***
Хорхе встал, еле доковылял до светлого прямоугольника — выхода из тоннеля и выглянул наружу. Трупы лежали вокруг брошенной машины. Одно из мертвых тел обнимало колесо внедорожника. Смертельный захват. Хорхе осторожно обошел тела, всматриваясь, нет ли огнестрельных ран. Их одежда вывалялась в пыли, но была без кровавых пятен. — Фэн-вирус, — прошептал Хорхе, словно здоровался со старым знакомым. Ему хотелось позлорадствовать, вот сидели бы охранники на своем посту, не заразились бы. Хорхе понимал, что вирусом пропитан сам воздух. Птицы и крысы — первые переносчики заразы — уже давно погибли. Он даже удивился, что еще не видел ни одной чайки. А находится уже близко от моря. Хорхе еще раз оглянулся. Шумел ветер, поднимая пыль и мусор, пищали какие-то насекомые, сейчас им некого бояться. Солнце припекало спину, Хорхе старался прикрыть обожженное лицо. Под горячими солнечными лучами кожа болела. Он понимал, что ему требуются лечебные мази от ожогов, ему нужна чистая повязка на лицо, но в первую очередь Хорхе хотел бы найти Эстер. Стала бы она дожидаться его, там, на дороге? Зная немного ее характер, Хорхе решил, что Эстер скорее всего отправилась к морю. Значит и он будет искать ее на берегу. Когда решение принято гораздо легче следовать намеченному плану. Трудно выбрать, что делать, куда направиться. Хорхе проверил карманы охранников, собирая аккуратно в кучу все боеприпасы. Не густо. Автомат без патронов и пистолеты Astra, увидев последние Хорхе очень сильно удивился — оружие времен второй мировой войны. Возможно охранники разграбили оружейный склад или музей. Он бросил оружие на заднее сиденье внедорожника, затем захлопнул все двери и помолился, чтобы хватило горючего добраться до берега. Шины внедорожника скользили на песке и автомобиль юлил словно катался по льду, в то время как двигатель ревел от натуги. Хорхе сжал руль и на пальцах полопалась обожженная кожа, покрывая все вокруг красными капельками. Спина, лицо, шея, грудь болели от каждого движения. Волдыри на лице полопались и Хорхе чувствовал липкую жидкость, растекающуюся по щекам. Он боялся дотронуться до лица, боялся посмотреть на себя в зеркало. Но увидел свое отражение в лобовом стекле, опухшее, покрасневшее, с мелкими ранами на месте волдырей. — Доеду до моря и искупаюсь в соленой воде, — пробурчал Хорхе. Дорога вела к водохранилищам и приходилось внимательно объезжать разбитые бетонные плиты. Хорхе почувствовал слабость и головокружение, он давно не ел, а ожоги забирали его последние силы. Когда Хорхе остановил машину, то не смог сдержать рвотных позывов, он открыл дверь и долго отплевывался сгустками крови. Хорхе пошарил рукой под сиденьем в надежде нащупать бутылку с водой, но нашел только пакеты с марихуаной. Со злости он выкинул траву на дорогу. Ни в бардачке ни на заднем сиденье не было ничего съестного. Похоже охранники съели все, пока ждали когда Хорхе выберется из туннеля. Дорога свернула и оказалась перегороженной цепью, соединяющей изгородь и ворота. На воротах была металлическая табличка «Вход воспрещен». За изгородью находилось кирпичное здание, довольно современное, напоминающее ангар. Ворота были закрыты на крепкую металлическую цепь и висячий замок. Рядом на земле лежал мужчина. Его одежда и волосы превратились в пепел, лицо черно-синюшного оттенка с вываленным языком смотрело куда-то вдаль. Хорхе не стал останавливать машину, если на воротах написано «Вход воспрещен», то он последует совету и не станет ломиться. Он продолжил путь, виляя между пустыми амбарами и иссохшими деревьями. Хорхе посмотрел на приборную панель, бензина осталось совсем чуть-чуть. Ну что ж. Проедет сколько сможет, а дальше пойдет пешком. Море уже рядом. Он кажется видел тонкую полоску сине-зеленого цвета и ощутил соленый запах воздуха.***
