***
Эстер проснулась не от того, что яркое испанское солнце продиралось сквозь опущенные жалюзи и не потому что у нее болело все тело. Ее разбудил заунывный повторяющийся скрип будто кто-то пытался протащить старую телегу по разбитой дороге. Скрип. Скрип. Скрип. Эстер с трудом повернула голову. Рядом, на соседней кровати похрапывала Инма, она лежала на спине, в неудобной позе. Эстер хотела было протянуть руку, чтобы потрясти ее — храп вреден, Инма сама повторяла об этом, — но не смогла. Она опустила глаза, чтобы удостовериться в своих ощущениях. Ее руки были привязаны к кровати. Эстер дернула ногами. Поднять их не могла, но для ног было небольшое послабление: осталась возможность вытягивать их во всю длину или сгибать в коленях. Скрип. Скрип. Скрип. Эстер попыталась приподняться, насколько ей позволяли ремни, сдерживающие ее руки. Отвратительный звук раздавался с дальней кровати. Эстер не могла разобрать, кто там лежит. Но зато видела того, кто производил этот звук. Скрип. Скрип. Скрип. Толстое обрюзгшее тело медленно двигалось вперед и назад. Эстер успела заметить, что спина и плечи были покрыты темными, местами уже седыми пучками волос. Мужчина на секунду остановился и приподнялся. Эстер увидела его серые с проседью волосы, вспотевшее лицо. Она зажмурилась, чтобы мужчина не заметил, что она подглядывает. Эстер успокоилась, когда раздались звуки. Скрип. Скрип. Скрип. Девушка стала снова проваливаться в небытие, но силой воли заставила себя открыть глаза, когда равномерный скрип перешел в какой-то шум. Мужчина больше не двигался и не нависал. Он поменял свое положение. Теперь он стоял в изголовье кровати и тряс своим сморщенным членом, который еле угадывался под складками жирного брюха. В полутьме его лицо было напряженным и злым. Он даже дергал свой пенис какими-то нервными движениями. Эстер еще немного приподнялась и заметила черные кудряшки, которые окружали голову девушки, над которой, сменяя руки, мастурбирует незнакомец. Девушка не издает ни звука. Жива ли она? И тут Эстер понимает, что на той кровати лежит Кармен. Черт возьми! Что за ублюдок трясет своим отростком над Кармен! Эстер что-то кричит, а мужчина продолжает двигать руками, не обращая на нее внимания. Затем он неестественно дергается и Эстер замечает, что его сперма стекает по члену, по зажавшим его рукам на поредевшие лобковые волосы. Ублюдок пытался засунуть в рот Кармен свой обмякший пенис, но видимо девушка была в отключке и насильник не смог добиться желаемого, сморщенный стариковский член беспомощно болтался.***
Черт! Как глупо они попались! Эстер перебирала в голове события последних суток. Пожар в мебельном магазине, где они расположились на ночевку; пламя, пожирающее полицейский фургон; их побег в темный город; просьбы о помощи… Хорхе кричал, что нужно выбираться из города, Лукас и Висенте хотели остаться до утра, девушки плакали. Они бродили по ночным улицам, спотыкаясь на баррикадах. Поворачивали и снова натыкались на тупики. Черт! Черт! Черт! Ведь все было подстроено так, чтобы они пришли к церкви. Где бы они не находились, дороги приводили к собору San Juan, который занимал целый квартал. ¡Mierda! Дерьмо! Какие же они глупцы! Надо было просто перейти через завалы, дойти до конца улиц. Эстер потрясла головой, вспоминая, как они вышли к часовне, как спорили, стóит ли остаться на ночь. Эстер было стыдно, что она не поддержала Хорхе, она устала, она еще надеялась вернуться к фургону в надежде, что они смогут найти свои вещи. Эстер уговорила Хорхе остаться до утра. — Это же часовня, что с нами может случиться в божьем месте? Ей было обидно то, что никто и не заставлял их переступать порог часовни, но словно дьявол затянул в свои сети. Священник не удивился их появлению, он будто всю ночь восьмерых напуганных и уставших выживших. Он предложил им переночевать в монашеских кельях, предупредив, что мужчины и женщины будут размещены отдельно, он не потерпит прелюбодеяния в стенах храма. Это был последний момент когда Эстер видела Хорхе. Они обнялись и крепко поцеловались. Эстер отправилась с Инмой и Кармен в дальнее крыло здания монашеского ордена San Juan Bautista, поклонников огненных праздников.* Хорхе, Висенте, Лукас, Альфредо и Густаво остались в центральном зале, с тех пор Эстер их не видела.***
