***
Во вторник Чонгук снова не объявился в школе. Чимин был вне себя, он был зол, и одновременно ему было страшно. Ему нужны были ответы — хоть какие-нибудь, хоть самые жалкие. Поэтому после занятий Пак направился прямиком на футбольное поле, где проходила тренировка команды поддержки. Он рассчитывал поговорить с девушкой Чонгука, потому что был уверен, что она точно в курсе, почему засранец пропускал уроки. У него не было гарантий, что Пиа пойдёт ему навстречу, но иногда Чимин надеялся на лучшее — в конце концов, он всё ещё верил в их странную связь после случая с мячом. Он обнаружил девушку на беговой дорожке у самых трибун. На ней была чирлидерская форма с обычной синей спортивной олимпийкой сверху, волнистые русые волосы собраны в высокий хвост. Она не практиковала сложные номера с остальной командой, только простые движения и махи шуршащими бело-синими помпонами, по всей видимости, из-за полученной травмы. Чимин неуверенно подошёл к ней, остановился в нескольких ярдах и огляделся по сторонам — всё-таки на площадке он чувствовал себя дискомфортно до сих пор. — Пиа, — окликнул он её. — Ты же общаешься с Чонгуком? Девушка прервалась от энергичных вскриков какой-то дурацкой речёвки и недоверчиво глянула на него. — Конечно. — Что с ним? Я не могу до него достучаться. — Он в порядке, просто приболел. Пиа оглядела его, нахмурилась и вернулась к отработке упражнения. Чимин пожевал губы. Она недоговаривала, потому что не доверяла ему, и это было понятно. Но Чимин был на грани того, чтобы сойти с ума от всех этих дурацких умалчиваний. Он весь напрягся и подошёл ближе. — Пиа, это конечно всё здорово, но, как ты помнишь, твой парень опозорил меня перед всем классом, — сказал он твёрдым голосом. — Мне просто пиздец как нужно поговорить с тобой. Девушка устало опустила помпоны и обернулась, молча разглядывая его пустое безэмоциональное лицо в течение нескольких секунд. Чимин старался выглядеть как можно более серьёзным, чтобы она не усомнилась в том, насколько сильно он нуждался в этом. — Ладно. Подожди меня у раздевалок, тренировка скоро закончится. Чимин ступорно моргнул, кивнул и пошёл в сторону корпуса. Ощущение у него было примерно такое же, как после разговора с Юнги четыре года назад у зала игровых автоматов или как после разговора с Намджуном в минувшую субботу — он был могущественным, когда был уверенным в себе. Он всё никак не мог перестать этому удивляться и, если честно, даже восхищаться, что ли. Словно он больше не был немощным запутавшимся подростком. Потом Чимин сидел в длинном светлом коридоре, чувствуя себя последним дураком из-за того, что всё ещё продолжал поглядывать в телефон время от времени, потому что там как обычно было глухо. Он тряс коленкой, слушал музыку в наушниках и занимался тем, что просто блокировал и разблокировывал телефон. Мерный щёлкающий звук казался ему успокаивающим. Он был похож на звук затвора фотокамеры. Фотокамера. Чимин съёжился, вспомнив о ней, вспомнив о субботе и о грёбаной презентации. Его одноклассники всё ещё посмеивались над ним и шушукались, как будто он их не слышал. Хотя, некоторым было наплевать, и они делали это даже громко: кто-то решил так же, как и мистер Клиффорд про нарциссизм, что было верхом идиотизма, по мнению Чимина, а кто-то всё-таки догадывался о том, что это был подарочек от Чонгука — ну, или они с Чимином сошли с ума и сделали её вместе. За пеленой злости Чимин не открывал её даже наедине с собой и не был в курсе, что там этот засранец наделал на остальных слайдах. Так что он полез в облачное хранилище, пока у него была возможность, и нашёл презентацию. Его пальцы немного дрожали от волнения, но он старался оставаться спокойным, будто если даст волю своим эмоциям, то вся его злость окажется фальшью. Он оглянулся, чтобы проследить за тем, что в коридоре по-прежнему не было больше ни души, и открыл её. У Чонгука… был стиль, если так можно выразиться. В презентации было всего десять слайдов. Первый — сбивающий с толку, самый обычный, с названием и их именами на фоне розово-фиолетового закатного неба в обработке с зерном, словно завершающий экран с титрами какого-то фильма из шестидесятых. Потом — то злосчастное фото. Чимин корил себя за то, каким был очевидным на их с Чонгуком коллаже из фотобудки в галерее игровых автоматов, но на этой фотографии на его лице словно большими буквами было написано абсолютно всё — так откровенно, что и песня, в принципе, не была нужна. Он смотрел на себя и чувствовал, как заливается краской всё больше. Как долго он ходил с таким глупо-радостным лицом в ту субботу? Примерно весь день? Он листнул дальше, и там было фото из диско-кафе — тот самый случайный портрет. Чимин усмехнулся: выглядел забавно, таким озадаченным с наклонённой вбок головой. Дальше — случайное фото у кинотеатра во время прочтения объявления о реконструкции; фото с картошкой фри в зубах и прикрытыми в наслаждении глазами; фото в машине на выезде из города, когда Чимин вместо позирования смеялся и пытался дать Чонгуку по голове, чтобы он не трогал фотоаппарат за рулём, хотя они стояли на светофоре; фото у старой мельницы и круглые напуганные глаза Чимина, потому что она была заброшенной, но оттуда раздался какой-то странный грохот, и они вместе чуть не наложили в штаны, со всех ног несясь от неё подальше; и ещё несколько фотографий, от которых у Чимина мурашки бегали волнами по телу с каждым разом всё больше. А стиль Чонгука заключался в том, что Чимин на всех них был живым. Ни одной картинки, где Чимин специально позировал, наигранно улыбался. Они были красочными, у каждой была какая-то своя совершенно дурацкая история; некоторые фото были смазанными из-за того, что были сделаны по случайности или без согласия Пака. Чимин никогда прежде не видел себя таким настоящим со стороны. И именно таким он был в глазах Чонгука. На последнем слайде были только слова: «Ты сводишь меня с ума. Ты заставляешь меня делать вещи, которые я не должен делать». Чимин заблокировал телефон и, шмыгнув носом, откинул голову назад, прижавшись макушкой к прохладной стене и закрыв глаза. Этот парень… у Чимина не осталось слов. В нём вообще ничего не осталось. Казалось, ещё больше погрязнуть в чувствах к Чонгуку невозможно, но он умел удивлять. Следующие минут пятнадцать до прихода Пиа Чимин рассуждал о произошедшем в понедельник уже с другой точки зрения. Он больше не подозревал Чонгука в злом умысле. Вполне возможно, этот дурак вообще не рассчитывал, что Чимин представит презентацию перед всем классом, ни разу её даже не открыв. Возможно, он пытался сделать Чимину приятно, но точно так же, как и Пак, не получил реакцию, и потому залил видео на канал. Что Чимин вспомнил в те минуты? «У тебя ублюдская привычка делать выводы тогда, когда ни черта не знаешь». Чимин, безусловно, имел право злиться на Чонгука за игнорирование и трусость, за то, что он, сам того наверняка не подозревая, его так по-дурацки подставил. Но Чонгук не заслуживал тех ужасных мыслей о себе, которые приходили Чимину в голову сразу после позора на уроке английского. Команда поддержки закончила тренировку, и вскоре Пиа вышла из раздевалки, раскрасневшаяся после душа и с белым полотенцем, свешанным на шее. Она махнула головой в сторону выхода из школы, и Чимин послушно последовал за ней. — Ну, так и чего ты хочешь? — спросила она наконец, когда они зашли за угол корпуса. — Мне нужно знать, что у вас с ним, — сказал Чимин, и это было немного некорректно, так что он добавил: — То есть вы же вместе? — Вы с ним друзья, верно? — уточнила она, и Чимин кивнул. — Так почему бы тебе у него не спросить? — Он мне не отвечает, — вздохнул Пак. — В этом-то и вся проблема. Девушка помолчала некоторое время, медленно шагая по школьному газону и, видимо, взвешивая за и против, и всё-таки ответила: — Я расскажу тебе, потому что ты мне помог. И поклянись, что никому не скажешь! — Клянусь! — улыбнулся Чимин, вскинув