположила Кармен. — Больные были те, кто шел по дороге, а не те, кто в толпе обливал себя бензином, — ответила Инма, — мне кажется они все сектанты какие-то. — Но нам какая разница? — Висенте посмотрел на Инму, — Ты всегда всех хочешь спасти. Инма, эти люди сами решили, как им жить или не жить дальше. — Но младенец ничего не решал! — разозлилась медсестра, — Он даже не понимал, что происходит. — Прекратите! — поднял голос Альфредо, — мы не должны вмешиваться! — Альфредо прав, — согласился Хорхе, — мы должны думать о нашем выживании, а не о всем человечестве. — Да, наверно, — кивнули остальные, — надо смотреть в оба, чтобы и нас не вынудили вылить на себя бензин. Инма сверкнула глазами и заставила себя замолчать. На ночевку решили остановиться в заброшенном мебельном магазине. Его почему-то не ограбили, даже стекла были целые. Если сравнить с тем, что творилось в Мадриде первые месяцы карантина, то Альбасете был тихим спокойным городом, заброшенным и запыленным, но зато без пьяных криков обезумевших молодых иммигрантов и без звуков стрельбы. — Как на кладбище, — прокомментировала Инма, — странные редкие прохожие, которые шли к перекрестку, чтобы сгореть в общем пламени; заброшенные магазины и кафе; пустые улицы, ни машин ни людей. Странно все это. — Мне тоже не нравится, — ответил Хорхе, — мы останемся только на одну ночь. Завтра попробуем открыть хранилища с горючим. — Если не получится? — спросила Эстер. — Может мы посливаем бензин из машин, — предложила Кармен, но потом передумала, — слушайте, а где автомобили? — Кажется, они все остались на шоссе N-301, когда мы приближались к городу, — заметил Лукас. — В любом случае, в городе должен был кто-то остаться со своим транспортом. Все эти самоубийцы, они же наверняка имели машины? — Висенте хмурился. Он предпочел бы не выходить из полицейского фургона, в котором чувствовал себя в относительной безопасности. — Завтра и проверим, — предложила Кармен, — обойдем один-два квартала, посмотрим подземные гаражи. Может у них были высокие штрафы за парковку на улице. — Ну хорошо, — скрипя сердце согласился Хорхе, — завтра пойдете с Лукасом или с Густаво. — Хорхе! Нахера мне таскаться с ними по гаражам? — удивился Лукас, — тебе понадобится сила, физическая сила, чтобы достать горючее. — Девушки не пойдут одни, — заверил Лукаса Альфредо, — ты моложе меня, сильнее и быстрее Густаво или Хорхе, поэтому лучше тебе сопровождать их. А на заправке мы с парнями справимся.***
Мебельный салон внутри оказался гораздо больше. Все пространство делилось на части — кухонная мебель, гостиная с кожаными диванами, спальни — детские и для взрослых, кабинеты с длинными компьютерными столами. Зона спален была практически в центре помещения. Мародеры побывали в магазине, оставив грязные следы на белоснежных покрывалах, сломав несколько стульев. Но большая часть мебели была не тронута. — Сколько пыли! — чихнула Эстер. — Лучше пыль чем кровь, — проворчала Инма. Она сняла пыльные покрывала, обнажая новые бежевые матрасы. — Всегда мечтал о такой спальне! — воскликнул Густаво, запрыгивая на двухметровую королевскую кровать. — А я хотел кожаный диван, — Висенте раскинулся на черном офисном монстре. Полицейский фургон загнали во двор магазина. Перед этим все долго спорили. Хорхе предлагал оставить автомобиль под окнами магазина, он даже выбрал кровать, на которой мог бы лежать дежурный и наблюдать за улицей. Никто не сомневался в том, что на ночь необходим часовой. Альфредо и Густаво предлагали загнать Fort Transit во двор. — Полицейский микроавтобус привлечет внимание, если всю ночь будет стоять на улице. — Мы в любом случае обратили на себя внимание священника, — заметил