Она судорожно вздохнула, когда насильник повернулся к ней. Старик посмотрел на Эстер и подошел к ней вплотную и вставил ей в мой рот маленькое полотенце, затем обмотал ловким движением ее голову куском тряпки, так, чтобы Эстер не могла выплюнуть кляп. Только когда извращенец внимательно изучал ее лицо, девушка догадалась, что уже видела его. Это был тот служитель церкви, который проповедовал на улице, тот священник, который обещал всем адские муки на земле, тот, кто отправил на смерть через самосожжение десятки жителей Альбасете, тот, кто приютил их. От его рук пахло кислой гнилью, Эстер увидела желтоватые пятна на его пальцах. Ее чуть не стошнило от запаха старческой спермы. Эстер смогла только замычать. Священник, которого в таком обнаженном виде трудно было назвать служителем бога, укоризненно покачал головой и крикнул куда-то в сторону. — Карлитос, hijodeputa, почему одна из этих сук не спит? В помещении появился парень, высокий, пухлый, лет двадцати. — Не знаю, padre, я им всем одинаково вколол. Эстер подумала, что прозвучавшее слово «padre — отец» могло означать гораздо больше, чем просто уважение к церковному сану. Она знала, что католические священники давали обет безбрачия, у них не могли появиться дети от святого духа. Значит этот «Преподобный Отец» мог нагрешить лет двадцать назад. А может и раньше. И не один раз. — Ты же знаешь, мой Бог запрещает совокупляться с женщиной, — старик продолжал отчитывать парня. Эстер сообразила, что священник удовлетворяет свои желания с теми, кто находится в «неживом» состоянии, без сознания. Он наверно думает, что таким образом грех не будет засчитан. — Вколи ей еще, — кивнул старик в сторону Эстер. Парень кивнул и вышел из комнаты, а старый насильник направился к Инме. Медсестра лежала как и раньше, на спине, слегка приоткрыв рот. Старик откинул одеяло, обнажив тело Инмы. Ее руки и ноги были закреплены ремнями. Эстер подумала, что она находится в том же виде. Когда священник подогнул колени Инмы, Эстер закрыла глаза. Она не хотела видеть всей мерзости происходящего. Насильник долго возился между ног Инмы. Его сморщенный член никак не поднимался, старик мастурбировал, но знание того, что рядом находится живая девушка, его расстраивало. Его пенис выглядел ярко-красным, немного опухшим. Старик дернул его еще раз, но его член не желал подниматься.***
В это время вернулся его сын, тридцатипятилетний Карлитос, ребенок греха от греховной продажной женщины. Он встречался с ней по понедельникам, пока она не заявила о своей беременности. Священнику пришлось уехать в другую провинцию, поменять приход, но эта сука все равно его нашла. Она оставила коляску с ребенком и с запиской. Дата рождения, имя ребенка, имя отца — Преподобного Отца. Как он был зол! Ребенка пришлось передать полиции, конечно, он сжег записку. Все проклинали мать мальчика, как она могла, как посмела бросить дитя. Карлитоса взяла на воспитание одна пожилая пара, которая каждое воскресенье приходила на службу в церкви. Позже они стали приводить и мальчика. Священник наблюдал как рос его сын, он стал замечать, что с ребенком не все в порядке. Дети не готовы к долгой церковной службе, Преподобный Отец привык к тому, что родители с детьми уходили с мессы раньше других. Но вот его сын мог сидеть часами. Его приемные родители радовались, что ребенок такой спокойный. Он хорошо ест, много