руки. Они уселись за один из пустых столиков, где обычно обедали в тёплое время. Вокруг было тихо и пусто — школьники давно разошлись по домам. — Мы знакомы с Чонгуком дольше, чем остальные, — начала она, поглядывая по сторонам на всякий случай. — У меня есть аккаунт в «Твиттере», где я просто публикую разные фанатские посты. Никто в школе о нём не знает. Чонгук подписался на меня, потому что ему очень понравились мои рисунки, и мы сдружились вроде как, стали переписываться. Потом он приехал сюда, и мы продолжили общаться. А потом, — девушка вздохнула, — ко мне стал лезть этот придурок. — Чак? — попробовал угадать Чимин. — Что? Нет, — Пиа усмехнулась. — он же… ну, в другой команде, понимаешь? — Чимин не понял, но перебивать её не стал. — Не он, его друг, Райли. Он мне не давал покоя ни на минутку, всё лез и лез. Однажды он подкараулил меня у дома, и тогда я попросила Чонгука притвориться моим парнем. — Вы… притворяетесь? — опешивши пробормотал Чимин. — Всё это время? — Нет, изначально мы правда решили попробовать встречаться, потому что, ну, почему бы и нет? Но потом оба пришли к тому, что это не для нас. Мы слишком разные в этом плане. Но этот мудак перестал ко мне приставать, и остальные придурки из футболистов тоже, так что я попросила его продолжить. Чимин со стеклянными глазами глядел на неё, не мигая. — Вы… выглядели очень правдоподобно. — Я просто очень тактильная, да и Чонгук тоже. Так что мы оба не были против обнимашек, — девушка пожала плечами, ковыряя края пластикового стола пальцами; её щёки налились румянцем. — Я, если честно, вообще влюблена в другого. Чимин вскинул брови. — В кого? — Разве я обязана говорить? — с укором спросила она. — В общем-то, нет, — Пак виновато почесал затылок. — Ладно, я… должен переварить это. Спасибо тебе. Пиа кивнула, и Чимин медленно встал, помахал ей и на деревянных ногах поплёлся по дороге в сторону парковки, чувствуя себя окончательно запутавшимся. У Чонгука не было девушки всё это время, и всё, во что Чимин верил, оказалось каким-то спектаклем. Ему пудрили мозги. Он не был уверен теперь, что вообще живёт реальной жизнью, а не является героем шоу по типу «Трумена», потому что, ну, кто в повседневной жизни вообще притворяется, что состоит в отношениях? — Чимин! — окликнула его девушка, когда он уже почти дошёл до парковки. Он обернулся, и она подбежала к нему, выглядя очень взволнованной. И она, оказывается, знала его имя. — Ты ведь… друг Тэхёна, да? Пак моргнул и неуверенно кивнул. — Чёрт, ладно. В общем… это он мне нравится. Чимин разинул рот. — Тэхён? Э-э… тот самый Тэхён? — Да, — шепнула Пиа, понуро переминаясь с ноги на ногу. — Уже давно. Мы ходим вместе в академию, и он пытался со мной заговорить, но… я боюсь. Я не могу позволить себе такие отношения. Тэхён ветреный, к тому же, это может отразиться на моей репутации, — она пожала плечами. Чимин ступорно уставился на неё. Теперь он ещё больше стал сомневаться в том, что это реально. Пиа нравилась Тэхёну, он это знал — причём, дело было не только в идентичном с Мисс Вселенной именем, — но к такому повороту Чимин точно не был готов. Она была права насчёт его ветрености: у Тэхёна никогда не было нормальных долгих отношений, как и у Чонгука, да как и у Чимина, в принципе. Но Чимин думал, что ему просто тоже нужен был якорь. И теперь, кажется, у него появилась возможность предоставить его своему лучшему другу. — А это не ты — та девчонка, которая не обращала на него внимания? — вспомнил Чимин, и она чуть улыбнулась и кивнула. — Слушай, да к чёрту репутации! — воскликнул он. — Если тебе нравится человек, тебе нужно говорить об этом. Потому что иначе нет смысла. — Я даже не знаю… — прошептала она. — Это сложно. — Но это того стоит. Знаешь, что, — Чимин достал из кармана мобильник и, открыв приложение, протянул его девушке. — Дай мне свой «Твиттер». Я попробую тебе помочь. Если хочешь, конечно. — Шутишь? — воскликнула Пиа. — Конечно! Она быстро нашла свой профиль, и