Инма плакала от бессилия и от злости к себе самой. Проехать полстраны, добраться почти до моря и потеряться в подземных трубах-клоаках! Еще и подвернуть ногу! Ее воспоминания услужливо преподнесли ей истории о тех, кто оказался запертым в лифте и погребенным заживо в метро. — У меня есть воздух! — воскликнула Инма, — Я еще жива! Медсестра сжала зубы и решила дойти до очередного поворота. Нога болела неимоверно, ее пришлось волочить и очень часто останавливаться. Наконец она упала от бессилия. Сколько времени она бродит по этим трубам? Сутки? Двое? Живот предательски заурчал, требуя еды. Инма уже посрывала несколько корешков, время от времени она натыкалась на проржавевшие решетки, которые служили для дренажа проезжей части. Инма ободрала свои руки до крови, пытаясь совладать с этими решетками. Во-первых, они проржавели, а во-вторых толкать приходилось только вверх. Инме приходилось балансировать на одной здоровой ноге и сорвать одну из водосточных решеток просто не было возможности. Еще одна решетка и Инма решила не отступать. Она вырвется из этого гребанного лабиринта! Инма подергала металл, ржавый, грязный, сквозь него просачивался дневной свет. Медсестра попыталась расшатать основание, двигая конструкцию вправо-влево. Инма понимала, что если она не выйдет, то ее смерть не за горами. Голодная, потерянная в водосточных трубах. — Зато, блядь, здоровая от вируса, — прошептала сама себе медсестра. Она дернула чуть сильнее решетку и со стены упал кусок бетона. Инма удивленно подняла его. Сейчас эта часть подземных труб казалась более заброшенной. Может получиться? Инма стала отбивать куском бетона основания решетки. Стоять на одной ноге, и размахиваться и бить вверх, выше своего роста, выбивало из сил. Дело шло с трудом. Dios, как же она устала. Инма все чаще останавливалась, опираясь спиной о бетонную стену. Не прошло и десяти минут, как она выбилась из сил и стала отдыхать после каждого удара о решетку. Инма почувствовала как потянуло живот. Неприятная резкая боль пронзила ее. Инма согнулась, не удержалась на ногах и свернулась калачиком. — Черт! Это еще что за хрень? — медсестра пыталась понять, откуда такие боли. Не желудок, который от голода постоянно ныл; не кишечник, решила Инма, прощупав себя. — Ха! Блядь! Мне только месячных сейчас не хватало! — она засмеялась в голос. Это просто издевательство организма! Я умираю от голода, я может никогда не выберусь из этого подземелья, а моя матка напоминает о себе, — ворчала Инма с еще большим усилием разбивая кусок бетона о решетку. Наконец показалась полоска сухой, твердой как цемент, земли. Инма не поверила, что смогла добраться до земли. Она с остервенением стала царапать этот кусок. Земля крошилась под ее пальцами, пыль летела в глаза, попадала в рот и нос. Инма чихнула и снова согнулась от боли. В этот раз стрельнуло в пояснице. — Старая уже, — ворчала медсестра, — а все туда же, жить хочется! Она гребла землю то одной, то другой рукой, ломая ногти, царапая кожу. Еще один захват и ее пальцы наткнулись на что-то твердое. Инма дернула руку и увидела как черная пыльная ладонь становится влажной. — ¡Mierda! Дерьмо! — взвыла Инма. Она порезалась старым осколком бутылочного стекла. Инма сжала руку, выдавливая кровь вместе с грязью. Оторвала кусок футболки, поплевала на нее, но она так давно не пила, что тряпка оставалась сухой. Тогда Инма сделала пару шагов в сторону. Кое-как одной рукой спустила джинсы и белье, теперь нужно сосредоточиться и выдавить из мочевого пузыря хоть немного жидкости. Первые капли попали мимо тряпки. С трудом Инме удалось намочить оторванный кусок футболки и затем очистить ладони от земли. Инма подумала, проходила ли она ревакцинацию на столбняк. Было бы обидно погибнуть от столбнячной палочки. Наконец ладонь стала чистой, Инма еще раз надавила на края раны, выдавливая капли крови, затем обмотала руку еще одним куском футболки. Она так сильно устала, что не могла больше расчищать землю вокруг решетки. Инма прислонилась к стене и закрыла глаза.***