спит и не доставляет неудобств. Только никто не обратил внимание на умственную отсталость ребенка, пока не отдали ребенка в школу. Позже ему поставили диагноз олигофрения, скорее всего вызванная сифилисом беременной. Это был удар ниже пояса. Наказание за грех — умственно отсталый сын. Второе наказание наступило, когда Карлитос в подростковом возрасте убил своих приемных родителей. Его закрыли в психиатрическую клинику до совершеннолетия. Позже по всей Испании сократили финансирование в области медицины и госпитали отпускали домой недолечившихся больных. В день совершеннолетия Карлитоса отправили восвояси. Он не хотел возвращаться домой и с утра до вечера просиживал в церкви San Juan, став местной знаменитостью. Прихожане приносили ему еду, монахи брали на разовые работы — Карлитос был очень силен, на праздники его приглашали в гости. Священник держался сухо и отстраненно со своим сыном. Карлитос всегда называл его «padre», «отец», опуская слово «Преподобный». Мог ли он догадываться? Внешнее сходство было удивительным — маленькие зеленые глаза, прямой нос, скошенный подбородок и непропорционально большой лоб с залысинами, высоко посаженные уши. Священник не обладал такой мускулатурой как его сын и был ниже его ростом. Благодаря этому никто из прихожан и не подумал о родственной связи «церковного дурачка» и Преподобного Отца.***
С начала эпидемии жители Альбасете стали искать поддержки в его церкви. Но где они были раньше? Священник считал Фэн-вирус наказанием Божьим. Больные умирали дома и в госпиталях. Оставшиеся в живых пытались сбежать из города. Часть населения, после того как отключилось электричество и водоснабжение, сбежали из своих квартир, в которых они не могли даже справить нужду, канализация забилась за сутки. Они построили лачуги вокруг города, рассчитывая, что будут жить как их предки — питаясь растительной пищей и охотясь за животными. Но Фэн-в не оставил их в покое. Кто-то из жителей принес в себе вирус. Анализаторы крови могли вычислить вирус в крови. Но если Фэн-вирус находился еще на слизистых, то его носитель считался «здоровым». Так или иначе, трехсоттысячное население Альбасете превратилось в горстку выживших людей. Не найдя спасения у врачей, они пришли в церковь. Оставшиеся в живых теперь просили спасения у Бога, пытаясь задобрить священника. Мужчины приносили еду, а их жены предлагали свои тела. Преподобный Отец в ответ читал гневные проповеди. А однажды он обнаружил своего сына, пользующегося услугами одной из прихожанок. Священник подумал, что у Карлитоса все мускулы крупнее, чем у него. Зависть, похоть, обида, желание отомстить… Преподобный Отец и не припомнит, почему он решил сжечь эту женщину, эту ведьму, эту грешницу. Он смотрел как Карлитос раздвинул белые женские бедра и по дикому быстро двигал своим телом. Женщина только всхлипывала, лежа на алтаре. Священник поторопился закрыть двери церкви на ключ, и почувствовал безумное возбуждение. Давно его член так не радовал, он был готов выпрыгнуть из брюк. Священник вернулся к алтарю, заметив, что женщина больше не кричит, не охает, не издает звуков. Карлитос держал ее за горло и продолжал долбиться в горячее влагалище. Да, один из признаков олигофрении, невозможность завершить половой акт, священник наблюдал прямо сейчас. Карлитос мог долбиться часами своим огромным красным членом. Старик отодвинул руки Карлитос, пытаясь нащупать пульс на шее сеньоры. Если он ее убил, то придется выкинуть тело подальше от церкви. Во время эпидемии никто не задавался вопросом, откуда на улице взялся очередной труп. Gracias a Dios, женщина еще дышала. Священник показал сыну, что необязательно закрывать рот прихожанке руками, Карлитос мог бы и сунуть ей свой член. Его сын обрадовался такому способу, и пристроился к женской голове, раздвигая пальцами ее челюсть. Женщина