Чимин подписался на неё, мельком просмотрев ленту её постов: аниме, игры, сериалы и куча гиковских шуток. Чимин почувствовал себя безумно счастливым — это было идеально. — Ну, а ты, сам-то что, на Чонгука запал? — протянула лукаво Пиа; Чимин как-то виновато потёр шею. — Это с тобой он был в субботу? — Типа того. — Не беспокойся за него. Ему сейчас нелегко. Дай ему время. Я думаю, что он пытается сейчас сделать верное решение. — Пиа, — Чимин улыбнулся. — Тебе, наверное, говорили об этом уже тысячи раз, но ты классная. Я не знал, что среди чирлидерш есть классные девчонки. — Не мысли стереотипно, — ответила она и легонько толкнула его в плечо. Позже Чимин шёл домой по залитым жёлто-красным светом улицам и вёл тяжёлые мыслительные процессы в своей голове. Чонгук был на распутье. Если ему впервые в жизни понравился парень, скорее всего, он в таком же замешательстве, в каком был сам Чимин двумя годами ранее. И он очень сильно трусил из-за этого — настолько, что не мог даже заставить себя прийти в школу. Ему было страшно встречаться с такими переменами в своей жизни — кроме всего прочего, Чимин был совсем не из его привычного круга общения. Чонгук мог потерять свой авторитет в этой школе, он был бы просто выброшен из привычной зоны комфорта. Благодаря беседе с Пиа, в своих бесконечных размусоливаниях происходящего Чимин наконец пришёл к осознанию одной простой вещи — он сам ничем не был лучше. Это ведь он молчал два года о своих чувствах к Сокджину, потому что боялся. Это Чимин вместо того, чтобы выслушать Чонгука после ситуации с гаражом, послал его куда подальше, а потом записал ему видео, потому что не мог решиться иначе выразить свои чувства. Чимин был таким же, но он уже всё это прошёл, он пережил кучу дерьма, и у него были друзья, которые вечно вселяли в него уверенность и силу. А у Чонгука этого всего не было, и ему приходилось адаптироваться. И обвинять его в том, что он выбрал одиночество, чтобы разобраться в себе, было бессмысленно. Чимин всё шагал, и вдруг остановился в паре кварталов от дома, поймав себя на мысли, что, возможно, наконец-то созрел для разговора с Сокджином. Он постоял с минуту, разглядывая потрескавшийся асфальт под своими ботинками, и всё-таки достал телефон и набрал его.***
Из всех возможных мест для встреч в городе диско-кафе всегда выбиралось как-то автоматически — тем более с Сокджином, с которым Чимин провёл там почти всё своё детство, поедая десерты или занимаясь репетиторством. Так что этот раз не стал исключением. Через полчаса Чимин уже сидел за привычным маленьким круглым столиком с клубничным коктейлем, приготовленным Намджуном, и жевал трубочку, ожидая старшего. У того были какие-то дела, так что он не смог сорваться сразу, но Чимина это устраивало. Он мог лучше поразмыслить над тем, что собирался ему рассказать. А собирался он поведать Сокджину, вообще-то, почти всё. Разумеется, без упоминания своей двухлетней любви — это было уже неактуально и не имело больше никакого значения в его настоящем и будущем. Но Сокджин всегда его выслушивал, все эти годы, что бы ни происходило в его глупой подростковой голове, поэтому он не боялся осуждения с его стороны хоть в чём-либо. Старший вошёл в кафе минут через двадцать после Чимина и, едва заметив его на их излюбленном месте, широко улыбнулся. Чимину нравилась его улыбка — ему вообще было безумно приятно, когда люди ему улыбались, потому что это означало, что он способен вызвать у них положительные эмоции. Джин поздоровался с персоналом и сразу уселся напротив Чимина; на нём была бежевая водолазка, горло которой закрывало шею до самой челюсти; на голове ветер растрепал шоколадные прядки. На лице были очки в золотой круглой оправе, а не в чёрной, как это было всегда. Чимин облегчённо выдохнул, осознав, что, кроме дружеских чувств, всё ещё ничего к нему не испытывал. — Как дела? — улыбнулся он. — Успел всё на сегодня? — Бумажки — это ад, Чимин-а, — выдохнул устало Сокджин. — Если