Хорхе. — Этот священник всего лишь говорит о Боге, он не бегает с оружием, — парировал Альфредо. — Ты думаешь, что по ночам здесь гуляют вооруженные бандиты? — удивился Хорхе. — Все может быть, — Лукас тоже занял сторону Альфредо, — мы не знаем, что здесь происходит по ночам. — Мы не знаем вообще, ЧТО здесь происходит, — заметила Эстер. — Вот поэтому надо сделать круг по району, словно мы уезжаем, а затем заехать во двор и оставить машину под крышей склада. — Хорошо, — поднял руки Хорхе, — сдаюсь! Ваша взяла. На ужин решили открыть консервы из продуктового запаса, пакет чипсов и две бутылки вина. Консервы, свинина с рисом, ели холодными. Костер лучше не разводить, чтобы не привлекать внимания. Мужчины жевали бело-желтый свиной жир, обмакивая в банку чипсы. Инма отказалась от такой еды и отдала свою долю Висенте. Она всех уверяла, что не любит свинину. Инма хотела подсунуть побольше еды своему мужу. Он был слишком слаб после ампутации руки. Висенте был не только слабым, но и раздражительным. Он мало разговаривал, большую часть времени сидел с закрытыми глазами. Только в движении, в полицейском фургоне, Висенте пересаживался к заднему окну и смотрел во все глаза. А Эстер стало плохо только от запаха еды. Она вскочила с кровати, на которой все расположились, и помчалась в поисках туалета. Ни воды ни света, в темноте она ударилась ногой и заплакала. Тут же почувствовала тепло от тела Хорхе. Он стоял сзади. — Подожди, вот дверь, я помогу тебе. Запах хлорки ударил в нос. — Мы в правильном направлении, — попробовал пошутить Хорхе. Эстер не сдержалась и ее стошнило прямо на пол. — Черт! Прости! — она пыталась отдышаться. — Что с тобой? Эстер не видела, но судя по голосу, она понимала, что Хорхе обеспокоен. — Отравилась наверно. — Ты так реагируешь на запахи… — задумчиво произнес Хорхе. — Ничего, это пройдет, — уверила его девушка. Эстер не хотела делиться догадками. Она не знала, как отреагирует Хорхе. А если она не беременна, то ее заявление будет выглядеть глупым. Нет. Пока она не нашла тест, никто не должен ничего знать. Хорхе открыл пошире дверь, напротив было большое окно, выходящее во внутренний двор магазина. Света из окна хватило, чтобы найти бумажные полотенца. Хорхе разорвал и кинул на пол несколько слоев бумаги. — Надеюсь, никто не наступит, — пробурчал Хорхе. — Прости, — Эстер хотелось плакать. Хорхе обнял ее. — Не нужно просить прощения. Такое случается. Ты — живой человек. Он разжал объятия, а Эстер хотелось остаться еще на несколько минут в темном тесном коридоре, пропахшем хлоркой. Эстер тоже отказалась от свинины, ее порцию мужчины разделили между собой. Она пожевала чипсы и солено-жирная смесь немного успокоила ее желудок. — Давайте спать! — протянул Густаво, развалившись на выбранной королевской кровати. Его дежурство наступало утром, после Альфредо и Лукаса. Хорхе этой ночью отдыхал, так как он целый день провел за рулем. Первым вызвался покараулить Висенте, он выбрал самое большое офисное кресло и подкатил его к окну. Место было выбрано идеально — Висенте мог наблюдать и за улицей и за входом в магазин. Двери не запирались, поэтому мужчины перенесли шкаф из кухонной зоны и перекрыли им вход в магазин. Через несколько минут все затихло. Только Лукас и Кармен тихо шептались, но не решились на нечто большее, чем глубокие поцелуи. Инма ворочалась без привычного одеяла, которое она стащила в доме в Лас Рабинадас. Основные вещи оставили в фургоне, чтобы утром сразу же отправиться на заправочные станции. Она взяла рюкзачок с личными вещами (в их группе существовало правило, что свои документы, какие-то важные памятные вещи носить только с собой; у нее в рюкзаке кроме документов и