взмахнула руками, пытаясь защититься. Священник схватил ее, пусть сын закончит то, что начал. Старик видел влажное влагалище, темные кучерявые волосы на лобке. Его пенис пульсировал и требовал освобождения. Священник спустил штаны и оказался между женских бедер. Ему не нужно было долго стараться. Несколько дерганых движений бедрами и капля тягучей спермы появилась на головке члена. Кажется эта сука и не заметила его ствол, отдавая все внимание толстому члену Карлитоса в своей глотке. Священник разозлился. Он отпихнул сына, выволок ведьму во внутренний двор. Она не кричала и не сопротивлялась, а только хрипло дышала. Священник с гордостью подумал, что у Карлитоса сильные руки, кажется он ей сломал что-то в шее. Затем он принес масло, которым протирали иконы, облил женщину и поджег. Остальные жертвы сжигали себя сами. Он давал им спасение. От болезни, от голода, от страшной смерти. Карлитос стал молчаливым соучастником. Отец и сын привезли из заброшенного госпиталя кровати с фиксаторами, там же прихватили снотворные препараты. Теперь Карлитосу не нужно было душить жертву. Женщины спали и мальчик мог часами насиловать их. Священник только качал головой, сколько животной энергии находится в Карлитосе, который не получал удовлетворения ни через час, ни через два. Его сын мог вывернуть наизнанку влагалище, насиловать до крови, он пытался достигнуть оргазма во время анального секса, раздирая женский кишечник. Карлитос ходил с опухшим стоячим членом по несколько дней. Священник воспринимал такую странность сына как очередное наказание. Он наоборот, получал разрядку быстро, не успев даже прочитать до конца «Padre nuestro — Отче наш». Но с одной из прихожанок Преподобный Отец начал первым. Он всегда ждал часами пока насытится Карлитос и от этого приходил в сильное возбуждение. Когда сеньора согласилась помочь убраться в его келье, священник обрадовался и решил не звать сына. Он вколол женщине феназепам в основании шеи. Прихожанка испугалась и хотела убежать, но священник просто закрыл ее в своей комнате. Ее криков никто не услышит. Небольшое здание, в котором располагались монашеские кельи, стояло во дворе церкви. Окна выходили во внутренний дворик, и никто не знал, что творится у монахов. До эпидемии здесь жили только четыре служителя Бога, которые погибли, помогая убирать трупы больных на улицах. Монахи заразились и не вернулись в свои комнаты, решив до последнего помогать людям, очищая Альбасете от мертвых заразных тел. Священник посчитал их смерть знаком Божьим и разразился гневными словами в адрес жителей Альбасете, обвиняя их во всех смертных грехах. Старик посмотрел на часы, феназепам скоро начнет действовать, он вернется через двадцать минут, когда женщина уснет. Преподобный Отец переложил сеньору на кровать, скрепил ее руки и ноги кожаными ремнями. Если эти суки будут сжигать себя каждый день, то в городе никого не останется. Оскар может насиловать и мужчин. Но священник на это не соглашался. Он разрезал ножницами длинную темно-синюю юбку и белую блузку сеньоры, разорвал нижнее белье обычного белого цвета. Среднего роста и среднего телосложения. Судя по обвисшему животу, она рожала и не раз. Священник подумал, что ей было около сорока лет. Женщин помоложе не осталось. Большинство погибло в первые недели эпидемии, часть сбежали из Альбасете, а оставшихся обработал Оскар. Преподобный Отец раздвинул толстые бедра сеньоры, поднялся и оказался над ней, опираясь на руки и колени. Перенеся вес на левую руку, он опустил правую меж ее бедер и пальцами раскрыл ее складки. Она была теплая и сухая. Ну конечно, женщина спала. Священник плюнул на правую ладонь и растер слюну по длине своего члена. С трудом он вошел в нее. И стал неспешно двигаться, вперед и назад, растягивая удовольствие. Старик прислушивался к ровному дыханию