захочешь поехать куда-то по обмену, подумай несколько раз, прежде чем решиться. — Ну, теперь у меня есть прошаренный друг, — заметил Пак, и Сокджин ухмыльнулся. — Хотя я не думаю, что куда-то поеду. — А что с университетом? — Сокджин забрал у Чимина коктейль и сделал пару глотков — он всегда так делал. Ни стыда, ни совести. — Ты определился? — Шутишь? — усмехнулся Чимин. — Я не в курсе как дожить до Хэллоуина. Какой колледж вообще… — Чимин-а, ты ведь совсем не глупый и легко можешь попытаться получить стипендию, — серьёзно сказал Джин. — Подумай над этим. Прямо сейчас, пока я схожу за коктейлем для себя. Сокджин улыбнулся, подмигнул ему и ушёл к барной стойке. Чимин протяжно выдохнул и хмыкнул. Колледж никогда не был для него таким уж остро поставленным вопросом. Чаще ему больше нравилось думать, что всё это — экзамены, окончание школы, переезд и университет — так далеки от него, что всё это случится так нескоро, что и смысла грузиться нет. К тому же, он искренне хотел, чтобы они с друзьями поступили в один университет, вместе, пускай и на разные направления. Но в моменты, когда Чимин вдруг начинал думать об этом всёрьез, он понимал, что толком даже не знал, чем, помимо музыки, хочет заниматься в жизни, и в школе выбирал предметы, которые были ему просто по душе. А взросление всегда слишком жестоко — оно требует взвешенных и обдуманных решений. Джин вернулся со стеклянным бокалом бананового коктейля, украшенного горкой сливок и шоколадной посыпкой. Усевшись на своё место, он прильнул к трубочке и кивнул, предоставив Чимину возможность выговориться. Пак выпрямился и прочистил горло. — В общем, — он сделал глубокий вдох, чтобы сосредоточиться. — Много чего произошло. Ты… был прав. Насчёт Чонгука. Джин вскинул брови, и весь его вид даже с красно-белой трубочкой в зубах отражал фразу: «я же говорил». — Да. То есть на тот момент не… — Пак потряс головой. — Ладно, это не важно. Всё гораздо сложнее, чем тебе кажется. Дело здесь не только во мне. — Что-то произошло, ага? — Сокджин оторвался от коктейля и принялся его помешивать. Он выглядел таким заинтересованным, будто смотрел сериал, а не слушал друга, выражая сопутствующие эмоции. Чимин рассказал ему и про поцелуй на дне рождения, и про гараж, и про футболистов, и про разговоры с директором, и про всё, что произошло с ним и Чонгуком за последний месяц, не упуская ни единой детали, включая каверы, разговоры, — в общем, всё. Сокджин молча слушал его, ни разу не перебив — хотя Чимин и видел его порывы, — и затем подытожил: — Вы запали друг на друга. — Да. Кажется, конкретно. Но это ещё не всё. Я был такой злой, из-за Чонгука и… всего, в общем. Просто не в себе. И поэтому я целовался с братом Тэхёна. — Чего? Сокджин подавился глотком коктейля и повернулся к стойке, за которой Намджун натирал полотенцем стаканы. В тот момент он на них не смотрел, но Чимин пнул друга под столом, чтобы тот не пялился. — Зачем ты это сделал? — возмутился тихо Джин. — Потому что. Я не знаю! В тот момент мне казалось это правильным. То есть не очень, — Чимин взялся за голову и закрыл глаза. — Мне стыдно. Я ненавижу себя за это. Тэхён застукал нас и велел мне убираться. Больше мы толком не разговаривали. Сокджин недоверчиво осмотрел Чимина, теребя трубочку в пальцах. — Как давно это произошло? — Полторы недели назад. — Вы не репетировали всё это время? — По отдельности, — Чимин отвёл взгляд в сторону и кивнул сам себе. — То они втроём, то мы втроём без Тэхёна, потому что он даже за столом на ланче со мной сидеть не хочет. — Ай, дети! — Сокджин покачал головой. — Ну, а что футболисты? Они заявлялись к вам? — В течение недели они потрошили мусорный бак у входа в гараж, творили всякую хрень, лишь бы насолить. Потом это прекратилось. У меня есть пара догадок, почему это произошло, но я не уверен. У Чимина действительно были догадки. Изначально он думал, что дело было в его помощи Пиа, но потом, после того пинка в яйца Чака и странных разговорчиков Чонгука, Чимин догадывался: это его заслуга. Возможно, Чонгук нашёл какие-то рычаги давления на футболистов, чтобы договориться с ними. Он пожал плечами и устало откинулся на спинку дивана, отвернувшись к окну, за которым в потемневшем вечернем небе догорал розово-оранжевый закат и изредка проезжали машины. Сокджин помолчал, присосавшись к коктейлю, и заговорил только через некоторое время, когда стакан опустел: — Мне нужно поговорить с вами. Со всеми. И как можно скорее.***