фотографий, лежали таблетки, хирургические маски и перчатки) и отдельную маленькую аптечку, на случай если Висенте понадобится дополнительное обезболивающее или если Эстер придется промывать желудок. Инма сомневалась в ее отравлении, она даже потрогала лоб Эстер, боясь, что у девушки может быть температура. Но сама Эстер ни на что не жаловалась. ¡Joder! Это может быть банальная беременность! Но сейчас ее беременность может стать проблемой для всех. Инма вздыхала и смотрела на часы. Скоро Висенте сменится, и тогда она сможет спокойно уснуть в его руках. В его руке. В его левой руке. Густаво не нужно было уговаривать. Он храпел на огромной мягкой кровати в позе морской звезды. Днем, когда он кашеварил, часто вспоминал младшего брата Дарио. Но с каждым днем прятал свои воспоминания подальше. Мысли о том, как они приехали из Италии, как открыли пиццерию, как гоняли на байках только расстраивали Густаво. Он не верил, что его брат погиб от рук врачей. Не может быть, чтобы военные, чтобы врачи хотели заразить здорового человека, только ради изучения породы вируса. Густаво уговаривал себя, что его брат заразился Фэн-вирусом и врачи не могли спасти его. Альфредо тоже ворочался в выбранной им кровати. Он никак не мог забыть тот последний день в лаборатории мадридского госпиталя Санта Кристина. Была какая-то капля крови, которую не могли атаковать клетки Ф-вируса. Что же это было? Откуда она взялась? Может Альфредо профукал открытие лекарства против Фэн-в. Он мечтал, что рано или поздно доберется до большой клиники, в которой сохранится лаборатория с микроскопами, с пробирками и реактивами. И тогда… Альфредо уже продумал, что он возьмет на анализ кровь тех, кто выживет, чтобы изучить ее. Затем ему понадобится больной в активной фазе. Он испугался, что зараженных Фэн-в может и не остаться, вирус обладает 100% вирулентностью. Каждый, кто подхватывает Фэн-в, погибает. И если в начале эпидемии человеческий организм мог противостоять вирусу почти две недели, то с каждым новым витком Фэн-в становился агрессивнее, убивая за неделю, за пять, за три дня. Если больных не останется, то Альфредо придется выделить вирус — это не проблема, вон сколько трупов — и придется кого-то заразить. На этом месте его план всегда останавливался. Кого заразить? Тех, с кем он спасся из Мадрида или найти кого-то выжившего? И как заразить? Сделать укол или распылить вирус, а может подмешать его в вино? Настала его очередь дежурить, Альфредо поднялся с кровати. Он так и не закрыл глаза. Эстер уснула в объятиях Хорхе, его ровное дыхание, твердые мускулы рук и груди действовали на нее как успокоительное. Эстер прислушивалась к своему организму, больше не было никакой тошноты и она надеялась, что этот день просто останется в ее памяти как день странного отравления. Она закрыла глаза и провалилась в сон. Эстер скинула одеяло, но все равно было жарко. Ей снилось, что она бредет по пустыне, выискивая глазами следы Хорхе. Он ушел вперед, не дождавшись ее. И теперь Эстер бежала, проваливаясь в горячий песок. Во сне она боялась, что поднимется ветер и заметет следы. Поэтому бежала, спотыкалась, падала, снова поднималась и снова бежала. Пот покрыл все ее тело, горячий воздух обжигал легкие, во рту было сухо и кажется скрипел песок на зубах. Эстер из последних сил крикнула: — Хорхе! Подожди! Она не могла больше бежать. Стало невыносимо жарко. Солнце пекло сверху, нагревая голову и плечи, а горячий песок жарил ступни ног. Нет ни малейшей тени. Эстер смотрела в бескрайние дюны и поняла, что потеряла следы Хорхе. От отчаяния и страха она закричала и проснулась. Эстер лежала потная и жаркая, совсем как в своем сне. Она потрогала голову, волосы