сеньоры, и его движения стали такими же равномерными. Пенис так и остался в полуподнятом состоянии, не страшно. Он сильнее раздвинул ноги женщины, наваливаясь на нее всем телом. Перевернуть спящую сеньору было не трудно, а вот поставить ее на четвереньки — невозможно, она все время заваливалась на бок. Священник разозлился и ударил ее по спине. Он осмотрелся и увидел кипу книг, которую подсунул женщине под живот. Вот сейчас ее задница призывно приподнималась над кроватью. Карлитос принес из операционного блока госпиталя зажимы и расширители, чем воспользовался священник, вставив металлический прибор в анус жертвы. Он двигался быстрее, чувствуя, что скоро достигнет оргазма. Низ живота скрутило, даже ноги похолодели, и наконец его старческий член выплюнул пару капель желтоватой спермы. Сеньоре оставалось спать еще часов шесть-семь, он позвал сына. Карлитос набросился на женское тело и заработал бедрами. Позже Карлитос пришел к отцу, вспотевший и довольный. Он достиг удовлетворения и священник его похлопал по плечу. Карлитос попросил оставить сеньору, пусть она сожжет себя в другой день. Старик был согласен с сыном. Людей в городе становилось все меньше. Он показал Карлитосу как делать инъекции, когда женщина начнет просыпаться. Через две недели Карлитос пожаловался, что сеньора неприятно пахнет. ¡Mierda! Священник забыл сказать сыну, что женщину нужно не только обкалывать снотворным, но и кормить, поить. Вот черт! Наверняка она уже холодная! Блядь! Преподобный отец вошел в келью и закрыл нос. Сеньора тихо дышала, она была еще жива, но ее промежность и анус превратились в кровавое месиво. Гнилостный запах шел от ее тела, от незаживающих ран. Карлитос, олигофрен, насиловать насиловал, но без отцовского контроля не сдерживался. Он разорвал женщине анус, многочасовые изнасилования и действия снотворных не давали ее голодному, вечно спящему организму восстановиться. Священник не стал ругать сына, сам виноват, что не научил Карлитоса как обращаться с этой сукой. Жаль, что придется выкинуть тело. Карлитос упросил Преподобного Отца, что он в последний раз, только еще разочек взберется на нее и потом отнесет на площадь. Священник махнул рукой. Священник собрал прихожан вокруг умирающей сеньоры, все считали, что она погибает от Фэн-вируса. Прочитал яркую проповедь и передал зажженную свечку в толпу. Сеньору облили бензином и сожгли. В состоянии истерии несколько прихожан тоже облили себя горючим и бросились в костер. Затем была еще одна сеньора, Карлитос научился давать снотворное, еду и воду по расписанию. Священник контролировал сына, чтобы тот не убил раньше времени теплое женское тело. Это был идеальный вариант. Всегда теплая и готовая к сношению, нужно только смазки побольше, старик использовал лампадное масло; всегда молчаливая. Преподобный Отец любил утренний секс, он водил пенисом без спешки, и его время увеличилось почти до пяти минут. Его сын проводил с женщиной всю ночь, кажется от предпочитал глубокое горло, так как часто оставлял сеньору в неестесвенной позе с откинутой головой, и обожал рвать анусы. Священник как-то прикрикнул на сына, что отправит его трахать мужиков. Карлитос только смеялся, он не видел разницы. А Преподобный Отец не любил месить кровь в кишечнике. После Карлитоса всегда оставались рваные раны. Все было хорошо, пока в их город не приехал полицейский фургон. Никто не знал, настоящие это полицейские или нет. Жители сбежались к площади перед собором и стали молиться. Священник сказал Карлитосу раздать бутылки с бензином. Пусть чужаки испугаются и уедут. Его речь была одной из лучших. — Бог наслал на нас кару. Мы погрязли в деньгах, развлечениях и сексе. Мы думали только о том, как вкусно поесть, как купить дорогую вещь… Мы забыли о Боге. И вот настала расплата. Фэн-вирус — это это кара Господня. — Мы верили, что