Так что в среду после школы «Роман из телевизора» и — что самое удивительное для Чимина, заставившее его даже замереть на пороге — Чонгук сидели за широким столом, снова в диско-кафе, и молча глядели друг на друга, пока Сокджин болтал по телефону на улице. Никто не решался начать разговор. Тэхён выглядел раздражённым и фыркал в самом дальнем от Чимина углу; Чонгук справа от Пака читал флаер со скидками, валяющийся на столе, но Чимин думал, он просто делал вид, избегая беседы. Сам Чимин, вцепившись пальцами в свои бёдра, взволнованно дышал. Из света в помещении работали только цветные неоновые вывески, за окном было пасмурно, и из-за этого яркий интерьер казался блёклым, а атмосфера угнетающей. Чимин всё думал: почему Чонгук упорно игнорировал его в течение трёх дней, но прискакал по первому же зову Сокджина? Это было... даже как-то обидно, что ли. Но, если честно, Чимин не распылялся на такие чувства. Его очень сильно беспокоила сложившаяся в группе ситуация, его раздражало поведение Чонгука, его бесило то, что он не мог взять ситуацию под собственный контроль и ему опять нужна была помощь со стороны. — Так! — воскликнул Сокджин, вернувшись к ним и плюхнувшись на стул рядом с Чимином; остальные от неожиданности дрогнули. — Что это тут у нас за кирпичные мины? — Нахрена мы здесь? — недовольно поинтересовался Тэхён. Чимин взглянул на него. Тот жевал щёки, его брови были хмуро сведены к переносице. — Отличный вопрос, сразу к делу, — заметил мягко Сокджин. — Но отвечать сегодня будете вы. Скажите-ка мне, какого чёрта вы устроили? Парни непонимающе переглянулись. — Что ты имеешь в виду? — спокойно спросил Юнги. — Ваши ссоры. Как в детском саду, честное слово. — Ты вообще в курсе ситуации? — усмехнулся Тэхён. — Что они устроили, а? — Да, — ответил Сокджин. — Но то, что вы делаете сейчас — идиотизм. Тэхён усмехнулся и вскинул руки. — Чимин поступил плохо, — начал Джин, — но он никого не убил. Он никого не изнасиловал, и он искренне стыдится. Вы просто гляньте на него! — Пак виновато опустил взгляд. — Тэхён, ты же понимаешь, что в этом участвуют двое? Это совместное решение. Ты пробовал поговорить со своим братом? Намджуну не пятнадцать, и ты не его мамочка. — Ему бесполезно это говорить, — сказал Хосок. — Мы-то всё понимаем, но вот он хуже барана. Тэхён фыркнул и, устроив подбородок на ладони, снова уставился в окно. — Ну, а ты, — Джин повернулся к Чонгуку, и тот растерянно выпрямился. — Что, мозгами нельзя было пораскинуть? Как инди-группа вообще может водить дружбу с футболистами? Не дошло, что они не просто так напросились? — старший зацокал. — Ладно. Но то, что ты сделал потом — достойно похвалы. Молодец. Чон едва заметно кивнул, и парни повернулись к улыбающемуся Сокджину, требуя очередных объяснений. Чимин всматривался в белый держатель для розовых салфеток, шестерёнки в его голове крутились, пыхтели, он пытался понять ход мыслей Сокджина. Друг похвалил Чонгука, значит, Чонгук исправил ситуацию, и Чимин оказался прав на этот счёт. Но как? — Это ведь ты сказал им? — хмыкнул Мин, глядя на Чонгука. Тот как-то нервно сглотнул. — Чимин рассказывал мне про то, что ты говорил тогда Чаку. Ты что, угрожал ему? Или шантажировал? Сокджин расслабленно растёкся по стулу и заулыбался ещё шире. — Чего? — удивился Хосок. Чонгук пробубнил что-то нечленораздельное, бегая глазами по столу и сжимая полы своего апельсинового свитшота. Чимину вдруг захотелось прикоснуться к нему, чтобы