Эстер с осторожностью шагала по пыльной соленой дороге. Правой-левой, еще немного, еще шаг. Ветер играл с ее волосами, закручивал и поднимал песок, затем кидал его в лицо. Эстер жмурилась, иногда поворачивалась спиной к ветру, но не отступала. Она почувствовала, что стала дышать полной грудью. И дело не в том, что сейчас Эстер шла без обязательной медицинской маски. Она носила маску когда была не одна, когда рядом находился Хорхе, когда смеялась Инма, когда еще был жив Висенте. Тогда они боялись заразиться и заразить друг друга. Сейчас Эстер была одна. Она немного жалела, что не осталась там, около дороги, вдруг Хорхе вернулся? Эстер тряхнула волосами. Она все сделала правильно. Дойдет до моря, может даже искупается — от одной мысли, что она сможет окунуться в теплые волны, Эстер засмеялась. А потом она подождет Инму и Хорхе, они должны прийти на берег, они же договорились добраться до моря. И затем… Эстер не успела придумать, что будет дальше. Она проходила мимо мусорного контейнера, в котором сжигали трупы. Обугленные мясо и кости лежали под слоем влажного пепла. Белые черепа сверкали на солнце. Эстер подумала, что если бы не отвратительный запах, то она решила бы, что кто-то выкинул постановочные декорации. Она пошла чуть быстрее и в конце улицы, рядом с разгромленным супермаркетом, увидела еще один контейнер с сожженными телами. Эстер перешла на другую сторону от магазина, если внутри кто-то есть, то ему придется перебежать дорогу, чтобы добраться до нее. Или выстрелить. В спину. Да, скорее всего этот некто выстрелит ей в спину, а потом бросит в металлический контейнер. Эстер на трясущихся ногах шла вперед, стараясь не пялиться на супермаркет. Она прошла заброшенный склад и снова оказалась на открытом пространстве. Когда она была маленькой и ее мама привозила отдохнуть на побережье, они всегда снимали квартирки на верхних этажах, мама любила любоваться морем. Эстер тоже наблюдала с балкона как восходит солнце, или как чайки ловят рыбу. Эти наглые птицы часто выпрашивали еду, подлетая к жилым домам. И местные жители всегда ругали туристов — нельзя кормить чаек хлебом! Птицы гуляли в центре прибрежных городов как у себя дома, рылись в мусорках, могли унести котенка или щенка. Эстер видела как чайки нападали на голубей. Не птицы, а морские пираты! Сейчас Эстер вертела головой в поисках хотя бы одной такой горластой чайки. Она приближалась к искусственному водоему, где раньше выращивали рыбу для ресторанов. Придорожные кусты разрослись и превратились в непроходимую стену. Никаких признаков жизни. В маленьком бассейне остались только разлинованные боксы, рыбы конечно не было. Зато рой мух, москитов, комаров, ос жужжал над грязной водой будто единое живое существо. Эстер отпрянула. Если насекомые накинутся на нее, то сожрут заживо. Эстер приблизилась к многоэтажному зданию, вывеска кричала о том, что это самый дешевый хостел в округе. Вокруг лежали полуобнаженные мумифицированные тела — серо-желтая кожа потрескалась и прорвалась, сухие и перекрученные как проволока сухожилия, сморщенные потемневшие лица, оскаленные желтоватые зубы. Они когда-то были в купальных костюмах, догадалась Эстер. Решили спрятаться от Фэн-вируса, но не смогли. Система вентиляции разнесла вирус по всему отелю. Эстер прикрыла глаза и представила, как больные туристы выбегали из здания, крича, умоляя спасти их. Фэн-в стал самым опасным, смертельным вирусом. Ниже по улице застрял на боку тяжелый грузовик-фура, полностью загораживая проход. Эстер попыталась перелезть через него, но все время срывалась. Она внимательно прошла от стены до стены, грузовик разнес часть дома. Скорее всего Эстер была не первая, кто искал проход через фуру. Кто-то прострелил и разломал прицеп, образовав круглую щель. Эстер пролезла через нее, все время боясь, что ее могут схватить. Она вздохнула, когда оказалась на другой стороне от фуры. И во время. Эстер услышала рев мотора, скрип тормозов. Кто-то чуть не врезался в грузовик. Эстер присела на корточки и не шевелилась, пока автомобиль разворачивался. Она прислушалась как стихает шум мотора и только потом отправилась дальше.***