можем прожить без Бога. Мы отвернулись от Него. Но Бог не оставил нас, Он не отвернулся от нас. Бог разговаривает с нами. — Да! Он говорит с нами! — взревела толпа. Священник прочистил горло: — Бог не оставил нас, мы должны покаяться, мы должны избавиться от грехов! После самосожжения прихожан Преподобный Отец вернулся в церковь, столкнувшись с полицейским микроавтобусом на дороге. Он увидел напуганные глаза трех девушек. Это не полицейские, просто кому-то повезло угнать фургон. Священник пожалел, что они не являются его прихожанками, но что он мог сделать против здоровых парней, которые ехали вместе с девушками. Даже Карлитос не сможет с ними справиться. Старик боялся, что вместе с автомобилем эта группа молодых людей могла украсть оружие. А против пистолета слово божье бессильно. Вечером соседи принесли новость. Они видели чужаков около заправок, аптек и вечером видели фургон около мебельного салона, возможно выжившие решили там переночевать. Чужаки виноваты сами. Он не звал их в Альбасете. Он не заглядывал к ним в фургон, пока они сами не остановились. Он не просил их остаться на ночь. Это Божье знамение. Решение появилось быстро. Чужаки могут быть заражены Фэн-вирусом, их надо сжечь, а улицы перекрыть, оставив проход к собору San Juan. Преподобный Отец дал им возможность спастись от страшной болезни. Этим людям всего-то и надо было не выходить из мебельного магазина. Но они выскочили на улицу, они сами пришли в его церковь. От такого подарка было бы грех отказываться.***
Эстер не могла избавиться от чувства тошноты, если старик не уберет ее кляп, то она захлебнется в рвоте. Девушка стала крутить головой и мычать, отвлекая священника от Инмы. Слезы брызнули из глаз, когда рвотные массы забились в глотке и потекли через нос. Наконец старик сообразил, что с одной из девушек проблемы. Он кивнул парню: — Сними кляп, только осторожно. Карлитос с дебильной улыбкой размотал голову Эстер и она тут же залила его одежду рвотой. — Padre! Отец! — жалобно протянул Карлитос. Преподобный Отец уже стоял рядом. Его обвисший живот скрывал морщинистый пенис, волосы на груди, плечах и спине делали его похожим на обезьяну. Эстер отметила его тонкие руки и ноги, словно он появился из фильма в стиле хоррор. — Hijadeputa! Что ты сделала, блядь? — проворчал старик. Эстер вздрогнула, никак не ожидая таких слов от священника, но не могла остановить рвотные позывы. — Ты больная? — приблизился к ней старик и Эстер снова почувствовала кислый запах его тела. Она дернула рукой, чтобы прикрыть нос, но не смогла. Эстер помотала головой и прохрипела: — Я отравилась. — Хорошо, что отравилась, — священник взял полотенце и стал протирать ее лицо, — если у тебя Фэн-вирус, то имей в виду, что больных мы сжигаем. — Я не могу лежать на спине, мне дурно, — слабым голосом прошептала Эстер. Очередная волна рвоты принесла только горький желудочный сок, который разъедал ее горло. — Воды. Можно воды? — прошептала Эстер. — Придется воду заработать, — усмехнулся Преподобный Отец. Эстер думала, что он насилует только тех, кто находится без сознания. Черт! Этот псих, этот старый ублюдок сейчас навалится на нее и Эстер скрутило только от этой мысли. — Ты поработаешь ртом вот этому мальчику, — старик показал пальцем на высокого парня, который все это время ухмылялся, — у него всегда много спермы, она почистить твое горло. Священник развернулся и снова подошел к Инме. Одну руку сунул ей во влагалище, второй держал свой член. Что-то не получалось у старика. Он покряхтел и вышел из помещения. Эстер перевела взгляд на странного парня, которого старик называл Карлитос. Он улыбался от уха до уха и снимал штаны. -------------------------- * В ночь San Juan (с 23 на 24 июня) во многих городах (Валенсия, Аликанте, Бенидорм, Альбасете…) устраивают «Костры святого Иоанна Крестителя»