он перестал так сильно волноваться. Он робко протянул руку к парню, кладя ладонь на плечо, и тот замер, разжав пальцы. — Я никогда вам не врал и не хотел зла, — наконец выдавил он. — Я старался делать всё правильно, потому что я не умею заводить друзей. — Ты что, шутишь сейчас? — усмехнулся Хосок. — Я говорю про настоящих друзей, — сказал Чонгук. — Людей, которых я бы не боялся разочаровать, будучи просто самим собой. Никто из команды, из подписчиков, из одноклассников никогда не был мне настоящим другом, потому что они ждут от меня определённого поведения, — парень повернулся к Чимину, пытаясь найти в его глазах понимание и спокойствие, и у того перехватило дыхание. — Раньше я думал, это нормально. Но ваша дружба показала мне, что я ошибался. А потом произошла та дурацкая пьянка. Я был так счастлив, что чего-то добился. Я всегда радуюсь этому, потому что это значит, что я постарался. Но потом я перестарался. Чон отвернулся к остальным, и Чимин наконец смог продолжить функционировать. — Я не знал, что они это делают, — добавил Чонгук. — Если бы я знал, я бы никогда так не поступил. Когда Чимин сказал мне, я сразу вступился. Я не был уверен, что они послушают меня, потому что я не мафиози или что-то типа того, но я старался быть убедительным, и, видимо, это сработало. А штраф… — Чонгук облизнул губы, переводя дыхание. — Вы можете посчитать это подкупом, но я не хочу, чтобы вы так думали, потому что это не так. Чимина словно облили холодной водой посреди полупустого кафе. Он смотрел на Чонгука, как тот старательно пытался изложить всё, что так долго скрывал, но он его почти не слышал. Всё, что звучало в его голове — это его собственный голос, который повторял ему, отчётливо и ясно: Чонгук спас его группу. Множество раз. Он сделал это для тех, кто был ему недодрузьями всего ничего, тех, кто практически постоянно относился к нему с недоверием. Тех, кто мог так просто выбросить его из своей жизни, даже не выслушав, не узнав другую версию истории. — Что со штрафом? — спросил Сокджин. — Ну… когда я зачислялся в школу, то спросил у директора о музыкальных клубах. Он сказал, что всё стандартно: хор и оркестр, и что если мне нужно что-то ещё, то есть академия. А потом он сказал, что раньше была ещё группа, но скорее всего больше не будет, и мне стало интересно. Он рассказал, что произошло, и я предложил заплатить за вас штраф. Я подумал, что, если смогу влиться в коллектив, это бы всё изменило наконец — ну, то, о чём я вам тогда рассказывал. Так что я сказал ему, что всё, что мне нужно взамен — это попасть в группу. — Ты заплатил штраф ещё тогда? — уточнил Юнги. — Да. Наказание он решил оставить, чтобы проучить вас, но в остальном проблема была решена ещё тогда. — Чувствую себя так, будто меня купили, — пробормотал Хосок. — Он спас нас, — сказал Юнги, кивнув. — Хотел он того или нет изначально. Наши задницы всё ещё в школе из-за него. — Но это не меняет сути, — возразил Тэхён. — Богатенький мальчик купил себе игрушку. — О, Господи, — заныл Сокджин, сняв очки и потерев переносицу. — Вам не стыдно? Я думал, вы хоть немного повзрослеете за это время. Парни принялись оживлённо спорить, а Чонгук понуро опустил голову, продолжая теребить рукава свитшота, как провинившийся ребёнок. У Чимина не было ни сил, ни желания выслушивать, как самые близкие люди в его жизни ругаются, даже не пытаясь выслушать друг друга. Было кое-что, чему Чимин научился за этот месяц — прислушиваться, а ещё — говорить. И это были качества отличного лидера, которым он пытался стать, так что он не собирался отпускать ситуацию — больше никогда. — Так, всё! — вскрикнул Чимин, хлопнув ладонью по столу. — Достаточно. — А какого хрена ты его защищаешь? — заорал Тэхён. — Что, и его трахнуть хочешь? Чимин прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Помещение погрузилось в вакуум напряжённой тишины — только заунывные мотивы какой-то старой баллады раздавались из небольших колонок под