Хорхе от злости стукнул себя по бедру, горючего осталось совсем ничего, а он попал в тупик. Гребанная фура перегородила дорогу, теперь ему придется возвращаться до пересечения со второстепенной дорогой и снова повернуть к берегу. Он уже стал сомневаться, что успеет добраться до моря до темноты. Ему пришлось еще дважды поворачивать назад, одна из дорог была разрушена словно ее взорвали противопехотными минами, вторая вела его к соляным озерам Торревьехи; Хорхе вовремя заметил знак и развернулся. Он уже не знал где находится. — Надо добраться до моря, — шептал Хорхе, — Там я найду Эстер. Мотор чихнул и внедорожник остановился. Хорхе хотел бы остаться в машине, откинуть переднее сиденье и немного поспать. Но это может быть гораздо опаснее, чем переночевать в открытом поле. Он проверил бардачок, ничего кроме мусора. Схватил пистолеты и заправил их за пояс как американский ковбой. Темнеет и пора искать место для ночлега. Хорхе понимал, что ему нужно уйти как можно дальше от машины, и лучше это сделать не по шоссе. Поэтому он повернул и зашагал через сухие кусты, в чей-то виноградник. Молодые побеги тянулись к солнцу, давая возможности Хорхе затеряться среди них.***
Эстер прошла старую деревянную водонапорную башню. — Не успею до берега, — она торопилась, но осторожность важнее. Эстер стала присматриваться к отдельно стоящим домам, где можно было бы переночевать. При свете дня курортный городок не казался таким зловещим. Тишина окутывала ее, Эстер слышала только собственные шаги, под ее ногами хрустели песок и соль. Ближайший дом встретил ее сыростью и гнилью. Эстер обошла все комнаты и поняла причину заплесневелых стен. Пробило крышу и все весенние дожди заливали помещения. Эстер нашла лестницу в подвал, долго всматривалась пока не распознала в непонятной куче тряпья несколько трупов. Она вылетела из дома через обгоревшую гостиную во внутренний дворик. Через патио попала на соседний участок, оттуда снова на улицу. Эстер никогда не думала, что так страшно быть одной. Автобус. Вот что не ожидала увидеть Эстер в этом курортном городке. Школьный автобус. Но почему нет. В каждом поселении были дети и они наверняка ходили в школу. Эстер медленно обошла автобус, подергала двери. Водительскую дверь заклинило, она была немного приоткрыта и застряла в таком положении. Эстер смогла раздвинуть пассажирские двери и попасть внутрь. Все было покрыто толстым слоем пыли. Рюкзаки выпотрошены. Эстер провела рукой по тетрадям и книжкам и механически стала собирать их и складывать в стопки. Затем подняла розовый детский рюкзак, вытащила фломастеры и книжку-раскраску, тетради, пачку крекеров и несколько ирисок. Ссохшийся кусок по-видимому был яблоком. Она посмотрела на сморщенный темный кусок и осторожно откусила. Да, старое яблоко, сухое и безвкусное. Эстер запихнула в рот печенье и стала перебирать остальные рюкзаки. Жвачки, деньги, презервативы, ручки, карандаши. Контейнеры со сгнившим обедом. В одной из сумок оказалась пустая упаковка чипсов, Эстер пальцами собрала соленые крохи. Она раздумывала, остаться на ночь в автобусе или попытаться переночевать в доме. Эстер устроилась на заднем сиденье, вполне сносно, если сильно не вытягивать ноги. Да, наверное здесь и переночую, подумала она, закрывая глаза.***
— Я должна! Должна выбраться! — Инма стряхнула с себя остатки сна и здоровой рукой разгребала землю вокруг решетки. Она действовала осторожно, боясь зацепить еще какой-нибудь осколок. Когда увидела, что сухая земля начала сама осыпаться, то с победоносным криков Инма дернула решетку. Небо темнело и Инма наконец освободила водосток от металлических прутьев. Осталось самое малое — подтянуться на руках и вытащить свое тело наверх. И только сейчас Инма поняла, что даже если она сможет подпрыгнуть или у нее получится приподнять себя, то в водосток она не пролезет. Ей придется рушить бетонный потолок и дорожное покрытие. Она не сможет выбраться. Инма смотрела на темнеющее небо. — ¡Santa María! Madre de Dios! Cвятая Богородица! Помоги мне! Инма, медсестра Инмакулада, не верила, что ей вообще возможно помочь. Она потерялась в этом лабиринте сточных вод. Она не сможет выбраться через водосточное отверстие. Дикий смех эхом прокатился по туннелю. Инма легла под квадратным "окошком", оставшимся от решетки, вскоре она уснула.