нагрелись, и пяткам было жарко как во сне. Эстер открыла глаза и закричала. Она не перестала кричать, когда проснулись все, когда очнулся дежурный Альфредо, который заснул в кресле около окна и не заметил, что кто-то поджег мебельный салон. Хорхе вскочил одним из первых и потащил Эстер между горящими стульями, столами, кроватями к выходу. Но они сами закрыли центральную дверь кухонным шкафом, который полыхал. Он хотел пройти к окнам. — Надо выбить окна и тогда выберемся! — Нет! Хорхе! Смотри! Железные жалюзи опущены! — Эстер видела в всполохах огня металлические решетки. — Назад! Через склад! К фургону! — что есть силы заорал Хорхе. В панике Альфредо пытался у всех просить прощения, он не заметил как уснул, обдумывая планы будущих лабораторных анализов. Все от него только отмахивались, стараясь быстрее выбраться из салона. Пожар охватил сразу все помещение. Горели и кухонные полки, и детские комнаты, и кожаные кресла из офиса. Эстер подумала, что кто-то специально поджег магазин со всех сторон. Она закашлялась. Горели искусственные наполнители в мебельных подушках, выбрасывая едкий черно-желтый дым. Висенте здоровой рукой тащил Инму, у которой от дыма слезились глаза, правой культей раздвигая мебель. — Я сам придушу этого гребанного священника! Я убью этого ублюдка! Висенте обеспокоенно смотрел, как кашляет Инма. Его легкие курильщика были привычны к дыму, но и он не сдержался и зашелся кашлем. Наконец к задней двери, которая вела во двор и на склад, выбрались Лукас с Кармен и Густаво. Дверь была заблокирована и Хорхе выбивал ее ногами. Они задыхались от едкого дыма. Дверь никак не поддавалась. — Вместе! — крикнул Хорхе, — Лукас и Альфредо, давате наляжем вместе! — Черт! — Лукас пнул дверь и отскочил, — Она не откроется, металлическая. — ¡Mierda! Дерьмо! Мы здесь заживо изжаримся! — Висенте орал и пинал дверь. — Туалет! — крикнула Эстер, — В туалете было окно! — Точно! Там было окно! — повторил Хорхе. Они гуськом перебежали к следующему коридору и оказались в темном, прохлорированном месте. Эстер заметила разорванные бумажные полотенца, которые прикрывали ее рвоту. Она перешагнула и распахнула дверь. — Блядь! Окно! — закричал Висенте. Огонь не добрался до туалета, поджигатели обработали салон по периметру, но забыли про это помещение. Висенте открыл окно, впуская свежий ночной воздух. Первым выскочил Лукас, затем он помог Висенте и остальным. — К фургону! Они повернули за угол здания, чтобы столкнуться с еще одним пожаром. Полицейский Ford Transit полыхал как и мебельный салон. — Нет! Не может быть! — закричала Эстер, — Там же вся наша еда! Там наши вещи! Девушки плакали. — Черт! Как сбить огонь? — Хорхе метался по двору. — ¡Joder! Блядь! Ничего не сделать! Сейчас рванет! — Его облили сверху бензином и подожгли! Это же полицейский микроавтобус, он бронированный! — Да рванет он! Огонь попадет в бак и рванет нахуй! — Черт! Вещи! Еда! Лекарства! — Суки! Кто это сделал? — Висенте орал в небо, — Ты, блядь, видишь это? — Надо бежать! — Альфредо уговаривал всех уйти. — Куда бежать? — Висенте накинулся на него, — Ты уснул нахуй! Все из-за тебя, гребаный докторишка! — Перестаньте! — Инма тащила Висенте, — Нас все равно бы подожгли, вы разве не видите, что это больной город! Фургон полыхал как рождественский костер. Эстер плакала, уткнувшись в плечо Хорхе. — Нам надо уходить, — прорычал он. — У всех с собой личные вещи? личная аптечка? — спросил Густаво, который держал в руке три маленьких рюкзака. — Густаво, gracias, Густаво! — взмолилась Кармен, — Мы с Лукасом даже не сообразили, вскочили и побежали! Пламя вырвалось через крышу мебельного салона, обрушив деревянные перекрытия. — Уходим!