потолком. Никто не рисковал даже пальцем пошевелить, воздух накалился до такой степени между ними, что, казалось, чиркнешь спичкой — загорится. Пак резко выдохнул, сжимая челюсти. Тэхён сглотнул, оседая на место. — Я его защищаю, потому что мне не насрать на вас. Вы — мои друзья. Каким бы я хреновым другом ни был, я остаюсь вашим другом. И вы — моя группа. Я — ваш сраный лидер. И мне не плевать на то, что с вами происходит. Вам что, действительно невдомёк, что нас бы выперли на хрен со школы? К тому же, у нас нет денег для оплаты штрафа. Наша пьяная выходка отразилась бы на всём нашем с вами будущем. Хосок в этом году подаёт документы в колледж, и что бы он вообще делал с этим всем? Чимин умолк, тяжело дыша и сжимая пальцы в кулаках. — Почему такие понятные вещи вам нужно повторять сто тысяч раз? Вы меня разочаровываете, — раздосадованно заключил Сокджин. — В общем, так, — он встал из-за стола и поправил свой джемпер. — У меня ещё сегодня дела, поэтому я сейчас пойду. Но вы, — он обвёл пальцем всех пятерых, — обязаны наладить отношения. У вас выступление на носу! Вы что собрались делать? Покажете всем, какие вы ещё сосунки? Вот стыдоба-то будет. Он усмехнулся, взял свой бежевый плащ с напольной вешалки и, махнув им, вышел из кафе под гром колокольчиков. Тишина продолжала давить на парней ещё некоторое время. У Чимина закончились силы — ругань всегда высасывала из него соки с заметной жадностью, поэтому он никогда и не ругался, тем более не повышал голос на друзей. Но здесь был случай особенный. Его привычная миролюбивая натура не смогла бы справиться с таким потоком слепой злости и совсем не уместной гордости. Через пару минут Тэхён всё же повернулся к Чимину лицом. — Я всё ещё тебя не простил. Но я не хочу опозориться. Поэтому ты можешь репетировать со мной в гараже. Начнём сегодня же. Только попробуй выкинуть ещё что-то такое, из-за чего мне даже успокоительное не поможет, и я клянусь… — Я понял. Парни устало вздохнули, встали со своих мест и отправились на парковку. Чимин закутался в свою кожаную куртку и уже почти вышел вслед за остальными, но услышал своё имя и обернулся. Чонгук стоял там же, у стола, и его привычно большие глаза стали ещё больше, как у щенка-попрошайки. Чимин сглотнул и, помедлив, приблизился к нему. — Я хотел узнать, — неуверенно подал голос Чонгук, — когда вы выступаете. — В это воскресенье. — Чёрт, — Чон виновато почесал затылок. — У меня будет игра. Я так хотел прийти к вам. — Ну, будем болеть друг за друга, — лаконично улыбнулся Чимин. Чонгук поднял на него глаза. Чимин сдерживался — искренне, очень сильно сдерживался. Они оба прекрасно знали, что то, что между ними происходило, нуждалось в разъяснении, им нужно было поговорить вживую, но теперь у Чимина не было возможности обсуждать всё это прямо здесь и сейчас. Ему пришлось расставить приоритеты, которые, он верил, на самом деле должны были пойти им обоим на пользу. Чонгук всё смотрел на него с разомкнутыми губами, не решаясь что-либо сказать или сделать, но вот он шагнул вперёд и выдохнул: — Чимин, я… — Потом, — перебил его Пак. Тот растерянно моргнул в ответ. — Обязательно, но не сейчас. Он пожевал губы, выглянул через витрину на улицу, где Юнги курил, а остальные уже уселись в пикап, и, чертыхнувшись, подошёл к Чонгуку ближе, глядя ему в глаза. — Я не хочу тебя торопить, — быстро прошептал он. — Вернись к своей обычной жизни, а я дам тебе время, чтобы ты подумал, действительно ли тебе это нужно. Серьёзно ли ты настроен. Потому что я буду здесь и никуда не денусь. Но мне больше не нужны отношения ради отношений, Чонгук. Всё зависит только от тебя. Он сглотнул, оббегая взглядом лицо напротив него — в нём было так много эмоций, в которых проскальзывал страх, вина, сожаление, возможно, даже отчаяние, заставившие его подумать, что с Чонгука, в принципе, достаточно. Но на всякий случай он всё же решил добавить перед тем, как выйти из кафе: — И пожалуйста — больше никаких песен.